Дураки обожают собираться в стаю, Впереди главный – во всей красе. В детстве я верил, что однажды встану, А дураков нету – улетели все! Ах, детские сны мои, какая ошибка, В каких облаках я по глупости витал! У природы на устах коварная улыбка – Видимо, чего-то я не рассчитал.
Я не смог сдержать улыбку. Да, это явно не Мику с ее жизнеутверждающими «Самоцветами». Тут самый что ни на есть хулиганский бард. И причем не кто-то там, а Окуджава, если я ничего не путаю. Оставив рыжую оттачивать свое мастерство, продолжил свой путь к столовой. И наушники как раз соизволили заработать. «Don't wanna be an American idiot, don't want a nation under the new media. And can you hear the sound of hysteria? The subliminal mind-fuck America» – вновь мой плейлист наградил меня Green Day. До сих пор, кстати, не определился, какая из зарубежных групп у меня на втором месте в моем сердечке. С первым-то все понятно, Three Days Grace не заменит никто и никогда, а вот второе делили как раз-таки Грины и Scorpions. И, вроде как, выбор тут более чем очевиден, но все же вот чем-то особо нравились мне Green Day, что могли конкурировать аж с такими титанами музыки. Уже будучи около столовой увидал шедшую со стороны футбольного поля святую троицу футболистов «Совенка»: Ульянка бодро шагала посередке, держа Дэна с Егором под ручку. – Уль, ты позволяешь в своей игре множество излишеств, что видят другие и также начинают расслабляться. В пятницу при такой расхлябанности это может аукнуться, – рассуждал Дэнчик. – Вот-вот, – вторил ему Егор. – Зачем тебе надо было выпендриваться и идти в этот бессмысленный дриблинг у своей бровки? Потеряла только мяч в итоге. Правильно Саныч на тебя прикрикнул. – Ну все, ребят, не третируйте, – отмахнулась довольная девчушка. – В пятницу будет мастер-класс, это я вам обещаю. – Закусаешь игроков из «Волчонка» до смерти? – саркастично уточнил Дэнчик, за что тут же был ущипнут. – Между прочим ты зря смеешься, – горделиво заявила Ульянка. – Я – главная хищница футбола. Никто не может победить меня! Парни весело заржали, а нахмурившаяся рыжая-младшая, постаралась одновременно наступить обоим на ноги, но те, пользуясь своим положением, подняли ее в воздух и понесли к столовой. Ульянка сначала пискнула, но тут же прониклась состоянием невесомости, начав радостно кричать и похрюкивать. – И снится нам не рокот космодрома-а, – пропел я. – Хэй, Макс, зацени, я летаю! – радостно оповестила меня Ульянка. – Да вижу, вижу, солнце мое, – хмыкнул я. – Как тренировка? – Нормально, – отвечает мой друг, возвращая Ульянку на землю. – Саныч нам наконец-то сказал, против какого лагеря будем играть. Некий «Волчонок». – Это… хорошо или плохо? – спрашиваю, чеша затылок. А то Дэнчик так сказал, будто я сейчас должен это воспринять в каком-то определенном ключе. – Слышал я про этот лагерь и тамошнюю секцию футбола, они нам не соперники, – заявил довольный Егор, подходя ко мне, дабы поздороваться. – Но это все равно не повод расслабляться, да, Уля? – Ага, – думается, что она его и не слушала. – Как думаете, что на полдник? Надеюсь, что будут крендели, как вчера. Обожаю крендели. На прошлой неделе один такой у Саши свистнула, он долго за мной гонялся. – У Шурика-то? – уточнил Дэнчик. – Зачем объедаешь бедное научное светило? – Захотела, – ответила Ульянка, почему-то покраснев. – Ну а чего он сидел, рот разинув? В большой семье клювом, знаете ли, не щелкают. – На поле тоже клювом не щелкают, прими к сведению, пожалуйста, – поддел ее Титов. – Егорыч! Молодые в очередной раз начал переругиваться о тонкостях техники футбола, посему мы с Дэнчиком решили их оставить и обустроились на лавочке около входа. К столовой тем временем уже начали стягиваться другие пионеры, в основном – из младших отрядов. – С почтой, кстати, голяк, как ты и говорил, – сообщил тот. – Да я уже в курсе, – ответил я. – Со Славей тут пересекся, когда из медпункта выходил. О причинах нашей встречи благоразумно решил не уточнять. А то как-то неэтично. Впрочем, Дэнчик, на мою удачу, и не интересовался. – Хреновые из нас какие-то искатели ответов, – хмыкает. – Уверен, что кто-нибудь на нашем месте уже бы весь лагерь перелопатил. – Да на здоровье, – я хотел было сплюнуть, но тут же сообразил, что в пределах досягаемости исключительно выдраенное крыльцо. Увы мне и ах. – Наша тактика самая лучшая. – Не знал, что лучшая тактика – ее отсутствие, – заржал Дэнчик. – Главное ее придерживаться и будет нам счастье, – заключил я. – Забирай, кстати, свой сценарий, чего я с ним как курица с яйцом ношусь? Раздался звук горна и тут же из недр столовой показались дежурные, любезно приглашавшие всех многочисленных желающих на полдник. Малышня, не теряя ни секунды, рванула за сладостями, в том числе и Ульянка с Егором. Мы с Дэнчиком пока единогласно решили подождать кого-нибудь еще из наших. Первыми показались кибернетики, которые, по своему обыкновению, что-то интенсивно обсуждали. Хотя, что они могли еще обсуждать, окромя своего робота? – А я говорил, что надо было еще с утра до старого лагеря сбегать! – негодовал Шурик. – А ты в библиотеке провел полдня! Куда мы теперь пойдем? – Вот дался-то тебе этот заброшенный корпус! – отстаивал свою честь Электроник. – Что у нас, если покопаться, обновленных резисторов не найдется? – Да не найдется, я уже сто раз все перекопал! А еще шестеренки кончаются! Как червячную передачу, если что, регулировать будем? – Сань, ну ты сам же понимаешь, что старый лагерь – это на совсем уж крайний случай, – неожиданно веско заявил Сыроежкин, поучительно поднимая палец. – Вот увидишь – пошли бы, нам влетело. Давай еще раз проведем ревизию у нас в клубе, к Анне Петровне, если что, наведаемся, и только потом, если надо будет, – сбегаем. – Да я бы и один мог сбегать, если тебе настолько начхать! – Ага, пущу я тебя одного, ищи тебя потом в чистом поле… Кибернетики так отчаянно переругивались, что не замечали никого и ничего вокруг. Даже мимо нас прошли, не одарив и толикой внимания. Пожав плечами, мы с Дэнчиком пошли следом. Взяв полагающиеся кекс с соком, подсели к кибернетикам. Полемику они уже прекратили и теперь сидели надутые, картинно отвернувшись друг от друга. – Чего хмурые, господа? – спросил я. – Мой коллега совершенно не готов совершать подвиги ради науки, – пожаловался Шурик. – Зато, как выяснилось, ради дам он всегда готов! Кудрявый в ответ лишь сострил рожицу. А мне стоило усилий не пошутить про «не дам». – Стремление нравиться дамам в том числе способствует самосовершенствованию, – усмехнулся я. – Спорим, Серега уже всего Ильфа и Петрова выучил? – Да дались вот сейчас кому Ильф с Петровым, – фыркнул Шурик. – У нас важнейшее открытие выгорает. А на него уже даже аргумент в виде Витьки Громова не действует! – Все на меня действует! – не выдержал Электроник. – Просто, Сань, ну пойми меня тоже правильно, это у тебя с Лидой твоей уже все давно сладко-гладко, а у меня это, ну, первые отношения… Старший кибернетик беспомощно закатил глаза и остервенело вгрызся в кекс. – То есть, тебя можно поздравить, с библиотекаршей все чики-пуки? – хитро спросил Дэнчик. – А то! – оживился Электроник. – У нас, оказывается, так много общего, я даже и подумать не мог! Мы после танцев пошли в библиотеку, там взобрались на крышу и сидели, болтали обо всем на свете! – Какие милости, – вздохнул я, немного скривившись. – Это, Макс... – смущенно обратился ко мне кибернетик. – Спасибо, кстати, за твои советы, я без них бы еще долго на месте топтался. С меня причитается, это я тебе по-мужски сейчас заявляю. – Поверь, он наверняка сейчас сам в шоке, что они сработали, – вставил мой друг с легкой издевательской улыбкой. – Тишину в зале соблюдаем, пожалуйста, – отозвался я, допивая остатки сока. Подождав, пока Дэнчик неторопливо умнет свою порцию, мы уже было направились к выходу, посидеть на лавочке, да подождать остальных культурных деятелей лагеря, но Панамка заметила нас раньше и быстренько перекрыла нам пути к любому тактическому отступлению: – Мартынов! Где твоя форма, стесняюсь спросить? Как тебя не увижу – ты в спортивном щеголяешь! – Так это, Ольга Дмитриевна, я же на тренировке был, – ответил тот. – Сразу оттуда на полдник. Не успел. – Не успел он, – пробубнила вожатая. – А мне потом за вас, шалопаев, перед начальством отчитываться, почему у меня пионеры форму одежды нарушают! Никаких нервов на вас не напасешься. Эх, говорила мне мама, иди, Оля, в математический, далась тебе эта педагогика… – Циферки любите? – спросил я. – Золотая медаль на Олимпиаде по математике, – вздохнула Ольга. – Ладно, не суть. У вас какие планы? – Репетиция сейчас, – отвечаю. – Точно, – цокнула языком вожатая. – А то я обход территории решила сделать, увидела, что пара досок на сцене подгнила, хотела вас отправить заменить… Ладно, Сухова с Полено озадачу. – Кого? – хором переспросили мы с Дэнчиком. – Ну, Федю Сухова и Толика Полено, – пояснила вожатая. – Ладно, идите на свою репетицию. Я, конечно, уже перестал удивляться хоть чему-то, но… Толик Полено… Идеально. Не успел я выйти из столовой, как меня кто-то наотмашь огрел по спине. Сдавленно ойкнув, я обернулся в сторону хулиганья и увидел счастливую Аленку. – Добрейшего вечерочка, – улыбнулась девушка. – Рад тебя видеть, – кивнул я. – А этот акт членовредительства был обязателен? – А что, девушке уже и похулиганить нельзя? – синие глаза Алены озорно смотрели прямо на меня с некоторым вызовом. – Да можно, конечно, но в следующий раз я этого так не оставлю и защекочу тебя до смерти, – бросил я последнее китайское. – Значит, Макс, жди очередного пинка, – рассмеялась Алена. Мы обнялись и уже втроем стали дожидаться остальных. Аленка откуда-то выудила непонятную цилиндрическую коробочку, которая на поверку оказалась мыльными пузырями, которые девушка тут же начала безмятежно пускать по всей округе. Оставалось лишь отмахиваться от этих злодеев, которые так и норовили залететь в нос. – Хотел бы я так сейчас с мыльными пузырями побегать, – мечтательно произнес Дэнчик, лопая пальцем очередной пролетающий мимо шарик. – Что мешает? – спросила Алена. – Не солидно, – протянул тот. Девушка несогласно фыркнула, продолжая запускать пузыри в воздух, которые на солнце переливались всеми цветами радуги. Зрелище действительно было очень красивым. Даже вскоре подошедшая к нам Женя уставилась на них с какой-то непонятной грустью в глазах. – Флакончик мыльных пузырей – больших чудес кувшин! В нем пена радужных морей и добрый мыльный джинн, – тихо пропела библиотекарша. – И даже нам, сухим, как старый книжный лист, не чуждо ничего человеческого, – ткнул я ее под бок. Женя сначала недовольно на меня посмотрела, но потом едва заметно улыбнулась. – Мне, кстати, умник, с тобой нужно поговорить будет, – сообщила она. – Не сейчас, потом. В библиотеке, перед репетицией. – Как скажешь, – кивнул я. – Это же ведь не предлог, чтобы тайком огреть меня мешком с мукой? Женя хмыкнула, но отвечать ничего не стала. Ладно, вряд ли она планирует мое убийство. Я ведь ей такого мужика подогнал. Статного, видного. – Если тебя кто-то и огреет вскоре мешком, то это буду я, – раздался из-за спины голос Двачевской. – Алисонька, ну чего ты так жестоко? – донеслось следом возмущенное щебетанье Мику. – Максимушка хороший! – Так я, вроде, и не спорю. Но огреть мешком – идея очень заманчивая. Я повернулся в сторону гитаристок и с максимально грозным видом уставился на рыжую. Не помогло – янтарные глаза Алисы как сверкали насмешливо, так и продолжали. – Ну, допустим, испугалась, – улыбнулась девушка. Мику захихикала, одарив меня такой же сногсшибательной улыбкой. Ну и как тут можно злиться, когда тебе искренне улыбаются две такие прекрасные девушки? – Ладно, есть еще, кто хочет огреть меня мешком? Дэн, ты не в счет, – отрезал я, когда увидел, как мой друг приоткрыл рот. – Да и пожалуйста, – обиженно отвернулся тот, скрестив руки. На улицу вынырнула Лена. Почти весь наш творческий коллектив в сборе. Оставалась лишь Славя и трое наших младших помощников. – Ленусь, дался вот тебе этот драмкружок, давай лучше с нами в музыкалку? – внезапно обратилась к ней Алиса. – Ты у нас будешь главной звездой, вокальную партию, как на прошлой смене, исполнишь! – Спасибо, Лис, но я хочу попробовать себя в чем-то новом, – смущенно ответила та. – Тем более, что голос у меня так себе… Алена в этот момент не удержалась и громко прыснула, отчего очередная порция ее пузырей лопнула в зародыше. – Какая же ты вруша, – хмыкнула Алиса. – Попрошу всех собравшихся это зафиксировать! Ладно, Микуська, пойдем, нам нужно много чего сделать. Японка энергично закивала и, под аккомпанемент очередного длительного рассказа, начавшегося с ее неизменного «Кста-а-ати…», гитаристки удалились. – Двачевская и Хацуне… – вздохнула Женя, провожая их взглядом. – Нам сразу всем у меня в библиотечном погребе прятаться или конец света, вызванный этим союзом, потерпит хотя бы до конца смены? – Лучше уж так, чем Алиса будет без дела слоняться, – серьезно заявила Лена. – Да и Мику, на самом деле, за вычетом бесконечной болтовни – человек ответственный и собранный, так что тут ты, Жень, несправедлива. – Тебе виднее, твоя же соседка, – бросила та. – Что… Ты… с Мику живешь? – удивленно уставился на фиолетоволосую Дэнчик. – Ну да, – беспечно пожала плечами Лена. Тут даже я чуть не присел. А я-то думал, чего они так часто вместе ходят. Вот уж действительно визуализация контрастов – Лена, из которой щипцами двух слов не вытянешь, и вечно стрекочущая Мику. Их по приколу что ли вместе поселили? Иначе такое совпадение просто никак не объяснишь. – А вообще я рада, что у Алисы появилась цель, – закончила мысль Лена. – Максим, ты надоумил? – Да нет, вроде, – честно ответил я. – Сама инициативу проявила. – Скромничает, – хитро прищурилась Алена, похлопав меня по плечу. – Да правда не я, – повторяю. – Может я, конечно, чего и не знаю, но мы с ней это не обсуждали. Вскоре показалась активистка с помощниками, и мы всей труппой двинулись к библиотеке. Поход сопровождался настойчивым и монотонным комариным жужжанием, и порывами налетающих этих вот самых насекомых. Вот ведь расплодилось сволочей на четвертый день, по началу ведь не было почти что. Мучился не только лишь я. Дэнчик то и дело бил себя по шее, Женя руками махала, Славя недовольно фыркала. – Ребят, может, я за ДЭТА сбегаю? – предложила Лена. – Вы пока какую-нибудь другую сценку начнете… – Нет уж, – проворчала Женя. – У нас сегодня по плану с седьмого по девятое явление. Ты там принимаешь активное участие. Так что никаких мне тут. – Но ведь можно немного и поменять программу, – нахмурилась Алена. – Никто ничего менять не будет! А то у нас будет не репетиции, а бардак! – отрезала Женя. – Потерпим пару минут, уже пришли почти. – Просто ты до сих пор не сподобилась найти девочку на роль Кубыркиной, – укоризненно посмотрела на нее Лена. – Вот и придумываешь сейчас отмазки. – Я работаю над этим, – сквозь зубы ответила Женя. – И вообще, не спорьте с худруком! – У меня есть идея, – внезапно довольно громогласно заявил Дэнчик. – А давайте… – он сдавленно хихикнул. – Давайте Сыроежкин эту вашу Пупыркину сыграет? – Нет! – хором воскликнули одновременно все девушки. – А что, хорошая идея, – согласился я. – Загримируем его, поролона куда надо напихаем и вуа-ля! – Тебе поролона напихаем, – приглушенно отозвалась Женя. – И знаешь куда? В рот! Чего вы, хунта, над парнем издеваетесь? – Жень, да никто и не думал даже, – поспешно оправдался я. – Просто шутка безобидная. – Вот именно, – заступилась за нас Алена. – Чего ты завелась-то? – Шутки у них… – пробормотала та в ответ. – Не надо моего Сыроежку обижать. Он и так малахольный. Ага, твоего, значит. Не будем-не будем, Евгения. Мы же не изверги какие, в самом-то деле. Как только мы вошли в библиотеку, Женя внезапно хлопнула себя по лбу и попросила меня ей помочь, как она сказала, «кое с чем». Я печально вздохнул и, под недоуменный взгляд Дэнчика, пошел следом за библиотекаршей куда-то в дальний конец книжных полок. – Так о чем ты… – начал было я, но библиотекарша жестом попросила меня подождать. Как только все голоса плавно переместились в репетиционную, Женя, изрядно покраснев, буквально выдавила из себя: – Я это… Спасибо хотела сказать. Так, о чем это она сейчас толкует? Не может же быть, чтобы она догадалась, что я приложил руку к ее любовным похождениям? – За что? – удивляюсь. – Макс, совсем уж идиота не включай, – чуть повысила голос библиотекарша. – Думаешь, я не поняла, что это ты надоумил Сережку с Ильфом и Петровым? Или может? – Неужели так очевидно было? – ладно, чего уж, раз прижали к стенке… – Конечно, вы же совсем не подозрительно вместе на крыльце столовой ошивались, когда он меня пригласил, – засмеялась Женя. – Понимаешь, я его так-то не первый год знаю, и он мне уже давно, ну, нравился. Но я сама как-то стеснялась… Не ржи сейчас только! – ладно, не буду, уговорила. – Да, стеснялась. И потом – я девочка, не язви только, пожалуйста, а то вижу, что хочешь. А от него так вообще разве дождешься чего? Тем более того, что он вчера выдал. Он же такой глупенький. Женя сказала это таким нежным голосом, что я аж чуть не поперхнулся. И вот правда хочется съязвить. Но, как я понимаю, библиотекарша завуалированно предлагает хотя бы частично закопать наш топор войны. Соответственно, я должен поддержать эту ее инициативу. – Да пожалуйста, чего уж там, – улыбнулся я, отсалютовав рукой. – Максим Жеглов, aka Валентин Совенкович к Вашим услугам, Евгения. – Не паясничай, Купидон, – хмыкнула та. – Все, я тебя поблагодарила, совесть облегчила, теперь пошли репетировать. Если что – ты помогал мне книги от задолжников быстро по полкам раскидать. И не думай, что мы там теперь друзья или что-то такое, patet? – Понял, не дурак, дурак бы не понял, – скороговоркой ответил я. – Но если я захочу чайку с тобой попить, обсудить всякие насущные вопросы на латинском, неужто ты мне откажешь? Я ведь расстроюсь, буду плакать. Библиотекарша обреченно вздохнула и бодро зашагала в репетиционную. Я пошел следом, чувствуя себя вполне довольным. Поборник добра и света из меня пока получается вполне себе. Хотя над амплуа еще стоит поработать. В комнате уже все рассредоточились по своим местам – Аленка уселась на подоконник и считала ворон, Лена усиленно вчитывалась в текст водевиля, а Славя раздавала какие-то указания помощникам. – Так, труппа, начинаем! – пару раз хлопнула в ладоши Женя. – Явление седьмое, действующие лица – Дарья Семеновна, Маша, Золотниковы. Давайте не будем друг друга задерживать. Итак… – Женя откашлялась. – Вот вам и моя Машенька, Василий Петрович; прошу любить, да жаловать… Держись прямее! Она у меня застенчива… Да присядь же хорошенько! Вы ее извините, Василий Петрович: она у меня девушка не светская, все за рукодельем да за книгами. – Да перестаньте, маменька! – шикнула на Женю неестественно грубым для нее голосом Лена. Я наконец-то нашел нужную страницу сценария. Да, правда, мои реплики присутствуют. Печально. – Нет, я ей говорю: «Что ты, Машенька, в свои лета глаза портишь, в твои лета надо искать удовольствий, веселиться», а она мне говорит: «Нет, маменька, не хочу я ваших светских удовольствий, что в них? Женское дело не танцевать и не кокетничать, а быть доброй супругой, нежной матерью», – нахваливала свою сценарную дочь Женя. – Маменька, я уйду! – прорычала Лена. – Поверите ли, я ей все хозяйство отдала на руки – пускай привыкает, а в свободное время музыкой занимается, рисует. Где бишь у тебя эта головка, которую ты кончила без учителя, ну, знаешь, этого Аполлона Вельбедерского? – Изорвала! Маменька, Вы мне надоели! Так, моя реплика, собрались: – А вот, сударыня, и сынок мой… Да кланяйся же! – Не хочу, – капризно ответил Дэнчик. Ну а что поделать? Надо, значит надо! – Ты что, не настоящий пионер? – немного отклонился я от сценария. – Умник, ну куда ты без… – не поняла сначала Женя. – Так… Какие пионеры в XIX веке? Совсем уже с ума сошел? – Я немного пошутил, – вежливо объяснил я, под дружный смех всех остальных собравшихся. Даже Славя, и та засмеялась. – Moron, – буркнула Женя. – Coactus est dissentire, – возразил я. – Все, продолжаем. Евгения, чего Вы от текста отбиваетесь? Работаем! Библиотекарша покраснела, потом, кажется, позеленела, а потом ее лицо приобрело нежно-фиолетовый оттенок. – Работаем, – повторила она с убийственным спокойствием. – Очень приятно познакомится: вы в первый раз пожаловали к нам в Петербург? – Да! – тут же отозвался все еще едва сдерживающий смех Дэнчик.***
Довольно скоро мы закончили с седьмым явлением. Восьмое было полностью отдано Дэнчику и Лене, посему я, пользуясь парой минут законного отдыха, присел рядом с Аленой на подоконник. – Ты сегодня опять таким образом от вожатого своего прячешься? Твоих-то реплик опять не прогоняем. – Знаешь, Макс, будь у тебя такой придурок, как у нас, ты бы тоже вечно прятался, – вздохнула девушка. – А вашего придурка, случайно, не Никита Валерьевич зовут? – осведомился я. – Именно так, – кивнула Алена. – Откуда знаешь? – Догадался. Просто довелось с ним тут встретиться, не самое приятное впечатление за собой оставила данная особь, – отвечаю, потирая немного уставшую от очков переносицу. – Соболезную, что еще могу сказать. – Да пофиг, – чуть улыбнулась Алена. – Все равно он меня особо-то и не трогает. – Глаза-то, глаза-то какие! – донеслось до нас радостное стенание Дэнчика. – Где ж у меня были глаза, что я не заметил ее глаз! – Кажется, твой друг всерьез вознамерился весь лагерь по разику огулять, – прыснула Алена. – Да кто ж ему даст, – хмыкнул в ответ я. Только потом сообразил, что ляпнул. – В смысле, огуливать… Короче, не будет он этого делать. – Ты такой милый, когда смущаешься, тебе Лиска не говорила? – спросила Алена. – Не доводилось, – кривлюсь. – Ну, значит я первой буду, – девушка зевнула и положила голову мне на плечо. – Скучно. Безумство, что ли, какое устроить… – Устрой, – тихо отвечаю я. – Какие варианты? – Не знаю, – хмурится Аленка. – Но что-нибудь обязательно придумаю… Ты ведь со мной? – А куда я уже денусь? Вместе, и до ларька, – кивнул я. – К чему ждать, ждать? Это лицемерство! – кричал Дэнчик. – Я не хочу ждать! Я люблю Вас, мы любим друг друга, мы будем счастливы! У нас будут дети! Делайте из меня что хотите! Приказывайте, располагайте, позвольте только доказать вам любовь мою. Какой ужас. – Не, все же он вознамерился, – покачала головой Алена. – Глянь, с какой отдачей перед Ленкой пляшет. – Да, мне тоже уже так начинает казаться, – цокаю языком в ответ. – И за руку так нежно берет… Жалко, что платочка нет, слезки умиления вытирать. Теперь смеемся уже оба, за что получаем порцию строгих взглядов от Жени и Слави. Я обеим в ответ лишь легонько улыбаюсь – в конце концов, это всего лишь юмор. – Так, минуточку, – обратил на себя внимание Дэнчик. – Тут в конце явления небольшая стихотворная часть, ее же тоже не надо читать? – Обожди… – Женя быстренько пробежалась глазами по тексту. – Не, это можно оставить. Думаю, что это хорошо сыграет на атмосферу. Только это, кудрявый, прочти эти строчки не так, будто ты у доски Пушкина читаешь перед учительницей литературы, а немного, знаешь, напевно, понял? – Не-а, – мотнул головой Дэнчик. – Ну, напевно... Придумай что-нибудь, сымпровизируй, ты же актер! – Ага, блин, ДиКаприо, – выругался тот. – Так что ж? На что вам букет? – Оно в моде: иметь в руках букет. Вы не понимаете? – сделала удивленное лицо Лена. – Нет. – Ну так я вам скажу: ступайте за букетом, только из живых цветов. – Да куда же я пойду? – Куда хотите: это уж ваше дело. А мне надо гостей принимать… До свидания, – на этих словах Лена протянула Дэнчику руку, которую тот сделал вид, что целует. – Какая ручка! – Дэнчик постарался изобразить предельно счастливое лицо, после чего пару раз глянул в текст, тяжко вздохнул и напевно начал импровизировать. – Что за ручки, просто чудо-о! Целовать бы век гото-ов. – Ну, ступайте же, покуда-а, принесите мне цвето-ов, – подпела ему в такт Лена. – Отлично! – библиотекарша вздернула большой палец вверх. – Что за странности какие-е, Вам в букете что за про-ок! – а мой друг вошел во вкус. – Вам на что цветы чужие-е, сами лучший вы цвето-ок! – Браво! – тут же захлопал я. – Я старался как мог, – шевелит тот слегка побелевшими губами. – Ты у меня умничка, – подмигнула ему Славя. И цвет лица тут же к нему вернулся. – Да, неплохо, но когда будем второй раз прогонять – чуточку более энергичнее, ты же девушке красивой поешь, в которую без памяти влюбился на ближайший час, а не похоронный марш, – сделала-таки замечание Женя. – Постараюсь, – пообещал Дэнчик. – И правда ведь умничка! – одобрительно улыбнулась библиотекарша. – Так, давайте, Золотниковы, девятое явление. Потом отдых пять минут и продолжим. Жалко, что за это время не успею сбегать за электронкой. Ладно, погнали! – Куда ты, сумасшедший? – Батюшка, с букетом поздравляю тебя! Обними меня! Я исполню твое приказание… Твое желание для меня закон! Да! Я женюсь на ней! Я счастлив! Я весь переродился! Из живых цветов! Нет, с автором этого произведения определенно было что-то не так.