Второй шанс для двоих

      Всю прошедшую неделю в «Совенке» сон обрушивался на меня как лезвие гильотины. Стоило только устроиться в кровати поудобнее, как уже через несколько минут на меня падала темнота. Оно и неудивительно – свежий воздух, активный образ жизни и все прочие сопутствующие летнему отдыху в приятной компании прелести.       Но теперь, когда все тело до сих пор продолжает окутывать ноющая боль, сон уже не казался такой легкой задачей. Одно неудачное движение и все, как рукой снимало. А поспать очень хотелось. Так я и ворочался в койке изолятора черт-те знает, сколько времени, пока понимание того, что здоровый и крепкий сон мне сегодня не светит стало более, чем очевидным.       И вот, поминая разлетевшийся на кусочки сон, я уже сижу на кровати, усиленно сверля взглядом дыру в потолке. За окошком единственный источник света в виде фонаря, который, проходя сквозь занавеску, ложится на стену изолятора неровными кусками. Почти что даже романтичная обстановка. Которая и настраивала на мысли определенного толка.       И конечно же эти мысли были об Алисе. Ведь теперь мы официально парочка. Если подумать, то к этому все шло еще с самого первого дня, с той самой минуты, когда в окошке двадцать третьего домика я увидел силуэт неизвестной девушки, которая внимательно наблюдала за нами с Дэнчиком. Кто бы тогда мог только подумать…       Улыбка сама собой расползлась по лицу. Удивительный дар судьбы, нахальная рыжеволосая девочка, которая смогла растопить мою ледяную корку. Да даже не просто растопить, а взорвать к чертовой матери. Мы были с ней похожи и непохожи одновременно. Моя рассудительность и ее безумие, смешанные с нашим общим непринятием авторитетов, разочарованием, но в то же время и огромным желанием Жизни с большой буквы, давало идеальный в своей сути коктейль. Это было не просто чувство, я четко понимал, что это мой человек, за которого я должен держаться всеми силами. Единственное, о чем я жалел, – то, что из-за своей тупости я не проводил с ней времени больше, чем считал тогда необходимым.       И впору бы радоваться. Беззастенчиво отдаться восставшему из пепла когда-то забытому чувству. Но тут хуком справа влетели мысли иного толка. Ощущение какой-то неправильности всего происходящего. Даже не то, чтобы неправильности, а вполне себе ощутимой боязни. Через неделю смена закончится, факт. И что дальше? Неужели наши пути разойдутся? Одна мысль о том, что через неделю рыжая забудет меня, уничтожала все внутреннее счастье на корню, вынуждая смириться с так-то незавидным положением. И оптимизму осознание этого совершенно не добавляло. Увы, все мы знаем, что то, как должно быть, и то, как все обстоит на самом деле, – две разные вещи. Если только судьба не найдет какой-то хитровылюбованный способ оставить нас вместе.       Вот только не глупо ли слепо полагаться на судьбу? Это все, конечно, прикольно, но под лежачий камень вода, знаете ли, не течет. Если я действительно хочу, чтобы вся эта история закончилась хотя бы худо-бедно без очередного разочарования в жизни, то нужно самому будет прикладывать усилия.       Знать бы только, что я все действительно буду делать правильно…       Есть время подумать, раз уж я проснулся посреди ночи в полнейшем одиночестве. Но ситуация, как бы я не напрягался, отказывалась проясняться, а мозг даже не знал, с чего вообще начать подбор гипотез – словно меня только что огрели пыльным мешком.       Нет, все безнадежно. Меня уже ничто не спасет. Слава мне, опять вляпался по самое не хочу на ровном месте. Не зря говорят, что если ты дебил, то это не лечится.       – Можно хоть какую-нибудь подсказку? – обратился я к пустой комнате. – Типа, я уже прошел половину квеста на хорошую концовку, думаю, что заслужил поощрения, или что-то в этом роде.       А в ответ тишина. Ну конечно, сомнительной затеей было надеяться, что сейчас где-то за дверью изолятора раздастся тихий топоток, который бы оповестил меня о прибытии чего-то неведомого, вроде таинственной девочки-кошки, которая бы, пусть даже прозрачными полунамеками, но дала бы мне инструкцию к дальнейшим действиям. Но я все равно сижу и жду, сам не понимая, чего. Так долго, что успеваю задремать в положении сидя. Так долго, что сначала я даже и не сообразил, что действительно что-то начинаю слышать, что это не сон и не разыгравшееся воображение.       Окно закрыто, но за ним кто-то явно старается не шуметь. Я вновь полностью взгромождаюсь на кровать и на мгновение замираю, когда жалобно отзываются пружины в матрасе. Прижавшись ухом к окну, прислушиваюсь. Ничего, окромя стрекотания кузнечиков. Черт, неужели и вправду в полудреме почудилось? Можно было бы удивиться, но я уже мастерски освоил умение принимать как само собой разумеющееся что угодно.       Уже хотел снова упасть на подушку, но вдруг снова: цок-цок-цок. Совсем рядом, чуть ли не под окном. Ла-а-адно… Слегка надавив на ручку, приоткрываю окно. В лицо тут же ударяет приятный прохладный воздух.       Кто же это может быть? Я лихорадочно перебираю возможные варианты. Ульянка опять шалит? Какая-то влюбленная парочка решила уединиться в укромном месте? А может, просто-напросто дежурный мимо проходил, а я тут панику навел? Нервишки-то явно дали небольшой сбой после всего произошедшего. Если этот звук опять же-таки не банальное воображение.       Чутка осмелев, я полностью распахнул окно. Оглянулся по сторонам, стараясь изучить каждый открывшийся уголок, но никого не обнаружил. Нет, ну не может быть, чтобы мне почудилось, уж увольте.       – Ну и кого там черт принес? – ругнулся я в пустующий лагерь.       – Да я это, я, чего орешь? – проворчали откуда-то сбоку.       Тьфу ты, блин! Ну естественно, как я мог в принципе ожидать кого-то другого?       Из кустов у соседнего окна вылезла Алиса, нервно теребящая одежду. На ее лице проглядывала нерешительность.       – И долго ты там комаров кормила, стесняюсь спросить? – уточнил я с усмешкой.       – Сколько надо, – фыркнула девушка, вновь входя в свой устоявшийся образ. – Двинься!       Пришлось повиноваться, куда денешься. А Алиса легко подскочила, оперлась руками на подоконник и села на него. И без того короткая пионерская юбка задралась, слегка обнажив ее бедра, отчего лицо у меня непроизвольно запылало.       – Как ты себя чувствуешь?       Уличное освещение создает интересную иллюзию – волосы Алисы кажутся то огненными, то каштановыми.       – Получше, – улыбнулся я, позволив себе расслабиться. – Хотя было бы куда приятнее, если бы я мог спокойно уснуть, без желания пронаркозить себя с ног до головы. Так что спасибо тебе, что пришла, а то мне как-то прям очень одиноко было. И больно, чего уж там.       – Да пустое, – махнула рукой рыжая. – Тем более, мне все равно самой как-то не спалось, так что…       Алиса запнулась. Словно хотела что-то сказать, но никак не решалась. В качестве успокаивающего жеста я погладил ее по руке, которая тут же покрылась пупырышками гусиной кожи. Она сейчас была такой растерянной. Это выглядело очень мило.       – Чувствую, что ты не сказала сейчас то, что хотела на самом деле, – произнес я спустя несколько секунд, когда стало ясно, что девушка заканчивать мысль не собирается.       – Я не хочу засыпать без тебя! – выпалила Алиса, смущенно отвернувшись.       Я поперхнулся. Неожиданное… признание. Почувствовал, как внутри у меня сердце застучало будто обезумевшее. Стало так радостно, как никогда раньше в этой смешной и суетной жизни. Я пододвинулся вплотную к Алисе и крепко обнял ее, не забывая слегка придерживать, дабы она случайно не полетела кубарем с подоконника.       – Я тоже. Но у нас впереди целая… – я запутался в словах и вынужден был умолкнуть, чтобы мозг сориентировался в ситуации, и только потом продолжил. – У нас с тобой впереди целая жизнь. Успеем еще побыть вместе.       Какая наглая ложь. Ну а что мне еще говорить? Не начинать же нести явную околесицу про будущее и все эти циклы с витками. Так что, как бы сейчас это ужасно не звучало, но ложь сейчас – самый правильный выход.       – Целая жизнь начинается с этого момента, – уверенно возразила Алиса.       Опираясь на меня, девушка грациозно перекинула длинные ноги и сползла с подоконника на кровать, тут же полностью прижавшись ко мне. Не самое ее удачное решение, тело тут же вновь охватила вспышка боли.       – Ой, извини! – спохватилась Алиса, отодвигаясь. – Очень больно?       – Терпимо, – отозвался я полушепотом. – Давай пока что без таких внезапных порывов. Как бы сильно мне не хотелось обратного. Нет, конечно, господа могут и потерпеть, хоть и будут скрипеть при этом зубами просто немилосердно, но зачем нам усложнять друг другу нашу и без того не лишенную сложностей жизнь?       Я протянул руку и сжал ее пальцы. Алиса вздрогнула в ответ, как от удара током, и это было удивительно хорошо.       – Жизнь, – вздохнула Алиса, проведя свободной рукой по моему плечу. – Все вечно говорят, мол, хорошо бы в жизни было как в кино. А ведь сейчас так и есть. Жизнь стала похожа на кино. Только вот кино какое-то неправильное.       – Почему? – искренне удивляюсь я.       – Иногда… Знаешь, временами мне кажется, будто я все воспринимаю через какой-то фильтр, весь мир. Все чувства словно бы немного приглушены.       А ведь я очень хорошо понимал. Долгое время я вообще ничего не чувствовал, не испытывал совершенно никаких эмоций. Песня в наушниках, которой раньше хотелось подпевать, сцена в фильме, от которой раньше бы замерло сердце, – еще совсем недавно даже это с трудом вызывало хоть какой-то отклик.       – Я не пытаюсь давить на жалость. Не люблю какого-то снисхождения по отношению к себе. Просто это так и есть, – Алиса как-то виновато улыбнулась. – Я должна каким-то образом спрыгнуть с этой карусели, но иногда кажется, что выхода тупо нет. Я просто не могу… Мне необходимо в этом разобраться, Макс.       – Знаю, – говорю. – Мы со всем разберемся. Вместе.       Рука Алисы, которую я сжимал в своей, стала расслабленной. Она прикрыла глаза, устремляясь мыслями куда-то далеко-далеко от меня, куда мне не было доступа. В конце концов она сказал:       – Я тебе доверяю, Макс. Только…       Фразу прервал залетевший в окно одинокий комар. Он принялся описывать вокруг нас пируэты, ища подходящее место, чтобы приземлиться и начать делать свое темное дело. Я попытался его пристукнуть, но комар оказался проворнее, что вызвало у Алисы приступ искреннего веселья:       – Да оставь ты его, в самом деле.       Ага, конечно, пощадишь хоть одного – будешь потом просыпаться посреди ночи от того, что у тебя неистово чешутся ноги. Плавали, знаем.       – Лучше скажи, – лицо Алисы стало серьезным, она крепко сжала мою ладонь. – Что все будет хорошо. Пожалуйста.       – Все будет хорошо, – мгновенно, не задумываясь, ответил я.       Тут бы очень в тему был нежный поцелуй, но, увы, драматичного момента не получилось. Комар приземлился мне на ухо, так что пришлось снова отмахиваться.       – Ладно, – Алиса в одночасье повеселела и теперь ее глаза смотрели на меня с некоторым лукавством. – Знаешь, жалко, что тебя не будет на Нептунятнике. Не представляешь, с каким бы удовольствием я измазала бы тебя в золе.       – Ой, – притворно вздохнул я. – О последствиях ты, девочка, совсем не думаешь. Или, по-твоему, я остался бы в долгу?       Воображение тут же услужливо нарисовало картину, как мы с Алисой шуточно боремся в грязи, а потом вместе идем принимать душ. Уж не знаю, какие силы были во мне задействованы на тот момент, но действовали они во всю мощь.       – Конечно, – беззаботно ответила рыжая. – Не, правда жаль. Без тебя будет очередное типичное скучное мероприятие.       – Да брось, вон, Ульянку закидай, – хмыкаю. – Или Аленку. Они точно поддержат твою инициативу. Я уже даже представляю Панамкины вопли отчаяния. А вообще, официально разрешаю тебе всласть поиздеваться над Дэном. Можешь ему так и передать.       – А ты, смотрю, расстроенным совсем не выглядишь, – нахмурилась Алиса.       – Понимаешь, родная, мне этого Нептунятника, как ты говоришь, с лихвой в четверг хватило, когда я вашими молитвами, между прочим, вынужден был принимать активное участие в его организации, – съязвил я.       – Это когда это такое было? – округлила глаза девушка.       – Когда вы меня на пляже не разбудили! Память девичья подводить уже начала?       – А, ну да, точно… – протянула Алиса, задумчиво почесав переносицу. – Знаешь, сам виноват.       – Ну ясен пень, – только и оставалось, что развести руками.       Где-то вдалеке послышались приглушенные голоса – должно быть, каким-то пионерам приспичило по нужде посреди ночи. На миг я позавидовал их свободе, возможности наслаждаться летом где и когда захочется, не оглядываясь на сковывающие меня теперь стены изолятора.       – Хочешь сбежим? – Алиса словно прочитала мои мысли.       И вновь я чуть не поперхнулся. Уже который раз с момента ее прихода. Да уж, девушка определенно умела удивлять. И я не всегда понимал, хорошо это или плохо.       – Куда? – удивленно, но с улыбкой, вытаращился на нее я. – Я весь поломанный-переломанный, долгие прогулки сейчас при всем моем неимоверном желании не кажутся хорошей идеей.       Задор исчез с лица Алисы. Увидел, как в полумраке ее глаза грустно сверкнули.       – Ну, то есть, я хотела сказать, вовсе не обязательно этого делать, если тебе это доставляет дискомфорт. Или если тебе не хочется. – сделав акцент на сочетании «если не хочется», рыжая ненадолго замолчала. – А то получается, я вцепилась в тебя, как репей, и не отпускаю.       Я обреченно застонал. Без ножа режет.       Ладно, если подумать, то мое состояние не такое уж и плохое. Чувствую я себя сносно, так что может и вправду стоит пройтись? Возможно, я сейчас делаю большую глупость, но не я ли жалел еще недавно, что не проводил с этой девушкой как можно больше времени?       Время… Много ли его у меня?       – Пофиг, дай мне пару минут, я приведу себя в порядок, – крякнув, я поднялся с койки. На удивление, никакой боли я не почувствовал. Ощущения были легкими, движения совершенно ничего не сковывало. Что ж, видимо это знак.       – Поторопись там, – воодушевилась Алиса, уже перекидывая одну ногу через подоконник.       – Куда пойдем-то хоть?       – На пляж, – мечтательно отозвалась девушка, прикусив губу. – Ночью там очень красиво. И нам там сейчас никто не помешает.       Эммм… Мгновение я переваривал услышанное. Это был сейчас намек именно на то, что я подумал? Или я по обыкновению побежал впереди паровоза? Да еще и где-то в подсознании очень явственно шевельнулась мысль, что здесь определенно что-то не так. Чувствовался какой-то подвох, ибо как-то не очень такое поведение похоже на Алису… Впрочем, все мысли целомудренного толка шевелились недолго, ибо были придушены мгновенно обострившимся либидо в зародыше.       Где там Виола говорила у нее презервативы лежат?       Так, стоп, какие еще презервативы? Прекращай там. Ничего не будет. По крайней мере, этой ночью. У нас с Алисой не такие отношения. Не то, чтобы я был каким-то моралистом, но жизнь научила по крайней мере не особо доверять девушкам, которые довольно быстро бросаются в койку. Просто предмет для будущих приятных воспоминаний, не более того. И мне казалось, что рыжая не из их числа.       Хотя, чего уж греха таить, об этом моменте я подсознательно грезил уже давненько. Если подумать, какая, к черту, разница, сколько времени прошло? Если чувства настоящие, то ее нет, и быть не может.       А-а-а-а-а, черт, все смешалось в доме Облонских. Мне срочно надо остудить голову. Обе! Ох, беда-бедовая…       Быстро облачившись в то, что раньше было пионерской формой, я вылез в окно следом за Алисой. Та воровато оглянулась и призывно махнула ладошкой.       – Голову только раньше времени не потеряй, – со смехом бросила девушка через плечо, убегая от меня по тропинке в сторону площади. Вела себя точно легкомысленная девчонка. Но мне это так нравилось. Я без раздумий рванул за ней.       Удивительно, но никакой боли я до сих пор не чувствовал. Все испарилось, будто по щелчку. Неужто так местный ибупрофен подействовал? Потрясающе…       Зачем я задаюсь этими вопросами? Я сейчас бегу вместе со своей девушкой вдоль ночного лагеря, абсолютно счастливый, с головой бросаясь в потенциально лучшую ночь в моей жизни. Что тебе вот еще надо, скажи, пожалуйста?       Уже будучи на берегу Алиса, не сбавляя темпа, скинула с себя сандалии и забежала в воду, высоко подбрасывая сильные длинные ноги. Я притормозил, любуясь этой красотой и безмятежностью в поведении девушки. Внутри меня то и дело колол приятный холодок.       – Макс, здесь так здорово!       Я тоже вошел в воду, чуть поежившись от резкой прохлады. На мою беду заметила это и Алиса, которая тут же окатила меня волной брызг.       – Эй! – возмутился я. – Ну какого вот хрена, объясни мне?       – Такого, – показала та мне язык. – Пошли на глубину.       Алиса выскочила на берег и одним быстрым движением стянула с себя рубашку вместе с юбкой. Хоть я и видел ее в купальнике и раньше, но сейчас, в свете луны, она выглядела особенно очаровательно. Стройное, натренированное плаванием тело, красивые мускулистые ноги и руки, вся какая-то вытянутая вверх, с высокой грудью, узкими бедрами, огромными янтарными глазищами и утонченными чертами лица – все сейчас казалось притягательным и желанным.       – Ты так и будешь стоять и смотреть или, может, присоединишься ко мне?       Она прошла мелководье, содрогнулась, а потом окунулась по шею.       Закрыв глаза, я уже был готов выскользнуть из одежды, как вдруг до меня дошел один странный и, надо признаться, весьма пугающий факт.       Все это время я был без очков!       Я просто не заметил, что их нет. Ибо прекрасно видел без них. Или это тоже, скажете, эффект ибупрофена?       – Макс, ну чего ты там?       У меня по спине пробежал табун мурашек. Предвестник чего-то страшного. Стелющийся ужас. Чувство тревоги. И тут что-то не очень сильно, но достаточно резко ударило меня по затылку.       – Ай! – воскликнул я, по инерции опустив голову вниз, где увидел… – Яблоко?       Какой недоумок… Я оглянулся и…       – Ух ты ж бл…!       Позади меня вырос лес. Густой, темный и казавшийся непроходимым. Переплетавшиеся между собой деревья подобно согбенным великанам нависали надо мной, колючие их пальцы плясали в ночном воздухе, словно дирижируя причудливой мелодией, которую высвистывал запутавшийся в них легкий ветерок. И, будто этого было мало, зрение снова упало, превращая все это в сплошное черное месиво.       – Что… что….       Чувствую, что, кажется, тихо схожу с ума. Причем даже не медленно, как в песне Би-2. А очень и очень быстро. Не кричал я сейчас только потому, что ситуация заслуживала такого истеричного визга, какого у меня все равно никогда не получится. Да и тело вновь все затрещало, ломясь от нестерпимой боли. Какие уж тут крики.       Так это что, получается, мне все почудилось? Быть того не может… Что это за фокусы такие? Попробовал себя ущипнуть, но пляж с Алисой и не думали возвращаться.       Ну да, будто щипки здесь когда-то имели результат, придумал, блин.       – Да вы что, издеваетесь?! – все же не выдержал я. Хотелось рвать на себе волосы и биться головой о землю в припадке отчаяния.       Черт, все было таким реальным. Как же это так… Это ведь даже и не сон был. Я реально сейчас бродил, будучи в отключке, словно какая-то сомнамбула? Нет уж, это все, финиш. Перебор. Хватит. Или это опять происки Пионера? Не удивлюсь, хотя и не очень похоже на его почерк. Или это уже сам лагерь проверяет на прочность таким своеобразным образом? Та самая подсказка, которую я так опрометчиво попросил. Очень остроумно, «Совенок».       Ладно, это все лирика. Важнее другое – куда мне податься, что делать и с чего начать? Вновь крутанувшись на месте, я уперся взглядом в какое-то здание. Прищурившись, я смог узнать в нем старый лагерь. Место встречи изменить нельзя, ага. Никогда бы не подумал, что буду рад видеть эту помойку.       – Так, хорошо, я хоть сообразил, где я, – принялся рассуждать я вслух. – Уже радует. Надеюсь, что даже не видя ни черта, смогу разобраться в дороге.       Тропинка, как я помнил, была плюс-минус вытоптана. То есть мне оставалось тупо по ней идти, стараясь никуда не сворачивать. Плевое дело. Для человека со стопроцентным зрением. А без очков я себя чувствовал слабым беспомощным ребенком, оставшимся одним в темноте.       На секунду показалось, что в одном из разбитых окон заброшенного главного корпуса мелькнуло что-то светлое. Словно…       Нет, это чертовски глупо. Там никого не было. Это просто смешно стоять вот так в лунном свете и таращиться на старое прогнившее здание. Просто игра света, и ничто иное, создала видимость движения в окне.       «Вот до чего доводит пристрастие к фильмам ужасов. И неделя пребывания в мистическом лагере. Так что идите вы все к неизвестной науке матери, гребаные Касперы».       Воодушевившись собственным мыслям, я, после недолгих колебаний, гордо вздернув голову, пошел прочь от этой мечты сталкера и двинулся в лес, в неизвестность.       Но уже очень скоро вся бравада сошла на «нет». Особенно с учетом того, что я нихрена не видел. Я не считал себя трусливым, но сейчас мне было реально страшно. Деревья стояли такой плотной стеной, листва у них была такая густая, что лунный свет почти не проникал сюда, и лишь самые верхние ветки дымчатым узором сквозили на фоне звездного неба. Воображение рисовало огромные тени, которые возникали передо мной и снова исчезали, бесшумно скользя на мягких лапах.       Может, стоило остаться в старом лагере? Соорудил бы кое как себе лежбище из подручных материалов, дождался бы рассвета и только тогда уже вернулся бы в «Совенок»? Жалко, что эта мысль пришла уже, когда возвращаться было бы довольно опрометчиво. Я уже на тот момент не был уверен, что правильно иду, а так бы я и подавно заблудился.       Ночь была на редкость тихая, так что я мог слышать каждый шорох, почти что каждый взмах крыла редкой птицы. В таких условиях ни капли не было удивительным то, что я шарахался всякий раз, когда до меня доносился треск веток, ибо в голове сразу возникал образ чего-то огромного и охочего до моей тушки. Не то, чтобы я был особо мясистым, но с паршивой овцы, собственно, хоть шерсти клок.       В какой-то момент начало казаться, что лес начал редеть. Хотя я уже был ни в чем не уверен. Вот бы телефон под рукой был, включил бы фонарик, всяко проще бы было. Хотя идти действительно становилось легче. Впрочем не исключено, что я просто уже привык к обстановке, так что начал подсознательно ориентироваться. В любом случае, такая позитивная динамика меня не могла не радовать.       Стоило мне приободриться, как послышавшиеся сзади странные звуки вернули меня к действительности. И это уже был не просто треск древесины где-то вдалеке. Я отчетливо слышал звук, который ни с чем нельзя было спутать, если ты хоть немного в этом всем деле разбираешься.       По моим следам определенно шел медведь.       В темноте ничего нельзя было разглядеть, так что я не мог сказать с уверенностью, на каком расстоянии от меня находился Потапыч. Но явно пока что не в считанных метрах, так что я рискнул прибавить шагу. Медведь подслеповат, и если еще не догадался о моем присутствии, то можно постараться уйти незамеченным, главное, постараться сделать это тихо. Но с каждым новым шагом треск становился громче и страшнее, а надежда на то, что у меня получится убраться без приключений улетучивалась. Я весь похолодел и почувствовал, как волосы встали дыбом у меня на голове, а колени подгибались от страха. В то, что это происходит на самом деле верилось с трудом. Настоящий ночной кошмар – одинокий путник, тишина, серебристые лунные блики на прогалинах, черные пятна кустов и где-то среди них затаилась Смерть.       «Вся ягода выгорела, под снег почти ничего не ушло. А это у него, у миши, первая жрачка, как из берлоги вылезет. Да и с рыбой в местных реках в последнее время не густо», – вспомнил я слова водителя автобуса, везшего нас в «Пойму». М-да, ситуация из разряда «полная задница». Попасть под оголодавшего медведя – сомнительное удовольствие. А то, что бурый вообще так-то самую малость трусоват и не любит с людьми связываться по той простой причине, что человеки в его пищевой рацион как-то не входят, было слабым утешением.       Расстояние между мной и медведем сокращалось с каждой секундой. Прятаться и таиться в таких ситуациях бессмысленно, тварь почти что разумная, захочет – по любому найдет. Единственным адекватным решением было сейчас остановиться и действовать по ситуации, самое главное только – спокойно и без паники.       Оборачиваюсь и сталкиваюсь с ним почти что нос к носу. Стоит, принюхивается, водит мордой из стороны в сторону. Размеры меня, признаться, поразили, – я таких здоровых не то чтобы в лесу, ни в одном зоопарке не видел.       – Ах ты ж собака сутулая, – начал я уверенным тоном. Это должно помочь успокоить его, да и самому успокоиться, чего уж там. – Гнида ты бурая. Иди-ка ты нахрен, будь так добр.       Медведь встал на дыбы. Каких усилий мне стоило не показать класс спринта в эту секунду – ума не приложу. Ведь сделай я это – все, можно было бы попрощаться с жизнью. Но я остался стоять недвижимо, смотря животному прямо в глаза. Ну, по крайней мере в ту точку, где они по идее должны находиться. Тактика пока работала, миша нападать не спешил. Я начал медленно пятиться назад по диагонали, не сводя глаз с медведя. Тот тут же опустился и сделал пару шагов в мою сторону, что вынудило меня вновь остановиться.       Ладно, меняем тактику. Поднял руки вверх, растопырился, изо всех сил топнул ногой:       – Пшел вон отсюда, дурной мохнатый буратино!       Медведь отпрыгнул, но не убежал. Стоит, смотрит. А я перешел в наступление – к нему пододвигаюсь, кричу, руками машу. Короче, всячески показываю, что я его не боюсь, да и вообще я тут хозяин, а не он. А в голове всем Богам молюсь, чтоб у косолапого в башке не переклинило и он не начал атаковать. Ну, жить захочешь – еще не так раскорячишься.       «Ну уходи, уходи же…»       – Боря! Боря!       Какого…       Ну все, от страха окончательно крыша поехала. Уже женские голоса мерещатся.       А медведь внезапно будто потерял ко мне интерес и повернул массивную голову в направлении таинственного голоса. Не померещилось что ли? Тут в дальнем конце прогалины дрогнули кусты, и я увидел смутные человеческие очертания. Молодая девушка высокого роста. Лица и так хрен разглядишь, а без очков это вообще не представлялось возможным. Впрочем, это было и не важно. Потому что сейчас мне помимо себя придется спасть еще и эту дуру. Кажись, ребятки деревенские в лес пошли на ночь глядя, да и заблудились. Еще и друг друга потеряли. И сейчас эта деваха медведя увидит, и всяко побежит. Причем еще, скорее всего, с визгом. А у медведя – инстинкт. Все, что бежит и боится – это добыча, которую нужно съесть.       – Боря, ну что ты устроил?       Не понимаю, она слепая? Не увидеть медведя с такого расстояния, ну, даже мне не представляется возможным.       И тут произошло то, что окончательно заставило меня разувериться в происходящем – девушка прильнула вплотную к медведю и начала его чесать за ушком, будто это был ласковый домашний пес.       – Ты… Чего творишь, бешеная? – выдавил я, срываясь на фальцет.       – Я? – откликнулась та даже с какой-то агрессией. – Это ты что творишь! Напугал Борю своими воплями, а он просто познакомиться хотел!       А, это я его напугал? Ну вообще отлично. Не, удивляться дальше точно больше нечему. Факт наличия в этом мире сумасшедшей барышни, которая ведет дружбу с медведем по имени Борис, не казался уже чем-то странным. Я даже удивлен, что узнал об этом только сейчас.       – А он, типа… твой? – спросил я, закашлявшись.       – Что значит «мой»? – настороженно уточнила девушка.       – Ну, типа… – идиотия ситуации продолжала набирать обороты. – Домашний?       – Нет, конечно! – в интонации девушки сквозило явное раздражение от моей, с ее точки зрения, тупости. – Боря гуляет, где хочет. Просто мы с ним дружим. Иногда вместе гулять ходим. Вот, сегодня тоже пошли.       – Хороший… досуг, – протянул я, все еще с опаской смотря на мишу.       – Да уж получше, чем у некоторых, – фыркнула незнакомка. – Лесных животных пугать.       – Да я защищался, вообще-то! – так, ладно, хорош церемониться. Еще какая-то отбитая наглухо мне тут упреки будет делать. Хотя, думаю, зря я так. У девочки за спиной нехилый такой аргумент в виде примерно шестисот килограмм живого веса, оснащенного зубами и когтями. Но уж извините, нервы совсем ни к черту. – Откуда мне было знать, что этот… этот… ручной? Хорош со мной так разговаривать, я тебе ничего плохого не сделал! Помоги лучше, раз ты так охрененно в лесу ориентируешься, я заблудился, еще и без очков не вижу нихуаййй!!       Боль в ребрах вновь дала о себе знать. Я уж и забыл о такой мелочи, да. Повисла тишина, которую некоторое время ничего не нарушало, кроме щебетания птиц. Не мог сказать наверняка, но чувствовал, что моя внезапная спутница меня внимательно разглядывала.       – Тебе больно, – не спрашивала, констатировала девушка.       – Гений мысли, – огрызнулся я, согнувшись в три погибели.       – Идем, – она подскочила ко мне и, схватив за руку, повела куда-то в совершенно противоположную сторону от «Совенка». – Помогу тебе.       – Мне в другую сторону… – просипел я.       – Знаю, но ты так не доберешься. Ты хоть и напугал Борю, но я разглядела твою ауру и теперь понимаю, что ты правда не со зла.       Не соображая, что все это значит, я послушно поплелся следом за этой таинственной девочкой. Боря проводил нас взглядом и, проворчав что-то под нос, скрылся в противоположных от нас кустах. Ну и пусть идет с миром. Надеюсь, больше никогда не увидимся.       Моя спутница будто намеренно выбирала самые труднопроходимые места. Но шла она бодро, словно все это не являлось для нее какой-то существенной преградой. Я честно старался не отставать, хоть и получалось это с трудом.       – Тебя хоть как зовут-то? – спрашиваю, отплевываясь от репейника.       – Сова, – ответила девушка, будто само собой разумеющееся.       Все страньше и страньше. Хотя, казалось бы…       – Со… Слушай, ты меня, видимо, неправильно поняла, – вздыхаю. – Я имя твое спрашивал, а не кличку на районе.       – Это и есть мое имя! – отрезала та.       – Но ведь это… Ой, ладно, – проще сдаться. – Пошло оно все к черту. Как скажешь. Сова, так Сова. А я Макс. Если тебя, конечно, интересуют такие мелочи.       Что это у тебя? Камера. А я думала сова.       – Хе-хе-хе-хе-хе-е-е… – я даже не сразу понял, что эти звуки издаю я сам.       – С тобой все в порядке? – осторожно спросила Сова.       – Нет, – выплюнул я.       – Оно и видно, – впервые за вечер девушка развеселилась. Я вновь словно почувствовал на себе ее взгляд, который в этот раз был наполнен снисходительной симпатией. – Тебе, вероятно, не хочется этого слышать, но ты сейчас выглядишь очень мило.       Может быть, если мне удастся отсюда выбраться в здравом рассудке, когда пройдет уже несколько лет, я снова буду сидеть на Патриарших и смотреть на не вызывающий сомнений в своей реальности Павильон… Поверю ли я тогда сам, что все это происходило взаправду? Не покажется ли мне, что все это был горячечный бред после паленой водки в «Подвале»? Начать все конспектировать, как Дэнчик, уже не казалось прям уж совсем бредовой идеей.       Спустя какое-то время блужданий, Сова вывела меня к миниатюрной одинокой избушке посреди леса. Чисто как у какой Бабки Ежки из русских народных сказок.       – А твои родители не будут возражать, что ты какого-то парня посреди ночи домой притащила? – опомнился я, когда мы уже были на пороге.       – Я одна живу, – бросила Сова, толкая миниатюрную дверь.       Внутри избушка казалась даже еще меньше, чем снаружи. Впечатление не отступило даже когда Сова зажгла керосиновую лампу. Все это больше походило на какую-то каморку. Впрочем, обустроенную человеком, не понаслышке знакомым с особенностями жизни в лесу – небольшой настенный шкафчик битком набит банками консервов и какими-то пакетиками с неизвестным содержимым. В одном углу вкопанная в землю бочка, в другом – чугунная буржуйка. Кроватей не было, зато на полу расположились две роскошные шкуры. Напротив них – небольших размеров столик, скорее всего, самодельный.       – Уютненько, – отметил я. Тут мое внимание привлек странный предмет, висевший на потолке посреди комнаты. – А что это у тебя… О господи!       Пока я разглядывал помещение, Сова решила сбросить с себя кофту. И, как выяснилось, другой какой-то верхней одежды на ней не было. Совсем.       – Ты чего? – вопросительно наклонила голову девушка.       Действительно, чего это я? Девушка, которую я знаю дай бог час, начала в моем присутствии оголяться. Не то, чтобы мне это было в новинку, но вот именно сейчас как-то вообще не в тему.       – А ты на кой ляд раздеваться начала? – спросил я, старательно отворачиваясь.       – Так я же дома, – недоуменно вылупилась Сова. – Я часто так хожу.       Я даже не знал, право слово, что на это ответить. А ведь тут, на самом-то деле, ничего личного. Это я в культурном шоке сейчас, а у нее это такой образ жизни, с которым я должен как-то считаться. Гость, как ни крути.       – Накинь кофту, пожалуйста, – буркнул я. – Я хоть и мало сейчас, что вижу, но меня это все равно немного смущает.       – Странный ты, – пожала плечами девушка, но просьбу, слава богу, выполнила. – А то, что тебя заинтересовало – ловец снов.       Да, слыхал про такие. Индейские амулеты, которые якобы защищают от ночных кошмаров.       – И что, помогает?       – Думаю, что да, – жмет плечами. – Сможешь печку растопить? А, забыла, у тебя же со зрением беда. Ладно, сама. Ты передохни пока.       А вот это было очень даже кстати. Я очень устал и измучился за ночь, так что не без удовольствия упал задницей на одну из шкур. Сова, тем временем, начала деловито копошиться около буржуйки. Скоро послышался характерный звук горящей древесины. Я вздрогнул, вытряхивая из себя все ненужные мысли. Не то, чтобы у меня была куча причин доверять этой странной девочке, но альтернативы не было.       Оставив буржуйку, Сова повернулась к шкафчику и достала оттуда некоторые из хранящихся там пакетиков. После вскрыла бочку, откуда вскоре выудила чайник и еще зачем-то пустую банку. Я уже хотел было спросить, для чего, но-таки сообразил, что банка была с водой.       – Чаи гонять будем? – хмыкаю.       – Это поможет заглушить боль, – попыталась прояснить ситуацию Сова.       О как! Чудодейственные травы. Звучит неплохо, но… Интересно, насколько уместен будет вопрос, а не собираются ли меня напичкать сейчас галлюциногенными грибами?       – Целительные напитки, ауры какие-то, – пробурчал я. – А ты не ведьма часом, мать?       Вопрос был проигнорирован. Ну, я бы на ее месте тоже проигнорировал. Зато теперь, кажется, прекрасно понимал хозяев своих пациентов, которые, по большей части, абсолютно не понимали, какие махинации я провожу с их ненаглядными звериками и, естественно, хотели хоть как-то прояснить ситуацию. А мне все эти вопросы казались глупыми и надоедливыми. Вот она, другая сторона баррикад.       Вскоре помещение заполняет запах ягод, к которому примешивается настойчивый аромат трав. Получившееся варево Сова заботливо налила в кружку и протянула мне.       – А ты сама не будешь? – спрашиваю чисто из соображений вежливости.       – Мне без надобности, – будто даже с сожалением отвечает девушка.       И на что я только сейчас подписываюсь… Принимаю из рук незнакомой и явно не самой здравомыслящей девушки какой-то хрен пойми из каких трав сваренный напиток. Запах, вроде, приятный. Ну, как говорится, жопы любят приключения, и моя не исключение. В конце концов, чего мне уже терять? С осторожностью пригубил. Распробовал. На вкус, честно говоря, та еще дрянь оказалась. А я уж понадеялся…       – Надо полностью выпить, – Сова вновь принялась пристально меня разглядывать.       А то я, милая, и без тебя не догадался. Устроившись поудобнее, повернувшись при этом лицом к огню, я продолжил чаепитие. Ненадолго в мыслях мелькает образ Алисы. Что же я видел в своем видении? И была ли Алиса оттуда хоть немного похожа на настоящую? Хотелось бы надеяться, но что-то мне подсказывало, что хрен мне по всей морде. В сердце неприятно кольнуло. Очень жестокий розыгрыш. Очень.       – У тебя аура снова мигает, – сообщила Сова.       – Что все это значит? – решил-таки спросить я. – Не, я примерно понимаю, что такое все эти ауры… Хотя и не до конца в них верю, но… Ох… – я прикрыл глаза, продолжать чувствовать свет огня сквозь закрытые веки. – Короче, можешь рассказать про мою ауру?       – Твоя основная аура сейчас фиолетовая. Ты очень глубоко понимаешь окружающий мир. Очень креативен и обладаешь природным талантом вдохновлять других. А еще у тебя очень большая склонность к высокомерию или самомнению, – принялась рассказывать девушка. Я услышал, как она села на соседнюю шкуру. – Но периодически у тебя происходит временный сдвиг в сторону твоей первой, розовой ауры. Она ассоциируется с любовью, состраданием и заботой.       Вот, значит, как… Не думал, что моя двойственность характера так очевидна. Интересно, что творится с моей аурой, когда просыпается темная сторона? Эксперимента ради набрал в грудь воздуха, сосредоточился и попытался разозлиться. Подумал о Никите Валерьевиче, обещавшим усложнить мою жизнь в лагере и который сейчас, после всего произошедшего, определенно приблизился к своей цели. Вспомнил о Пионере, о последних словах Дашки перед тем, как она меня бросила…       Не произошло ровным счётом ничего. Какое-то надувательство.       – Зачем ты это делаешь? – полушепотом спросила Сова.       – Прости, – смутился я. Поймали хулигана с поличным. – Это просто эксперимент.       – Не надо так делать, – обеспокоенно залепетала девушка. – Я кое-что увидела. Если ты продолжишь этим увлекаться, то можешь стать как он…       Подавив холодок, вызванный последним замечанием, я разлепил веки и задумчиво посмотрел на Сову. Нет, ну она точно какая-то ведьма.       – О ком ты?       Брови девушки на мгновение взметнулись:       – Есть тут один… Он не из этого мира. Вы связаны. К сожалению, больше, чем тебе бы этого хотелось. Он хочет, чтобы ты уподобился ему. Не надо.       – Пионер, – догадался я. – Слушай, я со всей серьезностью могу заявить, что я не злодей, просто мыслю творчески. Сама ведь отметила мою креативность.       – Я и не утверждаю, что ты злодей, – серьезно ответила Сова. – Зло не может любить, и не смеет представить любовь, и не может даже понять ее, не перестав быть злом. Но, хотя ты и вспомнил, что такое любовь, я подозреваю, что ты можешь легко переметнуться во тьму.       – Этого не случится, – бросил я не без тени недовольства. – Да, в свое время я был тем еще мудилой, но я уверен, что потихоньку меняюсь в лучшую сторону. И не собираюсь останавливаться на достигнутом.       Я был настолько уверен в своих словах, что выдержал бы взгляд Совы, даже если бы мог его разглядеть в достаточной мере.       – Надеюсь, – выдохнула девушка, проведя ладонью по лбу.       – Благодарю за доверие, – вежливо произнес я. – Приложу все усилия, чтобы оправдать его.       Тепло от напитка приятно расползалось по всему телу. Удивительно, но боль действительно отступала. Медленно, но верно начинало прокрадываться ощущение бесконечных возможностей, казалось, что я могу справиться со всем на свете.       – Поверить не могу, но твоя эта бурда действительно действует, – уважительно кивнул я.       – Жалко, что только на несколько часов, – грустно вздохнула Сова. – Но тебе ведь главное до залесья добраться. А там уж дальше все само заживет.       Конечно же заживет. Куда оно денется. Облегчение принесло с собой небывалое чувство благодарности к этой таинственной лесной жительнице.       – Спасибо тебе, – заулыбался я. – И не только от меня лично, но и от всего ученого мира. Он теперь у тебя в неоплатном долгу.       – Да не за что, оплот ученого мира, – хихикнула Сова.       Кажется, хоть немного, но я смог расположить ее к себе. Я даже разглядел, как ее щеки вспухли, превратившись в два румяных яблока. Ну а мне пора уже и честь знать.       – Ну… Пойду я тогда, пожалуй… Еще раз спасибо за все, что ты сделала. Заходи к нам в лагерь, если что. У нас бывает весело. Да и называется он «Совенок», почти как ты.       – Я знаю, – кивнула девушка. – Но, боюсь, что в этот твой лагерь я не приду. Сомневаюсь даже, что останусь тут до завтрашнего вечера.       – А куда же ты пойдешь? – удивляюсь.       – Передо мной открыт весь мир, и даже больше, – туманно ответила Сова. И, кажется, я понимал, о чем она говорит. – А Борька уж разберется, да и не бросаю я его. Кстати, раз уж так все сложилось, пригляди, пожалуйста, за домиком в мое отсутствие. Только ты из посторонних сможешь его отыскать.       Ага, вот мне уже и какое-никакое наследство перепало в виде частного имущества. От этого было странное чувство смеси торжества и осторожности. Если я дам обещание, то всяко подпишусь опять на какую-то немыслимую авантюру. Зато, чисто теоретически, здесь можно будет хорошо провести время в тишине и уединении с Алисой. Или с Дэнчиком шашлыки пожарить. Если таковые получится, конечно, организовать.       – Береги цвета своей ауры, Макс, – Сова понизила голос. – Оба цвета. И помни, что Вселенная не добрая и не злая, ей просто все равно. Но это и не важно, ведь нам не все равно. В мире есть свет, и этот свет – мы. Ты поймешь, когда придет время.       Странная девочка помахала мне на прощание рукой. Я увидел в последний раз ее румяные щеки, каштановые волосы, яркие глаза и вышел из домика.       Звезды гасли, небо начинало бледнеть, и предутренний ветерок приятной прохлады пахнул мне в лицо. Вдохнув, я в самом лучшем расположении духа, хоть и по-прежнему почти на ощупь, зашагал по единственной едва проглядывающей тропке. Еще, поди, с таким видом, будто ориентируюсь в пространстве похлеще всяких ваших лесников.       Счет времени вместо меня вел мой урчащий желудок, и мне казалось, миновала целая вечность, прежде чем я худо-бедно начал узнавать местность. Теперь только узкая полоса леса отделяла меня от «Совенка». Вот и ограда с такой знакомой дыркой. Колени у меня подкосились. Пришлось присесть на корточки и ухватиться рукой за ее металлическую основу, чтобы удержаться на ногах. Как же хорошо все-таки оказаться дома.       Окольными путями, дабы случайно ни на кого не нарваться, в том числе и на ночных дежурных, добрался до медпункта. Окошко изолятора, на мою удачу, оказалось открытым. Немного усилий, и мое ночное приключение официально закончилось. Я с облегчением падаю на кровать.       Что же все это было? Результатами моей ночной прогулки вполне можно гордиться. Узнать столько нового, но при этом не узнать ничего – действительно талант. Ладно, надеюсь, что действительно разберусь со временем. Пища для размышлений уж точно теперь есть.       Сон, уже давно поджидавший меня, продолжает череду воспоминаний, смешивающихся в причудливые вариации самих себя. Я от души надеюсь, что мне приснится Алиса. И что все странности на сегодня закончились.       Знал бы я тогда, как сильно ошибался.