Белый кот старейшины Цунчжэ

В тишине темного мрачного зала кто-то кашлянул. — А ну, тихо! — послышался злой рык и глухой звук удара. — И-и-извините, — отозвался тихий болезненный выдох, и снова наступила тишина. Это была огромная горная пещера, стены которой были грубо вырублены в скале, а потолок поднимался к вершине, заканчиваясь узким горлышком, сквозь которое лился лунный свет. Посреди зала на возвышении, освещенном лунным светом и несколькими свечами, на коленях стоял человек в темном плаще. Весь остальной зал — высокие колонны, упиравшиеся во тьму, ступени, люди вокруг — утопал во мраке. Перед человеком возвышалась статуя из черного камня — она изображала стоящего человека в длинных одеждах, но лицо статуи было скрыто тьмой в вышине. Человек на коленях поднял руки вверх, в одной из них был зажат кинжал — простой, без украшений, со стальным лезвием. Глубокий капюшон скрывал лицо молящегося, который снова простерся перед статуей, кинжал звякнул о каменный пол. Когда человек повторил свой ритуал три раза, он махнул свободной рукой, и где-то хлопнула дверь. Послышались голоса — сначала тихие, потом глухие удары и приглушенный стон. Двое мужчин вытащили на площадку посередине связанную девушку. Ее лицо опухло от ран и ударов, ханьфу превратился в лоскуты, руки, связанные перед собой, были изрезаны, а запястья кровоточили. Ее рот был закрыт кляпом. Двое охранников бросили ее на землю перед человеком на коленях — прямо напротив статуи. Девушка слабо застонала, пытаясь перекатиться на бок, но сил в ней было немного. Она распахнула отекшие глаза, глядя на темноту капюшона, и из ее рта вырвался сдавленный стон. По ее щекам текли слезы, смывая грязь и кровь. — Ой, да вытащите кляп. Владыка Тьмы любит слушать крики боли, — послышался из-под капюшона женский голос с легким оттенком недовольства. Человек поднял белые в свете луны руки, снимая его. Под ним обнаружилось прекрасное тонкое лицо с глубокими глазами и красными губами, густые темные волосы были заплетены в косу. Один из заклинателей наклонился, вытаскивая тряпицу изо рта пленницы. — Проклятые отступники! Вы все умрете! — у той неожиданно появились силы. — Ань Фэй, мой дедушка найдет и убьет тебя! Вы истинное зло! — Заткнись, — посоветовала Ань Фэй, откидывая с лица прядь волос. Она возвела глаза ввысь. — Сегодня ты послужишь великой цели. — Вы все будете гореть пламенем! Вы умрете! Я буду следовать за тобой разъяренным духом! Я не успокоюсь, пока не съем твою душу! — не унималась пленница, извиваясь на платформе. — Ха-ха-ха-ха! — раздался звенящий смех Ань Фэй, и, услышав его, демонические заклинатели за пределами круга тоже расхохотались. Этот смех был насмешливым, издевательским. — Духом? Боюсь, это будет невозможно, — глава секты Цихэй погладила кинжал в своей руке. — Совсем скоро у тебя не будет души. Глаза связанной девушки распахнулись от страха. — Ты не посмеешь! Как ты можешь! Ань Фэй! Я буду преследовать тебя после смерти! Ань Фэй! — ее брань разносилась по залу, вызывая новые взрывы хохота. Алые губы Ань Фэй изогнулись в лисьей улыбке. — Время почти пришло, — она подняла глаза вверх — глядя в лицо статуе, скрытой во тьме. — О, Великий! — воскликнула она. Мужчины резко шагнули вперед, хватая пленницу за руки и ноги. Та брыкалась и извивалась, но пара ударов в живот, и она зарыдала с новой силой. — Пощади, пощади! — взмолилась она. Ань Фэй, не обращая внимания на ее скулеж, резко взмахнула клинком, всаживая кинжал в сердце жертвы. Та взвыла, дернулась в последний раз — ее глаза резко распахнулись, и она замерла. Женщина быстро сложила руки в печать и с силой ударила по земле, на которой сидела. Заклинатели поспешно отступили, когда под главой Цихэй вспыхнула большая нарисованная на земле печать. Ее желобки наполнялись кровью, текущей из раны жертвы, пока вся печать не засверкала красным приглушенным светом. Послышался шум падающих на колени тел — все, кто были в зале, упали на колени в глубоком поклоне. — Мой Владыка, прими же жертву твоей верной слуги! — воскликнула Ань Фэй, простираясь на пол. Рукоятка кинжала вспыхнула черным пламенем, и серебристый свет отделился от грудной клетки мертвой девушки, поглощаясь демоническим огнем. Ань Фэй не смела поднять голову, пока свет печати под ее коленями не погас. После этого она осторожно подняла подбородок, глядя на труп перед собой. Кинжал все еще был в теле, но теперь он изменился — рукоять почернела, словно опалилась, а когда Ань Фэй потянула за нее и обтерла об лохмотья жертвы, лезвие сверкнуло красным. Пламя свечей играло на его поверхности, превращая лезвие в кровавые слезы. Сталь как будто впитала кровь и стала прозрачной. — Спасибо, мой Владыка! — Ань Фэй снова простерлась на полу, благодаря статую. Она вытерла кинжал и ближе поднесла к глазам — на лезвии что-то было выгравировано — имя. И это имя было ей знакомо. Губы главы Цихэй расплылись в очаровательной и очень опасной улыбке. — Эта подчиненная поняла! Она поднялась с колен, грациозно спускаясь по ступеням и отдавая приказ.

***

Делегация Юньхэ медленно, но верно продвигалась по континенту. Выехав из Сучжоу, за несколько дней они преодолели оставшийся отрезок пути и спустя всего две недели въехали в Хэфэй. Хэфэй был огромным городом, сравнимым со столицей. Южный, жаркий, этот огромный торговый город располагался на берегу большого озера, а с другой его стороны поднимались горы. Город стоял у подножья секты Линьцзи, одной из Пяти Великих сект. Это была богатейшая секта заклинателей, а потому каждые три года именно они принимали у себя Конференцию. Весь город буквально кишел культиваторами, поэтому охрана города была усилена. Ученики крутили головами, рассматривая воинов из Цзянху, — широкоплечие, с мечами на поясах или за спинами, их суровые лица были нахмурены, их руки покрывали шрамы. Торговцы здесь продавали не только обычные товары — овощи, побрякушки, но и волшебные снадобья, чудесные растения, духовные камни, кристаллы, духовное оружие. Перед каждой Конференцией в Хэфэе открывался великий рынок и проводились аукционы. Годами Хэфэй процветал как южная столица под крылом секты Линьцзи. Отчасти поэтому И Чэнь хотел, чтобы ученики приехали заранее, — здесь можно было увидеть множество диковинок, которых не увидишь нигде. Постоялые дворы стояли переполненные. Но такой Великой секте, как Юньхэ, насчет этого не стоило беспокоиться — для Пяти Великих сект в городе было пять построенных Линьцзи резиденций, в них было достаточно места, чтобы разместить всех учеников. Хао Лэй снова поехал впереди, указывая путь. Прохожие, глядя на символы на их повозках и форму учеников, перешептывались — наконец-то секта Юньхэ прибыла! Они гадали, кто из старейшин прибыл на соревнования. Дай Юнь хмуро взирал на толпу с лошади, его лицо было мрачным и темным. Многие узнали призрачного старейшину и старались держаться подальше от его лошади. Ученики, польщенные вниманием, приосанились, горделиво взирая на бродячих заклинателей и с удовольствием глядя на зависть в глазах при виде их темно-зеленой формы. Цай Хуэй, уже бывавшая в Хэфэе, равнодушно смотрела вперед, А-Цю, который бывал с дядей и привык распускать хвост, ехал позади повозки Учителя, то и дело всматриваясь в лица. Хоу Пэн, впервые прибывший на Конференцию, пришел в невероятное возбуждение, чуть не выпрыгивая из седла. — Чэнь шиди, а клан Дракона тут тоже имеет подаренную резиденцию? — спросил он, подъезжая к Цзяолуну. — Пфф, — фыркнул А-Цю. — Что такое Линьцзи — и что такое клан Дракона! У нас своя резиденция, намного роскошнее… Он осекся, поймав взгляд Дай Юня. Верно, он же теперь часть Юньхэ. — Намного роскошнее? — подхватил его мысль Хоу Пэн. — Недалеко? — Почти у самой арены, — кисло проронил А-Цю, прикрывая рот после предупреждающего взгляда старейшины Кунци. — У арены? — спросил Хоу Пэн. — Арена для Конференции, — пояснил Мин Дань, едущий рядом с ними. — Она располагается у озера и построена сектой Линьцзи. Говорят, на нее наложено самое большое количество укрепляющих заклинаний в мире. Резиденция клана Дракона очень красивая, прямо на берегу, — сказал он, чем заслужил от А-Цю благодарный кивок. — Да, вид оттуда отличный. А еще у дяди большой арсенал и винный погреб… — мечтательно протянул А-Цю, вспоминая былые годы. Он ездил в Хэфэй, наверное, с раннего детства и любил играть у озера. — Винный погреб? — заинтересованно переспросил Хоу Пэн. — Я бы не прочь посетить резиденцию Дракона, — нагло ухмыльнулся он. — Как разместимся, я узнаю у дяди, когда прибудут ученики клана и старейшины, — тут же кивнул А-Цю. Ему тоже хотелось показать друзьям, что по сравнению с сектой Линьцзи клан Дракона был словно императорская семья. Довольство блеснуло в его глазах, и он расслабился в седле, размышляя, как здорово будет встретиться с дядей и распушить хвост перед друзьями. — Как приедем, у нас будут усиленные тренировки, — прервала его мечты Цай Хуэй, едущая позади них. — Мы приехали не веселиться, а показать секту Юньхэ во всей красе. — Да? — радость в глазах А-Цю потухла. Хоу Пэн повернулся к девушке, высовывая язык: — Шицзе, вот умеешь ты портить удовольствие! Та фыркнула, не отвечая на подколки. — Отдыхать тоже нужно! Мы столько дней в седле, у меня уже зад отваливается, — пожаловался Хоу Пэн, ничуть не смущаясь присутствия девушки. — Хоу Пэн, — предупреждающе произнесла та, но девушки, мимо которых они проехали по улице, уже захихикали. Хоу Пэн послал им воздушный поцелуйчик, за что тут же получил подзатыльник ци от шицзе. — Ай-ай-ай, с такой шицзе я вечно буду холостым, — с притворной обидой проворчал тот, отчего А-Цю и Мин Дань захихикали. Цай Хуэй насмешливо фыркнула, но в уголке ее губ мелькнула улыбка. Вскоре они добрались до резиденции, построенной для секты Юньхэ. Это было большое поместье с огромной тренировочной площадкой, стрельбищем и общежитием для учеников. Над воротами висела надпись — «Юньхэ». У ворот стояли слуги, нанятые сектой, чтобы обслуживать резиденцию. Хао Лэй с глухим стоном выбрался из повозки, потирая поясницу. К нему подскочил управляющий, который его хорошо знал. Хао Лэй тут же принялся отдавать распоряжения по размещению учеников. Когда подъехала повозка Цин Юйдуня, зеваки, что следовали за ними всю дорогу, на секунду замерли, глядя на изящную белую руку, которая схватилась за стенку повозки. За ней показался бледно-зеленый рукав, плечо и наконец прекрасное лицо заклинателя. Цин Юйдунь выбрался наружу, грациозно спускаясь на землю. Оцепенения, охватившего толпу, казалось, он не заметил, направляясь к управляющему. — С-старейшина Цунчжэ? — спросил тот. Это был пожилой мужчина со сморщенным лицом и темной кожей. Он лысел, но его глаза смотрели ясно и твердо. Он не видел старейшину Цунчжэ, но поскольку тот был самым красивым заклинателем в мире, нетрудно было догадаться, что за человек перед ним. — Вы, должно быть, управляющий Вэй. — Так точно, — управляющий Вэй поклонился, и Хао Лэй недовольно поджал губы, чувствуя, что мужчина был только что покорен Цин Юйдунем. И почему этому паршивцу досталась такая внешность, чтобы сражать наповал всех вокруг? — Рад познакомиться, — холодные глаза уставились на управляющего Вэя, и тот почувствовал, как пот выступил на лбу. — Все уже давно готово для старейшин и учеников, — торопливо отрапортовал он. — Прекрасно, — отозвался Цин Юйдунь, хотя тон его голоса оставался прохладным. К ним подошел Дай Юнь. — Старейшина Кунци, — представил его Цин Юйдунь. Тот кивнул. Управляющий Вэй снова поклонился и открыл было рот, но не успел ничего сказать, потому что все трое старейшин резко обернулись. Хао Лэй отступил в сторону, Дай Юнь потянулся к кинжалу на бедре, а Цин Юйдунь вдруг сузил глаза, доставая Бин Жэнь из даньтяня, и его меч глухо зазвенел, сталкиваясь в воздухе с двумя саблями. Управляющий Вэй отшатнулся, среагировав слишком поздно, и схватился за сердце. — Амитабха! — воскликнул он. — Дядя! — радостно донеслось из-за спины человека, который чуть отстранился, опуская обе сабли вниз. Его губы растянулись в довольной улыбке, глаза заблестели. Дай Юнь медленно убрал руку с кинжала, поняв, что опасности нет, хотя его глаза продолжали мрачно смотреть на мужчину. — Цзисюань, а твоя реакция не стала хуже за пять лет, я думал, ты уже совсем заплесневел в своей пещере! — с апломбом, похожим на речь Чэнь Цзяолуна, сказал он, не обращая внимания на Дай Юня и остальных, словно их тут и не было. — Глава клана, — вздохнул Цин Юйдунь, опуская Бин Жэнь. — Вы напугали управляющего Вэя, — он скосил глаза на пожилого мужчину, на котором лица не было, а сердце колотилось как бешеное. Лицо молодого мужчины перед ним помрачнело. — Дэмин! Я же говорил! Твои мозги в духовной пещере тоже заплесневели? — он топнул ногой, убирая сабли в даньтянь и протягивая руки. Прежде чем Цин Юйдунь успел что-то сделать, его сжали в крепких объятьях. — Я скучал, дорогой друг.