***
Таня снова бежала от своих чувств. Чуть ли не в прямом смысле бежала. От нервов очень быстро шла, не глядя под ноги. Колючая трава исцарапала лодыжки. Слышались лишь отдалённые птичьи голоса и собственное дыхание. В итоге, устав ломиться сквозь кустарники, Таня присела на поваленное дерево и только сейчас поняла, что даже не следила за дорогой. Вот и куда она могла ускакать за такое количество времени? Девушка огляделась. Всё выглядело слишком одинаково. Оставалось надеяться, что она хоть немного примяла траву, чтобы по этим следам найти обратную дорогу. – Приехали, – сказала коротковолосая в пустоту, кладя подбородок на ладони. Мысли и переживания шумели в голове. Заполняли собой всё тело. Лишали возможности отдавать себе отчёт в своих действиях. Одна сторона разума кричала: «не делай этого. Не привязывайся. Потом пожалеешь». А вторая отвечала: «поздно уже отступать. Переступи наконец через свои страхи и позволь себе быть счастливой». Казалось, от этой внутренней борьбы девушка скоро сойдёт с ума. Буквально в нескольких шагах от упавшего дерева были какие-то высокие густые кусты. Даже целая роща кустов. Спустя некоторое время ухо Тани уловило странные звуки, доносившиеся из-за этих кустов. Потом тишина. А потом снова звуки. Как будто кто-то ломится через листву... Этот кто-то явно был не маленьких габаритов. Каширина медленно встала с дерева, инстинктивно доставая нож из кармана и направляя его на куст. Сердце забилось чаще, когда ветки буквально в паре метров от неё зашевелились. Неизвестно, какие силы приказали девушке стоять как вкопанной, но мысли убежать у неё не проскочило. А потом из куста показалась чья-то рука. Нога. А следом и всё остальное. Продираясь сквозь колючие ветки, на полянку вывалилась Лариса. В прямом смысле. Споткнулась об дерево и рухнула на землю, шипя и проклиная всё на свете. Таня в это время продолжала стоять совершенно пришибленная, не опуская руки. Кравцова поднялась на ноги, отряхаясь, и тут уже заметила подругу. Девушка подпрыгнула от неожиданности, хватаясь за сердце. – Т-ты чего? – спросила она, заикаясь. Испуганный взгляд Ларисы опустился на вытянутый в её сторону нож. – Оружие-то убери, свои же! – Ты что тут делаешь? – поинтересовалась Таня, спохватываясь и пряча нож в карман. А Кравцова вдруг улыбнулась до ушей, подходя ближе. – Я ушла около двух часов назад, – объяснила она, – и какое-то время просто бродила в задумчивости. А потом наткнулась на кое-что обалденное. Как нашла – сразу обратно побежала. И заблудилась немного. – Два часа? Но я ведь ушла раньше тебя... Это ж сколько я бродила?.. – Таня растерянно почесала затылок. – Здесь совсем теряешься во времени. По моим ощущениям, не больше тридцати минут между деревьями шатаюсь. – Есть такое. Но я ушла почти сразу после тебя. Короче, по дороге поговорим, пошли. Только придётся снова ломиться сквозь кусты. – А их разве нельзя обойти? – удивлённо уточнила Таня. – В ту сторону они тянутся ещё долго, – Лариса махнула рукой куда-то вправо. – А с той стороны трясина. Нужно аккуратнее по лесу ходить, у меня чуть ногу не затянуло. – Ну потому что не надо одной по лесу шляться! – резко сказала коротковолосая. – А если бы с тобой что-то случилось? – Да ты чего злишься? – Кравцова растерянно улыбнулась, прожигая собеседницу взглядом голубых глаз. – Я просто... переживаю за тебя, – Таня опустила глаза, чувствуя жар в щеках. – Приятно, – Лариса с загадочной улыбкой вернулась к кустам. Она уже успела проделать там неплохую такую дырень. Девушки пролезли на другую сторону, оказавшись на ещё одной солнечной полянке. – Пойдём, – прошептала русоволосая, беря подругу за руку и таща за собой. Минут двадцать они петляли по тропинкам. Лариса упорно не выпускала ладонь Тани из своей. Этот жест вызывал мурашки по всему телу. Девушки молчали. А потом до слуха Тани начали долетать какие-то странные звуки. Отдалённый шум... Будто... – Это что, вода шумит? – ошарашенно спросила Каширина, не веря своим ушам. Кравцова лишь обернулась, беря её за две руки и идя на звук спиной. Смотрит в глаза. Завораживает. Не прошло и пяти минут, как подруги с лесной тропинки вышли на берег чистого, сверкающего лазурной водой озера. На другом берегу возвышалась скала, отгораживающая водоём от леса. Таня застыла с открытым ртом. – Не могу поверить... – девушка прошла мимо улыбающейся Ларисы, спустилась к самой кромке воды. Озеро было прохладным, бодрящим. Но самое главное – пресным. Так и хотелось окунуться в него, смыть с себя морскую соль. Но едва небольшая волна окатила лодыжки, привычный холодок прошёл по спине. – Пойдём поплаваем, – Кравцова подошла ближе, касаясь своими пальцами руки коротковолосой. Таня опустила глаза, делая шаг назад. – Я не могу... – тихо сказала она, глядя на такую манящую, но такую пугающую воду. – Нужно бороться со своими страхами, – Лариса снова развернулась, беря её за руки. Она сделала шаг назад, заходя в озеро по лодыжки. – Я тебе помогу. – Ладно... – согласилась Таня. Страх постепенно ушёл из её души. Мягкий взгляд Кравцовой успокаивал. Коротковолосая отвернулась, с некой неловкостью стягивая с себя футболку, оставляя вещь на песке. Лариса невольно залюбовалась подтянутой спортивной фигурой. Таня также положила на берегу шорты, оставаясь в одном белье и разворачиваясь. Русая всё ещё пялилась на неё. – Тебе помочь, что ли? – девушка смущённо улыбнулась, подходя к Ларисе и подцепляя края её майки. Кравцова замерла, с придыханием глядя в карие глаза, в которых сейчас бушевал целый океан чувств. Таня явно умела их скрывать, выдавая себя за безэмоциональную, чёрствую... Стриженая медленно стянула с подруги элемент одежды, не сводя глаз с её лица. Если бы эта ситуация произошла неделю назад, Таня бы скорее всего сбежала. Хотя нет, она бы вообще не пошла куда-то с этой загадочной близняшкой. А сейчас... Сейчас всё это стало неважно. Мир сузился лишь до девушки напротив. Лариса самостоятельно избавилась от шорт, открывая вид на красивые стройные ноги. Привлекает. Слишком. Русоволосая протянула руку, делая ещё несколько шагов назад. Уже по колено. Спуск здесь крутой. Таня нервно сглотнула, хватаясь за протянутую ладонь и также заходя в прохладное озеро. – Если ты боишься воды, то как научилась плавать? – спросила Кравцова, чтобы отвлечь её от мыслей. – Когда мне было двенадцать, одногруппники столкнули меня в реку. Научилась... – тихо ответила Таня, собирая всю свою волю в кулак. – Только после этого ещё больше бояться стала. – Не бойся. Я с тобой, – Лариса медленно отступала назад. Зашла уже по пояс. Девушка не отпускала чужих рук, ведя за собой. Прохладная вода обволакивала тела подруг. Приятно. Но не менее страшно. Лариса вдруг резко провалилась чуть ли не по плечи. Дно и вправду шло очень круто. Таня почувствовала, как у неё дрожат колени. – П-подожди... – коротковолосая остановилась, не решаясь сделать шаг в пустоту. Её ноги уже начинали отрываться от мягкого песчаного дна. Девушка глубоко вздохнула, собираясь с силами. Лариса смотрела на неё с таким сочувствием и добротой, что хотелось провалиться сквозь землю. – Давай. Ты уже сделала огромный шаг. Осталось совсем немного, – прошептала она, отпуская руки Тани и вновь отступая. Дальше дно явно кончалось. Кравцова закачалась на воде, поддерживая себя плавными движениями рук. Стриженая какое-то время помаялась, побоялась, а потом всё же решилась. Сначала одна нога неуверенно оторвалась ото дна, потом вторая. Таня, задерживая дыхание, подплыла к подруге. Лариса мягко улыбнулась, не отводя взгляда. – Если я пойду ко дну, вся ответственность ляжет на тебя, – слегка дрожащим от волнения голосом сказала Каширина. Русая отплыла на пару метров, окунаясь полностью. Она вынырнула несколько секунд спустя, прикрывая глаза и запрокидывая голову. – Как же хорошо... – проговорила она. Блестящие в лучах солнца струи красиво стекали по её шее. Таня поглазела какое-то время, а потом тоже нырнула. Сначала она почувствовала привычный страх. Сердце заколотилось быстрее. Кожа покрылась мурашками. Вновь вспомнилась большая сильная рука надзирательницы, державшая маленькую девочку в тазу с водой. Но потом сердцебиение вернулось в нормальный ритм. Коротковолосая расслабилась, доверяясь бодрящей прохладе, которая захватила всё её тело. Изящные девичьи руки вдруг схватили Таню за плечи, вытягивая вверх. Та с изумлением открыла глаза, вздрагивая от того, насколько близко к ней Кравцова. Русая смотрела испуганно. – Я подумала, что ты пошла ко дну, – ответила она на немой вопрос подруги, растерянно улыбаясь, – и ответственность за это будет на мне... – Спасибо тебе, – прошептала Таня. – Больше я не боюсь... вроде бы. Хотя, здесь небольшая глубина. Возможно, в океане всё равно буду к берегу жаться... Но всё равно спасибо. – Я рада, что тебе стало хоть немного легче, – Кравцова отпустила её, направляясь обратно к берегу. – Нужно будет обязательно привести сюда девчонок. Пресная вода будет всем нам приятна. Думаю, её даже можно пить. – Удивительно, что мы так долго не замечали озера. Его будто подбросили так же, как наши сумки, – усмехнулась Таня, тоже вылезая на берег. Подруги легли на прогретом песке, чтобы обсохнуть в лучах горячего солнца. Стриженая скосила глаза, глядя на девушку. Та, почувствовав на себе взгляд, тоже повернула голову. И снова столкновение противоположностей. Совместимость несовместимого. Они очень долго лежат на берегу, глядя в глаза друг другу. Почти не дышат. Словно боятся спугнуть свои же чувства, волю которым они готовы дать прямо сейчас. Жаркое солнце почти уже осушило их тела. Таня потянулась рукой к чужому лицу, касаясь пальцами влажной щеки. Лариса робко улыбнулась, кладя свою ладонь поверх её. Потом уже привстала и наклонилась к губам напротив. К чёрту. Каширина шлёт свою неуверенность куда подальше, напористо отвечая на несмелый поцелуй. Руки опускаются на оголённую талию, наслаждаясь гладкостью горячей кожи. Миг – и Кравцова уже была повалена обратно и прижата к песку. Таня нависает сверху, смело заглядывая в глаза с немым вопросом. В нежно-голубых омутах сверкнул какой-то огонёк. Чем не ответ? Коротковолосая наклоняется, оставляя невесомый поцелуй на губах. Проходится по обеим щекам, спускается на шею, без прелюдий втягивая в себя чувствительную кожу. Девушка кусает, оттягивает, решительно оставляя красноватые следы. Неясно, известно ли ей, что такое нежность, но Кравцовой такое отношение, на удивление, даже больше нравится. Она с тихим вздохом вытягивает шею, открывая больше пространства для поцелуев. На жарком солнце стало ещё жарче. – Приподнимись, – хрипловатый шёпот у самого уха заставляет вздрогнуть и беспрекословно прогнуться в спине. Прохладные пальцы ловко справляются с застёжкой лифчика, отбрасывая ненужную вещицу в сторону. Таня продолжает тягучими поцелуями покрывать чужую шею, ключицы. Спускается ниже, прикусывая так того и просящий сосок, выбивая из русоволосой тихий стон. Лариса улыбается, не веря в происходящее, выгибаясь навстречу ещё больше. Последний элемент одежды как-то незаметно пропадает с юного тела, так чувственно реагирующего на грубые ласки. Стриженая продолжает не без удовольствия кусать уже покрасневшие соски, после проходясь по месту укуса языком. Кравцова прерывисто дышит, запуская дрожащие пальцы в волосы партнёрши, и откидывая голову назад, краснея от смущения и наслаждения. Глупо отрицать, она давно уже этого ждала. Таня опускает одну руку на бедро девушки, поглаживая бархатистую кожу. Уверенные движения ладони на внутренней стороне бедра вынуждают русоволосую развести ноги в стороны, сгибая в коленках. Каширина кладёт ладонь на естество нижней, ощущая на пальцах влагу. Сдавленный стон вызывает на лице яркую улыбку. Она наклоняется к лицу Кравцовой, чувственно кусая мочку уха. – Не бойся, – шепчет Таня, тут же возвращаясь к покрасневшим губам, втягивая её в поцелуй. Один палец медленно оказывается во влажном нутре близняшки, плавно входя по самое основание. Лариса что-то удовлетворённо мычит, цепляясь за плечи подруги. Изящное тело красиво выгибалось в руках Кашириной, порой прижимаясь к ней оголённой грудью, вызывая мурашки по спине. Коротковолосая добавляет второй палец, заставляя Кравцову издать громкий стон прямо в её губы. Лариса порой приподнимает бёдра, пытаясь насадиться глубже. Таня довольно отмечает, что той явно нравится. Пальцы в ускоренном темпе скользят внутри, сгибаясь и растягивая хрупкие стенки. За нехваткой кислорода девушка отрывается от её губ, вновь спускаясь на шею, чуть ли не до крови кусая нежную кожу, добавляя остроты ощущений. Большой палец ложиться на клитор, давя и лаская. – Таня... – выговаривает Кравцова так и вертящееся на языке имя, закатывая глаза от удовольствия, задыхаясь в возбуждении. – Б-быстрее... Каширина улыбается себе под нос, ускоряя движение руки, добавляя третий палец. Лесная опушка заполняется несдержанным протяжным стоном. Лариса крепко обхватывает её за шею, извиваясь, как змея. Ей хватает всего нескольких глубоких толчков, чтобы дойти до разрядки. Русая дрожит всем телом, дугой изгибаясь на горячем песке, а потом разом обмякает, откидывая голову. Какое-то время она тяжело дышит, пытаясь прийти в себя. Таня плавным движением выводит пальцы из горячего естества с характерным хлюпающим звуком. – Пиздец... – выдыхает русая, изнемождённо смеясь. У Кашириной аж глаза округлились. – Не думала я, что такой ангелочек знает такие плохие слова, – улыбается девушка, с неожиданной нежностью целуя её в висок. – Да отстань ты, – Лариса прикрывает глаза, несильно ударяя её по руке. Таня довольно прижимается щекой к её плечу, обнимая поперёк талии.***
Они вернулись в лагерь только добрый час спустя. Еле-еле нашли дорогу обратно, делая зарубки на деревьях. Не терпелось сообщить девочкам радостные новости. Идя по уже знакомым тропинкам, подруги по молчаливому согласию разошлись в разные стороны. Лариса отправилась более длинным путём, раздумывая о произошедшем. Внутри всё до сих пор горело и трепетало. И тут послышались знакомые шаги. Ей навстречу шла задумчивая Маша. – Ой, Ларис, – шатенка подняла глаза, улыбаясь, – ты где так долго была? Мы уже волноваться начали. А волосы как будто влажные. Ходила что ли купаться в отдалённый залив? – Да я это... Ну... – Кравцова вдруг поняла, что забыла выдумать убедительную легенду о своих похождениях. – А, понятно. Я глупый вопрос задам, если спрошу, кто пометил? – Лебедева усмехнулась, хлопая подругу по плечу. – Что, прям видно? – русая растерянно провела рукой по своей шее. – Здорово кусается, как я вижу, – продолжала подтрунивать Маша. – Ага. На Крис посмотреть – с тебя училась, – фыркнула Лариса. – Ты-то чего тут ходишь? – Гуляю в компании своих мыслей. Слушай, мы с тобой, конечно, не особо подружки, но, может, посоветуешь, что с Крис делать? Она меня избегает. Будто боится чего-то. Мы вроде уже начали сближаться, открываться друг другу, а тут снова какая-то замкнутость... – Да, проблема. Я тоже заметила, что она какая-то грустная, – Лариса вздохнула. – Слушай, вам просто надо поговорить, всё решить. Не раскисай. Ты такую девчонку в оборот взяла, а сейчас стесняться будешь? – Да почему все про неё так говорят? – Маша нахмурилась. – Такая девчонка... Да какая такая? – Сразу видно, по тусовкам ты не ходила, – Кравцова улыбнулась. – Вот такие, как Крис, одни никогда не уходят. Я уже этот типаж просекла. А на тебя видишь, как запала. Гордись. Не упусти. – Хочешь сказать... она бабница, что ли? – шатенка нервно усмехнулась. – Ларис... а если она мной пользуется? – После того, что мы тут прошли вместе и ещё пройдём, – вряд ли, – девушка погладила подругу по плечу. – Поговори с ней. Разберись уже со своими чувствами. Оставив Машу наедине со своими мыслями, Лариса отправилась обратно в лагерь.***
Решив немедленно последовать совету подруги, Маша весь день пыталась уловить момент, чтобы остаться с Крис наедине. Но эта попытка лишь позволила ей в очередной раз убедиться в том, что девушка намеренно от неё бегает. – Ну ладно... Не хочешь по-хорошему – буду брать силой, – прошептала Лебедева сама себе, когда Желточенко снова нашла повод увильнуть от разговора. – Но силы одного человека на такую неприступную явно недостаточно. В итоге верные подруги Таня и Аня вдвоём наехали на бедную Крис и отправили её за едой. А когда встал вопрос, кто пойдёт вместе с ней, Тихая умудрилась придумать отговорки каждой, кроме Маши. На этот дешёвый спектакль остальные старались реагировать спокойно, но всё же многозначительные смешки проскакивали то там, то тут. Крис наблюдала это представление с выражением лица «распилите меня болгаркой». Но поняла, что спорить бесполезно. – Лебедева, только чтобы еда была через час, а не на следующее утро, – напомнила Тихая вполголоса, когда девушки уже засобирались идти. – Да не переживай, начальник. Всё будет путём, – отозвалась Маша, подмигивая ей. – Спасибо. – Ага, не сомневаюсь. Руки только помой после того, как вы помиритесь, – проворчала Таня. Смешки из пещеры стали в дважды громче. – А ты помыла? – спросила Маша, прежде чем со смехом соскочить с выступа, где её уже ждала Крис. Тихая медленно развернулась к подруге. Её губы задрожали в улыбке. Таня тут же зашикала, жестами донося, что хоть слово – и она перережет ей горло. Аня махнула рукой, сдавленно смеясь в кулак и уходя в пещеру. А Лебедева, полная решимости серьёзно поговорить, отправилась в лес. Крис, понимая, что деваться ей некуда, пошла вслед за ней. Какое-то время шатенка молчала. Лишь когда девушки отошли достаточно далеко от лагеря, решилась заговорить. – Крис. Что с тобой происходит? – спросила Маша у чужой спины. Желточенко вдруг развернулась, притягивая подругу к себе. Её губы неожиданно накрывают чужие. Но в поцелуе явно не было того темперамента и страсти, которая была раньше. Лебедева схватила девушку за запястья, подталкивая к ближайшему дереву и вжимая в шершавую поверхность. – Маша, что за игры? – возмущённо поинтересовалась Крис, пытаясь освободить руки, зажатые над её головой. – Мне, конечно, нравится твой способ затыкать мне рот, – сообщила шатенка, не давая ей возможности выбраться, – но со мной этот номер не пройдёт. Рассказывай давай. Почему ты меня избегаешь? Сначала была открытая, всё бегала за мной, а теперь отдалилась. У тебя что-то... Крис, ты чего?.. По щеке девушки вдруг стекла слеза. Маша отпустила её руки, взволнованно глядя на побледневшее лицо подруги. Крис укусила свою щёку изнутри, стараясь собраться с силами. – Прости, – тихо сказала она. – Наверное, я просто боюсь. У нас с тобой всё так далеко зашло, как у меня не было никогда... Мы вроде как доверяем друг другу. Рассказываем что-то сокровенное. Я боюсь привязываться, ведь уже чувствую, что привязалась. – Крис... – Маша тепло улыбнулась, притягивая её к себе. Желточенко утонула в крепких объятиях, прикрывая глаза, из которых потекли слёзы. – Мне тоже не по себе от такой близости, – продолжала шатенка вполголоса. – Но нужно переступать через себя. Подпускать людей к себе. Иначе нет смысла. – Я понимаю. Какой у нас в данный момент закон? Завтра можем умереть, поэтому наслаждаемся каждой секундой сегодня? – Крис иронично хмыкнула. – Что-то вроде, – Маша выпустила её из объятий, поглаживая по плечам и невыносимо нежно глядя в глаза. – Я тебя не предам. Мне можно верить. И если тебя что-либо беспокоит, ты всегда можешь рассказать. Нам обеим сейчас непросто. Но от того, что мы закроемся друг от друга, легче не станет. – Ты права. Просто я всегда была такой чёрствой и сухой, никогда не позволяла себе такую откровенность и близость с людьми... что сейчас меня просто напугали мои чувства. – А у тебя ко мне чувства? – Маша тихо рассмеялась, снова прижимая девушку к себе, проводя пальцами по её шее. До мурашек. – Нет, мне просто нравится спать с тобой, – отозвалась Крис, расслабляясь и злорадно смеясь. Лебедева стукнула её по плечу, ехидно усмехаясь. Понятное дело, прикалывается. И всё же сказанная фраза неприятно кольнула. Сразу вспомнились все слова подруг по поводу прошлого этой девицы.***
Тихая впервые в жизни собирала цветы. После ухода Крис и Маши она тоже отправилась в лес. Правда, в противоположном направлении. На солнечную полянку, где росли всевозможные цветочки. Откуда они появились именно в этом месте – неясно. Да и не было сил и желания размышлять. Взяв в руки себя и пёстрый букет, Аня вышла из леса, неспешно направляясь вдоль по берегу. Прохладные приливные волны щекотали босые ноги. Девушка шла и молчала. Ведь посмеяться и поболтать о какой-то ерунде уже было не с кем. На фоне бурно развивающейся личной жизни лучших подруг её одиночество ощущалось особенно остро. На хрупком сердце залегла ещё одна рана, залечить которую уже практически невозможно. Её не сумеют сгладить бесконечные шутки, искренняя радость за ближнего, оправдавшиеся надежды... Чем ближе Тихая подходила к одинокой могиле, тем чаще колотилось сердце. Что-то внутри неприятно заныло при виде покосившегося на ветру креста. Девушка медленно подошла к нему, пытаясь выровнять. Она убрала с аккуратного бугорка завядшие цветы, кладя свежие рядом с крестом. После этой процедуры девушка села на влажный песок, закрывая глаза ладонями. При подругах она не позволила бы себе плакать. Но сейчас можно. Боль, так долго копившаяся в ней, побежала по бледным щекам солёным градом. – Привет, Насть... – прошептала Аня сквозь слёзы, преодолевая себя и поднимая глаза на ветхий крест. Поговорить было жизненно необходимо. – Ты даже представить себе не можешь, как мне тебя не хватает. Но ты не думай, я не раскисаю. Я держу слово. Смеюсь, шучу. Возможно, даже больше, чем раньше. Может показаться, что мне плевать... Но на самом деле чем громче смех, тем больнее внутри. Вот так я и привыкла защищаться. Тихая судорожно вздохнула, кладя слегка дрожащую ладонь на упругий бугорок, поглаживая. – У наших девчонок всё круто, – продолжала она вполголоса. – Машка с Крис, Таня с Ларисой... Бэлла со всеми понемногу, любимица наша. Алине, как посмотреть, и одной хорошо. Оля только кидается на всех подряд. В семье не без урода. А Диана чего-то приболела... Мы всё также ждём помощи. Всё вроде неплохо. Вот только мне очень тяжело. У кого любовь, у кого друзья... Нет, я люблю их, конечно. И они меня поддерживают. Но всё же... я очень по тебе скучаю... Именно ты и была нужна мне, как никто... Тихая поджала колени, пряча лицо. Впервые за долгое время она плакала по-настоящему. Беззвучно, чтобы никто не услышал. Но внутри всё кричало и рвалось от боли.Одни теряют близких людей с полным осознанием происходящего. Другие – обретают самое ценное, даже не понимая этого.