Слышишь, товарищ, гроза надвигается, С ненастью наши отряды сражаются. И только в труду можно счастье найти, Совёнок летит впереди! Совёнок летит впереди! Видишь, товарищ, заря поднимается, Вновь за работу отряд принимается, Там, где труднее и круче в пути, Совёнок летит впереди! Совёнок летит впереди!
HELP!!! На моё удивление, громче всех скандировали две замыкающие шествие рыжие хулиганки. Правда, не совсем по тексту, а то и дело норовя добавить лишний звук или парочку предложений, далёких от мировосприятия идеального пионера, но зато воистину громко. Вожатая пыталась что-то там цыкать, но рыжих это только больше раззадоривало, вследствие чего они принимались горланить свою отсебятину с ещё большим энтузиазмом. Пройдя ещё несколько зданий, о предназначении которых я пока не имел представления, наш отряд вышел к ряду лавочек перед большой деревянной постройкой. Сюда сил явно не пожалели, площадь сцены казалась довольно громадной. Конечно, далеко не Adrenaline Stadium, но всё же. По бокам наблюдались две колонки, в глубине хаотично раскидан всевозможный реквизит для выступлений: костюмы, какие-то коробки, в углу пылилась гитара. Шурик по прибытию сразу побежал настраивать проектор. Судя по тому, как место около него уже было оборудовано, просмотр он планировал совершать оттуда же. Неплохо устроился – на законных основаниях как можно дальше от вожатой. Ольга рассадила наш отряд на первые два ряда, о чём-то шепнула Славе и, внезапно, удалилась, мурлыкая себе под нос какую-то песенку. – Куда это она? – спросил Дэнчик у Слави. – К медсестре нашей, Виолетте Церновне, – ответила активистка. – Меня за старшую оставила. Виолетта что? Нет, этот лагерь надо мной издевается. Это же как, получается, звали отца медсестры? Церн? Церно? Отдаёт чем-то грузинским. – Я думал, что она с нами будет, – как-то на автомате брякнул я. – Ольга Дмитриевна вместе с Виолеттой Церновной проводят по выходным опись лекарственных средств, поэтому оставляет меня за старшую, а сама уходит в медпункт. Так было на прошлой смене и в этой тоже, – последние слова были произнесены Славей с гордостью в голосе. Опись лекарств. В воскресенье вечером. Верим, что тут можно сказать. – Медсестра, как я понимаю, примерно возраста вожатой? – уточнил я. А то иначе причина, из-за которой меня сейчас атаковала хахайка, будет неактуальна, и я буду выглядеть глупо. – Чуть старше, а что? – покосилась на меня активистка. – Да не, ничего, – бинго. – Просто ты, Славь, извини меня, пипец какая наивная. Две молодые женщины по вечерам, когда никто не видит, проводят опись лекарств. Это даже звучит смешно. – И что же, по-твоему, они там делают? – строго спросила меня блондинка. Уловивший мою мысль Дэнчик сейчас отчаянно боролся с собой, чтобы не навлечь уже на себя гнев Славяны. – Да бухают они, вот что! – серьёзно, разве это не очевидно? – Что делают? – не поняла Славя. Ах, ну да. Подобные жаргонизмы нашей доброй душе неизвестны. – Алкоголь пьют, Славяна, – нетерпеливо пояснил я. – С2Н5ОН. Спирт. Понимаешь, о чём я, принцесса? На долю секунды показалось, что она меня сейчас огреет оплеухой. Но нет, она просто надула щёчки и забавно сдвинула бровки: – Максим, ты сейчас сморозил очень оскорбительную глупость. – Что оскорбительного в том, что человек может позволить себе выпить? – я, честно, не особо понимал логику в словах активистки. – Будто тебе самой никогда не хотелось на всё плюнуть, хряпнуть сто грамм и гори оно всё ясным пламенем. – Если вы закончили препирательства, то там уже кино началось, – прервала нашу полемику со второго ряда девочка в очках. В подтверждение её слов из колонок заиграла напряжённая музыка, а на экране виднелся образ церквушки вместе с названием фильма. – Славя, а ты поменьше обращай внимания на всяких выскочек и идиотов. Ах, так? Хорошо, стало быть, повеселимся. – Предупреждаю сразу, чтобы потом не удивлялись, оспаривание моих способностей может сделать любую жизнь страннее. А пока назови мне число электронов на внешней орбите атома углерода, – я решил пожалеть девочку и не валить её сразу. – Четыре, – ядовито улыбнулась очкастая. – Жень, не ведись на эти провокации… – попыталась успокоить ту Славя, но было видно, что мою соперницу уже охватил азарт. Активистка хотела было попытаться заручиться поддержкой Дэна, но сразу поняла, что сие не принесло бы результатов, ибо наблюдавшему с неподдельным интересом за происходящим Дэнчику также не терпелось увидеть победителя этой перепалки. Будто это такая интрига прям. В итоге Славя, тяжело вздохнув, вернулась к просмотру фильма, чуть от нас отодвинувшись. Видимо, чтобы не чувствовать себя такой уж причастной. – Felicĭtas humāna nunquam in eōdem statu permănet? – Женя почему-то не сомневалась в том, что я сейчас дам заднюю. – Латинский? Евгения, Вы меня расстраиваете. Человеческое счастье никогда не бывает постоянным, – изрёк я, не скрывая превосходства. – Общая гнойная инфекция, при которой гнойные микробы и их токсины находятся в крови? – Сепсис. Задай уже вопрос, на который не сможет ответить первоклассник, – зевнула Женя. – Я тебе даже уступлю. Ах ты ж… Ладно, терпение лопнуло. Сама напросилась. – У какого животного отсутствует желчный пузырь? Женя уже было открыла рот, но тут же запнулась. Постаралась сохранить невозмутимость, но глазки-то тревожно забегали: – Издеваешься? Откуда я это знать должна? Нормальные вопросы задавай! – А чем этот вопрос ненормальный? – прошелестел я бархатным голосом. – Мы, вроде, не оговаривали категории. Девушка призадумалась. Я осклабился, но на победу пока не рассчитывал. Рано ещё. Вдруг лихорадочное выуживание из памяти хоть какой-то информации принесёт свои плоды? – Ладно, сдаюсь, – сварливо выдавила Женя. – Но не думай, что ты меня как-то восхитил сейчас своими познаниями. Ты просто задал вопрос, на который я в принципе не могла знать ответа. – А разве не в этом смысл подобного соревнования – задавать вопросы, на которые оппонент не знает ответа? – я смаковал каждое слово, всё больше и больше убеждая очкастую в своём превосходстве. Конечно, это было неправильно с моей стороны – всё же между нами, какая бы она мозговитая ни была, – культурная пропасть и такое издевательство над школьницей как-то ниже моего достоинства. С другой же стороны, я сейчас тоже, по идее, школьник. И мне ещё вариться в этом коллективе две недели. А это значит – никаких поблажек самовлюблённым брюнеткам! Женя пробормотала что-то про какую-то «хунту», поправила толстые очки и, старательно избегая мою улыбчивую физиономию, продолжила киновечер. Поняв, что на этом полемика с Евгенией уже сто процентов окончена, повернулся к экрану и я. Краем глаза заметил, что две рыжие оторвы решили времени даром не терять и просто молча свалили, воспользовавшись отсутствием вожатой и тем, что Славя на них сейчас не смотрит. Только трясущиеся неестественным образом справа от сцены кусты выдавали то, что на месте рыжих кто-то ещё с минуту назад сидел. Какие же умнички. Не то, что мы, которым около вожатой и её подпевалы медом намазали. Особенно одному, который ещё вчера с бородой щеголял. Честно, думал, что буду дремать. А в итоге сам даже не заметил, как втянулся в просмотр. Есть у меня такая дурная особенность – богатое воображение. И, разумеется, я начал думать о том, как сам бы поступил, будь я на месте товарища Васкова. И, строго говоря, мне не очень нравилось буйство моей фантазии на тот момент. А зори здесь тихие-тихие… И небо бездонное… голубое… И лес осенью золотом полыхает так, что в глазах больно… Озёра здесь холодные, и вода в них чёрная… ледяная… А вокруг озёр скалы крутые, мрачные… Север… Суровый край… Бой местного значения… Как нелепо звучит эта фраза! Нет, никогда у меня язык не повернётся назвать этот бой таким. Никогда. На ужин наш отряд шёл с совершенно диаметрально-противоположным настроением, чем выходил с полдника. Сейчас все какие-то подавленные были. Даже не строем шли, а как-то вразнобой, не по-пионерски совсем. Скис даже вечно улыбающийся Электроник. А Дэнчик, клянусь, слезу пустил. Нет, история, конечно же, тяжёлая. Но не до такой же степени! – Славь, – неожиданно для самого себя обратился я к активистке. – Ты считаешь правильным показывать такие фильмы в пионерлагере? – А почему нет? – удивлённо посмотрела на меня та. – Это всё же наша история. И потом, лишь только просмотр таких вот картин может заставить наше и будущие поколения сто раз подумать, прежде чем начинать снова развязывание войн. Да, это тяжело смотреть. Но, как я считаю, необходимо. Ведь за нами будущее. Мы должны понимать жизнь со всех сторон. – Да, ты, конечно, права, но всё равно… ну… – нужные слова почему-то отказывались находиться. – Просто все такие грустные теперь. – Ой, – внезапно прикрыла рот рукой Славя, подавляя смешок. – Ты, оказывается, способен на эмпатию? – Тебе всё равно никто не поверит, – буркнул я. – Поверят-поверят, я свидетель, – очень своевременно встрял в беседу Дэнчик. Ой, да ну его в баню. Нечестно меня ловить в те редкие моменты, когда во мне просыпается излишняя эмоциональность. Причём, что самое обидное, очень хотелось улыбнуться Славе в ответ. Но я успел вовремя себя осадить. Живым не дамся. – Нам всё же нужно будет с тобой провести профилактическую беседу, – добро улыбнулась Славя. – Потому что ты, Максим, как чёрствый хлебушек. А это неправильно. – Я, кажись, понял, у тебя просто тут нет других подопытных, чтобы на них оттачивать навыки профессионального балабола, вот ты ко мне и привязалась, – обречённо вздохнул я. – Зришь в корень, – подмигнула активистка. – Стройтесь, а то уже к площади выходим. Из администрации кто увидит, что абы как идем, вожатой из-за нас может влететь потом. К столовой мы подошли аккурат к моменту сигнала на ужин. Ольга уже, подобно гарпии, выжидала нас около дверей и ничуть не тише сигнала вещала о том, что каждый пионер всенепременно должен будет продемонстрировать ей чистые руки. И мне серьёзно будут говорить, что они с местной медсестрой ничего не приняли на грудь? Так горланить трезвый человек просто физически не способен. – Как вам первый день? – спросила вожатая у нас с Дэнчиком, внимательно осматривая наши руки. Заметил такой момент, что хоть Ольга и говорила, что руки показывать должны все, проверить решила она исключительно у нас. Ес-тес-твен-но. – Нет слов, Ольга Дмитриевна, – тут же раскланялся мой друг. Чёрт, это действительно тот самый Дэнчик, который ещё несколько часов назад орал, как резаный, глядя на свое отражение в окне автобуса? Хорошо ему, быстро акклиматизировался. – Ага, – подтвердил я, сострив предельно честную моську. – То ли ещё будет, – довольно улыбнулась вожатая. А зрачочки-то расширены, ай-ай-ай. – Надеюсь, что по окончании смены у вас останутся самые лучшие воспоминания о нашем лагере. Воспоминания на всю жизнь! Вот тут не подкопаешься. Что на всю жизнь – это уж наверняка. Столовая была пока ещё не оккупирована пионерами, поэтому ужин должен был пройти в относительном спокойствии. Взяв довольно неплохие на вид котлетку с пюрешкой и небольшой порцией зелёного горошка, мы подсели за столик к Славе с Женей. Ну, как подсели – Славя нас жестом пригласила, а Дэнчик меня уже чуть ли не за рукав приволок. – Приятного аппетита всем! – сдержанно пожелала Женя. – Спасибо, – кивнул я. Чего-то вспомнил нашу перепалку. И стало интересно. Человек-то образованный. Стоит обратить внимание. – Жень, а у тебя эйдетическая память? – Если бы, – мечтательно вздохнула та. – Тогда не пришлось бы перечитывать книги по несколько раз, чтобы хоть что-то в голове отложилось. Но мне повезло, времени на это хоть отбавляй, что здесь, что дома. – Женя – заведующая библиотекой, – пояснила Славя. Я тут же воодушевился. Библиотека это хорошо. Даже очень хорошо. А то на одном случайно взятом с собой Адамсе я далеко не уеду. – Слушай, а есть у вас что по ветеринарной медицине? Или только про войну, да коммунизм? – Не знаю, посмотрю, – как-то недовольно ответила Женя. Будто её кто насильно заставляет. – Кстати, Жень, с нами сейчас сидят наши потенциальные Золотниковы, – прощебетала Славя. Чё? – Они? – скривилась Женя. – Ясенева, ты шутишь? Хотя… Не, ну, в принципе… – девушка оценочно окинула нас обоих предельно внимательным взглядом. – Умник вполне может Василия Петровича сыграть. А этот тогда Александра. С его детским личиком самое то. – Эй! – возмутился Дэнчик. Ну да, попробовала бы библиотекарша сказать такое, увидь его с бородой. А сейчас он действительно похож на кудрявого пупса. И я надеюсь, что у меня хватит ума этого не озвучивать. Никогда. Я слишком дорожу его дружбой. – Так и планировала почему-то, – ответила Славя, едва заметно покраснев. Чой-та вдруг? А, собственно, какая мне разница? – Спешу напомнить, что я вообще-то ещё не давал никакого согласия, – спокойно сказал я. Как правильно стоит начать протест? Только хотел поговорить о чём-то действительно важном, нет, опять они со своим спектаклем. Девушки… – Да ради бога, не велика потеря будет, – покровительственно фыркнула Женя. – Полностью согласен. Что для меня, что для российского театра, – не преминул подыграть я библиотекарше и, не добив ужин, поспешил удалиться от столика этих горе-театралов. Начинался великолепный закат. Круглое, отполированное солнце величественно, с необыкновенным достоинством, вплывало в землю. Смутная тревога кольнула меня, неприятная, странная, раздражавшая прежде всего своей непонятностью. Не то предчувствие, не то прозрение, не то напоминание. Что же меня ждет дальше? В «Совёнке» я уже около пяти часов, а так до сих пор ничего толком и не понял. Просто если исключить сам факт моего нахождения здесь и прочие небольшие странности, то всё здесь… совершенно нормальное. Даже слишком нормальное. Идеальная модель пионерского лагеря, где все радостные, добрые и дружелюбные. И вот что тут прикажете делать? Просто, как я уже ранее обозначал, подыгрывать местной пионерии и радоваться жизни? Сюжет. Я уже прямо представляю: «Привет, я Фродо, я уничтожил Кольцо Всевластия, созданное тёмным владыкой». «А я Гарри, я семь лет сражался с тёмным волшебником и победил его. Потом про меня, конечно, написали совершенно всратый фанфик, который почему-то стал каноном, но я не жалуюсь». «А я Питер. Меня укусил радиоактивный паук. После того, как мой дядя погиб по моей вине, я стал борцом с преступностью, известным, как Человек-Паук». «А я Максим, и я две недели жил в пионерлагере». Звуки сверчков. – О чём думаешь, братишка? Дэнчик. Странно, что без Слави. И что снова не уговаривает меня примерить на себя роль неизвестного Петровича. – О том, что литературный герой из меня, как из говна конфетка, – отозвался я. – Проще говоря, ни о чём. Небольшая порция вечерних рефлексий. Слишком много событий за день. – Да, это точно, – согласно кивнул Дэнчик. – Я тут к вожатой сейчас подходил, типа, с дороги устали, все дела. Короче, она сказала, что, если хотим, то можем отбиваться. Администрацию она на всякий случай поставит в известность. Дэнчик, ты же моя умничка! У самого промелькали мысли лечь сегодня пораньше на боковую. Хорошо, что теперь мы можем это сделать официально. Я не успел обрадоваться, как перед глазами возникла запыхавшаяся и красная, почти под цвет футболки, Ульяна. – Ребят… пожалуйста… помогите… – еле дышала она. – Чего случилось? – напрягся Дэнчик. – Да мы с Лиской, короче, за территорию вылезли, думали до заброшенного корпуса в лесу прогуляться… А она упала… Теперь встать не может… Помощь нужна, до домика донести её… Ульянка смахнула пот со лба и окинула нас умоляющим взглядом. Дела. А я-то думал – чего это я рыжих не наблюдал на ужине. А они умудрились вляпаться в историю. Помочь-то, безусловно, надо. Только один вопрос – лично мы-то тут что сделаем? – А тебе не кажется, что тебе не мы нужны, а хотя бы помощница вожатой? – спросил я. – Или сама вожатая. – Ты что, нет! – отчаянно замахала руками Ульянка. – Мы же за территорией были! Панамка узнает – нам каюк. А у Лиски и так сегодня проблемы из-за меня случились. – А если у твоей подруги перелом? – попытался я воззвать малую к благоразумию. – Вы молчанием можете всё намного хуже сделать. Вплоть до того, что ногу придётся ампутировать, и я сейчас нифига не шучу. Пойдём, Ульян, Ольга Дмитриевна в столовой как раз… – Нет! – топнул ногой ребёнок. – Скажи честно, ты дурочка? – как бы невзначай поинтересовался я. – Слушай, Макс, вожатую действительно лучше не ставить в известность, – поддержал Ульянку Дэнчик. – Как и не вариант относить Двачевскую просто в домик отлежаться. Поэтому, я предлагаю нам с тобой самим отнести её в медпункт. А там просто попросим медсестру не докладывать лишнего Ольге. Вдруг поймёт? Серьёзно? И этот туда же? – Да-да! Виолетта Церновна поймёт, она наш человек! – закивала в ответ Ульянка. – Дэн, ну хоть ты будь взрослым человеком! – не думал я, что придётся объяснять ему очевидные вещи. – Ты же тем более футболист, ты должен понимать, что может значить перелом! Нужно срочно сообщить вожатой, тут другие варианты в принципе не должны рассматриваться! – Ой, да делай ты чего хочешь, короче, – отрезал тот. – Просто пока мы тут препираемся, девка там одна, в лесу лежит. И ей нужно помочь, не привлекая внимания Ольги. Потому что это сейчас последнее, что ей может быть нужно. Поступи хоть раз уже по совести, Макс, в конце-то концов!. И не дожидаясь моего ответа, Дэнчик побежал следом за Ульянкой. – Идиоты… – схватился за голову я и припустил следом. Не бросать же друга, даже если он тупой? Мы пробежали мимо наших домиков и углубились чуть дальше в лесок, прежде чем малая вывела нас к небольшой дырке в заборе. – Далеко отсюда? – спросил Дэнчик. – Нет, – Ульянка в панике бегала глазами по окрестностям. – Минут пять, не больше. Мы с Лиской не успели далеко отойти. Раз уж ввязался в авантюру, то стоит хотя бы начать прикидывать, как и из чего быстро соорудить шину на первое время. Вот же хреновы альтруисты! Помощники, вашу Машу. Легко быть добрым, когда всю работу за тебя сто процентов будет делать один баран с почти что медицинским образованием. А сам так, в сторонке постою, поохаю. И постараюсь изображать активную деятельность. Спустя почти ровно пять минут мы вышли к рядам берёзок, которые вперемешку с густыми кустами окружали плотным кругом небольшую полянку. Эдакий лесной амфитеатр. В ярко-зелёной траве цвели разнообразные цветы, переливающиеся всеми цветами радуги. А между ними мелькали ярко-красные ягодки земляники, вокруг которых кружились стрекозы и порхали бабочки. – Лиска за теми кустами, – дрожащим голосом Ульянка указала на скопление зелени. – Алиса, ты там? – Да… – донёсся до нас несчастный голос Двачевской. – Нога очень сильно опухла. – Ничего, я помощь привела, – успокоила подругу Ульянка. – Всё будет хорошо. Дэнчик уверенно пошел вперёд, я шёл четко следом за ним. Кусты зашевелились. Сквозь листву начали проглядываться очертания белой пионерской формы. Чёрт, странно это всё. Зачем надо было лезть в кусты? Какой смысл? Точки над Ё расставились сами собой спустя мгновение. Стоило Дэнчику подойти к кустам на опасно близкое расстояние, как оттуда, словно пуля, выскочила Двачевская и окатила моего доверчивого приятеля ведром воды. Той самой ледяной воды из умывальников. Я едва успел отскочить. Две девочки-подростка развели нас, как лохов. Прекрасное завершение дня. – ТВОЮЮЮЮЮЮ, – выл Дэнчик, прыгая на одной ноге. – Я предполагал, что будет нечто подобное, – заметил я на фоне сгибающейся от смеха рыжей хулиганки. – Что ж, брат, я предупреждал. Это будет тебе уроком, что благими намерениями вымощена дорога в ААААААААА… Договорить я не успел, ибо Ульянка также окатила меня сзади ещё одним припасённым ведром. И это оказалось пипец как холодно! Двачевская уже без малого каталась по земле от смеха. – Ну и рожи у вас! – заливалась рыжая. – Это надо было видеть! Аааа! Уууу! – Ну что, мокренькая кисонька, довыпендривался? – стуча зубами, поинтересовался Дэнчик, игнорируя издевательства Двачевской. – Сссс…смешно, – проворчал я, отчаянно растирая себя руками в попытке согреться. – Теперь чижика ищи, блин, неделю, всё замёрзло. – Ну чего, новички, добро пожаловать, – захихикала Ульянка. – Это вам была штрафная за опоздание. Впредь больше не косячьте! – Штрафные, как правило, наливают, а не окатывают ими из ведра, – пробурчал Дэнчик. Относительно придя в себя после этого расслабляющего душа, я зыркнул максимально суровым взглядом на Двачевскую. Там же мой взгляд и остался. Тут было, как бы, без вариантов. У любого бы остался. Ибо рыжая внесла небольшие коррективы в правила ношения формы. Пионерский галстук болтался на руке, на подобии напульсника, а рубашку она почти полностью расстегнула и подвязала узлом, на манер открытого купальника, не стесняясь тем самым демонстрировать идеальную загорелую фигуру. Ей богу, было бы просто-напросто честнее, если бы сверху вообще ничего не было. Пропал дом. – Челюсть с пола подними, очкарик, – ухмыльнулась та. Разумеется, то, как я на неё пялился, не осталось без внимания. А я чего? А я ничего. Сами виноваты. – Поднял бы, да вот незадача – болтик разболтался, – съязвил я. – Советую подкрутить, а то больно сделаю, – не осталась в долгу рыжая, за секунду спрятав ухмылочку. Янтарные глаза сурово буравили меня из-под чёлки. Да у меня, смотрю, серьёзный конкурент в словоблудии появился. Ладно-ладно. – Боюсь-боюсь, – нагло ухмыльнулся я. – Знаешь, ты не производишь впечатления человека, который в состоянии выполнить эту угрозу. – Проверить хочешь? – вскинулась Двачевская, хрустнув костяшками пальцев. – Сыроежкин уже в прошлом году имел честь убедиться. Всю оставшуюся смену от меня по кустам шарахался. Так что, если не хочешь, чтобы мама прислала тебе новые очки, то советую захлопнуть варежку. – Поверь, она сейчас не шутит, – покачала головой Ульянка. – Так что, новичок, мой тебе товарищеский совет – беги до Китая, пока можешь. Второго шанса может не быть. – Какие мы грозные тут все, смотрю. Двачевская, тебе какую щёку подставить – правую или левую? – конечно, я нарывался. Сильно нарывался. Но, с другой стороны, а что такого? Посмотрим, из какого теста сделана эта пионерка. – Так, все, брэк! – Дэнчик встал между нами буквально в последний момент, решив, что сейчас стоит обойтись малой кровью. – Пойдём, Максон. Ну их нафиг, связываться ещё с ними. А то нам ещё сегодня, если не забыл, жилище обустраивать и форму до кучи теперь надо будет сушиться где-то вешать. Нужны вот тебе сейчас лишние приключения на задницу? – Правильно, слушай кудрявого, – оскалилась рыжая. – Он, смотрю, поумнее тебя будет. Сразу фишку просёк. Так уж и быть, барышня. Позволю тебе оставить этот раунд за собой. Ты ещё, милочка, не представляешь, какого ты себе неприятеля нажила. Не я от тебя буду по кустам шарахаться, ох не я. Отыскав тропу, мы, всё ещё машинально согреваясь руками, двинулись по ней в сторону лагеря. Напоследок я всё же обернулся. Не уходить же просто так? – Тебя ведь Алиса зовут, я правильно расслышал? – спросил я у Двачевской. – Твоё какое дело, очкарик? – огрызнулась та. – Хотел напомнить, что меня Макс зовут. А то мы стали так близки, а друг другу лично так и не представились. – Да пошёл ты, придурок, – ощерилась Алиса, почему-то при этом отведя взгляд куда-то в сторону. Ульянка встала на цыпочки и начала ей что-то усиленно нашёптывать, но расслышать сие у меня возможности уже не было. Да и ладно. Дорога назад в лагерь заняла куда больше времени. К моменту, когда мы дошли до дырки, стало уже довольно прохладно. Не в последнюю очередь из-за мокрой формы. Где-то вдалеке, у умывальников, шумела кучка пионеров. Лелея надежду, что мы сейчас не напоремся ни на кого из вожатых, мы с Дэнчиком почти по-шпионски преодолели ограду и уже вскоре оказались у домика. – Чего будем говорить по поводу формы, если нас таких распрекрасных Ольга заметит? – спросил Дэнчик. – Тебе не всё равно? – поинтересовался я. – Скажем, что на речку ходили. Начали толкаться и случайно грохнулись. – Рыжих решил не сдавать? – А зачем? Это совершенно не мой стиль. Мы обязательно отыграемся, но куда более изящно. А это, извини, моветон. Войдя в домик, я никак не ожидал увидеть, что на моей кровати бесцеремонно расположится какой-то пионер, беззастенчиво вертевший в руках мой мобильный телефон.ДЕНЬ 1. РЫЖИЕ
1 мая 2022 г. в 13:25
Наша совместная борьба с неизменным атрибутом каждого уважающего себя пионера принесла свои плоды – из домика мы вышли с криво-косо, но всё же повязанными галстуками. Маленький шаг для пионерства, большой шаг для двух попаданцев из XXI века. И пусть вожатая только попробует докопаться – будет скандал. Не умеем, ни я, ни Дэнчик. Отстаньте.
Наскоро сполоснув руки (именно, что наскоро – вода была не просто ледяная, а казалось, что текла из недр самой Арктики), мы поспешили в столовую. Благо, где находится, уже знали. А то если бы ещё умудрились заплутать, то точно остались бы голодными.
Лагерь ожил. Уже не наблюдалось того умиротворяющего спокойствия – пионеры сновали то тут, то там, радостно смеясь, галдя, носясь, как подорванные, друг за другом и наслаждающиеся приближающейся вечерней прохладой. Да, это уже больше напоминало пионерлагерь, чем то, что предстало перед нами в минуты прибытия.
– Мальчики, опаздываете, – поприветствовала нас при входе в столовую Ольга. – Пока вас отчитывать за это не буду, но впредь имейте в виду, что наш отряд, как показательный, должен приходить в столовую раньше всех. Не только за тем, чтобы другие брали с нас пример, но ещё если нужно будет помочь младшим. Так, а сейчас, будьте добры, продемонстрируйте ваши ручки.
Сказано – сделано. Мы с Дэном молча продемонстрировали чистые руки.
– Молодцы какие! – похвалила нас Ольга. – Ну, берите еду и садитесь, куда вам удобно. До всего отряда я утром доводила, после полдника на сцене состоится просмотр кинофильма «А зори здесь тихие». Так что после еды не расходимся, строимся около столовой. Приятного аппетита!
Ммм, киношка. Ещё и военно-патриотическое. Ничего не имею против, Советский кинематограф, в целом, не вызывает у меня рвотных позывов, в отличие от современного российского, но, блин, почему именно про войну? Тем других нету?
– Свинтить, как я понимаю, не вариант? – спросил у меня Дэнчик, который также не был в восторге от этих планов.
– Видимо, – сокрушённо кивнул я. – Ладно, киношка не какие-то общественные работы, посидим, фигнёй пострадаем.
Внутри столовая представляла из себя… столовую. Ни добавить, ни прибавить. Просторное помещение, украшенное плакатами о пользе правильного питания, таблицами с пищевой ценностью подаваемых продуктов, и полностью забитое пионерами. Заметивший нас Электроник тут же энергично замахал рукой. Рядом с ним с задумчивым видом сидел паренёк в очках.
«У меня круче», – тут же пронеслось в голове.
За одним из соседних столиков я увидел Славю в окружении трёх неизвестных дам. И если одна из них ничем особенным не выделялась, тёмные волосы с одной выпирающей завитушкой, типовые «ботанские» очки, деловитое лицо, то две другие выглядели, как бы так выразиться, довольно экзотично. У одной были, внезапно, фиолетовые волосы, украшенные двумя пушистыми хвостиками. При этом она сидела с таким грустным лицом, будто несла тяжкое бремя за муки всего человечества.
Вторая была, считай, что антиподом фиолетоволосой. Внешностью напоминающая японку, максимально довольная жизнью, беспрерывно радостно скандирующая о чём-то, с совершенно дикого бирюзового цвета волосами, заплетёнными в две длиннющие косы. Это даже для этого не совсем нормального мира казалось диковинкой. Встретить такой экземпляр в настоящем СССР было бы совсем уж чем-то из ряда вон.
Взяв положенные нам кекс с молоком, мы подсели к Электронику с товарищем. Тот тут же принялся нас знакомить:
– Макс, Дэн, это Шурик, я вам уже о нём рассказывал. Заведующий клубом кибернетики.
Странное дело – не покидало ощущение, что лицо этого Шурика было каким-то до боли знакомым.
– Рад знакомству, парни, – почтительно кивнул Шурик.
– Взаимно, – протянул Дэн, также вглядываясь в лицо этого пионера.
– Ну что, надумали по поводу вступления в наш клуб? – хитро спросил Электроник.
– Да погоди ты, – вроде русский от и до, а настойчивость как у цыган, честное слово. – Не освоились ещё даже толком. Ну и потом – нужно же знать, на что подписываться.
– Максим прав, – вступился за меня Шурик. – Серёг, не наседай на парней. Им и так сейчас приходится сталкиваться с повышенным вниманием.
Ага, это что-то типа плохого и хорошего полицейского началось? Умная тактика для заманухи, но не в нашем случае.
– Да здравствует мыслительный процесс! – одобрительно сказал я.
Шурик едва заметно улыбнулся. А может его фраза и не была заманухой, и он действительно вполне себе разумный представитель homo, с которым в теории может получиться занимательная беседа. Пожалуйста, ну пожалуйста!
– Ох, – внезапно простонал Электроник, смотря в сторону входа в столовую.
Мы с Дэном обернулись. Распихивая столпившуюся у входа малышню, в столовую «шаркающей кавалеристской походкой» вошла рыжеволосая пионерка. Миловидное личико украшал высокомерный взгляд почти что янтарных глаз, который довольно органично дополняла надменная ухмылка. Следом за ней, подобно хвостику, вбежала девочка в красной футболке с надписью «СССР», в которой я узнал нашу соседку.
– Дайте догадаюсь – старшая и есть та самая знаменитая Двачевская, которая держит в страхе весь «Совёнок»? – предположил я.
– Она самая, – подтвердил Шурик.
– Да уж, сразу видно, что стерва та ещё, – отметил Дэнчик. – Им с Максом стоит познакомиться. Минус на минус, как говорится.
Ах, он мстить удумал? Я незаметно ткнул того локтем под рёбра. Дэнчик едва слышно крякнул. Но эта вот гаденькая улыбочка от его секундного превосходства никуда не делась.
– Постарайтесь держаться от неё всё же подальше. И уж тем более, никогда, не при каких обстоятельствах не называйте её… – Электроник наклонился к нам почти вплотную. – ДваЧе, – это слово он прошептал так, что я даже едва расслышал. – Иначе рискуете не вылезать из медпункта.
– Она Серёгу разозлила на прошлой смене, тот и ляпнул сдуру, – добавил Шурик. – До отъезда с бланшем ходил. Год прошёл, а она до сих пор припоминает. Причём, почему-то, нам обоим. Позавчера, вон, они с Ульяной нас яйцами закидали.
Ну, на самом деле, ничего прям уж очень криминального в поступках Двачевской я не находил. Невинные шалости любознательной и немного импульсивной девочки-подростка. Хотя, это мне-то с высоты двадцати семи годиков очевидно. Надо всё же делать скидку на менталитет.
– Ну, предупреждён – значит, вооружён, – заключил я.
– Кстати говоря, нам тоже не пора закругляться? – кивнул Дэнчик в сторону выходящих из столовой спин Слави с компанией.
И то верно. Быстро закончив с полдником, наша четвёрка присоединилась к остальному отряду, который уже почти полностью выстроился напротив столовой. Почти, потому что Двачевской с Ульяной не было видно ещё даже на горизонте.
Так-так. Помимо уже виденных персонажей, наш отряд включал в себя ещё двух парнишек. Один такой полноватый, с немного косым взглядом и редкими жиденькими волосами. Второй – длинный, жилистый, с едва заметно пробивающимися усиками. Итого – двенадцать человек. Маловато для отряда, но, в целом, сгодится.
По итогу, среди этих двенадцати человек, не считая нас, четверо мальчиков. И что, хотите сказать, некому играть в этой дурацкой постановке? Издевательство какое-то.
Дэнчик тут же, получив молчаливое согласие, встал рядом со Славей, стоящей во главе отряда. Деваться было некуда, пришлось втиснуться по соседству, между ним и фиолетоволосой грустняшкой, случайно задев ту плечом.
– Извини, – буркнул я.
Та ответила молчаливым кивком. Мда, хорошее первое впечатление, ни добавить, ни прибавить. Беда-бедовая.
– Все собрались? – Ольга властно окинула взглядом своих подопечных. – Ах, ну да... Советова! Двачевская!
Рыжие не замедлили показаться на свет божий. И если Ульяна ещё хоть как-то пыталась сострить виноватую моську, то Двачевской, объективно, было вообще всё равно.
– Скажите на милость, почему вас должен ждать весь отряд? – грозно начала вожатая, вперев руки в боки.
– Потому что у нас дух товарищества и братства, Вы сами это каждый день говорите, – не моргнув глазом, ответила четко поставленным, с небольшой хрипотцой, почти мальчишеским, но от этого будто даже более приятным голосом старшая из рыжих.
– Основа товарищества и братства – взаимное уважение, Двачевская! – повысила голос Ольга. – А у тебя это уважение отсутствует напрочь!
– Как скажете, – бунтарка залихватски тряхнула двумя хвостиками, венчавшими рыжую макушку. – Разрешите нам с Улей уже встать в строй? А то пока Вы выместите на нас всё скопившееся негодование, отряд так до ужина стоять будет, и просмотр накроется медным тазом. Я, конечно, не буду против, но тогда меня бедный Шурик проклянёт до седьмого колена – весь день с проектором возиться и всё зазря.
Я прыснул, сделав при этом вид, что чихаю. И тут же поймал на себе при этом мимолетный взгляд Двачевской, в котором отразилась какая-то неуловимая толика интереса. Подмигнуть что ли? Но та уже вернулась к игре в гляделки с Ольгой.
– Будь здоров! – послышался Славин голос.
Видимо, получилось всё же натурально. Иначе, чувствую, получил бы на орехи. Хотя, вожатой, находящейся в какой-то критической точке кипения, явно было сейчас не до того.
– Вставайте, – наконец изрекла она. – А ты, Двачевская, завтра дежуришь по столовой в паре с Женей, вместо Мику.
Мику? Я ведь не ослышался? В полку странных имён прибыло. Ну, если это имя той полуяпонки, то это хотя бы будет объяснимо. В противном случае, я уже даже не знаю, что и думать.
– Что? – взвизгнула рыжая. – Я же в пятницу дежурила!
– А будешь дальше пререкаться – ещё и послезавтра подежуришь, – рыкнула Ольга. – Встать в строй!
Пробурчав под нос какое-то ругательство, Двачевская присоединилась к подруге в конце строя. Что ж, шоу окончено. Жаль.
Вожатая поправила свою панамку и хитро улыбнулась. Быстро же вернула самообладание. Железные нервы. Ну, на то она и старшая смены.
– Первым делом хотелось бы представить наших новеньких – Максима и Дениса, – задорно начала свою речь Ольга. – Ребят, подойдите ко мне, пожалуйста.
Лиха беда начало. Нельзя было просто обычным приветствием ограничиться? Почему так происходит? Я в этом и не только мире последний человек, который стремится находиться в центре внимания. А теперь стой тут у всех на виду, да созерцай всяких. Дэнчик, как я погляжу, тоже не особо в восторге. Ну а что теперь поделаешь? Улыбаемся и машем, блин. И как только раньше мне могло нравиться на сцене выступать? Что в школе, что и на первых курсах универа – неизменный ведущий всех концертов. Всегда жизнерадостный, заряжающий всех позитивом Максим Жеглов. Аж вспоминать противно.
– Какая прелесть, еще один четырёхглазый, – Двачевская, под одобрительный смешок Ульянки, даже не особо старалась понизить голос. А я даже бровью не повел. Я бы на такое не обиделся, даже если бы мне на самом деле было семнадцать, про двадцать семь и говорить не приходится. Ибо если перефразировать Фрейда, то, когда человек не знает, как привлечь внимание определённого объекта, то он реагирует на него негативно. К примеру: мальчишки щиплют девчонок. А те, в свою очередь, обзываются.
И кто здесь должен обижаться? Я? Или рыжая, чья модель поведения настолько примитивна, что я прощёлкал её на раз-два?
– Хоть вы и давно пионеры, но, в этот замечательный воскресный вечер мы, чисто символически, принимаем вас в дружную семью пионеров «Совёнка». Добро пожаловать!
– Добро пожаловать! – эхом отозвался гул старшего отряда.
Спасибо, спасибо. Я бы с радостью ещё послушал эти искренние приветствия, но мне как-то пофиг. Лучше бы уж эти пионеры молча наслаждались снизошедшим перед ними великолепием в виде моей персоны. Ну и Дэнчиком, разумеется.
– Валар дохаэрис, – пробубнил я под нос.
Наконец, вожатая соизволила нас отпустить. Я уж не смотрел, как там мой друг, просто поскорее вернулся к фиолетоволосой, упёршись взглядом в пол.
– Итак, прежде чем мы отправимся на просмотр кинофильма, небольшая викторина, – Ольга явна была очень довольна своей такой внезапной инициативой. – Кто знает, по чьей одноимённой повести был снят «А зори здесь тихие»?
В воздух тут же взмыли три руки – Слави (какая неожиданность), девочки в очках и паренька с усиками. Судя по лицу вожатой, такой расклад её явно не устроил. Я так-то тоже знал, но, поскольку последний раз я был в центре внимания чуть больше, чем минуту назад, то на сегодня лимит исчерпан. А то вновь выведут на всеобщее обозрение и ещё заставят рассказывать свои впечатления от повести. Нафиг такое счастье.
– И всё? – разочарованно спросила вожатая, довольно забавно сморщившись. – Только Ясенева, Соколова и Сухов? Быть не может. Двачевская, может, ты порадуешь нас своими знаниями?
Та презрительно фыркнула и демонстративно отвернулась в сторону площади.
– Так я и думала, – цокнула языком Ольга. – Может, из наших новеньких кто знает?
Да етижи-пассатижи, вы угараете?
– Борис Васильев, – незаметно шепнул я Дэнчику. Пусть он отдувается. Заодно заработает лишний бонус перед нашей активисткой.
– Что? А… Борис Васильев, – к счастью, мой друг не затупил. За что, как и ожидалось, получил награду в виде улыбки Слави.
Не потерялась ещё школьная привычка, когда мне частенько приходилось выручать на уроках своего непутёвого товарища. Мы с ним, помнится, и подружились на этой почве классе в пятом. В детстве я не отличался особой боевитостью и, как и почти любой замкнутый, но талантливый в учёбе парнишка, был частым объектом травли. Тогда мне и пришла в голову мысля, что неплохо было бы подружиться с кем-нибудь из моих обидчиков, кто посильнее. И предложить выгодную сделку – помощь в учёбе в обмен на защиту от остальных хулиганов. Выбор пал на Дэнчика. Мог ли я тогда предположить, что это выльется в крепкую дружбу на года вперёд? Конечно же нет. Я тогда и представить не мог, насколько правильный я сделал выбор.
– Совершенно верно, – кивнула Ольга. – Грустная, но всё равно замечательная книга. И пускай фильм не оставляет и половину тех эмоций, но от этого он не становится хуже. У нас в стране сейчас трудное время и, на мой взгляд, как и администрации лагеря, совместный просмотр подобных картин обязан плотнее сплотить наш коллектив. После просмотра, если будут желающие, то могут рассказать о своих бабушках и дедушках, которым довелось пройти через ужасы войны.
Могут рассказать… Интересно, это правда будет чисто на добровольной основе или всё же добровольно-принудительной? Нетрудно было догадаться, что очень многое в пионерлагерях проходило как раз по этой схеме. Ты, конечно, можешь не идти смотреть фильм, сюжет которого ты и так прекрасно знаешь, но ведь тем самым подведёшь товарищей! И даже не замечаешь, в какой момент истории тебе почему-то становится стыдно. И ты всё же идёшь вместе со всеми смотреть «А зори здесь тихие», потому что, ну, вроде ты же сам принял решение идти. В чём проблема тогда? Наслаждайся искусством.
– Вопросов нет? Чудненько, – даже если бы вопросы и были, то никто бы их элементарно не смог бы задать, настолько быстро Ольга сменила пластинку. – Отряд, становись! Нале-во! По парам становись! Шаго-о-ом… марш!
Кто шагает дружно в ряд? Пионерский наш отряд! В сторону сцены мы шли именно так, почти шаг в шаг, идеальным единым организмом, с Ольгой во главе. Передо мной чуть ли не маршировала Славя, идеально ровно выпрямив спину, чего совершенно нельзя было сказать о Дэнчике. Мне в пару, как нетрудно было догадаться, досталась фиолетоволосая. Ну, пока идём, чего бы и не поговорить? С задних рядом, тем более, кто-то щебетал, так что вроде не запрещалось.
– Ты извини, что я тебя задел, ещё раз, – начать беседу с такого ракурса будет проще, чем банальное «А как тебя зовут?».
– Всё хорошо, Максим, – краешки её губ едва заметно устремились вверх, чем явно оповестили об искренности её слов.
А откуда она… Ах, ну да. Меня же только что всему отряду представляли. Уже успел забыть.
– Тебя-то как звать? – уже можно, полагаю.
– Лена, – ответила фиолетоволосая.
– Просто Лена? – осведомился я. – Точно? Не какая-нибудь там Владлена? А то я, знаешь, наслушался непривычных имён с фамилиями за сегодня. Уже с моим простецким именем как-то даже неловко становится.
– Точно, точно, не волнуйся, – хихикнула та. – Просто Лена, ни больше, ни меньше.
– Это хорошо, – выдохнул я. – Приятно встретить просто Лену после всяких Мику, Двачевских и… – не, нафиг, а то активистка услышит ещё. Обидится, Дэнчик меня потом со света сживёт. – Ты не подумай только, что я сейчас намекал на то, что ты простая, это я исключительно про имя.
– Я поняла, – добродушно сказала Лена. – Трудно делать выводы о человеке спустя лишь пару слов.
А вот тут я бы с тобой поспорил. Порой не то, что пары, одного слова достаточно. Даже взгляда. Понятно это лишь, впрочем, становится явно не в радужном подростковом возрасте. Где все кажутся такими таинственными и глубокими.
– Не всегда, конечно, но, в целом, да, – завуалированно донёс я свою позицию. – В моём случае, например, люди почти сразу начинают намекать на моё высокомерие. И они, на самом деле, не ошибаются.
– По тебе не скажешь, – удивлённо даже ответила Лена. – У тебя, как мне кажется, очень добрые глаза.
– А это потому что я дурак, – да, тут уж, как не борись, а взгляд у меня порой до сих пор беззастенчиво выдаёт того самого простачка, каким я был пять лет назад.
– Разве одно вытекает из другого?
– Я тебе больше скажу, Ленусь, тут вообще нет никаких противоречий, – открыл я девочке страшную правду. – Доброта самый что ни на есть синоним глупости.
– Жалко, что ты так считаешь, – зелёные глаза Лены стали неожиданно серьёзными. – Я, конечно, не удивлена, среди вас, мальчишек, это обычное явление, но почему-то сперва показалось, что ты не такой.
– Я просто вежливый, причём иногда очень натянуто вежливый, – честно признался я. – Окружающая среда не оставляет особого выбора. Таким просто надо быть.
– Передо мной ты извинился тоже, потому что просто надо было? – Лена чуть склонила голову, отчего её пушистые хвостики забавно дёрнулись.
– Нет, в твоём случае я правда был искренен, – улыбнулся я. – У меня много пороков, но беспричинное хамство в них не входит.
«Правда, я найду тысячу и одну причину нахамить при желании, но это отложим пока в долгий ящик».
– Ну, хорошо, если так, – ровно ответила Лена, смотря уже куда-то в сторону. Кажется, она не очень намерена продолжать это и без того неловкое общение. Ладно, как знаешь. Я не настаиваю. Просто хотелось скрасить время. А тут уж всё равно, с кем – с Леной, с Электроником, да хоть со Снусмумриком.
– Отряд! – бойко начала Ольга. – Песню запе-вай!
Ох, нет. Пожалейте. Пожалуйста…