Кориандр

Удача вновь повернулась к тебе лицом: в прошлый раз удалось оповестить всю округу о торнадо третьей категории из пяти возможных, и это добавило весомую монету в копилку твоей гордости. Наконец-то, начало хоть что-то получаться! Но и работы от этого стало едва ли не ещё больше, а потому босс заставлял засиживаться допоздна за отчётами, ездить с ним на чейзинг дни напролет, пропадая в дороге целыми сутками без сна и отдыха, а то и рисковать безмерно, чтобы пересечь траекторию трека смерча, после которого оставалась настоящая дорога смерти: полная руин, сваленного бурелома леса и вырванной почвы колея, на которой ничто не могло уцелеть. Усталость шла на грани твоих возможностей, и, возвращаясь домой после почти двух суток непрерывного труда, работы, стресса и пререканий с начальником, ты уснула на сидении, съехав на нем лбом в стекло. Найтмер даже что-то говорил, ещё час назад заведя лекцию о вихрях немезоциклонного происхождения, не заметив, что его ученица просто вырубилось без сил, которых у людей явно было в разы меньше, чем у монстров, как, впрочем, и выносливости. Баритон его голоса был подобен нежному окутыванию велюрового покрывала, добавляя сну дополнительного тепла. Рядом с ним, хоть он и был безмерно строг, было надёжно. Именно надёжно и тепло, словно находишься в коконе, за границей которого ничто не посмеет тебя тронуть, пока он был рядом. Его голос так и затих в мерном гуле двигателя увозящей до базы машины, и ты уже не заметила, как именно и когда вы доехали, как повернулся ключ зажигания, и как долго после остановки тебя рассматривал Найтмер, остановив пристальный аквамариновый взгляд с проблесками бирюзы на мерно бьющемся участке твоей шеи сразу над яремной веной. И окутавшие тебя длинные щупы векторов, плавно вынувшие из машины на его руки, ты тоже не заметила, лишь сонно что-то простонав, ощутив застарелый отголосок боли между лопатками из-за долгой работы в одной позе в последние дни, пытаясь извернуться удобнее, отчего твой нос уткнулся в чужое плечо, пробираясь теплым дыханием через мужскую одежду свитера, такого же черного оттенка тягучей нефти, как и его кости под ней. В столь позднее время коллеги спали беспробудным сном тяжёлых будней и не думая дожидаться вас обоих: вы вдвоем пропадали дни напролет, отчего в коллективе даже поползли беззлобные слухи, от которых ты старательно отбрыкивалась как могла, чего почему-то нельзя было сказать и о Кошмаре. Монстр на эти шутки лишь молчал, либо не обращая на них внимания, либо, если был рядом, что случалось чаще всего, смотрел на тебя в ответ, неприкрыто наслаждаясь твоим заторможенным смятением от чужих намеков, что ещё больше подливало в огонь твоих чувств масла. Монстр унес тебя в крыло помещений ваших двух комнат, безропотно рассудив, что раз ключей к твоей не имеет, шарить по тебе в их поиске не стоило, как и будить тебя тоже, о чем он размышлял недолго, стоя перед твоей же дверью с тобой на руках. Минутное колебание, и ты в его спальне, мягко уложена на кровать не без помощи юрких щупалец, сделавших все возможное, чтобы тебя не разбудить неосторожным движением... Тебе снился сон. До странного реалистичный, а от того волнующий до дрожи за ребрами. Слишком неуместный для того, кто так сильно уставал все это время, едва ли силой ворвавшийся в сознание. Непозволительно откровенный в своем наполнении, с участием начальства в виде Найтмера, чьи плети чернильных щупалец цвета самой темной грозовой ночи творили с тобой такое, о чем приличная подопечная точно думать не должна была. Как и он сам, что в сновидении проникал в самые сокровенные зоны твоего тела, кусал и терзал их такой немыслимой лаской, что ты даже проснулась, сбив дыхание и ощущая острое обжигающее неудовлетворение, спустившееся неприятным тянущим чувством в основание сведенных вместе бедер. Посетовав на то, что сновидение оборвалось до логического завершения сюжета, ты медленно проникалась ощущением, что нечто было совсем непривычным. В комнате темно, но от этого не менее чуждо. Вспомнив, что уснула в машине, ты привстала на локтях, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь, но не видно было ни зги. В носу щекотало чужим кисло-садким, почти винным, запахом, вкладывая в мысли ещё больше подозрений, что это была не твоя комната. И они подтвердились, стоило в слепом порыве попытаться встать, но привычное расположение мебели оказалось совершенно незнакомым, и из-за непроглядной тьмы ты незамедлительно ударилась коленом о какое-то подобие комода, на котором тут же что-то упало с глухим стуком. Ты зашипела, потирая неслабо ушибленное место и решила, что проще все оставить как есть, чем в прямом смысле убиться невесть где. Смутно подозревала, чья это спальня, но, судя по тишине, ты была здесь одна, и волноваться было не о чем. На ощупь вернулась в постель, свернувшись под большим одеялом клубочком, успев за время краткой и безуспешной вылазки не только остудить жар неприличного сна, но и набраться прохладой глубокой ночи, гулявшей по дому слабым сквозняком, который стлался над полом беспрестанным течением прохлады. Одеяло было заметно шире твоего, и, зарывшись в него по самый нос, ты глубоко вздохнула, полнясь запахом, в котором узнавались нотки, какие были присущи Найтмеру, поселив в душе приятное тепло понимания, что он принес тебя сюда, уложив спать, вероятно прямо в свою кровать. Лежать в джинсах было неудобно, и ты стянула их, оставив вещь лежать под тем же одеялом неподалеку от себя. Спина все ещё неприятно ныла после работы и, выгнувшись так, чтобы ей было комфортно, ты снова провалилась в сон, добирая сил на новый запал бесконечной круговерти охоты за штормом. И до того глубоко мысли прониклись делом, что оно не оставило в снах до утра, последний из которых превратился в жутковатый кошмар, в котором огромнейшая труба смерча пыталась тебя настичь и растерзать, уничтожая всё, чего коснется. За этим сизым ужасом оставался след разгромленной пустоши, от которой ты бежала и всё никак не могла скрыться. Пряталась, но укрытие под натиском ветра ломалось с устрашающим скрежетом и ревом, от которого в жилах стыла льдистыми иглами кровь. И все повторялось вновь: побег, настигающая туча и смертоносное появление торнадо, убивающее коллег, друзей и даже Найтмера, достигая тебя саму в последнюю очередь, будто оставив вишенкой на торте твое перепуганное тельце, которое ветер ломал подобно хворосту. Проснулась с вскриком чужого имени на губах, чувствуя лёгкое тормошение за плечо и испарину на лбу, аккомпанементом которой тело била мелкая, неприятная дрожь. Взгляд зацепился за нависающего над тобой черного монстра, в чьи руки ты вцепилась как за последний шанс на выживание, не сразу осознав где ты, и что ты. И только бирюза единственного глаза маяком пробивалась к сознанию, возвращая разум к действительности, в которой босс выглядел если не озадаченным, то точно недовольным. От этого по спине пробежались грехи, заставляя убрать руки и начать привычно нервничать от давящей ауры строгого существа, словно ты сейчас не светила перед ним голыми ногами и дрожью тела после кошмара, а стояла на ковре перед выговором. — Чего трясешься так, что случилось? — спросил Найтмер, и его тон был непреложным. Если спросил – изволь отвечать и честно, ведь он точно знал когда кто-то лгал, особенно глядя в его глаз, в котором клубилась предупредительная тьма Атлантиды. — Страшный сон просто... Ничего, — выдохнула ты, немного расслабляя плечи, пока монстр незаметно подсел поближе. И тут же вздрогнула, когда под коленом, тем самым, что ушибла вчера, проскользнуло змеистое тепло лозы, приподняв его, из-за чего точка опоры была утеряна, а ты спиной упала на смятую простынь кобальтового оттенка бязи. — Ну, а это что? — такой же безапелляционный вопрос-требование, что и первый. Чужой палец царапнул коленку, под кожей которой отозвалась тупая боль расцветшего синяка. — Я проснулась ночью и не поняла, где я. Думала выйти, ушиблась обо что-то. М... Наверное вот об этот комод, — ты повертела головой, наткнувшись на большое трюмо из темного дерева рядом, стараясь не думать о том, что монстр почти бесстыдно касался колена, огладив сливового цвета синяк гладкими пястными костями большой руки, слегка царапая кончиками фаланг кожу выше. Вектор придерживал ногу, елозя по нежной коже сгиба теплым ощущением разогретого солнцем меда, и от этого внутри тебя шли волны лёгкой паники. Ты снова села, пытаясь убрать ногу из чужого плена, что бесспорно было позволено, но вместо этого, будто обмен заложниками, в твои руки заинтересованно ткнулась другая лоза, будто живя своими устоями, отличными от мнения их хозяина, который, впрочем, сохранял нерушимое самообладание, сидя почти вплотную. — Дрожишь... Что приснилось? — констатировал он, опустив на плечи ещё один вектор, повисший мягкой тяжестью, будто боа, но только живое, призванное поглотить своим резонансом эти волны остаточного дрожания, слегка скользя по плечам, к счастью укрытых тканью водолазки, в которой ты уснула. Пальцы как-то сами собой, на автопилоте, начали теребить мягкий кончик щупа, который принял игру моментально, продолжая путаться между ними, оставляя на коже едва ощутимый, но совершенно невидимый след мягкого налёта: приятного, напоминавшего тёплое масло. — Торнадо, которое все уничтожает и преследует. Хах, банально, особенно после двух дней без сна вообще, — ответила ты, улыбнувшись, с удивлением отмечая, что Найтмер вернул эту улыбку, расчертив тьму черепа жемчужным полумесяцем, демонстрировавшим идеальные ряды зубов. Вектор пощекотал ладонь, будто на прощание, и покинул бережную хватку твоих рук, а за ним ускользнул и второй, оставив на плечах почти щемящее чувство ушедшего тепла. — Есть хочешь? — вдруг спросил Найтмер. Один вопрос, но как ёкнуло сердце, словно эти два слова меняли что-то важное в ваших взаимоотношениях. Простая забота, несвойственная ни перед кем бы то ни было еще. И это, если не брать во внимание, что вообще-то ты ночевала в его спальне. Возможные слухи, если бы кто-то увидел, как ты выходишь из опочивальни босса, были способны испортить любую репутацию, стоило кому-нибудь решить, что все успехи достигаются не твоим умом, но телом. А потому, ты скрепя душой, приняла решение, которому явственно противились душа и сердце. — Нет. Справлюсь дальше сама. Спасибо, Найтмер, — кивнула монстру и торопливо взяла джинсы, чтобы быстро их надеть и ретироваться к себе, преследуемая жгучим взглядом молчаливого монстра, из под чьей ауры вырваться было непомерно тяжело. Словно он магнитом тянул атомы железа в твоём кровотоке, выворачивая наизнанку все жилы. Сглотнула какой-то вязкий ком и, не оборачиваясь, мышью выскользнула прочь, чувствуя себя сбегающим из тюрьмы заключённым, в спину которого непрерывно стреляли пули чужого взгляда. На пути никого не было, и в отпертую тобой дверь ты юркнула к себе, словно нашкодила неимоверно и теперь искала спасения в своем уголке, куда хотелось забиться и не вылезать до конца своих дней. Что это было? Этот вопрос, наверное, будет звучать грохотом колоколов, отчего звенеть в ушах не перестанет даже к вечеру. Определенно, порой начальник вел себя очень странно, то напирая с работой так, что трещал по швам разум, и отключалось от усталости тело. То приносил к себе спать и спрашивал о самочувствии утром. И как его понять? Нереально... На этой ноте, чтобы перестать себя накручивать, ты привела себя в порядок, причесавшись, умывшись и сменив одежду на спортивный костюм. Впереди был новый день: о выходных из-за неутешительного прогноза погоды можно было забыть с чистой совестью — сегодня в планах долгий штормчейзинг по дорогам и трассам, мимо полей, городов и сел, с целью если не оседлать ветер, то хотя бы предсказать его перерождение в смертоносный рукав бесконечно голодной гибели. И работа долго себя ждать не заставила: едва ты набросала примерный прогноз и маршрут, с которым работала и вчера, как в дверь без стука вошёл Найтмер, осматривая тебя на предмет готовности строгим, придирчивым взглядом. Ты как раз успела дожевать любимый бутерброд с оттенками терпкой специи и подняться перед ним во весь рост, ожидая команды для старта. И его кивок стал спуском курка для новой череды почти безумной страсти в работе, которой вы были отданы оба. Двигатель заведен, датчики включены, радары пускали волны в поисках перспективных температур и кружения вихрей, а перед глазами несся переменчивый пейзаж летнего зноя, который, казалось, не предвещал ничего даже отдаленно похожего на дождь, не то что на грозу. В фургоне было жарко, и ты потянулась к тумблеру кондиционера, включив который, поняла, что это не возымело эффекта. Пощелкав его для верности, получила по пальцам лёгкий щелчок темным щупальцем и недовольный взгляд монстра. — Не работает он. Заправить нет времени, так что просто открой окно, Т/И, — прокомментировал он, вновь отвлекаясь на дорогу. Но солнце неумолимо распаляло свой огненный диск, согревая сероватый металл автомобиля, и уже даже открытое окно не приносило облегчения, обдавая суховеем, от которого учащалось сердцебиение, а тело покрывалось липкой испариной, от которой хотелось забраться в душ, хотя принимала ты его не так уж давно: не далее как утром, незадолго до отправления в поездку. Погода душила. Не давала вздохнуть порой грудью, будто солнце выжигало кислород, поднимая его над асфальтом миражным маревом. Не выдерживая жары, ты сняла ветровку, оставшись только в майке и шортах с кроссовками, но значимого облегчения это не принесло. Найтмер почти безразлично смотрел на дорогу, изредка обгоняя большегрузы и редкие малолитражки, в стремлении достигнуть самой дальней точки отсчета, откуда должно было, чисто теоретически, начаться формирование мезоциклона. По венам бежал чистый жар, температура в тени перевалила за тридцатиградусный показатель, и приходило осознание, что или ты перегреешься или необходимо сделать остановку, и плевать, что попросить об этом Найтмера было до странного страшно. Особенно, когда тот, заметив твой почти умоляющий взгляд, будто ты верила, что им можно упростить без слов, бросил ответное хмурое, но краткое сосредоточие, стиснув зубы в ровную, бесстрастную линию. Нечитаемый. Вот, как стоило его охарактеризовать в тот момент. Но красноречивые иголочки на затылке ясно давали понять, что либо его гнев, либо откровенный перегрев, и придется выбирать из двух зол менее неприятную. — Найтмер, можем остановиться ненадолго и купить холодной воды на заправке? — несмело попросила его ты, старательно скользя взглядом по дорожной разметке и знакам, что демонстрировали доступность упомянутого объекта менее чем в десяти километрах. Не близко, но в целом, хотя и с трудом, можно было потерпеть эту удушающую жару. — М? Ты что, попить не взяла, растяпа? — глухо ответил босс, поправив щупальцем зеркало заднего вида, а ты поежилась, словно думая, что тот собирался тебя прихлопнуть будто надоедливую муху, на что скелетоподобный монстр посмотрел на тебя с удивлённым прищуром. — Взяла, но мне слишком жарко... Плохо, — буркнула в ответ уже не надеясь на положительный исход разговора, и готовилась не только к продолжению удушливой пытки зноем, но и к его раздражённой тираде. Но последней, к твоему удивлению, не последовало вовсе, а вместо этого по ногам пополз холод черных лоз, вызвав твой испуганный писк и подпрыгивание. — Да тихо ты, глупая. Мне температура до лампочки, но свою я могу менять, как пожелаю, так что сиди и не дергайся. Так будет прохладнее, пока доедем до чертовой заправки, — тихий баритон работал транквилизатором, заставив замереть, пока живые плети холодных щупалец дошли до бедер и ещё одно облюбовало плечи и шею, измазывая кожу в ощутимой прохладе, от которой тут же растекалось настоящее облегчение, как если бы ты в жару положила на плечи мокрое полотенце. Даже дышать стало легче, и ты благодарно улыбнулась, невольно подхватив кончик щупа пальцами, погладив его маслянистую поверхность, отчего тот скрутился спиралькой и снова ткнулся в ладонь, невесомо рисуя на ней пунктиры узоров. — Ммм, спасибо~, — протянула с облегчением, и от твоей не слишком удачно подобранной интонации, монстр бросил на тебя странный, долгий взгляд, в центре которого померк плёс его магии, будто тот накрыло чернотой туч. Выглядело несколько пугающе, и ты забито притихла, даже перестав гладить щупальце на шее, вспомнив, что это вообще-то было частью твоего начальника, и ему это могло быть не так уж приятно. А монстр тихо и разочарованно вздохнул, стоило тебе вернуться пальцами на клавиши аппарата с радаром, все это время лежавшем на коленях. Да только сосредоточиться вопреки долгожданной прохладе удавалось из рук вон плохо, особенно стоило подвижным отросткам неосторожно усилить хватку на ногах или скользнуть под бедра, отчего воображение живо подбросило вспышки эпизодичной памяти горячего, как сегодняшний день, сновидения. И теперь приходилось едва ли не молиться, чтобы путь до заправки быстрее сокращался пунктиром разметки. Но работу необходимо продолжать, и насилу, но ты вновь вдумалась в смысл цифр и показаний, начав заполнять другие строки с бо́льшей продуктивностью, действительно ощущая, как липкая духота уже не досаждала так настойчиво. — Ну что, легче тебе? Так приятнее? — спокойно спросил Найтмер через какое-то время, поворачивая на съезд с шоссе, сверившись с навигатором. От его голоса и интонации ты немного вздрогнула, и лозы сдавили сильнее, будто ты собиралась дезертировать в кузов фургона, что казалось не такой уж плохой идеей. — Да. Спасибо, намного лучше, — ответила ему, повернувшись и впериваясь в профиль всегда немного горделивой, прямой осанки. Сильный не только духом, но и телом, в котором стержнем шел остов позвонков, контрастировавших в свете прямых лучей солнца лёгкой зеленью малахита, будто утопленного в темноте самого глубокого океана, единственным атоллом которого остался большой лазурный глаз. — Раз так, то что по данным, Т/И? Если мы не успеем из-за тебя, то отвечать будешь лично, — с привычной строгостью огрел тебя его непреклонный тон, и все волнение резко перетекло в так знакомый страх перед начальством, подстегнув поспешно открыть нужный раздел и выдать свой прогноз, вовсю стараясь, чтобы голос не дрогнул, хотя внутри все буквально вело одновременно от того, как он пугал и того, как продолжал с бережной настойчивостью спасать твое тело от перегрева. От такого наплыва напряжения, покинув транспорт на заправке, ты была готова целовать землю, словно она спасла тебя от столь долгого контакта и его вспыхнувшей втрое сильнее привычного строгости, пилившей тебя оставшиеся до заправки с магазином километры. Внутрь прохладного помещения ты буквально втекла, безвольным комком отчаяния встав под потоками работающего там кондиционера. Была бы твоя воля — осталась бы прямо там, забившись на ближайшем стуле с газировкой и хот-догом, но вместо этого пришлось быстро купить пару бутылок холодной воды и вернуться обратно, предусмотрительно разместившись в кузове под предлогом поработать с переносной метеостанцией, упрямо терпя жару, которая вскоре была прикрыта мощным разлетом тучи, под которую вы въехали, почти сразу попав под град, вынудивший вас остановиться, чтобы не помять кузов. Льдины были действительно большие, если не сказать огромные, и ты с интересом приоткрыла дверь, чтобы взять и измерить парочку ближайших, да только тебя тут же дёрнули внутрь, прижав к чужому телу и явно не только руками. — Ты куда лезешь, неугомонная? — сердито рявкнул Найтмер, а ты совсем сдалась, понимая, что не избежать уже выговора, крепкого, как настоенное временем вино, которым пахло от его одежды. Так же, как и от его одеяла... И сам он вдруг снова глубоко вздохнул, склонившись ближе и, совершенно не соблюдая субординацию, клюнул носом куда-то в угол твоих губ, ведя линию до самого уха, крепко держа в руках, словно желал поймать всю жизнь и теперь получил долгожданный, редкий трофей. — Н...Найтмер? — спросила, не то чтобы слишком рассчитывая на ответ, но попытка обязана была родиться в грохоте усилившегося града, бившего льдины на осколки об серость ровного асфальта и автомобиля, наверняка разбив парочку датчиков на его крыше в щепки. — Нгхш, — недовольный звук вырвался из монстра, а вектора требовательно коснулись ноги и рук, желая пригреть медовые капли своего покрова на твоём пропахшем летом и ветром теле. И в этот раз они были оглушительно тёплыми, почти горячими... От такой близости, резкой, как раскат грома, вело картинку перед глазами, но здравомыслие ещё не покинуло разум, и руки толкнулись в чужую грудь, замерев там в попытке понять команду мозга: оттолкнуть или притянуть ближе? В итоге вышел какой-то нейтралитет со слабым, испуганным протестом, будто все тело налилось парализующий ядом. И это явно понравилось монстру, хотя, казалось в нем шла борьба с самим собой, в которой ручьями дождя потекла капитуляция. Белый флаг ещё не был поднят, но оборона трещала по швам, стоило тебе чуть поднять голову, ловя его бушующий тайфуном лазури взгляд, полуприкрытый, но от того не менее пронзительный, такой, от которого вдох теряется где-то на полпути. Хлесткие волны дождя забегали брызгами в открытую дверь фургона, а ветер влетел непрошенным гостем, толкая в спину и вынуждая дышать снова, будто пощечиной отрезвляя обоих, дав отстраниться, хотя одна из лоз отпустила запястье с большой задержкой, надолго оставив на коже ощущение разогретого жаром огня воска — такого контрастного чувства, в отличие от охлаждающего эффекта ещё совсем недавно. Ты закрыла дверь, не дав бесчинствовать непогоде, а монстр молча перелез к рулю, заводя двигатель, чтобы двигаться дальше. И дорога вновь заявилась лентой серпантина, уводя вдаль, где кружила гроза, взрывая молниями случайные мишени. Их грохот вспарывал воздух тысячей рвущихся молекул, оставляя после себя слабый запах озона. Но биение твоего сердца глушило этот рокот стихии, отдаваясь в висках настойчивым ритмом, от которого и приходит обычно понимание, что неспроста это всё. А его брошенный украдкой взгляд и почти довольная, самую малость ненормальная, улыбка была росписью подтверждения, что тебе это все не приснилось.