Страшная месть

На раскрытой странице книги узорными буквами было выведено: «Любовный приворот». *** В свете полной луны двое всадников в черных плащах с капюшонами приблизились к кладбищу. Они спешились, привязали коней и двинулись вдоль ограды. В руках одного из них была лопата. — Федор Алексеич, боязно... — Вурдалаков боишься? — Кого? — Ну упырей по-нашему. Мне царь сказывал, в Валахии их так называют. Кровь пьют. — Боюсь, — честно признался Демьян и поежился, — и мертвяков тоже! — Они уже вошли в церковную ограду. — Ой! — заорал он внезапно, и с испугу спрятавшись за Басманова, показал пальцем куда-то вдаль. — Кто это там?! Федор сам напрягся и прищурил глаза, вглядываясь в темноту между покосившимися крестами. — Тень это от креста. Не боись, нас самих, бывает, упырями да бесами кличут, что опричники мы. Пустое это. Живых надо бояться, как матушка сказывала. А и их не надо бояться, пусть они нас боятся. Они осторожно двигались между могилами, стараясь не шуметь, чтобы не привлекать внимания кладбищенского сторожа. Федька вглядывался в имена на старых покосившихся крестах. Наконец он остановился около одной из могил с едва читаемой надписью: «Никита Запивайло сын Тимофеев»* и приказал: — Копай! Немного успокоившийся Демьян взял лопату и начал копать. — Глубже копай! Внезапно лопата наткнулась на что-то, Демка побледнел. Где-то вдалеке испуганно, как показалось стремянному, заржал конь. — Кость мертвячья… — дрожащим голосом прошептал Демка. — Да корень это от дерева. Насыпь вона в котомку землицы. Ну что ты сыпешь, как будто пол-кладбища увезти собрался? Да что за дурень на мою голову!? Пошли. *** — Ну, Демка, земля с могилы тезки его у нас есть, что там еще? — Волос с головы девушки невинной. Федор Лексеич, давай остановимся, пока не поздно! — сказал с мольбой в голосе Демка. А про себя подумал: «Поскорей бы уж царь-батюшка воротился, мочи моей нет на эти хозяйские затеи.» — Не зуди. Где ж эту девку невинную взять? — задумался Федька.— Дворовую как-то не солидно, да и шут их знает, востроглазых, еще сорвет нам все дело. На словах она парня раз в жизни видела, а на деле...вроде Дуньки нашей из Елизарова, помнишь? — усмехнулся Басманов.— Надо боярышню искать, да поскромнее! — А вот Катерина Ивановна Лопухина, — предложил Демьян. — Девица набожная. — А как до нее доберешься? — хмыкнул Федька. — Ее там с собаками сторожат, даже в церкву не водят. — А Настасья Федотовна? — Протасова? — Басманов засмеялся уже во весь голос. — Мне знаешь, что про нее Вяземский сказывал? — Федька наклонился к Демьяну и что-то стал шептать ему на ухо, беспрестанно посмеиваясь. По мере его рассказа, ухо холопа становилось все более и более красным, так что в конце концов напоминало уже кусочек вареной свеклы. — Ладно уж, — еще больше развеселившийся от реакции Демьяна Басманов откинулся к стене и пригубил еще вина из кубка. — Найдем. О! Как я забыл! Вона, Матрена Петракова, люб я ей больно, а тыкомки не достает понять, что не про ее я честь, не по ее сословию прохожу, — белозубо засмеялся Федька и женские жемчужные сережки качнулись у него в ушах.— Значит, совсем дура, нам подобает. К тому же страшна, как смертный грех. Та точно девица невинная, навряд кто позарился… Через пару дней на столе в покоях Басманова красовался локон огненно-рыжих волос. Он был ловко сострижен во время службы Демьяном с головы ничего не подозревающей Матрены, пока его хозяин охмурял ее рассказами про военные подвиги под Полоцком и Рязанью. — Я на всякий случай всю дворню опросил, клянутся-божатся, что не порченая. — отрапортовал Демьян.— Век, говорит, будет в девках сидеть, кроме Федор Ляксеича и глядеть ни на кого не желает. — Отлично, — потер руки Басманов. — Пусть ждет, когда рак на горе свиснет. А то и вовсе на Руси девки невинные переведутся. *** — Последнее осталось. — Басманов как-то странно посмотрел на Демьяна. — Хвост мышиный, — подсказал Демка и тоже вопросительно взглянул на хозяина. — Надеюсь хотя бы это осилишь без меня? Чтобы к вечеру хвост был тут! Только хвост! И никаких мы…— не успел Федька договорить, как из-за двери послышались скребущиеся звуки. Еще через несколько секунд показалась и пушистая рыжая морда, а потом и весь Пряник целиком. Как будто слышавший их слова, кот нес в зубах большую мышь и направлялся с ней прямиком к побледневшему вдруг Федору. Демьян растерянно взирал на эту картину. Положив добычу у ног хозяина, Пряник гордо мяукнул, дескать, знай наших. Он ожидал заслуженной похвалы за такую удачную охоту, но вместо этого хозяин повел себя крайне странно. С криком: «Убери от меня эту гадость!» он отскочил в сторону и отвернулся, стараясь не смотреть на мышь. Удивленный Пряник опять взял свой трофей в зубы и последовал за непонятливым хозяином. — Демьян! — заорал не своим голосом Басманов, зажатый в угол. — Убери их, Христа ради, убери! Холоп, который и раньше знал, что его хозяин до ужаса боится мышей, усмехнулся и забрал у Пряника добычу. — Унеси это отсюда! И только когда Демьян вынес несчастного грызуна из горницы, Федька успокоенно вздохнул и вновь присел на лавку: — Фу, гадость… с детства их не переношу. *** Дело оставалось за малым. Волосы Матрены были сожжены, как и хвост несчастной мышки, и пепел был смешан с кладбищенской землей. Оставалось только прикопать все это ночью на перекрестке четырех дорог, да произнести заклинание. Уже час Федька пытался вдолбить заговор в голову Демьяну, но тот никак не мог его запомнить. — Давай еще раз, бестолочь! — Федька сидел с книгой на коленях и уже закипал.— Клянусь, еще раз ошибешься — высечь прикажу. Но на этот раз Демьян произнес магическую формулу без ошибок. — Так-то лучше, пойдем, пока не позабыл опять… как раз полночь близится. *** Они остановились около забора старого дряхлого домишки на самой окраине рядом с подходящим перекрестком. Огня уже нигде не было. — Ступай! — прошептал Федька. — А я постою здесь, если что — свистну тебе. Но никого тут быть не должно, тихо вроде, людишки спят уже да седьмой сон видят. Демка, постоянно оглядываясь, направился к перекрестку. Он старательно твердил себе под нос текст заговора, чтобы ничего не перепутать. Закопав все магические предметы он начал читать заклинание: «Как рыбка без пруда, как червяк без земли, как мышь без норы — ты, Никитушка, без красной девицы… тьфу»,— чертыхнулся Демьян, — «то есть, без доброго молодца, жить не моги! Не есть, ни пить, ни спать, ни на пирах плясать! Чтобы сох да чах без молодца доброго как дубок молодой без дождичка! Тьфу, тьфу, тьфу», — отсчитал он ровно три плевка, загибая испачканные в земле пальцы. *** Настроение у Федора Алексеича было лучше некуда, а Демка за свои старания был щедро одарен блестящей монетой. — Ну теперь, Никита Иванович, моя возьмет, с руки будешь есть, на карачках ползать, следы мои в пыли целовать, — проговорил Федька, довольно потирая руки, пока Демьян расчесывал ему волосы на сон грядущий. — Тоской тебя иссушит от любви к «Федоре»!