***
Дуэт прибыл в район с элитными высотками. Возле здоровенного сооружения, где каждый этаж занимала одна многокомнатная квартира, Эрну поджидало поверенное лицо Бишопа. Он провел команду через черный вход к скрытому для владельцев квартир лифту коммунальных служб и охраны, выдал ключ-карту для разблокировки двери, отделяющей основной коридор и тайный карман, дубликат ключей апартаментов, а сам остался внизу. На предпоследнем этаже из панорамного окна открывался завораживающий вид на светящийся многоэтажный город, разрезаемый излучинами автомобильных дорог. Вдали, за плотно застроенными небоскребами, скрывались районы поскромнее и темнее. В прихожей на подобие просторного предбанника до квартиры пролегал мягкий ворсовый ковер, на полу расположились кустообразные растения в глиняных горшках, на стенах развешаны картины. Эрна машинально провела пальцами по раме одного из предмета искусства живописи и проговорила под нос: — Хм, ни пылинки. — Элитное жилье, – прокомментировал Микеланджело, пожимая плечами. – Драят языком каждый день небось. Входная дверь не была запечатана, не висели на подходе оградительные ленты, повествующие о содеянном преступлении. Соседи, вероятно, не догадывались о произошедшем. Богатей молниеносно подсуетился, чтобы не допустить паники и не распространить неблагоприятную молву о семье. В стильно обставленной квартире оказалось тоже чисто, кроме спальни. В комнате, окропленной кровью, повсюду были разбросаны вещи, повалены полки, сломаны стулья, перевернута тяжеленная двуспальная кровать. Разорванное, раскуроченное, поломанное тело мужчины лежало на кофейном столике вспоротой грудной клеткой кверху. Майки непроизвольно отвернулся, а Эрна присела рядом с трупом. По внешнему виду еще не успевшей загнить плоти определила, что смерть наступила около четырех часов назад. Сразу заметила следы когтей на руке и зубов на мясе. С пола подняла клок шерсти и принюхалась. — Волчица, – заключила она, – сожрала сердце. — Оборотень, что ли? – уточнил напарник. — Да. Волколак, если точнее. Оборотень не обязательно будет только волком, – поправила охотница. – Даже крысой может быть. — Я, конечно, много чего слышал об оборотнях. Медведях, кошках, лошадях, кабанах. Но чтобы человек превращался в полнолуние в крысу, слышу впервые. Вот где Крысиный Король Настоящий! Мастер прикольнулся бы, увидев двуногого сородича. Особенно если женского пола. — Не обязательно в полнолуние. Многие могут обращаться по желанию в любое время суток, – делилась знаниями Эрна без поучительной интонации. – Но зачастую несчастный не помнит того, что творил в зверином обличьи, даже если умеет контролировать наступление метаморфозы. Конечно, тут не без исключений. — У тебя, кстати, есть что-нибудь от их укусов? – сняв шляпу, нервно потер лысину Майки. – Я и так уже черепаха, знаешь ли. Куда мне второй, пушистый, хвост? — Ликантропия не передается от укуса, – усмехнулась бесобор от распространенного расхожего мнения. – Максимум заражение крови получишь, если останешься цел, конечно, после встречи с резцами вервольфа. Чтобы стать оборотнем, нужно сильное проклятье или родиться таковым. Достаточно, чтобы один из родителей был волколаком, чтобы в утробе матери вырос щенок. Но тебе это уже точно не грозит. А проклятий настоящих у вас здесь не знают. Только чертыхаются на чем свет стоит как сапожники, будто заклинания выкрикивая. — Ну и отличненько, – мутант вернул шляпу на место. – Что тут у нас? – произнес Майки спустя короткую паузу. Натянув резиновые перчатки, вынул из кармана пиджака мертвеца смартфон. Скривился, подавляя рвотный позыв. Прочел несколько сообщений, пока Эрна продолжала осмотр спальни. Подытожил: — Похоже, что у паренька с батей складывались отношения не лучшим образом. — Вряд ли здесь конфликт поколений, но на заметку возьму, – заключила Эрна, подняв с пола перочинный нож, случайно воткнутый в упавшую книгу во время неравной борьбы. – Труп сопротивлялся и ранил волчицу. Следы крови ведут к подоконнику. Надо проверить крышу. — Почему ты так уверена, что напала… девочка? Они что, пахнут совсем иначе? – любопытствовал младший. — Когда идет гон, еще как. У сучки течка. Аромат непередаваемый, – помахала рукой перед носом Эрна. — Ха! Так у нас тут сексуально озабоченная волчица случайно в порыве страсти разорвала своего мужика? – иронично размышлял Майки. — Возможно, – согласилась девушка. Она облокотилась об оконный проем, задумавшись, отчего зверюга, убегая, не выбила стекло, а аккуратно открыла настежь. В квартире было комфортно, вряд ли возникла нужда проветрить. Наклонилась ниже к подоконнику. Мелкие частицы табака. — Какой стыд! – воскликнул неожиданно Микеланджело. – Конечно, не смею осуждать. Но посмотри! Эрна вздрогнула и вопросительно уставилась на друга, развернувшего экран телефона к ведьмаку. Тут же так же скособочилась. Листая альтернативную историю браузера, ниндзя наткнулся на сайт для взрослых поклонников порнографии с братьями меньшими. На стоп-кадре две женщины развлекались в постели с огромным человекоподобным волком. — Копец. О как. Всего ничего в чужом мире, а уже своим делом занялись, – съязвила охотница. – Не то, что я. Думаешь, наш «клиент» посещал подобные… вечеринки? — Да я даже уверен в этом. Здесь у него столько предзаказов! А вот один профиль помечен как постоянный вип, – пролистнув вишлист, поделился наблюдением голубоглазый. — Покажи, – мельком глянув, попаданка высказалась: — Женщина как женщина. На первый взгляд. — Откуда такая уверенность? – засомневавшись, ниндзя повертел гаджет, увеличил фотографию. — Бестий всегда выдают глаза, – ощерившись, с ехидством Эрна сверкнула радужкой. – Если присмотришься, увидишь не только звериный взгляд, но и что черная обводка вокруг глаз не обильно нанесенная черная косметика. — А, точно, глаза как у волка, – согласился парень. — Не все оборотни умеют воспроизводить человеческое обличье полностью, – продолжила погружать друга в науку о бестиях Эрна. – Кого-то клыки или когти, например, выдают. А у кого-то излишне частый волосяной покров по телу остается. Так происходит у недавно обращенных или тех, кому крышу сносит в звериной шкуре. Рано или поздно такие особи обычно навсегда остаются свихнувшимися животными, изредка сохраняя разум. — И после этого феминистки будут кричать, что имеют право не брить ноги! – хохотнул черепаха. – А как их отличать от вервольфов тогда? — Кто такие феминистки? – сузила глаза ведьмачка в подозрении чего-то. — Женщины, которые борются за равные права с мужчинами и все такое. Вечно у этих обиженных жизнью все непросто, – махнул рукой черепаха. – Долго объяснять. Если бы я сам до конца понимал, чего они на самом деле добиваются. — И не нужно. Ерунда, – быстро потеряла интерес Эрна, возвращаясь к подоконнику. – Полагаю, папаня прознал, с кем связался юродивый отпрыск, поэтому, пристыдившись и оскорбившись выбором жены наследника, сурово общался и замял дело на корню. — Подтверждаю, – кивнул Майк. Девушка залезла в оконный проем и посмотрела наверх, проговорив: — Высоко. Крюк не зацепится. И слишком гладкая поверхность, легко сорваться. — Так технический лифт же есть! – напомнил Микеланджело. — Спасибо, напарник, – усмехнулась девушка, похлопав того по плечу. – Не зря увязался. — А как же, коллега! – деловито поправив шляпу, ниндзя последовал за подругой. По крыше тянулся кровавый след до технической будки. За ней Эрна обнаружила раненную полуобращенную женщину в лохмотьях, лежавшую на боку с высунутым языком. Ту самую, с сайта. Она, едва дыша, придерживала лапой распоротый живот. Ведьмачка попыталась приподнять увесистую когтистую конечность, чтобы оценить характер повреждений, как вдруг вервольф, клацнув зубами, прорычала: — Не тр-р-р-р-ожь, бесобор-р–р-р, мое дитя! — Я не слышу его сердцебиения, – огорошила самку Эрна. – И ты не обманывайся. Он погиб, а ты еще можешь спастись. — Вр-р-р-р-решь! – поднимая корпус, ревело существо, сильнее прижимая рану. – Вр-р-р-р-решь! Лгунья! Вашему бр-р-р-рату нельзя вер-р-р-р-рить! — Да убери лапу и посмотри правде в глаза! – вспылили девушка. Оборотень, отняв руку, едва завидев месиво из собственных кишок и поведя носом, дернув ушами вперед, тут же протяжно, тоскливо завыла и безвольно грохнулась обратно на землю. Из волчьих глаз градом полились звериные материнские слезы. — Добей меня, – хрипло прошептала волчица. — Что произошло между вами? – проигнорировала просьбу охотница. — А тебе-то что? – разозлилась раненая. – Зачем лезешь в личное? — Для дела нужно, – не юлила ведьмачка. — Другого ответа я не ожидала, – проскрежетала волколак и, понадеявшись на ответное милосердие, поведала: — Человек меня обрюхатил, а меня изгнали за связь с ним из стаи. Я пошла за утешением, но он оказался не рад потомству. Мы оба поплатились за запретную любовь. Так что, молю, избавь меня от страданий! — Почему запретная, если за деньги? – вклинился в разговор Микеланджело до этого завороженно слушавший разворачивающиеся подробности драмы. — А это что за существо? – насторожилась волчица. Ниндзя, чтобы показаться во всей истинной красе, снял плащ и сбросил шляпу, подошел ближе. – Не знаком мне. Тоже оборотень? Забавно, похож на черепаху. Не думала, что перед смертью увижу еще что-то новое. — В каком-то смысле да, – улыбнулся мутант и присел на корточки у чуть вытянутого в собачью морду лица. – Я получеловек-получерепаха. Меня зовут Майки. — Лундр'оф, – назвалось существо и, доверившись пусть чужаку, но зато не человеку и не ведьмаку, поделилась сокровенным: — Поначалу мы встречались за деньги. Он думал, что мы работаем в костюмах. А потом это переросло в нечто большее, как мне показалось, и я призналась о своей настоящей природе. Он был в восторге от моей звериной сущности. Говорил, что повстречать разумного волка и провести с ним остаток дней его фантастическая мечта во плоти и несбыточные грезы. Впрочем, в этом мире оказалось немало таких же скотоложцев, – по мере беседы голос зверя затихал и ослабевал. – Вожак у нас очень сильный и совсем молодой волк. Как здесь говорят, прогрессивный. Вот и схватился за возможность сосуществовать с людьми с взаимной выгодой. Не всем это пришлось по нраву, но никто не захотел покидать стаю, хотя никого при этом насильно не удерживали. Все бы ничего, но он не приемлет кровосмешанное потомство, от полукровок его воротит. Вожак строго регулирует рождаемость. — Типичный сутенер, – усмехнулся Микеланджело. – Вот это история! — Мне некуда идти и незачем жить. Изба...вь…те, – прикрыв угасающие глаза, волчица окончательно отключилась. — Что ж, мы и так уже знаем, где логово, – просуммировала Эрна. – Пойдем. Она слаба, не сбежит. — В смысле пойдем? – нахмурился воин. – Надо помочь! — Люди Бишопа позаботятся о ней. Живая голова ценнее мертвой. Они будут здесь с минуту за минуту, – сверившись по часам, сказала Эрна. — Позаботятся?! Ты серьезно?! Нет, я ее не брошу! – протестовал озорник, закрывая собой перевертыша. — Не дури. Если мы ее потащим сами, она умрет от повреждений точно, – объяснила позицию ведьмачка. – С нами второго шанса ей не видать. — Да какой второй шанс?! А так ее зашьют, чтобы потом снова раскромсать! Я против этого и остаюсь здесь! – настаивал Микеланджело. — Тогда дай мне исполнить ее просьбу, – ступила вперед Эрна, раздражаясь. – Мне надоедает этот балаган! — Нет! Я не хочу ее смерти! Она не заслужила! – сжимая кулаки, процедил балагур. — Вот же ж любитель драмы. Как же ты быстро проникаешься! А до этого дня что-то ты никого не жалел! – заметила Эрна с вызовом. — До этого при моем, назовем, дежурстве, тебе попадались только безмозглые свирепые чудища, – возбухал Майк. – Хорошо, что я не сталкивался с другими разумными существами. Мне и этого случая хватило, чтобы на своей шкуре устаканить, что и здесь, даже в оплоте «нечистой силы», стоит отделять зерна от плевел. И я даю себе отчет в том, что не все однозначно и просто. Но справедливость и правда всегда на стороне тех, в ком хотя бы немного остается капли света. — Знаешь, сколько подобных сюжетов с ликантропами знает история? – прошипела воинственно девушка, вынимая стальной меч, звякнув металлом. – Тьма! — И сколько среди них со счастливым финалом? Я хочу, чтобы у этой осталось хотя бы одно светлое пятно напоследок после страданий, – упрямился Майки, ответно зажав покрепче в руках нунчаки. — Оно уже было у нее в тот момент, когда лобызалась с сынишкой богатея. Не вынуждай меня применять убеждение, – рявкнула охотница. – Дай мне хотя бы уже добить ее! — Ведьмак прав, – прохрипела на последнем издыхании волчица, придя в себя. – Лучшее у меня уже случилось. Когда вожак отозвался на призыв тьмы из любопытства первооткрывателя, никто даже помыслить не мог, что в этом мире нас примут лучше, чем в родном. Здесь всегда есть еда. Много свежего мяса. Можно не охотиться. Некоторым мы нравимся по-настоящему, и такой человек далеко не один. Главное держать себя в лапах. Сейчас я в забытье осознала, что умереть бесчестно к нерожденному дитя. И. Очень страшно. Я хочу еще пожить хотя бы немного в мучениях, чтобы помнить о счастье, пока не издохну совсем. Оно было мне дано не для того, чтобы я его обесценила своей смертью. Когда тлеют угли, хворост не подкидывают. — Ты бредишь, – не соглашался Майки. — Я все сказала, – настаивала вервольф и взревела: — Уходите! — Ты слышал ее последнее желание, – Эрна хотела положить ладонь на плечо черепахи, но он злобно одернул, чтобы никто не прикоснулся. – Она остается. — Не глухой и не тупой, – буркнул парень, насупившись. Молча напарники спустились, без слов сели в фургон. Пристегнулись. Вытерев предательскую слезу из уголка глаза и шмыгнув носом, надутый Микеланджело пробубнил: — И что теперь? Ворвемся в логово и перебьем всю семейку? Может, конечно, эти зверюги крайне опасны. Но они разумны и поэтому имеют такое же право на ошибку, как и остальные. Ты как хочешь, но я пас. — Я тоже, – тряхнула головой Эрна. – Неизвестно, сколько их в стае всего. Даже с одним волколаком бывает зачастую не справиться. Ни один ведьмак в здравом уме не станет нападать на обиталище оборотней с бухты барахты. Особенно если альфа дома. А они реже остальных покидают логово надолго. Разъяренный вожак стоит десятка его лучших подчиненных самцов. — А что тогда? – спросил Майк и глотнул минеральную воду из забытой бутылки. Сморщился. – Фу, газы вышли. Гадость. Солено. — Наводку Бишопу я скинула, – выдохнула попаданка. – У них больше средств для поимки вервольфов. Сами разберутся. Если волки при налете разбредутся, мне проще будет отловить их поодиночке. А ты езжай домой. — Раскомандовалась, – усмехнулся Майки и завел панциремобиль. — Так сам же спросил, – возмутилась девушка и отстегнулась. – Увидимся позже. – Дернула ручку. Заперто. – Открой. Я хочу сойти. — Не-а, не выпущу. Я не закончил, – сердился Микеланджело на вселенскую несправедливость. — Колупать мозги? – устало вопросила Эрна. — У меня к тебе предложение, – начал парень. — От которого я не имею морального права отказаться? – хмыкнула охотница. — Именно, – кивнул Майки. – Нужно предупредить вервульфов о нападении. — Сдурел?! Ты что, не слушал?! – воскликнула ведьмачка, складывая пыльцы для знака повиновения. – Тормози! Микеланджело, закрыв глаза, откинулся на спинку сиденья и заложил обе руки за голову. Чувствуя смятения пассажира, пояснил: — Как ты лучше меня знаешь, без зрительного контакта не работает. А мне смотреть на дорогу не обязательно. Автопилот. Поэтому слушай. Я сам сгоняю. Думаю, намного больше шансов, что меня послушают, как и Лундр'оф. А ты постоишь на стреме. Лады? — Мне не улыбается подставлять себя, – негодовала Эрна. — А мне не нравится, что я не сделаю хоть что-то, чтобы помочь семейке пушистиков, – скандировал водитель. — Ты обманываешься, – гневалась подруга. – Волколаки не свора послушных гончих, которых можно почесать за брюхо на досуге от охоты. — И все же я попробую, – заговорщицки произнес черепаха. – Пожалуйста, не отворачивайся от своего косяка. — Моего косяка?! Думай, что говоришь, балбес! – кричала собеседница. – Может, еще и вампиров по головке погладим? — Если нужно будет, можно и их, – уперто твердил Микеланджело. – Смотря какое у них будет поведение. — Как знаешь. Хорошо, – напряженно говорила Эрна. – Но если тебя начнут терзать, я пальцем не пошевелю. Просто потому что физически не успею одолеть, прежде чем тебя выковырят из панциря. — Устраивает. По рукам! – не открывая глаз, протянул ладонь воин. — Не пожму, – пробубнила ведьмачка. – Скреплено только словом. — Тоже неплохо, – вздохнул Майки, остывая. Сам не ожидал своей настолько бурной реакции на произошедшее. Вероятно, сказались годы пребывания в относительной отставке от подобных непростых решений. Вот и проняло до самых глубин души. Да и обидно было, что ведьмачка в этот раз подтвердила предостережение насчет своей холодности. А он всегда старался видеть только лучшее, что томилось в ком-то или чем-то. — А говорил, что я добрая, – фыркнула Эрна спустя несколько минут, прекратив пялиться на однообразные серые виды за окном. Перебирая в памяти произошедшее за половину ночи, для себя ответа, отчего Микеланджело негаданно яро защищал волчицу, не находила. Неужели настолько сердобольный? Для убийцы не подходящее качество совершенно. Как же ему тяжело приходилось в таком случае. Стоило не психовать, а пожалеть парня. — Беру слова назад, – откомментировал черепаха и, сменив интонацию на мягкую, с тенью покладистой улыбки добавил: — Частично. Вездеход спокойно докатывался до заданной точки остановки, разметая под собой растасканный воронами мусор.***
Чтобы не столкнуться с людьми, Микеланджело пробрался незамеченным в импровизированный волчий бордель, бывшее семейное кафе, через заднюю дверь, ведущую на кухню. Непосредственно зона терпимости и личные спальни располагались на верхних этажах. Первый же использовался в качестве холла. Ниндзя на всякий пожарный проверил содержимое морозильных камер и холодильников, где благо не напоролся на человеческие останки. Первые сплошь были забиты до отвала говяжьими и свиными тушками, а полки вторых ломились от деликатесов, внутренними органами домашней скотины и в довесок мотками потрохов. В шкафах обнаружил сухой и влажный собачьи корма. Вероятно, волколаки ели их вместо чипсов и закусок. В баре нашлось несколько початых бутылок разных спиртных напитков. Проверил мимоходом мусорные ведра и заглянул за шкафы — ничего подозрительного, пусть воняло скверно. Приборов из набора маньяка-расчленителя также не нашел: никаких пил, топоров, тесаков, цепей, крюков, удавок, капканов. Только один здоровый поварской нож, два обычных и несколько вилок и ложек. Посуды как таковой было тоже мало: пару тарелок и чашек, кастрюль и сковород. Очевидно, что вервольфам столовые принадлежности ни к чему. Идеально вымытая плита, стоявшая скорее в качестве декоративного предмета интерьера, дополнительно подчеркивала, что звери питались сырой плотью. Но духовку из любопытства ниндзя все же приоткрыл. На удивление там оказалась треть большого холодного нарезанного пирога. Принюхался — выпечка с ягодной начинкой источала отменный аромат. Живот требовательно заурчал. Прикусив язык, воин вынул кусочек, подумав, что ничего страшного не случится, если отведает сладкое голубико-брусничное лакомство. Стоило черепахе приоткрыть рот, как за дверью раздалось рычание и возглас: — Кто там? Майки, сглотнув, представил, как выглядел со стороны. Как никак проник, подобно воришке, взломав замок, еще и чуть не стырил пирог в подтверждение. Дался он ему! Сегмент сладости вернул и прикрыл духовку. И прятаться бессмысленно, ведь у волколаков определенно острый нюх, и нападать еще глупее затея. Но не убегать же, специально сюда сунулся с важным донесением! К тому же времени явно в обрез. Дверь резко толкнули снаружи. Озорник, прочистив горло, выкрикнул: — Эм. Простите за вторжение! Не слушая, на него из проема налетел здоровый бурый волк, именуемый варгом. Они значительно крупнее своих серых сородичей, свирепее и умнее, имели характерный коричнево-рыжеватый окрас. Вервольфы зачастую использовали их в качестве охранников и призывали на помощь, когда они оказывались в засаде. Волк снес мутанта, уложив на панцирь. Оранжевый едва успел подставить нунчак в пасть, желающую сомкнуть челюсти на его шее. За волком проследовал к незнакомцу невысокий узкоплечий мужчина средних лет с черными, как смоль, длинными волосами с проседью, собранными в хвост. Он особым рыком наказал варгу не кусаться, но не отступить. Удивленно всматриваясь в чужака, парень по-собачьи склонил голову и присел, втянул шумно воздух. Постучал костяшками по пластрону. Гулкий звук поразил перевертыша. Он наклонил голову в другую сторону и воодушевленно спросил: — Ты кто? Пахнешь не как человек, но, вроде, не зверь. Прижатый к полу, ниндзя, не сопротивляясь бурому, продемонстрировал голливудскую улыбку. Варг, вероятно, принял ее за оскал и зарычал. — Я черепаха-мутант. Угодил в детстве в волшебную лужу. — Колдуны. Ненавижу колдунов, – процедил недовольно оборотень, обращаясь скорее к своему внутреннему я. Тряхнув головой, чертыхнувшись, обратился к нежданному гостю: — Что тебе здесь нужно? Зачем вломился, черепаха-мутант? — У меня важная и срочная информация для вожака. Может, пожалуйста, убери своего милого пушистого песика? Варг, явно оскорбившись прозвищем, нагнулся ниже и клацнул клыками перед носом воина. — Ты задел его чувства. Извинись сначала, – на полном серьезе потребовал вервольф. — Прости, чувак. То есть волк. Большой и страшный, – артистично проговорил Микеланджело. Зверь, недоверчиво зыркая, слез с мутанта и стал рядом с хозяином. — Интересно, какой ты на вкус? – вдыхая непривычный аромат, зловеще прошептало существо, выпрямляясь во весь рост. – Я никогда не пробовал черепашатину, – и добавил вкрадчиво, облизываясь. Побледнев, поднимаясь следом, Майки инстинктивно отпрянул от вервольфа. — Шутка, – хохотнул волкочеловек грозно. – Альфа сейчас занят. Говори мне. Я передам. Что у тебя? — Долго объяснять. Поэтому скажу короче, – начал Майк. – На вашу шайку… — Мы не какая-то шайка разбойников, чтобы ты смел нас так называть, – придирался к словам длинноволосый парень, раздражаясь. Черепахе показалось, или мужчина на самом деле стал крупнее, что одежда затрещала по швам. — Прости. На вашу стаю будет налет с минуту на минуту! – активно предупреждал зеленый. – И еще. Раненая Лундр'оф у них в плену! — Изгнанница?! Откуда ты с ней знаком?! – зарычал оборотень. Его пальцы и зубы удлинились, а когти и клыки заострились. Варг сузил глаза, осклабившись, и зарычал. — Случайно столкнулся. Честно, – сделав шаг назад, Микеланджело примирительно выставил ладони перед собой. — Что ж, благодарю, – шумно фыркнул полузверь. – Негоже, чтобы наши сородичи попадались в липкие руки людишек. — Эй, Майки. Гости уже почти здесь! – проскрежетало из переговорника предостерегающе. – Я отвлеку, но не надолго! — Это кто? – напрягся волколак. — Да так, подруга, – ответил Майки. — Зачем вы помогаете? – не унимался параноик. — Самаритяне-альтруисты, – смешливо отозвался Оранжевый. — Ладно. Не важно. Ступай прочь, – прислушавшись к шуму с улицы, цыкнул оборотень и развернулся к выходу в прихожую. Варг послушно вторил старшему. На ходу снял кофту. Спина на глазах покрывалась густой шерстью, а голос грубел с каждым слогом. – Если свидимся, помни, что наша стая у вас в долгу. Но ежели обманули, пощады не ждите, – обернувшись на секунду, показав волчий облик, бестия исчезла в проеме. — Да не стоит! Не за что! – раскручивая нунчаки, довольно крикнул Майки и побежал отыгрывать любимую роль доставалы. – Кавабанга!***
Рафаэль из-за волнения за отца и старшего брата застрял в гараже, чтобы почистить и перебрать мотор. Одно из тех немногих любимых занятий, которые его умиротворяли и позволяли проявить ювелирное, чинное усердие. Каждый болтик и винтик, проводок и железяка, как пазл, аккуратно разъединялись, обслуживались и возвращались на место. Чтобы ничего не пропустить, черепаха поглядывал время от времени на экран смартфона: Донателло по его просьбе установил камеру наблюдения в спальне отца. Сэнсэй так же лежал неподвижно, словно реалистично воссозданная фигурка мутанта. А Леонардо не шелохнулся лишний раз, изредка бросая усталый, но решительный взор в объектив, сообщая, что волноваться не о чем. А еще от ожидания не пойми чего постоянно жутко чесались кулаки. Но от срыва на улицы удерживал долг, беспокойство оказаться слишком далеко от семьи в тяжелый час. И в который раз обнаруженная «лишняя» запчасть, отчего рассеянный в тот день мотогонщик был вынужден снова откручивать, устанавливать и ввинчивать. При том, что сумел бы провернуть трюк по разборке и сборке изученного вдоль и поперек двигателя байка едва ли не с закрытыми глазами. Неплохая идейка, чтобы себя занять и повысить навыки механика. Раз умник мог, то и у него получится. Красный сдвинул маску так, чтобы ткань перекрыла обзор и на ощупь определить назначение элементов предмета. В тот самый момент ему вдруг вспомнилось, как он в язвительной, приправленной отборным черным юмором с лучшими крылатыми эпитетами от мастера ругани, форме рассказывал Эрне о строении того же мотоцикла перед ним. Кошачьи глаза предстали перед ним как живые. Похолодев, мутант от неожиданности сдернул повязку. Вытер проступивший пот. Моргнул несколько раз, протер веки. Образ не выходил из головы. Ища спасения, наездник зыркнул на черный металлический корпус — не все вмятины и царапины после той совместной обучающей поездки он устранил до идеала. Точно. Нужно доработать. Ниндзя прошелся до шкафа с инструментами и, выбрав нужные, вернулся к мотоциклу. Припомнив, усмехнулся. Жалкие, неумелые попытки Кошеглазки удержать байк и проехать хотя бы метр вызвали ностальгический, теплый смешок. Возникло ощущение, что своего рода сближение случилось не то в прошлой жизни, не то вчера, а осознал и оценил только сейчас. Не хватало повторения. Одернув себя за глупые мысли, парень силился абстрагироваться и сосредоточиться на поставленной себе задаче довести байк до ума. Чтобы остудить закипающий от памятных моментов о новой подруге мозг, всмотрелся вновь в лежащего учителя. Если и перебирать думы, то только о нем. Или Бесстрашном. Леонардо, будто ощущая фибрами души членов маленького, но гордого клана, одобрительно дернул подбородком в камеру, хотя еще буквально секунду назад сидел с закрытыми глазами. Даже через виртуальное пространство его синева стреляла точно в цель. Вскоре Раф услышал знакомый рев двигателя. Автоматически поднялись ворота, и черепаший вездеход въехал в гараж. Вышедший первым Микеланджело дотравливал анекдот про наемников Бишопа с сегодняшней вылазки. Они с ведьмачкой в унисон засмеялись после ее дополняющего образы зоркого замечания. Бунтарь напрягся, раздувая ноздри. Завидно. Из рук выпал инструмент, и ниндзя, прорычав, стукнул кулаком по столу. Бесят. Ревность? Нет, конечно, просто настроение улетучилось. А когда на душе паршиво, хочется стереть чужие улыбки с лиц. Наскоро надев маску, не поправляя небольшой скос, Рафаэль поднял с пола полировальную машинку и пробасил проходящим мимо: — Че такие веселые, аж тошнит? Где шлялись до самого утра? — Мы были в борделе, – хитрым тоном ответил младший, подмигнув. — Вместе?! – темперамент уставился на девушку. — Майк ходил один. Я ждала снаружи, – спокойно сказала попаданка. — Отец в подвешенном состоянии, а он по проституткам мотается! – негодовал Раф, сплюнув. — О, братец, ты что обо мне подумал?! – закатил глаза озорник, осознав подозрения. – Да и как я по-твоему со своей рожей? — Ты мне расскажи, – хмурился Рафаэль, щурясь. — Да, по-моему, у тебя-то как раз опыта, должно быть, побольше! – шикнул младший из вредности, беря на понт. — А по-моему, с нами все предельно ясно, – побагровев, сверкнул янтарем старший и, чтобы отвести от себя пристальное внимание, обратился к гостье: — А вот ты когда-нибудь была в настоящем борделе? — Просто была внутри или пользовалась ли я услугами? – вскинув бровь, уточнила Эрна, но, не дожидаясь реакции, сразу продолжила: — И то, и то. Частенько. Обычное дело для странника, которому не всегда есть где и за что поспать не на голой земле. Бордели, совмещенные с ночлежками, обычное дело. А раз уж по пути, то… — Ого, так ты по бабам, че ли!? – вытянулся в лице Раф, как и Майки, отчего в то мгновение стали весьма похожи друг на друга. Щеки парней загорелись от невольно вспыхнувших ассоциативных фантазий. Взбудоражено заработало воображение не к месту. — А у вас здесь что, мужики не занимаются таким? – усмехнулась девушка, ощутив прилив азарта раскидываться щепетильными замечаниями. — Вообще, на самом деле встречается всякое, – забияке стало жутко стыдно за то, что его бескостный самовольный язык задел щекотливую тему, не посоветовавшись с мозгом, видать, размером со спичечную головку. Он не знал, куда смотреть. Бегал взглядом то по полу, то по брату, лишь бы не столкнуться с кошачьими зрачками, которые преследовали намедни как призрачное наваждение. Микеланджело смутился тоже, но явно не так сильно, и с интересом наблюдал за тушующимся Рафом. — Так в чем тогда вопрос? – Эрна нашла занимательным то, как здоровяк ярче краснел, подчеркивая свое цветное прозвище. Прямо захотелось пощупать широкие, пухлые черепашьи щеки. — Проехали и забыли, – кашлянув из-за пересохшего от волнения горла, поставил точку темперамент. Облизнув треснутую губу, не унялся: — Так где вы были на самом деле? — А тебе-то что, Рафи? Проверь по трекеру, если не веришь. Мы ездили в бордель, – не отпускал свою заведенную шарманку младший ради легкой издевки. — Логово стаи волколаков, – вразумила Эрна. — И? – дополнение никак не прояснило для хулигана ситуацию. — Скажем так, оборотни основали клуб зоофилов, – нарочито чеканя каждое слово, рассказывал балагур. – Рай для фуррифагов! — Ага, вот как, – недоверчиво фыркнул черепаха. — Звучит как бред, ведь обычно публичные дома оккупируют суккубы и реже инкубы. Но подтверждаю, что правда, – вклинилась охотница. — Что, те самые, жрицы и жрецы любви, которые выпивают все жизненные соки партнеров до смерти? – отвлекся Майки от повествования. — Не обязательно до смерти. Эти получерти с рогами, копытами, хвостами и идеальными человеческими телами и смазливыми лицами редко желают объекту вожделения смерти, – развернула ремарку ведьмачка. – Предпочитают просто наслаждаться сексом со всеми, кто приглянется. Вкусы у каждой ненасытной особи разные. Но так или иначе истощают любовника, хоть и не со зла, а по естеству, иначе погибнут. Соблазняют нимфоманки с помощью чар и телепатии, так что с ними нужно быть настороже, желательно не слушать и не слышать, если не захотел сплестись в соитии с ними осознанно до того, как напоролся на представителя. Умело скрываются, разумны и крайне хитры. И чуток попахивают серой. — Усек. Нужно избегать чикс-сатиров, – фыркнул ехидно Раф. — Вот все бы демоны такими были! Просто любвеобильными без обязательств! – прокомментировал Майк. – Так о чем мы? А так как хорошие герои за мир, дружбу и любовь для всех, мы помогли им избежать участи лабораторных экспонатов. Вот и все! – блестящие голубые глаза озорно светились, как у ребенка, который ожидал похвалы за сносно прочитанное стихотворение на утренике. — Так ты ж их вырезаешь пачками. Разве нет? – донимал расспросами бунтарь Эрну, словно пытаясь в чем-то уличить. – Твое предназначение, а? — Из-за него, – девушка указала большим пальцем через плечо на Майка, – с этими вышло по-другому. Впрочем, нападать я и не собиралась. Это как лезть в улей. Только пчелы раза в полтора крупнее тебя самого. — А что я? Я ничего не заставлял, – отмахнулся младший и, сладко зевнув, потягиваясь, посмотрел на экран гаджета старшего. – Пойду-ка посижу рядом с Лео. Озорник, подмигнув девушке, пошел к двери в убежище. Рафаэль, поправив повязку, напыжился упавшим голосом: — У вас какие-то секреты? — Нет. Понятия не имею, к чему этот жест, – призналась Эрна, смущаясь. – Поразительно внезапный индивид. Ведьмачка подошла к мотоциклу и невесомо провела по рулю пальцем. Вспыхнули волнительные воспоминания, будто из другой вселенной, хотя получила их совсем недавно здесь. Случаются иногда такие памятные моменты с кем-то, после которых не можешь относиться к нему или ней по-прежнему, проигрывая в воображении раз за разом одни и те же уникальные трогательные фрагменты. Почему чувство нагрянуло случайно именно сейчас, а не раньше или позже? Возможно ли вообще повлиять на это? Как отменить? Почему подобное происходит просто банально однажды? — Есть такое, – согласился забияка. Видя, как девушке нравится рассматривать двухколесник, с некой просящей тоской предложил: — Поможешь мне с байком? — Понятия не имею, чем могу помочь в таком деле, но да, – улыбнулась гостья. – С удовльствием опять погружусь в сложную науку строения машины. Постою, попялюсь и попутно послушаю, в какие передряги ты с ним попадал. Однако… мне бы в душ сперва, что ли. Как всегда в крови с ног до головы, – осмотрев броню, пожаловалась бесобор. – Не умею я так изящно и чисто, как вы, пачкаться поменьше, – осклабилась Эрна. — Так я не тороплю. Не горит. Приду за тобой позже, – утвердил мутант, криво улыбнувшись одним уголком рта. — И покемарить часок не помешало бы, – вздохнула гостья, завершая мысль. – В этом мире мне что-то постоянно стало недоставать сил надолго. — Скучаешь по своей планете? – понимающе спросил Раф. — Нет, – отрицательно закивала Эрна. – Я не жалею о потере. Но кое-какие неудобства смена места жизни все же принесла. Надеюсь, я не стану совсем слабой, – девушка сжала кулаки до хруста в перчатках и оскалилась чему-то высшему сквозь пространство в знак протеста задумкам. — Так я ж защищу, – обещающе пробасил задира и тут же поджал рот, когда осознал, что сказал машинально. Дернувшись, нервно поправился: — Все мы в смысле. Братья, отец. Эйприл и Кейси. Мы рядом. – И в беззлобную шутку как для родного человека добавил: — Даже если ты можешь быть засранкой. Все мы такие. — Хе-хе. Ладушки, пойду я, – осторожно огибая растерянного задиру, Эрна внимательно прочувствовала всеми ведьмачьими рецепторами его чудаковатое волнение. Оно не отталкивало, скорее манило. Довольно сильно. Но как раз поэтому девушка ретировалась к выходу. Она не испытывала тяги к кому бы то ни было. Такое желание приблизиться, чтобы изучить его состояние, как только осталась наедине с Рафом, напугало. То ли на контрасте время, проведенное с другим братом, показало, с кем бы на самом деле хотелось провести его больше. То ли эффект отложенных переживаний сработал из-за стрессов в связи с изменением уклада жизни. Но в Рафаэле ни с того ни с сего она увидела особый оплот комфорта и надежности. — Эй, Кошеглазка! – позвал бунтарь. — А? – обернулась Эрна, недоуменно хлопая веками. — Приятных снов! Девушка кивнула и, снова повернувшись спиной к парню, рефлекторно взялась за плечо. Может, от черепахи в красном она убежит, а вот татуировка всегда будет напоминать о его мастерстве.