… то они могли бы нам очень сильно подсобить. Ибо терзали меня смутные сомнения, что сие пионерское сборище как раз-таки в обозримом будущем должно было прибыть в «Совенок».
– Эй, смотрите! – кивнула куда-то в сторону Алиса.
Уже на самой окраине рынка, откуда стали проглядываться виды на скопление пятиэтажек, нам попались на глаза пара пионеров с, как не трудно было догадаться, вожатым, оживленно разговаривающим с местной бабулькой. Видок у того был крайне сложным, трудно было не заметить, как он постукивает ногой по земле, определенно довольно сильно нервничая. Пионеры позади него выполняли в их совместном походе, скорее, больше просто фоновую функцию, ибо парни явно скучали.
– Ну что, к ним? – спрашиваю, непроизвольно сжав пакетик с булочками. Поесть мне пока определенно не судьба была.
– А что говорить-то будем? – недоверчиво смотрит на партийных товарищей Аленка.
– Предоставь это мне, – совсем уж недобро хмыкает Алиса.
– Не-не, не надо, – быстренько осадил я уже, поди, в самых ярких красках расписывающую в голове дальнейший диалог рыжую бестию. – Лучше я. А то ты сейчас наговоришь с три короба, нас не то, что в детскую комнату милиции отправят, а куда похлеще… И заправься, блин, сейчас твоя, вне всяких сомнений, ослепительная фигурка делу мало поможет.
Алиса показала мне язык и ловко, отточенными движениями, расправила рубашку. Подумав, сняла с волос заколки, избавившись тем самым от своих косичек и явив миру свое умопомрачительное подобие каре. Окидываю и себя любимого взглядом – видок, конечно, тот еще. Ну да ладно, терпимо. Кое-как стряхиваю пыль с шорт, разглаживаю местами конкретно так почерневший в тон с шортами верх и твердым шагом иду к этой пионерской братии.
– Простите! – начинаю как можно более вежливо. – Товарищ вожатый, разрешите к Вам обратиться?
– Разре… – видать, тот сначала подумал, что это кто-то из его ребят. Посему удивление на его слегка бородатом лице было более, чем натуральным. – Опа… А вы кто такие будете?
– Мы-ы… – тяну. – Как бы так сказать... Мы пионеры... Из «Совенка»…
– «Совенка»? – оживляется вожатый. – Надо же, а мы как раз туда… Подождите, а что вы тут делаете-то тогда? Да еще и в таком виде?
Да! Черт, вот это удача! Это действительно пионеры из того лагеря, с которым мы должны были сегодня в футбол играть! «Волчонок», если мне память не изменяет… Да, какая разница? Я сейчас чуть ли не прыгать от радости принялся. Но пока что стоит стараться тщательнее имитировать искреннее раскаяние.
– Да понимаете… – вроде как получается даже довольно неплохо. – Глупая история, хех…
– Да чего ты мнешься-то? – добродушно улыбается вожатый. – Что у вас случилось, колитесь.
Так, ну вроде парень адекватный. Это хорошо. Значит, можно приврать совсем немного.
– Да идиоты мы! – сплевываю.
И вкратце рассказываю историю, как проиграли карточный спор, суть которого была прокатиться как можно больше на притормаживающем поезде, как я зацепился штаниной, не успевая в итоге спрыгнуть, и как девочки героически пытались меня спасти, но сами в итоге застряли вместе со мной. И как мы теперь все очень сильно переживаем, что нам теперь от вожатой, мягко говоря, каюк.
Я заметил, как один из пацанов покусывал губы, дабы не рассмеяться. Второй закрыл лицо растопыренными пальцами правой руки, и плечи у него дрожали. Даже слушавшая всю мою исповедь бабулька едва сдерживала улыбку.
– Да уж, ситуация… – цокнул языком вожатый, сунув руки в карманы брюк. – Дали вы, конечно, маху… Сам не святой был, будучи пионером, но даже я в такую историю не вляпывался…
– Нам очень стыдно… – опустив голову, заявила Аленка, картинно подрагивая плечиками.
– Понимаю, – вздохнул вожатый. – Ладно, ребят, не переживайте, отвезем вас до «Совенка», перед вожатой вашей тоже как-нибудь постараюсь прикрыть. Ничего не обещаю, но…
– Ох, спасибо Вам большое! – просиял я. Господи, какое счастье, что этот парень оказался больше похожим на нашего Витю, чем на Никитосика.
– Да бросьте, – махнул тот рукой. – Чего я, подростком, что ли, не был? Сам, помнится, еще будто вчера свою вожатую, Антонину Сергеевну, до белого каления доводил, сейчас только жалею, мировая женщина так-то, но где вы мозги видели у подростков, верно я говорю? – это было больше обращением уже к его подопечным. Те в ответ энергично закивали.
– Как Вас только в вожатые-то тогда взяли, раз, как Вы говорите, у Вас был такой послужной список? – хмыкает Алиса.
– Честно, сам порой голову ломаю, – разводит тот руками. – Хотя… Видишь ли, иногда для того, чтобы быть хорошим вожатым, нужно не только слепо следовать продиктованным системой правилам, но и частенько выходить за их рамки. В том числе и нарушать.
Мудро. И очень верно.
– Меня, кстати, Константин Геннадьевич зовут. А этих молодцов, – кивает он в сторону парней. – Витька с Сережкой.
Оба паренька, черноволосые, жилистые, нам приветственно улыбнулись. Мы втроем представились в ответ. Рыжая уже было помышляла представиться чужим именем, но Аленка вовремя сообразила ее слегка пнуть. Алиса зашипела, но-таки не стала дальше пытаться придуриваться.
– И как так получилось, что вы тут застряли-то? – спрашивает Аленка.
– Да, с тормозами что-то, – вздыхает Константин. – Думается, неполадки в пневматическом тормозном приводе. А ни я, ни Владимир Петрович, физрук наш, увы, не самые продвинутые автомеханики… Повезло, что Зинаиду Михайловну, вон, встретил, – кивает он в сторону стоявшую рядом с нами бабульки. – Зять у нее в этом всем деле знает толк. Сейчас прийти уже должен, она внука за ним отправила.
Конечно, интересное совпадение это все… В реальной жизни вероятность такой удачи, по факту, была бы равна фактически нулю. Но в этом мире, как я уже много раз убеждался, все так примерно и происходит. В кино и литературе даже такой термин есть – «Deus ex machina». Или, если на языке родных осинок – «рояль в кустах», когда казавшейся весьма затруднительной ситуация волшебным образом разрешается буквально в два счета при помощи сторонних вспомогательных факторов. Так что кто бы ни создавал этот мир – сценарист у него явно ленивый. Впрочем, лично мне грех жаловаться. Я согласен. Это намного лучше, чем пытаться ловить попутку, которую мы еще и не факт, что нашли бы.
– Все равно мне кажется, что мы уже даже к четырем вряд ли успеем, – зевает пионер, представившийся Витей. – Впотьмах играть будем.
– Тебе не все равно? – хмыкает Сережа. – Я бы не сказал, что твоя функция на поле довольно обширная, стой себе в защите и стой.
– Я полузащитник и периодически я что-то да закатываю. Вспомни матч с Косицино, – попытался оправдаться Витя.
– Ты пенальти пробил, – саркастично улыбнулся Сережа. – Не, молодец, конечно. Вот только если кому и жаловаться – то это Лехе. Ну, или Дэну.
– Я вообще с тобой никакими переживаниями больше не буду делиться, – вяло махнул рукой парень в ответ.
– Ребят, не ругайтесь, – выдохнул Константин.
– С Витьком? – округлил глаза Сережа. – Константин Геннадьевич, Вы же знаете, это наше перманентное состояние. Витек страдает фигней – я даю ему живительный пендель. И наоборот. Мы как единый механизм – убери одну часть, вторая работать не будет.
– Он моя подстраховка, – улыбнулся нам Витя.
– Ну-у… Можно и так сказать, да, – кивает Сережа.
– А вы сами-то откуда, парни? – спрашиваю. Надо же как-то поддержать диалог.
– Да, вы, поди, о таком месте даже и не слышали, – ответил Витя, вновь прикусив губу. – Поселок городского типа Белоомутск. Там же в паре километров от него и пионерлагерь находится. Удобно, на самом-то деле. Хотя, хотелось бы и подальше куда съездить. Но решать, понятное дело, не нам.
– В тамошних окрестных лесах волков много, – добавил Сережа. – Поэтому лагерь и назвали «Волчонок».
– Сереж, не неси ерунду, – нахмурился Константин. – Никаких волков у нас уже давно нет. Перевелись еще лет десять назад, как минимум.
– А живущий недалеко от лагеря егерь так не считает, – возразил парень.
– Ты этого Семёнова слушай больше, – отмахнулся вожатый. – Он самогона обопьется и про вурдалаков в лесу начинает рассказывать… Или оборотней… Ну, ты меня понял.
– Ваша лагерная мистика покруче нашей будет, – заинтересованно говорит Аленка.
– Да какая уж там мистика, самый обычный лагерь, – поспешил заверить ее Константин. – Таких по всему Союзу вагон и маленькая тележка понатыкана. Тяжело добраться, еще тяжелее уехать.
А там уже и зять Зинаиды Михайловны подоспел, вместе со внушительным набором инструментов. Константин вкратце обрисовал ему ситуацию. Тот выразился на каком-то не иначе, как иностранном языке, ибо я не понял ровным счетом нихрена. Казалось, что Константин понимает не больше нашего, судя по неуверенным кивкам и не самой членораздельной речи. Единственное, что лично мне показалось плюс-минус знакомым – он мимоходом упомянул что-то про диафрагму, но вряд ли диафрагмальная грыжа или релаксация диафрагмы имели к этому хоть какое-то отношение.
– Ладно, я вроде как понял… – почесал затылок мужчина. – Ничего сложного. Сделаю минут за двадцать-тридцать. Ведите.
– Сколько мы Вам должны? – спрашивает вожатый.
– Полноте, – машет рукой мужик. – Какие деньги? Пару бутылочек холодненького пивка, освежиться, да и подлечиться заодно, ну и хватит. Все мы люди, а техника эта стерва еще та…
– Аркадий! – сердито воскликнула Зинаида Михайловна. – Ну не при детях же!
– Мама, ну что Вы такое говорите, честное слово! – заржал тот. – Эти так называемые дети похлеще меня ругаются, зуб даю.
Константин повел нас в сторону пятиэтажек. Минут пять ходьбы, в течение которой я все же наконец-то моментом закинул в себя уже подстывшие Аленкины булочки, – и мы вышли к покрытой колдобинами дороге, на обочине которой стоял почти такой же потрепанный жизнью желтый автобус, который привез нас с Дэнчиком в восемьдесят девятый год. «Ikarus» – гордо значилось на морде машины. Да, точно, теперь я вспомнил, как они назывались. Знаменитая венгерская «гармошка». Почти что лицо общественного транспорта Союза. Помним, любим и так далее.
Вокруг толпилась довольно шумная кучка пионеров во главе с хмурым, слегка субтильного вида мужичком средних лет, одетым в адидасовскую олимпийку и простецкие черные треники. Физрук, стало быть. Явно не наш Борис Александрович, этот хотя бы на человека похож, а не гребаную машину для убийств.
При виде нас, одна из пионерок стремительно вскочила, засветив лейкопластырь на коленке, и радостно замахала рукой. Я в этот момент чуть не поперхнулся – девушка была вылитая Алиса. Такое же нахальное выражение лица, спортивная фигура, кареобразная прическа, даже форма таким же узлом перевязана. Единственное отличие – эта пионерка была самой что ни на есть натуральной блондинкой с холодными, безупречно очерченными голубыми глазами. Ну и грудь визуально немного поменьше, если чисто между нами девочками говоря.
– Когда тебя клонировать успели? – шепнул я рыжей. – Да еще и подкрасить на манер нашей активистки?
– Варежку захлопнул, – процедила та, осматривая своего внезапного двойника с ничем не прикрытым подозрением, но все же вкупе с невольным восхищением.
– Ларионова, я тебе что про форму говорил? – строго спросил у пионерки Константин.
Та злобно смерила вожатого взглядом, пробормотала что-то под нос и скрылась в автобусе, приводить себя в порядок.
– Светик как обычно, – покачал головой Витя.
– Костик! – облегченно возвел руками к небу физрук. – Ну наконец-то! Скажи, что у тебя есть хорошие новости!
– Есть-есть, Владимир Петрович, – успокоил того Константин. – Помогли добрые люди найти человека, сейчас он нам все починит. А я пока за пивом…
– Костик, ну ты совсем обалдел? – округлил глаза Петрович.
– Да это я… – начал было тот.
– Это мне, – перебил его Аркадий. – В уплату ремонта, так сказать.
– А-а-а, – смущенный физрук расплылся в глуповатого вида улыбке. – Извиняюсь. Так, Костик, а это еще кто с тобой?
Взгляд у Петровича резко изменился. И на поверку оказался таким… таким… Металл резать, не иначе. Даже Саныч вряд ли выдержал бы такого взгляда. Жутковато. И внушает уважение.
– А это, Владимир Петрович, внеплановая делегация из «Совенка», – усмехнулся вожатый, обводя нас рукой. Все пионеры при упоминании нашего лагеря дружно зашушукались. – У нас ведь найдется три свободных местечка?
– Ну, в целом… – помедлил физрук. – А что они…
– Долгая история, – выручил нас Константин. – Оставьте их, Владимир Петрович, им и так за сегодня досталось. Ладно, Аркадий, работайте, а я пока метнусь туда-сюда Вам за «подлечиться».
Мужчина кивнул, раскрыл свой чудо-кейс, что-то там долго выбирал и ловко нырнул под автобус в районе переднего колеса. Петрович еще поизучал нас немного, смахнул пот со лба, да и скрылся в автобусе. И в ту же секунду нас окружили пионеры «Волчонка».
– Так вот, значит, какие пионеры в «Совенке» обитают, – вальяжно растягивая буквы и обнажая кривые зубы заговорил один из пионеров. – По каким помойкам шарились, стесняюсь спросить?
Понеслась душа в Рай… А я уж, смотря на Витю с Сережей, думал, что там коллектив будет адекватный. Да уж, беда-бедовая...
– Ермак! – шикнул на того другой пионер, высокий спортивный блондин, на груди которого, помимо значка с Ильичом красовался другой, за какие-то там достижения в спорте. Хм, видимо, я поторопился немного с выводами.
– Да не, пусть говорит, – ласково произнесла Алиса, уперев руки в боки. – Зубы, смотрю, у него явно лишние.
– Че вякнула, коза? – насупился тот, ощерив круглое, чуть рыхловатое лицо.
– Слышь ты, обморок… – выступил я чуть вперед, загораживая собой рыжую.
– Так, брек! – между нами встал еще один пионер, равный примерно Дэнчику по комплекции. – Ермак, тебе неймется? Может, тебе сходить проветриться?
– А чего он сказал такого? – поддержала того неизвестная еще нам девушка. – Ты сам их форму не видишь?
– Ребята попали в тяжелую ситуацию, – хмуро заявил Витя. – Так что закройте, нахрен, рты.
– Соколов как всегда сирых и убогих защищает, – пробормотал Ермак.
– Странно, – поправил очки я. Наружу уже вовсю рвалась темная сторона. – Не слышал, как он тебя выгораживал.
– Слышь…
– Ладно, Миш, – схватила того за руку поддержавшая его пионерка. – Пойдем, правда, прогуляемся. Чего с этими стоять…
– Вали-вали, – усмехнулась Алиса. – Точнее, катись. С твоими ходулями в форме колеса другого выражения и не подберешь, жаба с сиьсками.
Девичий смех со стороны блондинистой копии Алисы наглядно продемонстрировал ее готовность встать на нашу сторону. Агрессивная пионерка злобно сверкнула глазами и, под ручкой со своим, так называем, кавалером, продефилировала в сторону рынка. За ними, ворча что-то недоброе под нос, увязалась довольно милая девочка с кудрявыми русыми волосами и серыми глазами. Аленка проследила за их удаляющимися кроссовками, задумчиво покачала головой и покрутила пальцем у виска. А я случайно заметил, как Витя аккурат в этот момент вперил взгляд в пол. Ага. Либо там у них что-то было, либо я просто уже сам начал быть склонным к драматизму.
– Уф, – выдохнул Сережа. – Вы, ребят, на Мишу с Таней внимания не обращайте. Те еще уроды, честно говоря.
– Они не уроды, – блондинистый пионер со значком проводил взглядом ушедших товарищей и вновь повернулся к нам. – Просто… сложные. Так, значит, вы из «Совенка»?
– Из него, родимого, – улыбаюсь, протягивая тому руку. – Меня Макс зовут. А это моя… – ага, ага, давай, еще чего-нибудь ляпни. – Мои подруги – Алиса и Алена.
– Леша, – представляется пионер. – Капитан футбольной команды «Волчонка». Ну, с Витьком и Серегой, понимаю, вы уже знакомы. Это, – кивает он в сторону качка. – Наш вратарь, Денис, – надо же, они даже тезки. – Света, – блондинка нам хитро подмигнула. – Вика, – кивнул он в сторону третьей девушки, низенького роста, черноволосой, но с эффектно выделяющейся одной прядью фиолетовых, почти как у Лены, волос, и довольно бледной кожей. Я такой типаж про себя давно уже называю Гоголевской красотой. Это он ведь у нас тащился от мертвых панночек и прочих невинных утопленниц. – Олег…
Так Леша перезнакомил нас со всей командой. Не мог ничего сказать по поводу Насти, пионерки, увязавшейся за той двоицей, но, если их отмести, ребята оказались довольно приятными и дружелюбными. Никакой враждебности от них не исходило от слова «совсем». Это радовало. Я всегда за мир. Люблю мир.
– Подруга, у тебя ссадина на локте малясь кровоточит, – заметила изучавшая Алису Света. – Ну, так, к слову.
– Что? – всполошился я, кажется, даже больше чем сама Алиса. – Блин, а я даже и не заметил, вот идиот… Ты когда успела-то?
– Да фигня это, чего вы, – смутилась та. – Я что, кисейная барышня? Заживет.
– Пошли, пластырь тебе дам, не выеживайся, – плавно подхватила ее под локоток Света, словив чуть прифигевший взгляд грозы «Совенка». – А то у твоего парня сейчас припадок начнется.
– Я не…
– Он не…
– Да все, все, пошли, – заулыбалась блондинка, утаскивая Алису в автобус.
– Твою инициативность, Светик, да всегда бы так в благие намерения переводить, золото была бы, а не человек, – хмыкнул Витя.
– Соколов, не нарывайся, – обронила та через плечо напоследок.
Так, ладно, может по поводу той русой я действительно себе надумал, но уж между этими двумя определенно что-то есть. Уж очень их взаимоотношения наши с Алисой напомнили.
– Ларионова, конечно, в плане характера не подарок, но на самом деле она очень классная девчонка, – Витя даже как-то заулыбался по-другому.
– Как наша Лиска прям, – верно отметила Аленка. – Согласен, Макс? Только не говори, что не заметил, что они как сестры.
– Наша Алиса уникальна, не надо тут, – ответил я, гордо вздернув подбородок.
– Замечательный ответ, – похвалила меня пионерка с фиолетовой прядью. – Учитесь, мальчики. Может, хоть сейчас подобием манер научитесь.
– Викунья, ну не надо вот этого вот, – закатил глаза Сережа. – Зачем эта колкость?
– Я. Не. Викунья! – по слогам отрезала та. – Прибью!
Пионеры «Волчонка» дружно захихикали. Вика тяжело выдохнула и, махнув рукой, заулыбалась уже сама. Сразу видно – человек отходчивый. Не то, что некоторые рыжие.
А новоявленные подружки уже вышли из автобуса. Они победно прошествовали под ручку мимо нас, Алиса при этом гордо продемонстрировала лейкопластырь на локте.
– У вас очень занимательная симметрия получилась, – хмыкнул я.
– Ща тебе тоже чего-нибудь нарисуем, – лукаво улыбнулась Света. – В соответствии со всеми стандартами симметрии.
– Жирно ему будет, – окинула меня Алиса взглядом с ног до головы. – Заморачиваться еще, щаз. Куда попадем – там и будет художество значиться.
Нет, против двойного такого напора природа еще противодействия не придумала. Умываю руки.
– Простите, Аркадий… Не знаю, как Ваше отчество… Что там с автобусом? – обратился тем временем Леша к мастеру.
– Что-что… – проворчали из-под низа. – Скажем так, неправильный свободный ход тормозной педали. Да ты не сцы, пионер, ща скоро все будет.
– Жесть какая-то, – тряхнул головой Дэн. – Лех, ты все еще горишь желанием мячик попинать? Потому что лично я перестаю уже вообще чего-то хотеть.
– Я тебе дам, блин, Комаров! – раздался из автобуса басистый голос физрука. – На скамейку у меня сядешь, а вместо тебя играть будет Сибгатуллин, не хочет он, охренеть можно!
– Простите, Владимир Петрович! – быстро ответил тот.
– Он у вас довольно… эксцентричный, – шепнул я Вите.
– Да это фигня, – отвечает тот. – Это он еще добрый. Но, на самом деле, Дэна он сейчас больше просто пугает, на Динара он его в жизни не заменит… Ну, я так думаю.
– Моего лучшего друга тоже Дэн зовут, – говорю. – Он тоже футболист от Бога. Не знаю, правда, он ли будет с капитанской повязкой сегодня, или другой парень.
– Попотеть нам придется, да? – вклинивается в диалог Сережа.
– Еще как, – подмигиваю ему я.
– Ну, никто и не говорил, что будет легко, – вздыхает тот. – Да, знал бы, остался дома, читал бы Хэрриота…
– Джеймса Хэрриота? – перебиваю. – Ветеринарного врача?
– Его, – кивает Сережа. – Я просто как раз на ветврача хочу пойти после школы…
– Да что ты говоришь? – алелуя, наши люди! – Я, кстати, тоже. Ну, коллега, будем тогда знакомы?
– То есть я, возможно, сейчас смотрю на своего будущего одногруппника, если получится Скрябинку осилить? – хмыкает. – Слушай, Макс, раз уж так звезды замечательно сошлись, тебя не затруднит меня немного протестировать? А то я без практики на этих каникулах уже с ума схожу, а так хоть немного мозги проветрю.
Ой, да без проблем, отчего и не помучить человека?
– Ла-а-адно, сейчас тебе чего-нибудь полегче для начала, – призадумался я. – Заболевание молодняка на гиповитаминоз D?
– Пф… Рахит, – вальяжно ответил паренек. – Не жалей меня, давай чего-нибудь потяжелее!
Видимо, это и правда слишком легко. С другой стороны, он ведь только собирается поступать, в отличии от вашего покорного, ждать ответа на что-то архисложное было глупо. Да и себя тоже выдавать не горю желанием. Советское образование, говорят, было весьма недурным, но не настолько, чтобы в семнадцать лет был уровень знаний кандидата наук. Надо выкатить что-то не слишком трудное, но и не слишком легкое. Все же по логичным причинам не стоит совсем уж валить парня. Но и подумать заставить определенно надо.
– Так уж и быть, повышаю уровень – какие извилистые бактерии имеют вид комы?
– Так-так-так… – щелкнул пальцами Сережа. – Вибрионы! Ух, вспомнил все же. Не все потеряно.
– Ты молодец, Серег, – если бы он знал, чего стоит искренняя похвала с моей стороны на самом деле – щеки бы уже у будущего ветеринарного светилы алели, как те помидоры Алисы.
– Все же ветеринарный врач это не всегда только профессия, это – иногда еще и диагноз, – улыбнулся Витя. – А я просто на врача иду. Обычного. В Сеченовский хочу.
– Достойно, – киваю.
– Нас называют «братья-медики», – сообщил Сережа. – Хотя это в корне неверно. Но, честно говоря, это мало кого волнует.
– Потому что вы с Соколовым зануды, Тихонов! – донесся до нас возглас Светы.
– Ша там! – артистично отреагировал Сережа. – Вас не спрашивали!
– Сереженька, вы правда порой чересчур нудите, – вторила Свете Вика.
– Гениям простительны причуды, – снял буквально с языка Витя.
Боже, почему вас не в «Совенок» отправили?
Тем временем, позвякивая бутылками, уже и Константин Геннадьевич вернулся. Сопровождаемый Таней с Мишей и Настей. Алиса недобро оскалилась. Но Света вовремя жестом ее попросила никак не провоцировать. Уж я был уверен, эти две дамы потом, если получится, отыграются сполна. К бабке не ходи.
– Ну как вы тут? – спрашивает вожатый.
– Отлично, Константин Геннадьевич, – докладывает ему Леша. – Ларионова уже себе новую лучшую подружку нашла.
– Да, Фролов, представь себе, нашла, – выпалила девушка.
– Так ведь это замечательно, – обрадовался Константин. – Для таких целей и проводятся соревнования между лагерями – чтобы молодые люди понимали, что даже дух соперничества не идет ни в какое сравнение с чувством плеча товарища рядом! Волчата, я горжусь вами!
Пионеры одобрительно заулюлюкали. Из автобуса на шум вылез недовольный Владимир Петрович. Но вид вовремя объявившегося вожатого сделал свое дело, и физрук сменил гнев на милость. Оглушительно зевнув, мужчина вновь исчез в недрах «Икаруса».
– Аркадий, ну что там? – уточнил Константин, ставя обе бутылки у торчащих ног механика.
– Пять минут! – отозвался тот. Из-под автобуса показалась рука, нащупала бутылку пива и уже вместе с ней вернулась к работе.
– Советский человек – он как Юлий Цезарь, – глубокомысленно изрек Сережа. – Любое дело может совместить с выпивкой.
– Тихонов, отставить скабрезные шуточки, – пожурил того Константин.
– Да а чего я такого сказал-то? – удивился парень.
– Сам знаешь, – отмахнулся вожатый.
Потерявшемуся в этих умозаключениях пионеру только и оставалось, что схватиться за шевелюру.
– А мы с тобой, смотрю, однофамильцы, – ткнула того под ребро Аленка.
– Эмм… – растерялся Сережа. – Ну, наверное… Пожалуй… Витек, на пару слов!
Он схватил друга за шкирку и поволок ближе к автобусу, оставив хихикающую Аленку.
– Вечно наш Сережка немного теряется, когда с ним такие красотки начинают разговаривать, – подмигнула ей Света.
– Ну чего ты парня-то позоришь? – наклонила голову Вика.
– Я? – удивленно вскинула бровь девушка. – Так я наоборот совсем. Это мило, когда парни смущаются.
– Мне не понять, – изрекла Алиса, стреляя глазками в мою сторону.
Ну да, конечно, ври больше. Я за последнюю неделю смущался больше, чем за последние пять лет.
Правда, Двачевской об этом знать ну совершенно необязательно.
Аркадий действительно вылез из-под «Икаруса» где-то примерно через пять минут. Как и обещал. И с пустой бутылкой. Доложил Константину, что машина исправна и готова к дальнейшей эксплуатации. Судя по виду вожатого – тот ему чуть ли не в ноги кланяться был готов. С физруком на пару. Стало быть, скоро уже и отправление будет.
Черт, мы ведь даже Ульянке никакой подарок так и не купили! Голова моя дырявая…
– Аленка! – тихо окликаю я подругу. – У тебя деньги остались?
– Если только мелочевка какая-то совсем, – вздыхает. – А что?
– Да блин, с Ульянкой-то не очень красиво получилось, бросили ее одну на острове этом, – отвечаю, слегка прикусив губу. – Значок бы ей купить что ли по-быстрому, я на рынке там видел вроде как спартаковские. У «Спартака» же ромбик такой, я ничего не путаю?
– Не путаешь, пионер, не путаешь, только там наверняка ерунда полная, а не значки, подруга ваша их сломает уже через пару дней, – донесся до нас осуждающий голос физрука. После чего сует руку под олимпийку, достает оттуда что-то маленькое и кидает мне. – Держи, у меня таких все равно несколько штук.
Смотрю, а это как раз-таки спартаковский значок. Золотистый, с фирменным ромбиком, и надписью «Чемпион СССР 1987».
– Спасибо, – смущенно протягиваю я.
Ладно, меня вся эта отзывчивость начинает нехило так настораживать. Я даже рад, что в компании этих людей присутствуют те двое персонажей. А то совсем уж какая-то странная история получается.
Хотя, может для этого мира такое поведение как раз-таки нормальное и это со мной что-то не так? В «Совенке» к нам, двум каким-то совершенно левым парням, тоже всегда проявляли дружелюбие. Или это даже не особенность сугубо этого мира, а в нашем Союзе было точно так же? Все всегда говорили разные вещи. Мои родители Союз не боготворят, разумеется, но вспоминают с теплотой, как о чем-то добром и светлом. Не раз встречались и такие, которые иначе как об «Империи Зла» об этой стране не отзывались.
Истина, как кажется лично мне, она где-то посередине. Сочетающая в себе и солнечную страну детства, и социальное государство, и идеологическую машину. Вопрос лишь в том, на какой из сторон повезло или не очень концентрировать внимание лично тебе.
Константин забрался на водительское сидение, чего-то там понажимал и пару раз посигналил, давая понять, что пора уже рассаживаться по местам. Дважды повторять не было нужды никому – райцентр, что не казалось чем-то удивительным, задолбал каждого. Поочередно, все пионеры «Волчонка» загрузились в порядке живой очереди. По парам расселись уже непосредственно внутри.
– Вместе сядем? – спрашиваю у Алисы.
Девушка кидает мимолетный взгляд на почти незаметно подмигнувшую Аленку.
– Пока я не передумала, – фыркает рыжая, но уголки губ так и подрагивают в улыбке. А большего мне и не надо.
Когда я заходил внутрь салона, то по телу пробежал легкий холодок. Не то, чтобы я боялся того, что меня сейчас может выкинуть назад, но толика доверия к такой совершенно обыденной вещи, как автобус, у меня определенно пропала.
Свободные для нас кресла вожатый обозначил почти что в самом хвосте. Да и пофиг, камчатка, так камчатка, так даже лучше получается. Как ни крути, но со своими-то дорога всяко должна веселее пройти. А то о чем бы я разговаривал с той же Светой Ларионовой? Или Витей? С Серегой мог бы потрепаться за ветеринарию, но не два же гребаных часа?
– Ну вот, Макс, а ты боялся, – довольно улыбнулась севшая чуть впереди от нас Аленка, когда машина тронулась, потихоньку оставляя за собой райцентр. – Видишь, как все получилось? Что-то мне подсказывает, что на игру мы точно не опоздаем.
– Повезло, – зевнул я. Что-то меня все это дико утомило. А кресло такое мягкое…
Так, стоп, засыпать мне почему-то кажется не лучшей идеей. Бог его знает, что мироздание еще удумает. Вдруг нашим побегом мы нарушили какие-то лагерные законы, и теперь меня за это ждет суровое наказание? Но ведь так рубит, зараза…
На мое плечо упало что-то увесистое, чуть отогнав сон. Голова Алисы, украшенная довольно улыбающимся личиком.
– Все, друг мой, не шевелись, а то по мордам заеду, – зевнула уже та.
Я хмыкаю, наощупь нахожу ее маленькую ладонь, которую та охотно сжимает в ответ, и просто начинаю пялиться в окно, на вполне себе типовой и однообразный придорожный пейзаж, свободной рукой вертя Улькин подарок. Может, хоть такое действие не даст мне вырубиться. Я не очень-то сейчас этого хочу, откровенно говоря.
Смотрю, а Алиса уже задремала. Ну все, теперь точно не пошевелюсь до приезда. Подумаешь, плечо затечет. Эка невидаль, бывало и похуже.
Елы-палы… А ведь так-то чем ближе мы к «Совенку», тем ближе неминуемый и, что-то мне подсказывало, что весьма суровый нагоняй от Панамки. Да, можно продолжать делать лицо кирпичом и прикидываться человеком без нервов, но стратегия весьма сомнительна. Пусть даже Константин Геннадьевич и обещал что-то, да придумать, но даже при всей позитивности этого человека, в случаи Ольги о стопроцентном доверии, сами понимаете, речи не шло.
– Ален! – шикаю я. – Ален!
– Чего? – вяло отзывается та.
– Чевочка с хвостиком! Чего по приезду-то делать будем?
– Да забей ты, – машет рукой девушка. – Константин Геннадьевич же сказал, что все уладит. В худшем случае – с папой свяжусь, он поговорит… Правда, тебе через три года на мне жениться придется…
Ну зашибись теперь. При такой постановочке вопроса я уж лучше нытье Дмитриевны послушаю.
Хотя, в самом деле, чего я волнуюсь? Пионер вон, сколько лет уже всякую херню творит – и ничего. А чем мы хуже? Невинный побег из лагеря всяко лучше массовых убийств. Тут я уж почти уверен, пусть Панамка так на первых парах считать явно не будет.
Пионеры «Волчонка» вовсю переговариваются каждый о своем. Я не стараюсь их слушать, нахожусь в своей внезапной меланхолии. Поняв, что на меня никто не смотрит, Аленка клюет носом, а рыжуля по-прежнему спит у меня на плече, убираю спартаковский значок и достаю аккуратно телефон. Зачем-то решил полистать фотографии. В памяти только за последний год. У меня традиция закрепилась – каждый вечер первого января скидываю все фотографии и видео за прошедший год в отдельную папку. Такой вот календарь своеобразный получается.
Начало года – несколько фотографий из какого-то бара в центре Москвы. На некоторых примелькается девушка, чье имя я сейчас не вспомню даже при очень большом желании. Аэропорт Внуково, лечу в Мексику в отпуск. Чичен-Ица, пирамиды Теотиуакан, Медный каньон… Работа, работа, работа… Водка на этикетке которой изображен Григорий Лепс и название лаконичное – «Рюмка водки». Подарок от Кристины на 23 февраля – ночник с изображением Датча. Опять фотографии с работы, какие-то мои кулинарные изыски, поездка на оленью ферму, поездка в Казань на какой-то там семинар. Выезд на природу на майские праздники с коллегами…
Почему-то становится тяжко на все это смотреть. Не знаю, я ведь, по сути, все это время был один. Добровольно. И тогда не видел в этом ничего такого, наоборот даже, нравилось, выпячивал это всячески. А теперь, когда мне постоянно в нос лезут рыжие волосики – как-то грустно. Вздыхаю и убираю телефон обратно. Ну его нафиг, а то так сейчас совсем доведу себя.
– Привет, – слышу у себя над ухом.
Смотрю – Витя. Присаживается на свободное сиденье напротив Алены. И смотрит на меня внимательно, оценивающе.
– Привет, – говорю.
– Серега там опять в пух и прах с Ларионовой разругался, – хмыкает. – У меня уже уши вянут их слушать. Посижу тут, ничего?
– Ваш автобус, я тут права голоса не имею, – жму плечами.
– Ой, да перестань, – Витя скривился, будто я сказал какую-то немыслимую пошлость. – Не думай даже о такой ерунде.
– Ладно.
Не особо клеился разговорчик. Да только вот по ходу дела ни мне, ни Вите он в сущности нужен-то и не был. Так, формальность.
– А я вот как-то даже и не особо со зверьем всяким лажу, – говорит мой внезапный собеседник тихим, ненавязчивым голосом. – Не знаю, почему. Догадываюсь, конечно, но озвучивать не очень хочется – смеяться будешь.
Да е-мое. Я что, магнит что ли какой, что мне все так рвутся свою биографию рассказывать? На мне же даже халата нет! Да только вот мне и самому игнорировать парнишку не хочется. Интонация, как я уже говорил, мне понравилась. Да и я сам по себе как-то стал незаметно для самого себя более открытым. Что мне вроде как и нравится. Но пока что не особо.
– Никто не обязан любить животных, – приходит в голову интересная мысль. – Я и сам далеко не всех люблю. Кошек, например, терпеть ненавижу, в жизни бы не завел никогда, но с уважением к ним, как к живым существам, отношусь безусловно. А вот собак люблю очень. Но в ближайшее время пока заводить не собираюсь. Если вообще буду.
Главное только будет это девочке-кошке не ляпнуть, если нам с Дэнчиком повезет на этом так называемом витке с ней встретиться. Нафиг мне еще косые взгляды со стороны сверхъестественного существа.
– Понятно, – тянет Витя. – Я так понимаю, что ты сейчас больше помолчать настроен?
– Если честно, – киваю. – Не сочти уж за грубость, Вить. Ты паренек-то вроде нормальный, думаю, что будет время еще пообщаться, после матча-то вашего. А сейчас – уж извини. Да и будить Ее Бунтарчество не особо горю желанием.
Витя понимающе кивает и возвращается к своим, где уже происходит самое что ни на есть эпическое избиение пионера Сережи пионеркой Светой.
– Ларионова! – хором восклицают паренек и Константин с водительского места. Физрук меланхолично смотрит на все происходящее, закатывает глаза и возвращается в свои мысли. Кажется, он не очень доволен поведением своей команды.
Алиса пробормотала что-то во сне, а затем неожиданно обняла меня. Я вздрогнул, попытавшись аккуратно высвободиться, но хватка спящей девушки оказалась на удивление крепкой.
Ладно, чего уж. Тем более то, как самые соблазнительные изгибы ее тела сейчас ко мне весьма и весьма плотно прижимаются, мне очень даже нравится, скрывать не буду.
***
– Макс! – Кристина явно была чем-то недовольна. Я с неохотой оторвался от прохождения «Поющих монстров» и устало взглянул на девушку. – Ну что за дела?
– Да вот сам не понимаю, – качаю головой. – Нужное яйцо все никак не гриндится. А мне позарез нужен Эпический Барабамень.
– Какой Барабамень? – вскидывается. – Там очередь в коридоре уже вырисовывается. Может ты, не знаю, поможешь?
– С чем? – ладно, потом доиграю. – В коридоре хаски с экземой на лапе и толстый бигль. В первом случае – выбрить пораженный участок, двухнедельный курс Бактробана или Левомеколя, предварительно обработав кожу хлоргексидином. С ожирением мы так вообще ничего конкретно здесь не сделаем, разве что можно хозяюшке посоветовать участить прогулки и еще желательно перейти на кормление любым кормом, строго приспособленным для поддержания нормального веса. У меня на объяснение этого ушло сейчас меньше минуты. Почему этого не может никто сделать без моего участия? Их даже не обязательно, блин, приглашать в приемную!
– Потому что ты – часть команды! – злобно зыркнула Кристина. Видимо, она все еще на меня злится за наше расставание. – Так что поднял свою задницу и пошел обслуживать больных зверей! И под этим я подразумеваю всех, кто приходит в нашу клинику, а не только тех, которые заинтересуют тебя лично! Тоже мне, доктор Хаус хренов!
Команда… Конечно… Товарищество и братство, вашу мать! Вот хочется в жопу послать, но увы, чревато.
– Ну так сделай это, – из зеркала, как жидкий терминатор, вышел Пионер. – Почему ты мнешься?
– Что ты тут… – так, кажется, ситуация немного вышла из-под контроля.
– В этом твоя проблема, Максик, несмотря на все твои старания, ты все равно как был, так и остаешься тем жалким ботаником, которым ты был до той июньской ночи, – прошелестел Пионер, протягивая ко мне свои бледные руки. – Я хочу помочь. Показать тебе, на что мы на самом деле можем быть способны! Последний шанс… Ты со мной?
Я вдруг посмотрел на себя со стороны. Неужели этот эгоистичный урод, заботящийся лишь о своем каком-то мнимом престиже, а не о тех, кому нужна, пусть и незначительная, но помощь – я?
– Нет… – прошептал я. – Это неправда…
Я просто не мог быть этим человеком. Я не хочу быть этим человеком!
– Зря колеблешься, – прорычал Пионер.
– Это все в прошлом! – отвечаю я, пятясь к столику, где я в теории мог бы вооружиться скальпелем. – Это было ошибкой! Я не такой, понятно? Лагерь мне помог это осознать!
– Да ну? – презрительно усмехнулся Пионер. – Лагерь? Местные болванчики? Тебе самому не стыдно, Макс? Ты размяк из-за запрограммированных на всякую романтическую чушь NPC! Это какая-то глупая шутка?
Я уже подобрался к столу, как вдруг, откуда ни возьмись, рядом со мной материализовалась кошка с коричневатой шерсткой и огромными желто-зелеными глазищами. Она яростно зашипела на Пионера, отчего тот мгновенно побледнел и в ту же секунду исчез.
– Макс! – вновь услышал я из коридора. – Макс!
***
– Макс!
Ох, етижи-пассатижи, ну и сон, конечно. Спасибо Двачевской, что разбудила.
– Рыжуль, чего так орать? – зеваю.
– Приехали потому что, – скрипит зубами, опасливо поглядывая в окно.
Таки да, вдали распрекрасно можно было разглядеть уже до боли знакомые ворота. Час от часу не легче. Что-то будет…
Когда подъехали к стоянке 410-го автобуса, то я сразу же заметил Ольгу Дмитриевну с крайне озабоченным выражением лица, которая хоть и старалась стоять смирно и сохранять привычную солидность, но время от времени делала какие-то непонятные движения – то поводила плечами, то вдруг выпячивала животик, то совсем убирала. Рядом с ней стоял столбом невозмутимый вожатый Витя, а за их спинами приветливо улыбалась Славя, сопровождаемая колонной из наших помощников по театральному кружку.
Заглушился двигатель, и Константин Геннадьевич дал команду своим подопечным на выход. Юрка из нашей троицы помощников тут же затрубил в горн, а Гоша с Женей забили в барабан, непрерывно при этом маршируя. Мелодия шла, пока весь «Волчонок» вместе с нашими предельно сосредоточенными лицами не вылезли из автобуса. Чудо, что нас никто и не заметил. Хотя, с учетом того, что мы оперативно спрятались за спины наших новых товарищей, то неудивительно.
Как только все стихло, активистка с важным видом подалась вперед:
– Дорогие ребята! Мы, пионеры «Совенка», рады приветствовать вас в нашем уютном лагере! Мы уверены, что ваш приезд будет способствовать укреплению дружбы, которая завязалась у нас благодаря предстоящему соревнованию. Дорогие ребята! Мы с нетерпением ждем начала футбольного матча и радуемся, что у вас… и радовались потому… – Славя сбилась, умолкла и сердито уставилась в нашу сторону. Ольга проводила направление ее взгляда, и тут же на ее лице проступило выражение искренней ярости. И я довольно четко в этот момент осознал – пропал дом.
– А уж как мы рады! – тут же начал Константин приятным баритоном. – Особенно после того, что случилось, кошмар просто!
– А что… Что случилось? – заикающимся голосом произнесла побелевшая вожатая.
– Да заглохли тут в паре километров. Из-за этого, собственно, и опоздали, – виновато улыбнулся вожатый.
– Чего… Эй! – начал было Миша, за что тут же получил локтем под ребро от Дениса.
– Я к вам гонца отправил, одного из наших пионеров, он у ворот встретил троих ваших ребят, – продолжил Константин, доброжелательно улыбаясь в нашу сторону. Помедлив, мы втроем вышли на один шаг вперед из строя. – Они нам очень помогли, без них мы бы до сих пор среди елей торчали.
Панамка так и осталась стоять с открытым ртом, будто громом пораженная. А я твердо вознамерился вытрясти из Константина адрес людей, которые научили его так искусно врать.
– Вот, стало быть, как… – процедила та сквозь зубы. Гнев довольно быстро сменился удивлением и даже некоторым шоком.– Что ж, это… это…
– Меня зовут Константин Геннадьевич, – продолжал нагло напирать вожатый «Волчонка». – Это, – кивнул он в сторону физрука, с интересом осматривающего окрестности. – Владимир Петрович, учитель физкультуры. Со всеми ребятами Вас уж сейчас, увы, не перезнакомлю, да я думаю, Вам это и не к чему, правильно… эммм…
– Ольга… Дмитриевна, – она явно еще не собиралась приходить в себя.
– Очень! Очень приятно! – расплылся в улыбке Константин.
Панамка явно перестала удивляться уже чему либо, поэтому просто обреченно смахнула бисеринки пота со лба и сделала приглашающий жест. Константин кивнул и призвал своих следовать за ним.
– А нам точно сюда? – капризно спрашивает Таня, выразительно всматриваясь в слегка проржавевший металл ворот.
– А может, ты заткнешься? – дергает в ответ щекой Света.
Девушка сглотнула, потом равнодушно пожала плечами:
– Да и пожалуйста!
Я незаметно подал знак девчонкам, дабы мы аккуратненько прибились к гостям, но не тут-то было.
– Стоять! – прорычала Ольга Дмитриевна.
Ну, что поделать, стоим, ждем.
– Помогали, значит, – орлиным взглядом уставилась та на нас. – И к угону лодки никакого отношения не имеете, да?
– Не имеем! – четко отрапортовала Алиса.
– Мы полдня вас искали! Вы очень испортили настроение всем вашим товарищам! Я уже хотела телеграфировать в райцентр, чтобы… Ай! – окончательно та махнула рукой. – Радуйтесь, что я не планирую устраивать никаких скандалов в первые минуты приезда наших товарищей-пионеров! – громыхнула вожатая напоследок. – Не знаю уж, как и где вы на самом деле пересеклись с ними, но вам очень повезло, что вы каким-то невероятным образом смогли расположить к себе их вожатого!
– Мы правда помогали, – буркнула Аленка.
– Тихонова, кого ты обмануть пытаешься? – усмехнулась вожатая. – Вот не верю ни единому слову. Но каких-то доказательств против вас у меня все равно нет, так что… свободны. И не дай бог ваша святая троица за сегодняшний вечер еще где-нибудь косякнет – поедете домой сразу же! И Сергей Владимирович вам не поможет, это ясно?
Девочки понуро закивали. Я не очень понял, о ком сейчас конкретно речь, но рискну предположить, что это отец Алены и Лены.
– Ох, я с вами поседею, пионеры. А мне всего лишь двадцать пять. Именно вы будете нести ответственность за то, что ближе к тридцати я буду выглядеть как старуха.
– А как по мне, то Вы всегда будете молодой и красивой, – невинно захлопал глазами я.
– Какой же ты подхалим, Жеглов, – Ольге только и оставалось, что развести руками. – Все, пошли вон приводить себя в порядок! Чтоб через десять минут я наблюдала образцовых пионеров, а не троицу раздолбаев! Чего стоим, глазки разули? Бегом!
