Второй шанс для двоих

      Первое, что бросилось в глаза – то, насколько все постройки гармонично сочетались с окружающей средой. Будто это на месте лагеря были посажены все эти деревья, кустарники, расставлены камушки, а не наоборот. Ничего лишнего. Диву только даваться оставалось. В нашем с Дэнчиком мире о такой мелочи, как природа, не заботятся примерно совсем. Лишь бы больше кирпичных коробок понатыкать.       Уже следом отмечалась чистота. На вымощенной чуть потрескавшимися бетонными плитами дороге не наблюдалось ни одной соринки. Выглядело это, конечно, красиво, но отдавало какой-то фальшью. Как будто специально перед нашим приездом согнали всех местных пионеров на ПХД. Ну, не может такого быть на постоянной основе. Как бы сказал Станиславский – «Не верю!».       – А здесь очень мило, – заметил Дэнчик, который будто ненароком оказался рядом со Славей, оставив меня чуть позади. – И так спокойно. Удивительно даже.       – Это просто повезло, что сейчас тихий час. А в остальном не могу не согласиться, – живо подтвердила девушка. – Недаром наш «Совёнок» замыкает пятёрку лучших пионерлагерей во всем Союзе. Хотя, если спросите моего мнения, то он у нас самый лучший!       – Справедливое замечание, – заулыбался Дэнчик.       – А вы до этого в каких лагерях были? – спросила Славя.       Данный вопрос загнал моего непутёвого Ромео в тупик. Тот сразу стух и умоляюще впился в меня глазами. Ну да, я же эксперт по Советским пионерлагерям, историю каждого на зубок знаю.       – В «Артеке», – кивнул я, догоняя парочку. Собственно, единственное, что мне пришло в голову. Оставалось надеяться, что таковой в этом мире имеется. А даже если и нет, то какая разница? Вряд ли девочка в курсе обо всех пионерлагерях нашей страны. Поэтому я продолжил беззастенчиво врать. – Море, каменные пляжи, гора, похожая на медведя. Красота неописуемая.       – Представляю, какое там ощущение свободы, – мечтательно улыбнулась Славя. – И воздух! Благодать. Всегда мечтала побывать на море.       – Какие твои годы, – улыбнулся я. – Вступишь в ВЛКСМ, а дальше все дороги открыты. Тебе, кстати, скоро уже?       Вопрос был с двойным дном. Хотелось уж больно узнать, в каком возрасте в этом мире принимают в Комсомол.       – В следующем году, как и вам, – ответила Славя. – Собственно, как и почти всем в старшем отряде. Лене только еще годик ждать, поскольку ей шестнадцать. Ну и Ульянке. Ей вообще тринадцать. Вы с ними со всеми скоро познакомитесь.       Ага, значит в Комсомол у нас тут с восемнадцати лет принимают. Удобно. Деление по возрасту прямо как в XXI веке.       – А что тринадцатилетняя девочка забыла среди старших? – неожиданно задал довольно интересный вопрос Дэнчик.       – Да её по ошибке к нам вписали. Неорганизованность какая-то совершенно в этом году. Сначала с Ульянкой. Теперь вот с вами, – как-то виновато опустила голову Славя, будто все это были её личные косяки. – Оно-то вроде и ничего, Ульянка девочка хорошая, но такая егоза, за ней глаз да глаз нужен. А её ещё и к этой Двачевской подселили, ужас, – последние слова она будто выплюнула. – Ольга Дмитриевна думала, что необходимость присматривать за ребёнком научит её уму-разуму. Ага, как бы не так. Мало нам одной этой рыжей катастрофы было, так она теперь умножилась.       Славя явно выдала уже слишком много пока что бесполезной информации. Да и в принципе говорила так открыто, будто мы с Дэном всех этих Лен, Ульян, Двачевских и прочих представителей местной фауны уже не один год знаем. Двачевская… Что за фамилия такая? Хотя, я и имени Славяна до сего момента ни разу не встречал. Мало ли, какие есть свои заморочки в этой Вселенной.       – Весело у вас тут, – заключил я и уже было потянулся в карман за электронкой, как вдруг осёкся. Во-первых, неизвестно, как Славя отреагирует на прибор, чтобы догадаться о предназначении которого не нужно быть семи пядей во лбу. Который ещё и дымит похлеще любой сигареты. О курении в рядах пионеров в этой радужной Вселенной наверняка не шло и речи. Во-вторых, данная вундервафля наверняка в любом случае привлекла бы её внимание. Лишние вопросы – последнее, чего бы мне сейчас хотелось. Да и Дэнчику, наверняка, тоже. Ну и в-третьих, в памяти была ещё весьма жива моя реакция на никотин в автобусе. И если я ещё не разучился логически мыслить, то это может быть напрямую связано с моим омоложением. Это следует проверить. И, желательно, на Дэнчике. Не потому что я такая вот скотина. Для статистики. Если моя реакция единична, то это ещё можно будет списать на случайность, а вот у двоих – уже признак какой-никакой закономерности.       – Это уж точно, – кивнула Славя. – Жалко, что вы пропустили почти неделю смены. Но ничего, у вас впереди ещё, получается, четырнадцать с половиной дней. На которые у нас запланировано очень много мероприятий – на следующей неделе во вторник будут танцы, в четверг поход в лес, в пятницу футбольный матч против команды пока что еще не названного лагеря…       Я не мог не заметить, как при упоминании футбольного матча у Дэнчика вспыхнули огоньком глаза. Я для себя заодно обозначил цель – сагитировать моего друга принять в этом участие. С таким игроком у лагеря, которому не посчастливилось выступить против «Совёнка», не будет не единого шанса.       – …на выходных День Нептуна, потом родительский день, «Зарница» и, под конец смены, вечер художественной самодеятельности. Это если совсем вкратце, не учитывая прочие лагерные мероприятия. В общем, скучать у нас, ребят, вам точно не придётся.       Действительно. Не то, чтобы сам факт попадания хрен пойми куда и хрен пойми зачем в принципе мог бы быть скучным, но так тем более лучше. Ведение активной лагерной жизни поможет не сойти с ума и узнать ответ на главный вопрос – зачем мы здесь? Во всех фантастических книгах, что мне доводилось читать, герои попадают в другой мир не просто так. Всяко должна быть какая-то цель. И очень хотелось бы думать, что эта цель есть и у нас. Это будет даже как-то нечестно, если нас, допустим, по окончанию смены просто выкинет назад в реальный мир. Или если мы застрянем в этом просто потому что так судьба распорядилась.       Ну, благодаря Славе, мы хотя бы теперь знаем, сколько дней нам тут точно отведено. Пятнадцать, если считать сегодняшний. От этого будем отталкиваться.       – За этим не заржавеет, – улыбнулся Дэнчик во все тридцать два и повис на моём плече. – Мы с Максом ехали сюда за новыми впечатлениями, и мы намерены их получить по полной программе.       – Я очень рада видеть такой энтузиазм, – одобрительно кивнула Славя и затем внезапно довольно лукаво улыбнулась. – Слушайте, ребят, наш отряд, помимо всего прочего, на вечер художественной самодеятельности планирует ставить пьесу. Заведующая нашей библиотекой предложила поставить водевиль «Беда от нежного сердца» Владимира Соллогуба. Там как раз есть две главные мужские роли. Если вы не против…       – Да! – тут же воодушевился Дэнчик.       – Нет! – отрезал я. Ещё чего – сидеть вечерами и заниматься зубрёжкой роли? Нет уж, увольте. На такое я добровольно не подпишусь. Да и название ещё такое идиотское – явно фигня для девочек. Где всенепременно воспевается моя такая ненаглядная химическая реакция.       – Мы подумаем, – мой друг наградил меня укоризненным взглядом. Я ещё раз для пущей убедительности отрицательно мотнул головой и поспешил обогнать этих двух горе-активистов, пока меня ещё куда-нибудь не постарались вписать против моей воли.       Миновав вереницу небольших домиков, которые, очевидно, предполагались для жизни там пионеров, мы вышли на относительно небольшую площадь с лавочками по краям, которые так удачно скрывались в тени крон деревьев. Специально так проектировали, не иначе, чтоб даже в жаркие дни была возможность посидеть в теньке с какой-нибудь книжкой и отдохнуть. В центре площади расположился памятник. И, что удивительно, не Ленину. И даже не Сталину. Нет, на нас, высокомерно поправляя очки, взирал какой-то неизвестный мужик в костюме. Надпись гласила, что памятник установлен некоему Генде. Что за Генда такой я, честно, даже представить не мог. В моём мире таких партийных деятелей точно не было. Что опять же говорило в пользу альтернативной Вселенной.       – Слушай, кого-то он мне напоминает, – призадумался Дэн, недвусмысленно покосившись в мою сторону. Ах, ну да, какая шутка, можно подумать, что я единственный высокомерный очкарик во всем долбаном Союзе!       – Конечно, это же сам Генда! – не поняла намёка Славя. – Уважаемый человек, борец за права…       – Да-да, мы знаем, – перебил её я. Выглядело это довольно бестактно, но что поделать, выражение лица у Слави сейчас было такое, будто с минуты на минуту она была готова запеть про Союз нерушимых республик народных. А лично мне такое счастье не пристало. Даже Дэнчик выдохнул с облегчением.       Девушка одарила меня недовольным взглядом своих голубых глаз и молча пошла дальше. Ну, что поделать, блондиночка, если уж нам с тобой предстоит провести вместе прекрасных неполных пятнадцать дней, то тебе, как местной активистке, придётся смириться с моим тяжелым характером. На моё удивление, Дэнчик замедлил шаг и присоединился ко мне, оставив Славю в относительном одиночестве.       – Слыхал о таком? – спросил он, кивнув в сторону памятника.       – Нет, – ответил я.       – Вот и я тоже нет. Даже моих не особо глубоких познаний в истории достаточно для того, чтобы утверждать, что в нашем мире такого мужика просто не было. Думаю вот теперь, как бы нам, понимаешь, в совсем уж идиотскую ситуацию не попасть. Мы ведь даже до сих пор не знаем, какой сейчас год, хотя бы.       Мысль дельная, да только вот сейчас не совсем то время, чтобы это обсуждать. Не когда перед твоими глазами маячит спина местной активистки, которая может чисто случайно подслушать наше с ним перешёптывание.       – Позже, – отмахнулся я. – Вожатая всяко нам выделит отдельный домик. Там вот сядем, без лишних ушек, и всё обсудим.       – Дельно, – согласился друг. – Ладно, я тогда…       Видно было, что ему немного неловко. И меня бросать не хочется, но и с красивой барышней тоже лясы почесать охота.       – Иди-иди, господи, – вздохнул я. – Не переусердствуй только. Я тебя всегда вытаскивать из неловких ситуаций не смогу физически.       – Ой, да больно ты мне сдался, – фыркнул Дэнчик и ускорил шаг, чтобы нагнать Славю.       Обидел друга. Ничего, переживёт.       Тщеславие, в сущности, очень человеческое чувство. Единственная страсть, не дающая нам передышки. Хотя я бы не назвал себя прям уж совсем тщеславным. Себя любил, да. Высокомерие тоже чек. А вот потребности в любви окружающих отродясь не было. Моё самоуважение зависело лишь от мнения одного человека, и этим человеком был я сам. Если я себя сам не устраиваю – тогда это проблема. А что до остальных… Увы.       В конце концов, мы остановились около небольшого одноэтажного зелёного деревянного домика, крытым оцинкованным профнастилом, и почти идеальной треугольной формы. Прям как на моих детских потугах в художника. К углу был припаркован простецкий жёлтого цвета велосипед, а около двери, под пышными кустами сирени, расположился шезлонг. Сразу видно – домик начальства. Все прочие были лишены таких изысков.       – Пришли, – заключила Славя, вновь мило улыбнувшись. Небольшой конфликт ушел в историю? Оно не удивительно, если подумать. Кажется, что злиться эта девочка не умела априори. – Не забыли ещё, как вожатую зовут?       – Ольга, Ольга, Ольга, – пропел я.       – Ольга Батьковна! – торжественно изрек Дэнчик. Я от греха прикрыл рот рукой. Почему-то эта глупая шутка меня очень развеселила. И мне совершенно не было стыдно в связи с этим. Хотя должно быть.       – Дурачок, – беззлобно улыбнулась Славя. – Ольга Дмитриевна её зовут.       Активистка предварительно постучалась, и лишь когда приглушённый женский голос оповестил нас о том, что можно заходить, та пригласила нас внутрь.       Там я сразу встретился взглядом с симпатичной зеленоглазой девушкой чуть младше моего настоящего возраста, непрерывно обмахивающейся белой панамкой. Длинные каштановые волосы изящно падали на точеные плечики. Видимо, та самая Ольга Дмитриевна и наша будущая вожатая. Понял это и Дэнчик, который будто случайно укрылся за моей спиной, предоставляя мне бразды правления в предстоящем с ней диалоге.       – О, Славя! – тут же запричитала вожатая, отложив свою панамку в сторону. – Слушай, ты уж извини за этот конфуз, мне так неловко. А ещё, главное, думаю, зачем нужно было так срочно идти в администрацию за новой копией бумаг. И ведь даже не удосужилась глянуть. Какие, думаю, могут быть существенные изменения за несколько часов до прибытия пополнения. А тут вон что!       Хороша вожатая, нечего сказать. Поставила свою помощницу в неловкое положение.       – Ничего страшного, Ольга Дмитриевна, главное, что мы всё решили, – заверила ту Славя. – Я пойду тогда? А то мне ещё проверять дежурных по столовой.       – Да, иди конечно, – добродушно улыбнулась Ольга Дмитриевна.       – Увидимся, Славь, – подмигнул ей Дэнчик. Та немного покраснела и, кивнув тому в ответ, оставила нас наедине с вожатой, чей взгляд тут же посуровел. Он не стал каким-то злобным, нет. Просто каким-то более… орлиным, что ли. Ольга Дмитриевна вряд ли была злой. Строгой – да. Но злой… Увольте.       – Ну, давайте знакомиться, – Ольга Дмитриевна приблизилась к нам, смотря почти немигающим взглядом. – Меня зовут Ольга Дмитриевна Банникова, старшая вожатая смены и также вашего отряда.       – Очень приятно, – скромно улыбнулся я. Практика многолетнего вежливого общения с homo сейчас должна сыграть мне на руку. – Максим Жеглов, пионер Вашего отряда. Не знаю уж, старший или нет, но моего друга я старше на полтора месяца.       Вожатая хихикнула. Видимо, оценила шутку.       – А тебе палец в рот не клади, – отметила она очевидную вещь. Затем глазами стрельнула в Дэнчика. – А ты, стало быть…       – Денис Мартынов, – закончил за неё тот.       – Чудесно, – хлопнула Ольга в ладоши. Простите, но лично у меня вообще не поднимается язык называть ее по Имени-Отчеству. Это казалось мне максимально противоестественным. – Да, друзья мои, наделали вы шуму. И ведь, что самое парадоксальное, даже ничего и не сделали. Кто ж виноват, что такой конфуз случился.       – Да, ничего страшного, – пожал плечами я. Время для безумных экспериментов. – Ольга Дмитриевна, а можно будет с родителями связаться? Сказать там, что мы доехали, то, сё…       Блин, если получится, то это будет крайне занятно – поговорить с родителями, которых ты в жизни никогда не видел. Интересный опыт, который я, честно говоря, никому бы не пожелал.       – К сожалению, нельзя, – огорчила меня Ольга. – Политика лагеря такова, что здесь дети должны научиться выработке социальных навыков, а именно учиться жить в коллективе без родителей, быть внимательными друг к другу, помогать младшим. Быть взрослыми, понимаете? Поэтому пионеры допускаются к телефону только в самом крайнем случае.       – А если у меня как раз такой случай? – я решил все же попробовать идти до конца. – Я обещал, что позвоню по приезду! А я, как настоящий пионер, не люблю нарушать обещания.       Грязно играешь, Максим. Но что поделать? Всё ради науки.       – Похвально, конечно, но в этом нет нужды, – заверила, как ей казалось, меня Ольга. – С вашими родителями я разговаривала буквально вот-вот. Так что они в курсе, что с вами всё в порядке, можете не переживать. И также в курсе, что пионерам запрещено пользоваться средствами связи. Так что ты, Максим, не нарушишь своего обещания.       – Но ведь… – я всё ещё пытался найти какую-нибудь лазейку, но было понятно, что у вожатой найдутся аргументы на любой мой выпад.       – Никаких «но»! – поставила точку в этой теме Ольга. – Кстати, они также рассказали о вашей общей… проблеме. Так что можете не переживать, я приложу все усилия, чтобы никто в лагере об этом не узнал.       – Какой проблеме? – встрепенулся Дэнчик. Я же, округлив глаза, отвел взгляд в пол. Дела. Господи, я надеюсь, что вожатая сейчас не имела в виду то, что я грешным делом подумал. В Союзе, вроде как, к этому относились крайне отрицательно. Чай не прогрессивный двадцать первый год.       – Вот и я не знаю, какой, – беззаботно улыбнулась Ольга.       У меня вырвался нервный смешок. Ладно, вряд ли вожатая всерьез намекала на то, что мы с Дэнчиком геи. Это слишком абсурдно. Тогда о чём она? Что за такая у наших молодых версий в этом мире может быть «общая проблема»?       – Ладно, хлопцы, расклад у вас такой, – быстро переключилась с явно неудобной темы Ольга. – Сейчас вы пойдёте на бельевой склад. Там получите всё необходимое – матрацы, постельное бельё и, самое главное, форму. Можете смело обустраивать домик под себя, главное, чтобы там был порядок. Ну и особой вычурности всё же постарайтесь избежать. Администрация не жалует. Я приду перед отбоем, проверю. Считайте, что это ваш план-задание на остаток дня. Средства личной гигиены найдёте уже в домике. Если будут какие-то вопросы или жалобы, то смело обращайтесь ко мне или к Славяне. Так, что ещё… Кроватям уделяйте особое внимание – они должны всегда быть аккуратно заправлены. Администрация периодически ходит и проверяет. Ну и лежать на кроватях днем, за исключением тихого часа, также запрещено. Вроде пока всё… Ах, точно, чуть не забыла!       Вожатая подошла к тумбочке, выудила оттуда небольшой ключик, на кольце которого висела ромбовидная пластинка с выгравированным на ней номером «27» и протянула его мне.       – Добро пожаловать в «Совёнок»!       Где-то на этом моменте за кадром должна была заиграть торжественная музыка. А чего бы и нет? Момент-то, по сути, самый что ни на есть.       Ольга более-менее понятно объяснила, как нам добраться до нашего домика. Площадь пройти насквозь, дальше прямо и на развилке взять правее. Склад же, по её словам, находился около столовой, тут уж заблудиться было в принципе нереально. Поняли, приняли. Поблагодарив её, мы с Дэнчиком поспешили покинуть сию опочивальню.       – Как думаешь, что имела в виду вожатая? – подозрительно спросил друг, памятуя о разговоре про нашу таинственную проблему.       – Понятия не имею, – ответил я. – Но надеюсь, что наши аватары не преподнесут нам никаких неожиданных сюрпризов. Типа астмы, аллергии на солнечный свет или непереносимости глютена.       – Хочешь угарнуть? – заржал Дэнчик. – Я вообще подумал, что она намекает на то, что мы геи.       – Дэн! – я театрально закатил глаза. – Мне до того, как ты это сказал, такое даже в голову не приходило!       – Ну, извини, – все хихикал мой друг. – Но если что, то я буду спать жопой к стенке. Хрен тебя знает, как ты там в своей Москве изменился за десять-то лет.       – Ха. Ха. Ха, – сплюнул под ноги я. Блин, надо было спросить, есть ли возможность поселиться отдельно. А то чувствую, что за две прекрасные недели в обществе Дэна и его «замечательных» шуток я чокнусь.       Сориентировались мы довольно быстро. «Совёнок» хоть и был полон зелени, но местность вполне проглядывалась. Если бы хоть у кого-то из нас имелся хорошо развитый внутренний компас, то даже не потребовались бы объяснения вожатой.       Группа домиков, среди которых затесался наш, находилась почти что на берегу реки. Неплохо, неплохо. По утрам можно будет спокойно бегать купаться. Проходя мимо наших соседей из двадцать третьего домика, я не мог не заметить и оценить вывешенного на окне Весёлого Роджера. Интересно, это считается за особую вычурность, о которой говорила Ольга? Просто если да, то обитатели этой жилплощади целенаправленно рискуют навлечь на свою пионерскую голову неприятности в виде администрации. Похвальная дерзость, но так ли необходимая?       Внезапно, в окошке показалось озорное девчачье лицо. Хитрые голубые глазки смотрели прямо на меня. Трудно было с уверенностью сказать о возрасте, но девчушка явно из отрядов помладше. От неё исходила такая жизнерадостная энергетика, что я волей-неволей ей поддался. Постаравшись изобразить дружелюбие, я коротко махнул ей рукой. Девчушка в ответ показала мне язык и, сверкнув рыжими, стянутыми двумя хвостами-ракетами, волосами, скрылась в недрах домика. Вот и поговорили. Контакт с соседями установлен.       Наш домик мало чем отличался от домика вожатой. Разве что у нас был пятиугольник. Содержимое сто процентов идентичное, к бабке не ходи.       – Так, Максон, ты как знаешь, а я на перекур, – тихо заявил Дэнчик и, воровато оглянувшись, нырнул в кусты. Немного выждав, я последовал за ним. У меня ещё, насколько вы помните, со времён прогулки со Славей руки чесались. Да и теорию проверить надо.       Не светя пачкой, Дэнчик достал одну сигарету одновременно с зажигалкой. Повезло ему ещё, что вчера догадался впрок взял. А то маялся бы сейчас. Я же пока с электронкой не торопился. Выжидал.       И ведь действительно, стоило Дэну сделать затяжку, как кусты тут же сотряс дикий кашель. Ровно, как и меня, когда я закурил электронку в автобусе.       – Твою ж… – Дэнчик протер мгновенно наполнившиеся слезами глаза. – Как будто Беломор покурил.       – Есть у меня одна догадка, – высказался я. – Думается, что наши новые юные тела отродясь в руках сигарет не держали. Отсюда и реакция соответствующая. Жалко, конечно, что при этом сохранилось мышление курильщика. Что, кстати, доказывает, что никотиновая зависимость по большей части психологическая фигня.       – Да иди ты, умник хренов, – пробубнил Дэн, уже с недоверием косясь на сигарету в руках. – Раньше вот не судьба была сказать? Твою мать! – выругался он и потушил огонек.       – Можешь электронку мою попробовать, – вновь предложил я ему. – Если уж прям совсем невмоготу.       – Ладно, давай, – протянул руку Дэн. Аккуратно затянулся. Чуть кашлянул, но в целом реакция была удовлетворительной. – А неплохо. Вкусненько, я бы даже сказал. Буду у тебя тогда постреливать, если ты не против.       – Нет конечно, – улыбнулся я. – Пари на здоровье.       – От души, – кажется, он немного смутился. – Пачку уж оставшуюся выкидывать не буду, мало ли, пригодится. Так, Максон, а чего у тебя по жиже тогда?       – Жижа-то у меня с собой была, до конца смены нам на двоих должно хватить, – призадумался я – Зарядить тоже, думаю, будет где, в домиках просто должна быть хоть одна розетка. А вот с испариком проблема. Я неделю назад новый поставил. Хватит ли его ещё на две, да и с учётом двоих активных пользователей – большой вопрос.       – Пипец, – морщится. – И за какие такие грехи нас только судьба сюда закинула?       – Будто ты недоволен чем, – усмехнулся я. – Вон как вокруг Слави бегал, аж только, что язык с пола не подбирал.       – Да ну тебя, – уставился куда-то в сторону Дэн. – Мне, может, понравилась девка. А ты всё ехидничаешь.       – Да нет, что ты, – открестился я от лишних претензий в мою сторону. – Я только за. Совет вам, да любовь. Просто не хочу, чтобы ты натворил глупостей.       – Не маленький, разберусь, – напомнил Дэнчик. – Ладно, пойдём уже шмот лишний скинем, да бельё поскорее со склада заберём.       – Откуда такое рвение? – поинтересовался я.       – Поскорее хочу убедиться, что в местной форме я буду выглядеть максимально тупо, – ядовито отозвался мой друг. – Да и жарко мне становится. Уже голым, блин, ходить готов.       Как я и предполагал, внутренности нашего домика были почти идентичны Ольгиному. Две кровати по бокам с тумбочками, один шкаф, парочка настенных полок, около окошка стол с лампой и двумя стульями. Ничего лишнего.       – Welcome home! – процедил я.       Дэнчик ничего не ответил. Побросав вещи, он с размаху упал на пока ещё не оборудованную матрацем кровать. Выудил из кармана путёвку и принялся её изучать.       – «Памятка для отъезжающих в пионерский лагерь», – начал он зачитывать вслух. – Так, нет, это фигня. А, вот – «Имя – Денис Мартынов. Дата – июль 1989 года».       – Так и написано? – уточнил я.       – Угу, – кивает. – Видимо, это всё же прошлое. И как мы только сразу не догадались посмотреть на путёвки?       В душе отразилась смешанная гамма чувств. А ведь и правда. Это же было самым очевидным решением! И, самое главное, я мог бы до него дойти самостоятельно, если бы не банальности вроде попыток прикидываться валенком и играть в образцового пионера. Вот же ж беда-бедовая.       – Тут даже адрес есть – «Поволжье»! Как тебе информативность?       – Изумительно, – в расстройстве буркнул я, садясь на свою кровать.       – Ну чего ты дуешься? – повернулся ко мне Дэнчик. – Максон, ну сделай лицо попроще. Подумаешь, горе какое, не сообразил с путёвкой. Ты не Господь, знаешь ли, чтобы все проблемы щёлкать и всё за всех решать.       Ладно, тут ты прав. Совершая ошибки, я могу себя покритиковать. А без критики, как известно, нет оптимизации.       Тут я кое что вспомнил. Раз уж речь зашла о «за всех решать».       – Кстати, Дэн, ты не надумал принять участие в пятничном футбольном матче?       – Ага, ещё чего, – отрезал тот. – Я же тебе говорил – никакого футбола.       – А пьяный ты мне вчера кое что другое говорил, – воодушевился я. – Да я и сам видел, как у тебя глаза загорелись, когда Славя об этом упомянула. Так что меня твой ответ не устраивает.       – Ты меня пьяного больше слушай, – попытался отбрехаться Дэнчик. Но мы-то все понимаем, что это было заведомо безрезультатно. – Я ещё и не такую чушь выдам. И вообще, если не устраивает ответ – не задавай вопрос.       – От жизни никуда не денешься, – нарочито серьёзно заявил я.       – Господи, достал, – выругался Дэнчик. – Давай так – я соглашаюсь принять участие в матче, если ты согласишься принять участие в постановке. Идёт? Око за око.       Я почти что искренне рассмеялся. Нет, ну правда. Смешная шутка.       – Ага, побежал записываться, – ответил я, даже не пытаясь скрыть сарказм. – Нет уж, дудки. Актер из меня хреновый…       – Из тебя актер хреновый?       – …а ты футболист от Бога. Чувствуешь разницу?       – Да тебе же всё равно, буду я играть, или же нет. Тебе просто по приколу стало попытаться меня заставить наступить самому себе на горло.       – Неправда! – возмутился я. – Конечно, я не буду отрицать, что этого прям совсем не могло иметь места быть, но изначальные мотивы были весьма благородными.       – Короче, всё, – безапелляционно заявил Дэнчик. – С тебя спектакль, с меня матч. Вот и думай, что тебе важнее. И на какие жертвы ты готов пойти ради друга.       – Да ты баран, – моё терпение начало потихоньку кончаться. – О каких жертвах ты вообще говоришь? Ты из-за каких-то принципов отказываешься от того, что ты любишь больше всего на свете!       – А ты из-за каких-то своих принципов не хочешь подыграть мне, хотя тебе это не будет стоить ровным счётом ничего, – уже Дэнчик повысил голос.       Оставалось только схватиться за голову. Не, ну знаете, так всё перевернуть, это уметь надо.       – Это грязный шантаж, ты в курсе? – спросил я.       – Допустим, – пожал плечами Дэнчик, вернувшись к изучению путёвки.       Я не успел придумать никаких дальнейших аргументов – в дверь кто-то осторожно постучал. Кого ещё там принесло так не вовремя?       – Войдите! – встречать неожиданных гостей было слишком лениво, поэтому я лишь раздраженно бросил в сторону двери.       На пороге возник голубоглазый и светловолосый кудрявый паренёк. Ещё один истинный славянин упал на нашу голову. И где они только таких находят? Помимо прочего, его появление полностью убедило меня в фразе Дэнчика о том, что пионерская форма на парнях смотрится довольно нелепо. Выходило так, что ещё было большим вопросом, кто на кого смотрел с ещё бо́льшим интересом.       – Новенькие? – спросил паренёк.       – Они самые, – кивнул я.       – Отлично, значит, я ничего не перепутал! – обрадованно заявил паренёк. – Меня вожатая к вам отправила, помочь перетащить вещи со склада. А то переживает, что вы до полдника не успеете управиться. Меня, кстати, Серёжа зовут. Но в лагере меня все называют Электроником.       А что, похож. Даже очень. Бывают же совпадения. И это я ещё на странные имена этого мира, помнится, жаловался. Тут вон – самые натуральные косплееры поневоле ходят.       – Не без причины, – ухмыльнулся я.       – Ну да, – согласился Электроник. – Ещё и фамилия досталась как назло – Сыроежкин.       Безмятежно лежавший на кровати Дэнчик не выдержал и заржал, чем ещё больше смутил Электроника. У меня хоть пока и не возникало подобного желания, но сама по себе ситуация была, мягко говоря, забавной. Впрочем, не вина бедного мальчугана, что у него родители идиоты, которые перед зачатием дитятки, судя по всему, зачитывались Велтистовым.       – Ладно, друже, веди нас, – я постарался максимально быстро съехать с темы, прежде чем самому расхохотаться. – Дэнчик, давай, поднимайся. Охота тебе вот на пружинах лежать.       Мы послушно выдвинулись за Электроником. Не очень хотелось покидать прохладный домик, но что поделать? Бельё вместе с формой сами себя не нарисуют.       Проходя мимо домика с Весёлым Роджером, Электроник как-то подозрительно съёжился.       – Повезло же вам с соседями, – чуть ли не шёпотом сказал он.       – В смысле? – спросил Дэнчик.       – Потом поймёте, – загадочно ответил тот.       – Слушай, Серег, давай без этой фигни, ладно? – я не очень люблю, когда что-то недоговаривают. – Раз уж поднял тему – заканчивай. Что не так с нашими соседями?       – Ну, ладно, понимаете… – протянул Электроник, боязливо оглядываясь по сторонам. – Двачевская с Ульяной там живут. А они те ещё бесноватые.       А, ну да, те самые, о которых Славя вскользь упоминала. Ну, живут и живут, хрен бы с ними. Не в одном же с нами домике.       – Двачевская в прошлом году попыталась памятник Генде подорвать, – продолжал тем временем Электроник. – Смогла как-то порох соорудить. Правда, взрыв получился слабеньким, но сам факт!       – Боже, это всего лишь девочки, пусть и без царя в голове, а ты так шепчешься, будто в этом домике какое-то вселенское зло проживает. Чего их бояться? – риторически поинтересовался Дэнчик.       – Склонен согласиться с моим другом, – кивнул я. – В нашем возрасте, тем более, не бояться девчонок надо, а очень даже наоборот.       Электроник мигом покрылся краской и прибавил шагу, всё же стараясь поскорее убраться от домика двух местных хулиганок. Мы с Дэнчиком, обменявшись развесёлыми взглядами, подмигнули друг другу и также продолжили шествие. Я бросил взгляд напоследок в сторону Весёлого Роджера. В окошке я едва успел заметить пионерку с двумя хвостиками на голове, которая тут же, подобно своей соседке ранее, скрылась с глаз долой.       Вскоре наша небольшая компания вышла к одноэтажному серому деревянному зданию. Огромные ворота с торца как бы намекали, что это и есть тот самый склад. Не то, чтобы у меня было богатое представление о том, как должны выглядеть вещевые склады в пионерлагерях, но этот выглядел немного отталкивающе. И «Совёнок», как оказалось, не грешен в запущении.       – Боже, – вздохнул я. – Есть хоть маленькая вероятность, что наши матрацы будут без следов плесени?       – Нет-нет, не переживайте, – тут же замотал головой Электроник. – Это только снаружи так, внутри всё очень чисто. Анна Петровна, наша кастелянша, вместе с помощницей вожатой и группой добровольцев несколько дней в начале смены там порядок наводили.       – Ну, раз уж Славя принимала участие в наведении порядка, то сомневаться точно не приходится, – отметил Дэн чуть ли не с благоговением.       Мы обошли здание и подошли к входной двери, через которую проглядывалось затемнённое помещение. Внутри мы натолкнулись на пожилую бабушку и, внезапно, Славю, которой та что-то усиленно объясняла, непрерывно тыкая в груду бумажек. Завидев нас, старая тут же отвлеклась от активистки.       – Кто такие будете? – неожиданно громко гаркнула она. – Белобрысого помню, а вас не знаю.       – Ой, Анна Петровна, это наши новенькие, – поспешила угомонить её Славя. – За инвентарём пришли.       – Новенькие? – кастелянша буквально впилась взглядом в нас с Дэнчиком. – А чего тогда как буржуи одеты?       – Так шпионы американские, бабуль, – хмыкнул я. – Приехали навязывать пионерам жвачку с колой.       – Максим! – укоризненно посмотрела на меня Славя. – Анна Петровна, он шутит. Выдайте им, пожалуйста, форму и постельное бельё.       Кастелянша быстренько окинула нас хмурым взглядом и исчезла в недрах склада.       – Максим, ну неужели нельзя было промолчать? Анна Петровна пожилой человек, к её манере разговаривать надо отнестись с пониманием, – голос Слави звучал, скорее, расстроенным, поэтому язвить в ответ я как-то не решился. Ибо лично я никогда не считал возраст оправданием хамству. Глянул на Дэнчика – тот смотрел на меня, определенно давая понять всем видом, что поскольку виноват я сам, то сам разбираться и должен. Ждать какой-то помощи от Электроника было бесполезно в принципе. Ладно, хорошо. Спасибо.       – Да-да, согласен, погорячился, – надеюсь, что прозвучало это хотя бы немного искренне. С другой стороны, является ли ложь ложью, если все понимают, что это ложь?       – Почему ты такой злой? – неожиданно спросила Славя. – Можешь рассказать, пока Анна Петровна там возится. Ну или не обязательно сейчас. Мы тут все как одна семья и должны помогать друг другу. И если у кого-то есть какие-то проблемы, то постараться их решить. Никто из нас не будет тебя осуждать, поверь.       Ох, нет, увольте. Мне Кристины в свое время с лихвой хватило с её попытками в мозгоправство.       – Славь, не забивай себе голову, – мягко ответил я. – Впрочем, если мне понадобится психологическая помощь, то я обязательно к тебе обращусь. Если Дениска возражать не будет.       Того аж потряхивать начало. А я остался доволен своей такой вот маленькой местью за его безучастие в сложившемся конфузе.       – А при чем здесь Денис? – удивлённо подняла бровь Славя.       – Да вообще не при делах, – ухмыляясь все шире и шире, я уже откровенно издевался над побагровевшим другом. – Ну, пока что, по крайней мере. А дальше как знать – как карта ляжет. Ну или если он не будет все оставшиеся две недели шагать вокруг да около…       – Ну все, достал! – рявкнул Дэнчик и ринулся в атаку.       Заливаясь от хохота, я выбежал с территории склада и припустил в сторону площади. Впрочем, я не предвидел один незначительный факт – Дэнчик бегал куда быстрее меня. Поэтому погоня продлилась недолго. Даже столовую миновать не успел. Дэнчик поравнялся со мной и довольно резко схватил за руку. Я аж поморщился. Мой товарищ и сам понял, что малясь переборщил, поскольку резко отдернулся.       – Макс, ну какого хрена? – развёл руками он в невиданном доселе возмущении.       – Ты придаёшь этому слишком большое значение, – я постарался улыбнуться, но вышло как-то уж совсем натянуто. Моя левая рука меньше, чем за час с небольшим обзавелась уже вторым синяком. – Расслабься. Девчонка простая, как пять копеек, мои намёки ей непонятны от слова «совсем». Про Электроника, который дай Бог, чтоб об отношениях в книжках читал, я вообще молчу.       – У тебя вообще совесть есть? – будто даже с надеждой спросил друг.       – Нету. Но это не значит, что мне на тебя плевать, что я о тебе не думаю и не хочу тебе счастья, – я примирительно обнял того за плечо. – Ладно, пошли уже вещички заберём. А то я немного взмок после такой пробежки.       – Пробежки? Это ты называешь пробежкой? – фыркнул Дэнчик.       – Неисповедимы чертоги моего разума, – выкрутился я.       Вернувшись, мы застали уже подоспевшую Анну Петровну, в ногах у которой лежали два баула. На столике рядом разместились две аккуратные стопочки с нашей будущей формой. Рядом блестели две пары сандалий. Даже непонятно – новенькие или же предыдущий владелец их так старательно отдраил.       Что до Слави с Электроником – на их лицах читалось выражение явного недоумения в связи с нашей небольшой с Дэном перепалкой. Ну, пусть пока в недоумении и побудут. Нечего им ещё все знать.       – Расписаться не забудьте, – напомнила кастелянша.       А пожалуйста, бабуль. Люблю автографы давать.       Славя осталась в обществе Анны Петровны, мы же с Дэнчиком, взвалив на себя баулы, побрели в сторону домика. Электроник шёл следом, неся оба наших комплекта формы.       – Хотите, потом вам экскурсию проведу, – предложил наш мальчик из чемодана, когда мы уже покидали вещички в домик. – Время до полдника ещё будет. Прошвырнемся туда-сюда.       – Знаешь, – проскрипел я, разминая спину после баула. – Экскурсия это, конечно, хорошо, но давай-ка лучше потом как-нибудь? Нам ещё переодеться надо, свои личные вещи разложить. Короче, не утруждайся.       – Ладно, – грустно ответил Электроник. – Моё дело предложить. Увидимся тогда за полдником? Вы ко мне с Шуриком подсаживайтесь, это мой друг и коллега по клубу кибернетики. Кстати, если есть желание, то можете к нам в клуб вступить. У нас очень интересно – робототехника, компьютеры, даже настоящий японский видик есть. Правда видеокассет, увы, нет, но может у кого-нибудь в лагере да найдётся.       Не то, чтобы я торопился с выводами, но в «Совёнке» явно наблюдалась нехватка кадров. Нас с Дэнчиком, кажется, каждый первый был готов оторвать с руками и ногами.       – Посмотрим, Серёг. Не смеем больше задерживать.       Довольный своей выполненной миссией, Электроник вприпрыжку направился куда-то вглубь лагеря. Оставалось только выдохнуть. Парень-то, в целом, неплохой. Но уж слишком, до тошноты, жизнерадостный. От таких в приличном обществе принято держаться подальше.       Скептически осмотрев пионерскую форму, я всё же не без удовольствия скинул с себя зимний шмот. Уговорили, что называется. Да, выглядеть я в этом буду уморительно. Но, с другой стороны, обычная хлопчатая рубашка с вроде как джинсовыми шортами. Для жаркого лета ничего криминального.       Обидно только стало, что мой старательно набитый «рукав» на левой руке, как оказалось, канул в небытие. Я даже сначала не сообразил – настолько непривычно было уже себя видеть без татуировок. Жалко, но что уж поделаешь. Хотя, было бы забавно, если бы он остался. Уж очень интересно было бы посмотреть на реакцию Ольги. Караул, уголовника в лагерь завезли!       И ведь, как оказалось, форма почти идеально села! Кастелянша, может, немного и в преддверии старческого маразма, но своё дело знает. Даже сандалии впору пришлись. Дело оставалось, в сущности, за малым. Повязать этот чёртов красный галстук.       Дэнчик уже начал крутиться перед зеркалом с внутренней стороны дверцы шкафа. Всё переводил взгляд то на него, то на себя.       – Мда, – вздохнул он наконец. – Мало того, что я до сих пор не привыкну к этой мордашке, так в этой форме я ещё и похож на мечту педобира.       – Скажи спасибо, что не в юбке, – ответил я. Боже, даже я никогда не заострял такого внимания на своём внешнем виде. А здесь тем более зачем надо? Все одинаково ходят. Что стар, что млад.       До нас донёсся звук, очень напоминающий звук горна. Бери булку, бери хлеб, или как там?       – Труба зовёт, – отметил я.       – Да-да, пошли, – отреагировал Дэн, больше поглощённый изучением красной тряпки, которая в теории и должна стать тем самым галстуком. Мартышка и очки прямо. – Слушай, Макс, можешь помочь с галстуком? Я вообще без понятия, какие махинации с ним нужно проводить.       Кажется, на полдник нам придётся немного задержаться.