***
Когда подруги вернулись в лагерь, на лицах остальных отразилось такое удивление, что их стало жалко. Даже Бэлла с Олей разом вышли из депрессии, с открытым ртом пялясь на них. – Ничего не спрашивайте. Всё равно не поверите, – с иронией в голосе усмехнулась Крис. – У меня нет слов... – глаза Ларисы сделались размером с блюдца. Девушка подошла к Тане, осматривая инструменты. Оля и Бэлла лишь в немом шоке пялились на находки. – Зато у нас наконец-то есть нормальная еда, – Крис улыбнулась, раскладывая на выступе украденные продукты питания. – И кое-что ещё, – Тихая с выражением полного счастья поставила рядом бутылку. Это вызвало уже более жизнеутверждающую реакцию подруг. – Зачем тебе инструменты? – вполголоса спросила Лариса, садясь рядом с Таней в позе лотоса. – В хозяйстве всё пригодится, – хмыкнула коротковолосая, кидая взгляд на девушку. – Как вы тут? – Им тяжело пока. Особенно Бэлле, – вздохнула Кравцова. – Но вроде не безнадёжно. Немного оживают. – Ты молодец, – Таня с лёгкой улыбкой потянулась рукой к её лицу, заправляя выбившуюся прядку волос за ухо. Лариса на этот жест лишь смущëнно улыбнулась, опуская глаза.***
Обсуждения похождений девушек заняли около часа. Пятеро исследователей наперебой рассказывали о таинственном бункере, лаборатории под землёй, неизвестном учёном... Подруги строили свои версии случившегося, слагали целые легенды. В головы закрались страхи и сомнения. Но любопытство и желание докопаться до истины с каждой минутой возрастали всё больше. Когда донесëнную информацию удалось хоть немного разложить по полочкам, близняшки и Алина решительно настроились терроризировать дневник. Остальные какое-то время пытались им помогать. Но их скромные познания языка лишь путали. Поэтому в итоге три переводчицы разозлились и выставили подруг из пещеры с указом «избавить их от этого галдежа хотя бы на пару часов». Девочки вместе со своим униженным достоинством покорно отправились на пляж. Маша и Тихая решительно взяли в оборот Бэллу, не давая ей вновь погрузиться в душевные муки. Они силком затащили Кузнецову в море, начиная брызгаться и смеяться. Блондинка поначалу была вялой, но потом вошла во вкус. Не всё потеряно. Можно не волноваться. Таня исчезла где-то в лесу. А Крис опять сидела на пригорке с блокнотом на коленях. Хотелось порисовать, чтобы хоть как-то отвлечься от тяжёлых мыслей, не дающих ей покоя уже несколько дней. Точнее, с той самой ночи, когда они после празднования дней рождений пошли на первое свидание с Машей. Крис впервые ощущала, что захлëбывается в собственных чувствах. Она искренне не могла понять, что творится в её душе. Хотя... может, она прекрасно всё понимала. Просто сама себе признать боялась. Боялась снова быть преданной, доверчивой и мягкой. Боялась открыться и показать свои слабые стороны. Девушка изо всех сил старалась спихивать эти загоны на стресс, либо просто на нестандартный выбор. Но сердцем понимала – всё это лишь оправдания и страх. Тут уже что-то другое. Больше, чем влечение. Крис попыталась начать рисовать, ведь это всегда помогало. Но даже любимое дело было бессильно в этой ситуации. Вместо очередного портрета или дурацких зарисовок рука сама вывела на странице четыре пугающих слова.Как признаться в любви?
Вникнув в смысл написанной фразы, Крис вздрогнула. Был бы под рукой ластик... но сейчас стереть нечем. Ни с листа, ни с сердца. Тяжело вздохнув, художница стала бесцельно водить карандашом по буквам, добавляя замысловатых завитушек, цветочков и сердечек. Рука работала сама. Мысли вновь были далеко. – Лучше всего затащить на свидание и там, в романтической атмосфере... – неожиданно раздался голос прямо над ней. Крис подскочила на месте, захлопывая блокнот. – Чëрт бы тебя побрал! – она едва подавила желание пнуть Каширину. – Ты когда-нибудь перестанешь ко мне подкрадываться?! – Не хотелось прерывать твоих душевных терзаний, – усмехнулась кареглазая, садясь рядом. – Кому признаваться собралась? – Тебе конечно же, – Желточенко вздохнула, поджимая колени и кладя подбородок на них. – Подаришь трёхкомнатную квартиру в центре Москвы – я вся твоя. – Тань, со всем уважением, – раздражённо фыркнула Крис, – отвали. – Да, всё действительно очень плохо, – поймав хмурый и недоумëнный взгляд подруги, девушка пояснила: – Ты правда меня по имени назвала, или это игры моей фантазии? Штрэфонд решила игнорировать. Отвернулась, глядя на смеющихся в воде Машу, Аню и Бэллу. – Да ладно тебе, – Таня ободряюще погладила её по плечу. – Я, конечно, в этих делах не спец, но, быть может, смогу что-то посоветовать. – Романтическую прогулку на рассвете? – уточнила Крис, ехидно усмехнувшись. – Ты следишь за мной? – поинтересовалась брюнетка как можно более невозмутимо. Но от Крис не ускользнул тот факт, что глаза её сразу забегали. – Скажем так... ваше свидание прервало меня. Блин, как объяснить-то... Я едва не призналась. Скорее всего, это было бы моей ошибкой, так что спасибо. – Я-то думала, что для тебя это так... обычное дело, – осторожно сказала Таня после недолгого молчания. – А ты что, правда любишь её? – Боже... – Крис рухнула спиной на траву, закрывая лицо ладонями. – Убей меня. – С удовольствием. Прямо сейчас? – Не откажусь. – Вот уж не могла предположить, что для тебя это такая большая проблема. – Для меня это не являлось проблемой, когда мы тупо переспали в состоянии аффекта от всей этой фигни. – Ах вот оно что. То есть у вас первый раз не был основанным даже на малейшей симпатии? Да ну тебя нахер, – фыркнула Таня. – Как можно так поступать с людьми? – Ага, то есть нас с тобой объединяет одна и та же проблема! – Крис снова приняла сидячее положение, победно глядя на подругу. – Раз для тебя всё это должно быть основано на любовных чувствах. Я так и знала! – Слушай, тебя не смущает вся эта ситуация? – попыталась перевести тему Каширина. – Сидим тут с тобой и откровенничаем, будто лучшие подружки. – Во-первых, не пытайся, от разговора тебе не уйти. А во-вторых, если ты думаешь, что я тебя правда ненавижу, а не делаю вид, то засунь себе эти предположения в задницу. Я просто стебусь, догоняешь? На самом деле я испытываю к тебе огромное уважение хотя бы за твою честность. Даже если ты обсираешь человека, ты делаешь это искренне. – Ой, не подлизывайся, – отмахнулась она. Крис цыкнула, изображая обиду. Подействовало. – Ладно, я скажу это, – сжалилась Таня. – У меня нет к тебе ничего негативного... за исключением твоего отношения к красивым девушкам. Ты тоже, наверное, заслуживаешь всей этой любви и уважения... – Ладно тебе, не перенапрягай мозг, а то взорвëтся от такого избытка чувств, – Крис улыбнулась краешками губ. – И да, вот ещё что. Если хоть один человек диапазоне сотни километров узнает об этом разговоре... – Маше не скажу, – с радостной улыбкой пообещала Таня, вставая на ноги. – А вот Тихой... – она угрожающе направилась к воде. – Видит Бог, я не хотела этого делать, – прошипела Крис, вскакивая. Стриженая со смехом рванула в сторону подруг. Желточенко побежала за ней. Чувства странные. Вроде стало немного легче. А вроде только сложнее...***
Пару часов спустя девочки вернулись в пещеру. Троицу переводчиц они застали в абсолютно измученном состоянии. Перед ними выросла целая стопка исписанных листочков. Дневник был открыт всего лишь на десятой странице. – Человек, писавший это, либо гений, либо сумасшедший, – Алина трупом лежала на выступе. – С такой сложной лексикой я очень давно не сталкивалась. Какие-то термины, фразеологизмы... Плюс почерк неразборчивый. Короче, ещё одного такого мозгового штурма я не выдержу. – А мне даже понравилось, – отозвалась неунывающая Лариса. – Приятно снова хоть чем-то голову напрячь. Я всегда любила учиться, а тут две недели никакой новой информации. – Хоть примерно понятно, о чём он пишет? – спросила Маша. – Думаю, когда мы закончим перевод, то сумеем сложить всё в общую картину, – Алина приподняла голову. – Пока что не очень ясно. Но что-то мне подсказывает, что вскоре мы узнаем какую-то тайну. – Интригуешь, – Таня начала складывать в костёр притащенные из леса ветки. Некоторое время стояла тишина. Этот день вымотал всех без исключения. Даже Крис и Тихая особо не пестрили шутками. Настроение коллектива удалось поднять только с помощью бутылки алкоголя, которую Аня заранее спрятала. Приободрившиеся подруги расселись вокруг костра. Их кружок поредел. – Предлагаю выпить за наших девочек, – вполголоса сказала Тихая, отпивая из горлышка небольшой глоток и тут же морщась от горькой жидкости, которая обожгла горло. – Поддерживаю, – вздохнула Бэлла, недоверчиво косясь на бутылку. – Есть гарантия, что мы выживем после этой алкашки? – Мне уже так плевать, – Алина перехватила водку у подруги, делая глоток. – Хуже не будет. – Вот это я понимаю, позиция врача, – усмехнулась Оля. Она также немного отпила, передавая бутылку Крис. – Спасибо. Как-то не хочется, – вяло ответила девушка. Если бы месяц назад кто-то сказал ей, что она откажется от алкоголя, Желточенко рассмеялась бы в лицо. Но сейчас действительно не было никакого желания пить. – Это место положительно скажется на нашем здоровье, – Лариса слабо улыбнулась, тоже отказываясь от спиртного. – Как же, – с иронией фыркнула Алина, кладя подбородок на колени. Алкоголь, помимо Крис и Ларисы, не стали пить ещё Таня и Маша. Остальные тоже сделали буквально по паре глоточков, отставляя не опустошённую бутылку в сторону. – Знаете что, девочки, – вдруг тихо сказала Бэлла. – Я думаю, раз уж мы вспомнили про наших звёздочек, то можно возобновить придуманную Настей традицию. Давно мы не говорили по душам, правда? – Да мы вроде всё друг другу уже рассказали, – тут же запротестовала замкнутая медсестра. – Каждая из нас знает, что нет, – возразила Бэлла, обводя подруг взглядом. – Девочки, мы рассказали истории своих жизней в общих чертах. Но не поделились самым больным. Быть может, сделаем это сейчас? Вспомним самые тяжёлые моменты. – Ты первая, – хором заявили Алина и Тихая. – Честно, сама не знаю, – вздохнула Кузнецова. – Столько всякой херни происходило... Хотя нет. Пожалуй, самым тяжёлым был момент, когда я узнала, что у меня есть младшая сестра. Девочки в непонимании посмотрели на неё. Бэлла отвела взгляд, дрогнувшим голосом объясняя: – Моя мать отказалась от меня и сдала в приют. А сестра живёт в семье. Я видела её несколько раз. Похоже, у них всё прекрасно. Не то что бы я обижаюсь или завидую... Просто возникает чувство, что я лишняя. С самого рождения. – Давно ты это узнала? – осторожно спросила Лариса. – В шестнадцать, – Кузнецова помолчала немного. – Короче говоря... три месяца назад... – Зато теперь у тебя есть люди, которые действительно тебя любят, – Кравцова ласково обняла её одной рукой. – Знаю, – Бэлла прижалась к ней. – Ваша очередь, дамы. – Про меня вы всё прекрасно знаете, – Тихая перестала улыбаться. – Моя девушка покончила с собой два года назад. Но есть деталь, о которой я не упоминала... Короче, я до сих пор виню себя в произошедшем. За несколько часов до этого я наговорила ей много лишнего... После чего она решила, что лучшим решением будет вот такой конец... – Тих, но ты... – начала было Маша. – Что ты хочешь сказать? Что я не виновата? – Аня с болью в глазах посмотрела на подругу. – Мне это каждый говорит. Только сама себя я в этом убедить не могу. – Наверное, здесь остаётся только ждать... – вздохнула Маша. – Мы все надеемся, что однажды ты сможешь отпустить эту ситуацию. Иначе новых отношений не построишь. – Да знаю я, – отмахнулась Аня. – Давайте дальше. После неё Алина, покопавшись в памяти, вспомнила особенно болезненные моменты. Лебедева ещё раз в красках описала, как её заставили разойтись с любимым человеком и пытались запретить любить. Атмосфера была морально тяжёлой. Хотелось плакать от сочувствия к другим и от собственной боли. Но всё же с каждой расказанной историей становилось немного легче. – У нас с Ларисой одна история, и она в основном касается её, – сказала Оля, беря сестру за руку. – Но мне тогда тоже пришлось несладко. – Год назад я была в абьюзивных отношениях, – слегка дрожащим голосом начала рассказывать Лариса. – Этот человек всячески доказывал мне, что я никому, кроме него, не нужна. Постоянно были какие-то упрёки по поводу моей внешности, моего поведения, моего круга общения... Не знаю, что было хуже: моральное насилие, или физическое. – Он бил тебя? – спросила Алина, не веря своим ушам. – Бил это мягко сказано, – воскликнула Оля. – Хорошо, что жива осталась. – Ну хватит, не преувеличивай, – тихо попросила девушка. – Я приуменьшаю. Вот никто не спрашивал, откуда у неё шрам на предплечье? Так вот это тот урод ей руку сломал... – Ну пожалуйста, перестань! – пискнула Лариса, со слезами на глазах. – Мы же с тобой договаривались больше не затрагивать это... – Ладно-ладно, молчу, – вздохнула Оля. Кравцова старшая зажмурилась, утыкаясь лбом в колени. Девочки с сочувствием посмотрели на неё, но решили пока оставить в покое. Все вопросительно уставились на Крис. – Вот блин... Ладно, я ждала этого разговора, – Желточенко почувствовала в горле тугой ком. Сощурила глаза и на одном дыхании выдала: – Когда мне было одиннадцать, меня изнасиловали. Трое. Сняли на камеру и разослали всей школе. Какое-то время подруги даже не могли ничего сказать. Конечно, все они были в курсе о проблемах в семье Крис, о том, что над ней издевались в школе. Но чтоб так... Сама Крис наклонила голову, чувствуя на своих щеках слëзы. Впервые она кому-то рассказала. Сидящая рядом Маша осторожно обняла её, поглаживая по плечу. Штрэфонд прижалась к ней, стараясь не разреветься в голос. Но в объятиях Маши стало спокойнее. – Ну что ж, я одна осталась со скелетом в шкафу? – вздохнула Таня, ободряюще хлопая Крис по другому плечу. Такое откровение придало ей сил. – Внимательно слушаем, – Тихая ласково улыбнулась. Все подняли головы. – Ну... – неуверенно начала она, – вы знаете, что росла я не в самом приятном месте. Но была история, которую я вот уже шестнадцать лет помню так чётко, будто это произошло вчера. В общем, когда мне было четыре года, меня пытались утопить. Держа за шею, как котёнка. – Твою ж... – Алина осеклась, прикрывая рот рукой. Глаза у неё стали огромными. Крис тут же перестала хныкать, ошарашенно пялясь на подругу. Все застыли в немом шоке. Этот фрагмент Таниной биографии знала лишь Лариса, но и у неё второй раз перехватило дыхание. – Только без истерик, – Таня попыталась саркастично закатить глаза, но подруги увидели блеснувшие в них слëзы. – Проехали. – Такое в целом пережить трудно, – севшим голосом сказала Тихая. – Но пережить и остаться таким добрым и честным человеком... – Помолчи, – Таня попыталась включить защитную реакцию, начиная глупо смеяться. По бледной щеке стекла слеза, которую девушка безуспешно попыталась смахнуть. – Ну Таня, – Маша и Лариса с тёплыми улыбками налетели на неё с двух сторон, сжимая в объятиях. Секунду спустя к ним присоединились все остальные, едва не удушив подругу. Таня чувствовала на щеках слëзы, но уже не понимала, отчего. То ли от воспоминаний о пережитой боли, то ли от обретённого счастья. Девушка вдруг ощутила, что с её плеч свалилась самая большая гора. – Я вас ненавижу, – смеялась Таня, вытирая слëзы и пытаясь вырваться из объятий. – Мы тоже тебя любим, – Тихая отвесила ей подзатыльник. В эту ночь они засыпали со смешанными чувствами. Девушки поняли, что теперь действительно знают друг о друге всё. Их объединяет нечто большее, чем общие проблемы и переживания. Между ними окончательно образовалась особая, нерушимая связь.