***
Мне снился сон. Во-первых, я был крабом. Старательно перебирал своими лапками по песку, отчаянно стремясь добраться до воды. Но всякий раз, когда я подбирался на достаточно близкое расстояние, подлетала чайка и уносила меня на исходную точку. Я готов был покромсать чёртово пернатое, но куда мне, тщедушному крабику, было тягаться с этой птицей? Потом пришел пингвин и почему-то заявил, что он рыба. Я пытался оспорить этот тезис с научной точки зрения, но выходило как-то тухленько. Пингвин просто смотрел на меня, а потом как заорёт: – Вставайте, охламоны, приехали! Ага…Так, стоп. Когда я успел вырубиться? Почему я снова слышу того водителя автобуса? Я разве не… Я резко выпрямился, в результате чего больно ударился головой об спинку. Мои многострадальные очки, и без того съехавшие набок, полностью слетели с лица и укатились куда-то под впереди стоящее сиденье. Наблюдавший за мной при этом водитель криво усмехнулся: – Эвона резвый какой. С тобой всё в порядке, пионер? Воспоминания о последних нескольких часах разом навалились на мою несчастную головушку. И вместе с ними миллионы вопросов. Почему я не в домике? Где тот странный пионер? Какого вообще хрена происходит? – Кошмар приснился, – машинально ответил я, нащупывая на полу очки. К счастью, поиски надолго не затянулись. Вновь нацепив окуляры, я первым делом проверил Дэнчика. Тот, как и в прошлый раз, безмятежно сопел рядом. Так, хорошо. Одной проблемой меньше. – Простите, а мы же в «Совёнок» приехали? На всякий случай. А то вдруг опять скаканули чёрт-те куда. Что было бы весьма обидно – я только начал привыкать к тамошней пионерии. – Ну а куда же ещё? – пожал плечами водитель. – А ты чего, в «Артек» захотел? Ну, извини, учиться надо было лучше. Да, знаешь ли, друг мой ситный, у меня, в общем-то, как я понимаю, вариантов других в принципе не имеется. – Да чего я там не видел, в этом Крыму вашем, – пробормотал я под нос. – В общем, давай, буди своего товарища, и выметайтесь уже. Я сейчас пойду, перекушу, надеюсь, что к моему возвращению вас тут уже не будет. Водитель покинул автобус, оставив меня в растерянности и недоумении. Ладно, и как прикажете это всё понимать? Смена началась сначала? Но почему? Последнее, что я помнил, это как тот пионер щёлкнул пальцами. Это что получается, наш очередной скачок – его рук дело? Быть не может. Хотя… А если правда? А что, если этот пионер в принципе отправил нас сюда? Это выходит, что Дэнчик набыковал на местного Морфеуса или кто он там? Кстати о Дэнчике… – Вставай! – крикнул я, с силой толкнув того в плечо. Автобус огласил стон умирающего тюленя. Дэнчик смерил меня недовольным взглядом, прежде чем уже его глаза расширились от шока. – Макс? – растерянно спросил он меня. – Дэн? – передразнил я его. – По-по-почему мы снова здесь? – мой друг ошарашенно озирался по сторонам, в тщетных попытках уцепиться хоть за что-то, поддающееся логике. – Да чего ты опять меня-то спрашиваешь? – рассердился я. – Я откуда знаю? Прими как данность. Дэнчик откинулся на спинку сиденья и обречённо уставился в пошарпанный потолок. Немая ругань так и застыла на его помолодевшем лице. Мне было немного стыдно за мою резкость, но что он ещё от меня ожидал услышать? Я такой же дилетант во всём этом, как и он. По крайней мере, если смена действительно началась сначала, то мы хотя бы знаем, чего ожидать. Сейчас появится Славя и отведёт нас к Ольге. Мы получим инвентарь, потом отправимся на просмотр кинофильма, после чего схлестнёмся с рыжими. А потом встреча с загадочным пионером. К которой в этот раз определённо стоит подготовиться. Не всё так страшно, на самом деле. Могло быть…. – Полагаю, теперь вы готовы к диалогу? – послышался откуда-то сзади зловещий голос. …гораздо хуже. Мы с Дэнчиком разом обернулись. На последних рядах, вальяжно закинув ноги на спинку и покуривая электронку, расположился наш знакомый пионер. – Ты! – зашипел Дэнчик и уже было ринулся к нему, но в этот раз я успел схватить его за плечо. Нет уж, хватит с меня пространственно-временных перемещений. – Стой! – осадил я друга. – Дэн, не кипятись! Давай его выслушаем. – Чего его выслушивать? – не унимался Дэнчик. – Это ведь он нас сейчас назад во времени вернул! Я вспомнил, как он щелкнул пальцами! И он же нас, наверняка, сюда в принципе и закинул! – Ну, допустим, и что ты собрался делать, а? – я круто повернул Дэнчика к себе и, неожиданно для самого себя, достаточно сильно тряхнул за ворот. – Ты же сам видишь, что это не просто какой-то пионер, которых мы встречали здесь ранее. Я, например, даже не уверен, что это вообще его истинное физическое воплощение. Успокойся, прошу тебя. Если это он нас сюда закинул, то сможет выкинуть и обратно. Давай. Его. Выслушаем. Пионер с нескрываемым любопытством наблюдал за нашей перепалкой. Дэнчик ещё некоторое время попыхтел, но, кажется, услышал мои слова. По крайней мере, он больше не вырывался так отчаянно. – Знаешь, Максим, ты мне уже нравишься, – усмехнулся пионер. – Сразу бы так. А то налетели на дорогого гостя с кулаками, словно варвары какие-то. Клёвая штука, кстати, – потряс он электронкой. – Я у тебя одолжил из тумбочки. Не переживай, верну, мне чужого не надо. Просто в моём времени таких еще не было. Вас откуда закинуло хоть, мальчики? – Декабрь две тысяча двадцать первого года, – произнёс я, все ещё не без усилий удерживая одной рукой Дэнчика. – Надо же, ровно восемь лет уже прошло, – задумчиво ответил пионер, склонив голову набок. – Если отталкиваться от вашего мира, конечно же. Сколько же для меня времени утекло – страшно представить. Даже я, видимо, не смогу получить на всё ответы. – Так тебя тоже сюда из будущего закинуло? – окончательно умерил пыл Дэнчик. Взглядом попросил меня убрать руку. Я немного поколебался, но всё же решил отпустить его. Кажется, он и вправду успокоился. – Если можно так выразиться, – хмыкнул пионер. – Давно это было, очень давно. Витков двести назад. Или триста... Или вообще под тысячу. В любом случае, я перестал считать где-то после пятидесятого, так что какая разница? – Слушай, друже, можешь на русском шпрехать? Мы с другом без понятия, о каких ты там витках, планах и сукиных детях толкуешь, – нетерпеливо попросил я. В самом деле, что за мода такая? Тоже мне, Загадочник недоделанный. – Тебя как зовут вообще? Если ты взаправду рассчитываешь на диалог, то хотелось бы знать, с кем честь имеем. Пионер глумливо рассмеялся. Это начинало подбешивать. Появляется, значит, какой-то хрен с бугра, который обладает сверхъестественной силой, несёт непонятную околесицу, угарает постоянно, а нам понимай, что он тут в виду имеет. Нет уж, так дела не пойдут. – Тебе напомнить, что обозначает смех без причины? – нахмурился Дэнчик. – Глубочайшие извинения, просто вы, новички, всегда такие юморные, – пионер смачно харкнул в угол автобуса. – Что мои вариации, что вы двое. Ладно. Скажем так, у меня нет имени. Точнее, оно-то есть, но я уже давно себя с ним не ассоциирую. Да и что оно значит, в сути своей? Ровным счётом ничего. Пустой звук. Так что можете звать меня, не знаю, Пионер, если душе угодно. Пионер по имени Пионер. Идеально для людей с аномической афазией. Всегда была плохая память на имена. Спасибо за заботу, друг чудесный. – Хорошо… Пионер, – протянул я. – С этим, допустим, разобрались. Теперь другой вопрос – ты вообще кто? И что ты от нас хочешь? Пионер глубоко затянулся и выпустил в воздух объемный клубок пара. Специально время растягивает. Козлина пафосная. – Я такой же, как и вы. Просто чуточку более освоившийся. А от вас мне ничего не надо. Ни души, ни крови девственниц. Просто хотелось пообщаться с действительно новыми людьми. Ну и, может быть, дать парочку дружеских советов, как окончательно не тронуться умом в этом долбаном лагере. Вы здесь надолго, так что это будет для вас очень актуально. – Две недели это не так уж и долго, – поспорил Дэнчик. – Особенно, если год в армии отслужил. Там очень хорошо понимаешь, что такое время. – А кто сказал, что вы здесь на две недели? – весело спросил Пионер. – Славечка? Помню-помню, она постоянно твердит почти одно и то же. Не, для неё вы и правда здесь на две недели, но по факту… Чёрт, Славя же сейчас должна появиться! Не успел я об этом подумать, как активистка осторожно заглянула внутрь автобуса. Ну всё, фиаско. Мало того, что мы теперь выглядим ещё большими идиотами, чем выглядели в прошлый раз, во всей этой зимней одежде, так ещё и в обществе этого сатанинского пионера. Что дальше? – Привет, ребят, – подала голос Славя. – А вы чего тут сидите? У вас всё хорошо? – Молчать! – неожиданно громко рявкнул Пионер. Руки Слави тут же рванулись к бокам, громко хлопнув по телу, а ноги рывком соединились вместе. Активистка вытянулась и застыла, покачиваясь. А потом упала лицом вниз. Если я при виде этого окончательно поседел раньше обозначенного генетикой срока, то я ни капли не удивлюсь. Дэнчик же безмолвно, словно рыба, открывал и закрывал рот, соображая, что произошло. – Славя! – он всё же смог выйти из оцепенения. И затем, с полными ярости глазами, повернулся к Пионеру. Я уже приготовился к рывку, чтобы перехватить его, пока он не натворил глупостей. – Ты что с ней сделал, тварь? – Успокойся, сейчас я с ней ничего не сделал, – отмахнулся Пионер. – Всего лишь полная парализация тела. Видишь ли, за столько времени я смог кое-чему здесь научиться, так что могу немного вмешиваться при желании не только в свой, но и в чужие циклы. А также в существование их обитателей. Дэнчика трясло, но вновь нападать на Пионера он не решался. Я рискнул снова взглянуть на всё ещё неподвижно лежащую активистку. Никаких признаков жизни. Двигались только её глаза, в которых прослеживался неприкрытый ужас. – То, что ты возомнил себя здешним божком, не даёт тебе никакого права так издеваться над людьми, – процедил я. – Я сам не большой поклонник homo, но, знаешь, должны быть какие-то рамки. – Ох, какая честь! – взорвался новым приступом хохота Пионер. – Богом меня ещё никто не величал. К сожалению, у меня пока нет такой власти над циклами. Хотя, учитывая, что здесь я, по факту, бессмертен, то доля правды в этом есть. – Расколдуй Славю, пожалуйста, – прошептал Дэнчик. – Угомонись, обморок влюблённый, – скривился Пионер. – Она тебе ещё надоесть успеет, поверь мне на слово. За воротами началось какое-то движение. Скорее всего, возвращался водитель автобуса. Либо Ольга уже успела отправить кого-то на поиски внезапно задержавшейся помощницы. В обоих случаях ничем хорошим это не закончилось бы сто процентов. – Так, ладно, поговорили, и будет, отсюда надо валить, – я нашёл в себе силы встать и, обогнув Дэнчика, приблизился к Пионеру. – Ты сможешь нас вернуть назад к тому времени, когда мы встретились? Продолжим беседу там, а не здесь. А то к нам собираются гости, и ещё одной загипнотизированной тушки нам тут точно не надо. – Разумеется, – Пионер обнажил свои белоснежные зубы и молниеносно щёлкнул пальцами. В следующий миг в глазах у меня потемнело. Создалось ощущение, будто меня сдавило тисками сразу со всех сторон. Попытался сделать глоток воздуха, но ничего не получалось. Я уже попрощался с жизнью, как вдруг… Я даже не сразу сообразил, что снова оказался в нашем с Дэном домике. Знатно пошатывало, но жить можно было. Мой друг чувствовал себя не лучше – лицо позеленело, будто его сейчас вырвет. Беда-бедовая. – Прошу прощения, первоклассный сервис в пространственных перемещениях отсутствует, – гоготнул Пионер и, пританцовывая, присел рядом с Дэнчиком, ткнув того в плечо. – Как себя чувствуешь, герой-любовник? – Как будто по мне проехался комбайн, – пришибленно ответил тот. – Это ничего, витка за два пройдёт, – губы Пионера согнулись в издевке. – Объясни уже, наконец, о каких циклах и витках ты всё говоришь? Что это значит? – спросил я. – Тут всё просто, сладенький, – Пионер потянулся и во мгновении ока оказался рядом со мной, чуть приобняв за плечо. Я почувствовал его холодное, словно от мертвеца, прикосновение. – Цикл – кругооборот витков. А один виток – одна смена. И далее по накатанной. Из раза в раз. У каждой вариации циклы немного отличаются друг от друга, но в целом они все одинаковые. Вы сейчас, как понимаете, на первом витке. Так что, господа, добро пожаловать в бесконечное лето! – Подожди, – до меня не сразу дошёл смысл сказанного. – Хочешь сказать, что мы здесь застряли навсегда? – Сообрази-и-и-и-и-л, – широко расставив руки, радостно пропел Пионер на мотив циркового марша Дунаевского. – Да, с вами определенно проще общаться, чем с себе подобными. Ты абсолютно прав. А вам двоим ещё особенно не повезло, поскольку у вас, как оказалось, сохраняются воспоминания о предыдущих сменах. Эх, как бы я хотел, чтобы и мне, как большинству моих вариаций, наглухо отбивали память после каждого витка, оставляя лишь смутные куски воспоминаний, похожих на сон, но, увы и ах. Так что я вам даже немного сочувствую. – Врёшь, собака сутулая, – уверенно заявил Дэнчик. – Я прекрасно помню, как ты лично говорил, что у кого-то получилось выбраться. – Ах, этот, – почесал черепушку Пионер. – Да, у него действительно вышло. Ценой вас двоих. – Прости? – нахмурился я. – Он предложил ей сделку – в обмен на своё жалкое существование он отдаёт в жертву «Совёнку» две души. Вам просто не повезло оказаться в ненужном месте и в ненужное время. Вас вообще не должно быть здесь. Этот лагерь – мой и моих вариаций. Вы, в какой-то степени, первопроходцы. Я вспомнил водителя автобуса, подобравшего нас около «Подвала». И ведь действительно – его силуэт был очень похож на Пионера. Такие же растрёпанные волосы, худощавое телосложение… – Так что если вам повезёт, и на каком-то из витков она удостоит вас своим вниманием, то можете также попробовать с ней договориться, – продолжил Пионер. – Другой вопрос, готовы ли вы будете обречь незнакомых вам невинных людишек на вечную жизнь здесь? Ответом на этот вопрос было однозначное «нет». Я был абсолютно уверен, что Дэнчик придерживается такого же мнения. «Совёнок» пусть и казался очень милым и дружелюбным местом, но провести здесь вечность, переживая каждый раз одни и те же события… Это и правда можно сойти с ума. Даже с учётом постоянного общества красивых девушек. Затянувшийся на две недели День Сурка. – А кто эта она? – спросил Дэнчик. – Та, кто действительно всем здесь управляет, – Пионер понизил голос почти до шёпота. – Как выразился Максик – местный божок. Она не злая, если что, просто очень себе на уме. Построить с ней адекватный диалог весьма затруднительно. Я больше даже удивился из-за того, что у той вариации вообще получилось до неё достучаться, а не из-за того, что он смог вернуться… – показалось, что Пионер хотел сказать слово «домой», прежде чем в последний момент оговориться. – К исходной стадии. Голова шла кругом. Да уж, язык мой – враг мой. А если даже быть точным – не язык, а шальная мысль. Вот какой чёрт меня дернул подумать, что какое-то слишком скучное приключение получается? Получите-распишитесь. Шизанутые пионеры-путешественники в пространстве, какие-то Боги, циклы, витки, возможность никогда не вернуться домой… Мама мия. Честно говоря, я не был к такому готов. У меня всё же в моем мире была яркая и насыщенная жизнь, успех в любимой профессии, живые и здоровые родители. А у Дэнчика? Карьера футболиста, пусть и временно приостановленная, мама, сестра. И что нам теперь? Забыть обо всём этом? Хрен там плавал! Выберемся, чертов ты хохотун. Без обмена душами. Даже не назло тебе. А просто потому, что так надо. – А если уехать? – предположил я. – Угнать, допустим, автобус в начале какого-нибудь витка и уехать? – Самый умный? – с презрением спросил Пионер. – Будто я не пытался. Сбегал я, и не раз. Без толку. Да и, как правило, дальше близлежащего городка убежать у тебя и не выйдет. Либо тебя ловит милиция, либо автобус ломается. Ну, или ещё какая-нибудь мелочь. Пробовал сбежать по железнодорожным путям за пристанью, та же история. Однажды мне повезло, я всё же смог выбраться, и, представьте себе, почти доехал до, вроде как, Иркутска, но снова потерпел неудачу. Смена заканчивается, и где бы ты ни находился – ты проснёшься на следующий день в этом злосчастном автобусе. И всё сначала. Я снял почему-то запотевшие очки и протёр глаза. Все, что говорил Пионер, было полной бессмыслицей. Поверить в это было очень тяжело. Что-то здесь было явно нечисто. Такая сущность, как Пионер не может быть добродетелем. Конечно, все мы читали и «Фауста» Гетте, который вечно хочет зла, но вечно совершает благо, да и «Мастер и Маргарита» Булгакова одно из самых моих любимых произведений, но… Всё же этот пионер по имени Пионер и не Воланд. Такой же пленник, какими стали мы. И у него вполне могут быть свои интересы. – Я тебе не верю, – озвучил мои мысли Дэнчик. – Ты что-то утаиваешь, я это чувствую. – И что же это может быть? – голос Пионера сделался непривычно серьёзным. – Не знаю, – честно ответил мой друг. – Знаю только то, что у меня набралось достаточно причин тебе не доверять. Я тебя насквозь вижу. Почему, например, ты считаешь остальные версии себя твоими вариациями? Почему не ты чья-то вариация? – Потому что я был первым, кто попал в этот лагерь, гений, – сардонически улыбнулся Пионер. – Она сама мне об этом говорила. Так что тут я уверен на все сто. И разве от этого что-то поменяется? Даже если я не оригинал, то только у меня есть власть путешествовать по чужим циклам. И даже управлять ими. Могу продемонстрировать. – Не на… – хотел было остановить я Пионера, но тот уже щёлкнул пальцами. Я вновь ощутил уже знакомый толчок в груди и спустя секунду вместе с Дэнчиком и Пионером оказался посреди ночи на тропинке, ведущей в лес. – Следуйте за мной, – шепнул Пионер. – И не шумите, а то обоих спугнёте. Мы прошли чуть глубже в лес и вскоре наткнулись на стоящего к нам спиной пионера, который усиленно что-то высматривал в кустах. – Мои вариации бывают теми ещё извращенцами, – хмыкнул Пионер и, отойдя чуть в сторонку, поманил нас рукой, показать, что же там так тщательно рассматривало его альтер-эго. И чёрт бы меня побрал, если бы я сказал, что не хотел бы увидеть это снова! Перед нами предстала совершенно обнажённая Славя, купавшаяся в озере. Яркий лунный свет отражался от её мокрой кожи, делая её похожей на древнегреческую статую. Это зрелище было настолько прекрасным, что в нём будто не осталось места ни для чего мирского, плотского – только возвышенное восхищение натуральной красотой. Я ненароком глянул на Дэнчика – тот стоял красный, как рак, переминаясь с ноги на ногу. Его чувство смущения явно проигрывало сейчас внутреннему вуайеристу. – Если кому срочно понадобилось от руки набросать карту «Совёнка», то можете отлучиться, – Пионер-таки смог испортить этот прекрасный момент пошлой шуткой. Я в нём не сомневался. Ветка под ногой подглядывающего пионера предательски хрустнула. Тот было засуетился, но обернувшаяся на шум Славя, казалось, его не заметила. Как и нас. – Ладно, дети мои, полюбовались красивой девушкой, теперь следующий пит-стоп, – осклабился Пионер, готовя пальцы в характерный жест. В животе ухнуло, и вот мы оказались недалеко от сцены. Там я тут же увидел Алису, с блаженной улыбкой положившей голову на плечо очередной вариации нашего Пионера, который играл ей что-то до боли знакомое на гитаре. Стоп, Двачевская способна на проявления нежности? Без малого, это меня удивило даже больше, чем всё остальное произошедшее за сегодня. И ведь у неё даже как-то лицо изменилось. От той рыжей фурии не осталось и следа, сейчас она казалась такой красивой, настоящей, словно ангел, которого хотелось защищать… Интересно, наша Алиса смогла бы поверить в происходящее сейчас здесь, на наших глазах? – Некоторые из нас не такие аутисты, поэтому не теряются, а сразу берут быка за рога, – пояснил Пионер, следя за происходящим на сцене действом. – Этот, например, в реальной жизни был богатеньким сынком, вставшим на путь исправления. Правда, толку от этого исправления уже, ровным счетом, никакого, но всё же. Я почему-то не удивился. Кто ещё мог с легкостью охмурить нашу бандитку, если только не сопоставимый ей по наглости и уверенности в себе человек? – Ну всё, едем дальше, там будет моё любимое, – объявил Пионер. Мы оказались около одного из домиков лагеря. Вокруг стояла благоговейная тишина, нарушаемая лишь пением сверчков и… всхлипами? – Что там такое творится? – с опаской спросил Дэн. – А вы загляните в окошко, и узнаете, – лицо Пионера исказила совсем недобрая, почти что безумная ухмылочка. – Только сразу предупреждаю – это очень жирный спойлер. Мы с Дэном переглянулись, словно ища друг в друге надежду на то, что кто-нибудь из нас сейчас придумает причину не заглядывать туда. Но любопытство, как известно… Одна из половиц на крылечке скрипнула, но плачь моментом не прекратился. Наоборот, он будто стал даже сильнее. Была-не была. Внутри мы увидели пионера, который крепко обнимал что-то большое, обёрнутое в простыню. Заляпанную кровью простыню. Я нервно сглотнул, когда в темноте комнаты разглядел два фиолетовых хвостика, выглядывающих из-под белой ткани… – Порой смены оканчиваются весьма трагично, – безразлично пожал плечами Пионер. – Безответная любовь творит страшные вещи. Знаете, сколько раз эта бешеная вскрывалась на моих руках? Кошмар. Это уже даже становилось смешно. У меня одно время развлечение было – как быстро я доведу её до суицида. Впрочем, оно мне уже через пару-тройку витков наскучило. Меня передёрнуло от отвращения. В том, что Пионер далёк от адекватности сомневаться не приходилось, но теперь я чётко понял, что это не просто неадекват, а совершенно невменяемый психопат. – Намеренно доводить человека до самоубийства… Что ты за урод такой? – Какой есть, – пожал плечами Пионер. – Впрочем, даже это не самый худший вариант развития событий. – Я даже не хочу знать, что может быть ещё хуже, – проскрипел зубами Дэнчик. – А придётся. Вы должны понимать все прелести вашего положения. Потом спасибо скажете, – глухо ответил Пионер. И скачок повторился. В этот раз мы оказались напротив домика Ольги. И что-то мне сразу показалось странным. Ибо если не брать в расчёт неожиданно громкое стрекотание сверчков, то в остальном вокруг стояла подозрительно гнетущая тишина. Фонари не горели, ни в одном из домиков не был зажжён свет, да и вообще не наблюдалось никаких признаков того, что в «Совёнке» в принципе кто-то есть. Взглянул на Дэнчика, тот нервно тряс головой, приходя в себя. Интересно, а Пионер не мог тронуться умом как раз из-за подобных перемещений? Просто если так, то я вообще не удивлюсь. – Ну и что мы должны здесь увидеть? – требовательно спросил я. – Помните, я говорил, что безответная любовь творит страшные вещи? – дьявольская улыбка заиграла на его скрытом чёлкой лице. – Обернитесь, и вы увидите, какие страшные вещи может сотворить ревность! Я всем нутром чувствовал, что делать этого не стоит ни в коем случае. Послать сейчас этого гада куда подальше, потребовав немедленного возвращения в наш цикл. Но крик Дэнчика, крик искреннего ужаса, заставил меня повернуться. Холод продрал всё тело, в висках больно стрельнуло, и я упал коленями на сырую землю. На дереве напротив висела подвешенная на связку из нескольких пионерских галстуков Двачевская… – Доигралась, бедная, – вздохнул Пионер. Его слова вывели меня из оцепенения. Обуреваемый неожиданно нахлынувшей животной яростью, я заставил себя вскочить и тут же, особо не соображая, что делаю, наотмашь врезал тому в челюсть. Не ожидавший такой прыти Пионер упал оземь, но сохранив свою безумную улыбку. Мне было абсолютно плевать, что теперь меня ждёт дальше из-за моих действий. С меня было уже довольно. – Больно, – проскрипел Пионер. – А ведь это даже не моих рук дело… – А ну вернул нас назад, живо! – заорал я. – Хорошо, хорошо, – Пионер ещё раз потер место удара, и сделал щелчок. Стоило нам вновь оказаться дома, как Дэнчик тут же побежал к окну. Его всё же вырвало. А я только что сейчас полностью осмыслил произошедшее. Ужас будто сковал все тело стальными цепями. – Зачем… ты нам всё это показал? – сдавленно спросил я у Пионера, тщетно прогоняя из головы образ мёртвой Алисы. – Чтобы вы не думали, будто «Совёнок» это Райские пущи, – ответил тот. – И чтобы вы понимали, что в теории вас может ждать. Считайте, что это мой подарок. Большинство тех, кто помнит предыдущие витки, без малого убили бы за такую информацию. И последнее напутствие – вам предстоит пережить не одну сотню смен, так что расслабьтесь и наслаждайтесь пионерской жизнью. Можете делать тут всё, что душе угодно, вам за это ничего не будет. Хоть устраивать техасскую резню бензопилой. К слову, оную можно будет найти на вещевом складе. Только особо не расшаркивайтесь с младшими отрядами – они очень громко кричат. Это стало последней каплей. Причём, что для меня, что для Дэнчика. Не сговариваясь, мы с двух сторон атаковали Пионера, но тот испарился в воздухе, поэтому мы с размаху врезались лбами друг в друга. Домик обволокла дымка, сквозь которую проступал злорадный смешок. Но и он исчез, как только дымка полностью растворилась. Некоторое время мы просто сидели в тишине на полу. Я всё старался унять дрожь по всему телу. Хотелось свернуться комком, забиться в тёмный уголок и больше никогда оттуда не вылезать. Если ещё каких-то полчаса назад «Совёнок» казался если не Раем, то хотя бы очень приятным местом, то теперь я даже не знал, что и думать. После всего увиденного… Так, стоп. Пауза. Не сходить с ума. Ответственность за наши действия и за будущее в любой реальности несём мы сами. Как там Конан Дойл писал? «Человек сам творец своей славы». Пусть в других циклах и могли случиться подобные трагедии, но не в нашем. Я не позволю ни себе, ни кому-то ещё допустить просчет. Я ведь врач, в конце концов, для меня ошибка – непозволительная роскошь. Мы с Дэном всё сделаем так, как надо. И, может быть, в таком случае у нас будет шанс выбраться. Так что вывод один – прочь все сомнения! Взвейтесь кострами, суки. Повоюем ещё. А ещё я вдруг понял, что очень хочу есть. От такого стресса аппетит ни на шутку разыгрался. Тем паче, что за ужином я толком ничего и не съел. – Дэн, как думаешь, столовая открыта? – спросил я. – С нами произошёл невиданный трындец, а ты о пожрать думаешь? – скептически уточнил тот. – А чего теперь, убиваться сидеть? – пожал плечами я. – Предлагаю проветриться до столовой, стырить пару булок и вернуться. Хуже не будет. – Да уж, блин, – его снова передёрнуло от каких-то мыслей. – Ладно, ты прав, пойдём. Только что будем делать, если она всё же закрыта? – Да вряд ли, – неуверенно предположил я. – Тут же Рай коммунизма, всё общее. Наши родаки даже квартиры, насколько мне рассказывали, на замок не закрывали. Тут, думаю, та же история. – Резонно. Ладно, минутку только погоди. Дэнчик подошел к своему баулу и вытащил оттуда простыню. – Туда сложим всё честно награбленное, а то не по карманам же распихивать, – пояснил он. Я согласно кивнул. Ну, а если столовая будет всё же закрыта… Вскроем, чего уж там. Вроде как, ничего сложного. Чик-пык, готово. Главное только, чтобы без приключений. Хватит на сегодня.ДЕНЬ 1. НЕЗВАНЫЙ ГОСТЬ
7 мая 2022 г. в 10:53
– Не понял юмора, – округлил глаза я, видя эту занимательную картину. – Ты ещё что за кекс такой?
Пионер лениво оторвался от изучения невиданной техники и повернулся к нам. Ничем не примечательный – такая же нелепая форма, худощавое телосложение, длинная чёлка почти полностью покрывает глаза, под которыми, тем не менее, проглядывались внушительных размеров синяки. Будто он не спал, по крайней мере, несколько дней.
– А вот и главные герои нашего представления! – торжественно объявил он.
– Слышь, родной, ты чего вообще забыл в нашем домике? – у Дэнчика заметно побелели скулы и сжались кулаки. – Ещё и в личных вещах копаешься. Тебя мама не учила не брать чужое?
– Должен признать, что я под впечатлением, – пионер начисто проигнорировал угрозу и, ловко вскочив с кровати, облокотился за столик, не отрывая от нас взгляда из-под чёлки, которая лишала всякой возможности как-то точно описать его лицо. – Я до последнего не верил, что этот безумный план сработает, но этот сукин сын всё же добился своего. Изумительно.
Под кайфом. Не иначе. На выпившего он не смахивал, а по-другому объяснить эту бессвязную чушь возможности не представлялось. Прекрасно, конечно. А я уж думал, что вечерние банные процедуры от рыжих бандиток будут финальным аккордом сегодняшнего и без того странного дня. А тут вон – обдолбанный неизвестными веществами пионер шарился по нашим вещам. К слову, мой телефон он из рук так и не выпустил.
– Положи штучку, что у тебя в руках, – максимально сдержанно попросил я. – Это не игрушка для детишек, знаешь ли.
– Что? – переспросил пионер, прежде чем обратить внимание на телефон в руках. – Ах, это. Да брось, думаешь, я не в курсе, как обращаться со смартфоном? Но ты не переживай, Максим, я всё равно не знаю пароля, чтоб его разблокировать. Так что твои грязные переписочки останутся на твоей совести.
Пионер засмеялся, а мы с Дэнчиком, абсолютно шокированные, переглянулись, по-идиотски хлопая глазами. Откуда он знает, что это?
– А вам, разве, не доводили, что пионерам запрещено пользоваться средствами связи? – продолжал издеваться пионер, по-прежнему гогоча. – Панамка узнает – по попе надаёт. И в Комсомол не пустит.
Уж не знаю, что этот пионер находил смешным в данной ситуации, но лично мне было нифига не смешно. А очень даже наоборот. Я почувствовал, как по всему телу забегали мурашки, а каждый волосок на оном встал дыбом.
– Послушай, дебил, – кажется, Дэнчик, на наше общее счастье, не был так напуган. – Не знаю, что ты тут сейчас пытаешься из себя изобразить, но лучше заканчивай ржать. А то рука у меня, знаешь ли, тяжёлая.
– Как мне страшно, аж ноженьки дрожат, – пионер изобразил испуг и наигранно затряс коленями. – Что за грубость? Как же хвалёное пионерское гостеприимство?
– Я тебе сейчас устрою гостеприимство, – прорычал Дэнчик. – Так, Максон, скручиваем этого психа и ведём к Ольге. Пусть его отводят в медпункт и вкалывают лошадиную дозу успокоительного.
– Нет, так мы далеко не уедем, – вздохнул пионер и, прежде чем хоть кто-либо из нас успел дёрнуться, щёлкнул пальцами.