Второй шанс для двоих

      – В старом лагере? – переспросила Алиса. – И на кой хрен он опять туда поперся? Ностальгия по приятным воспоминаниям замучила?       Удивительно, но можно было сказать и так. Просто он попал под ту же самую иллюзию, что и я. Разве что с активисткой в главной роли. Вот только мне повезло вовремя очнуться. А вот Дэнчик, кажись, такой удачливостью не отличился. И я даже не хочу представлять, что с ним там сейчас может происходить, раз он до сих пор не вернулся. Тем более, если во всем этом замешан Пионер.       – Если бы я знал, – уклончиво ответил я, прикусив губу. Интересно, насколько очевидна сейчас моя ложь?       – А с чего ты вообще взял, что он там? – Ульянка решила непреднамеренно все мне запороть.       – В дневнике написано, – брякнул я первое, что пришло в голову. Все так же неубедительно, но… Почему я так резко разучился врать? Последствия смены ауры? Мило, конечно, но сейчас не самое время. – Не прямым текстом, но я уверен, что он там.       За окном уже полностью вступило в силу голубое, будто нарисованное акварелью, небо. Полная противоположность вчерашнему безобразию. Я помнил, как Пионер обмолвился, якобы погода подстраивается под попаданцев. И если сейчас привычное для «Совенка» солнце… Что ж, это навевало мысли довольно позитивного толка. Мы найдем моего друга. В какую бы жопу он сейчас ни вляпался.       – Ладно, все равно уже характеристику при желании хуже не сделаешь, – цокает языком Алиса. – Когда выдвигаемся?       – Медлить будет чревато, так что прямо сейчас, – и делать это придется через боль. Вчерашние побои аукаться мне еще как минимум до завтра будут.       – Я не думаю, что это хорошая идея, – неожиданно произносит Славя, заставив всех удивленно на нее обернуться.       Начинается. Без разрешения вожатых и чихнуть нельзя. А ведь казалось, что она начала сбрасывать маску напускной прилежности. Тем более в такой-то ситуации. Все же с собственной дурью человеку бывает крайне тяжело расстаться. Уж мне ли не знать, чего уж там.       – Славь, я не понимаю, Дэн для тебя вообще хоть что-то значит? – чувствую, что мой взгляд сейчас острый, словно нож.       – Конечно! – не задумываясь, выпаливает девушка. – Но, ребят, сами подумайте – в этих руинах что угодно может случиться. Мы не знаем, с чем нам придется столкнуться, если понадобится залезть внутрь. Случись что с кем-нибудь из нас – так мы Денису точно не поможем. Мы обязаны предупредить взрослых или, что было бы еще лучше, взять кого-нибудь их них с собой.       Так-так… А ведь если подумать, то мысль-то дельная. Не то, чтобы я в своей жизни так часто лазал по заброшкам, но если и доводилось, то места действительно не самые безопасные. Ногу сломать или ссыпаться куда при неосторожном движении – как два пальца. Подстраховка в данном случае будет не лишней.       – Макс, только не говори, что ты согласен, – нахмурилась Ульянка.       – Я согласен, – полностью разочаровываю я девчушку.       – Ну вот, – скуксилась та. – Славка, ты весь кайф обломала как обычно. И Макса нам испортила.       – Как не странно, но я тоже с Ясеневой сейчас согласна, – нехотя выдавила рыжая.       – Алиса Викентьевна, не узнаю Вас в гриме, – присвистнул я, не больно-то скрывая иронии.       – Твои проблемы, – не осталась в долгу та. – А если она действительно ногу сломает там, то нам втроем помимо туши твоего друга еще и ее тащить, – и кивает в сторону Слави. – Удовольствие ниже среднего, я почему-то так думаю.       – А почему это именно я должна буду ногу сломать? – возмутилась блондинка.       – Ой, я тебя умоляю, – махнула рукой Алиса, выпрямившись и не сводя почему-то с меня внимательного и пристального взгляда. – Ладно, пойдемте уже в сторону пляжа. Панамка сейчас очень обрадуется новости, к бабке не ходи.       Нарисовав на лице деланно серьезное выражение, она направилась к выходу из домика. Пофыркав еще на Славю, за ней двинулась Ульянка.       – Двачевская… Ладно, я должна быть выше этого. Макс, ты сам-то готов? – внезапно уточняет у меня активистка. – А то с твоим-то состоянием…       – Готов, – перебиваю я девушку, старясь принять самый уверенный вид. Хотя на самом деле черта с два. Массаж Виолы временно притупил всю боль, но было лишь вопросом времени, когда она вернется. И что тогда?       Нет, к черту все эти опасения. Там мой лучший друг где-то ловит галюны. Если еще не случилось что похуже. Я представляю, как вытаскиваю его из этой ловушки и вижу, как он облегченно улыбается. Подобная картина притупляет боль лучше любого массажа и ибупрофена. А значит жребий брошен.       По ходу дела догнал Алису. Она даже младшую сейчас игнорировала, шла, склонив голову и погрузившись в собственные мысли, сперва и меня не заметив.       – Ну и зачем ты ее снова задирать начала? – спрашиваю тихонько. – Самой-то эта бессмысленная грызня не надоела?       Алиса зыркает на меня с недовольством, но очень быстро ее взгляд смягчается.       – Прости. Я правда стараюсь держать свое раздражение в узде, просто… Ну не признаваться же ей с Улькой было, что мне самой как-то немного жутковато, – янтарные глазки забегали, и Алиса торопливо, словно желая поправить саму себя, продолжает. – Мы с компанией, конечно, бывало, тусовались в заброшенной пятиэтажке на окраине района, но там хоть какая-то цивилизация была, а здесь… Вдруг там труп какой-нибудь ссохшийся найдем? Или еще чего похуже?       – Ну и мыслишки у тебя, – даже мне как-то некомфортно стало. – Но, вообще, спасибо за честность. Я это очень ценю, правда.       – Ну а как же иначе, ты ведь мой… парень, – стремительно покраснела Алиса. А меня прям так и распирало самодовольство. – С кем я еще могу быть откровенной, если не с тобой? Кстати, слушай, Жулька чего-то со вчерашнего вечера кушать отказывается. Не знаешь, в чем причина может быть?       – Ну я так тебе точно не скажу, – всегда умиляли такие вопросы, на самом деле. «Понимаете, моя собака не ест, лечите». А вот от чего лечить – сами разбирайтесь, мы, люди, которые за собакой должны смотреть в первую очередь, вам больше ничего не скажем. Выжветеринар. – Куча причин может быть. Это мне лично смотреть надо.       – Не может быть из-за того, что этот ублюдок ее ударил?       – Не исключено, – киваю. – Не волнуйся, рыжуль, осмотрю ее при первой возможности. Вот только без градусника даже не знаю, смогу ли сделать точный анамнез…       – Возьми у Виолы, – до Алисы не сразу дошло. – В чем... Так… А-а-а-а… Ну, не повезет кому-то, что я могу сказать. У меня собака заболела, так что пофиг. Продезинфицируем. Спирт-то у нее всяко тоже есть.       А знаете, вполне разумные выводы. Я даже спорить не буду.       На пляже все еще был почти весь лагерь. Расходиться еще никто и не думал. Основное действо, которое представляло из себя сейчас какой-то безумный танец, под мелодию, в которой я узнал «Кадриль», приходилось около установленного вручную помоста, украшенного ракушками, водорослями и пластмассовыми рыбками, за которым гордо веял парусами макет «Разящего». В центре внимания – Ольга Дмитриевна, вожатая Маша в каком-то нелепом платьице и незнакомый тучный мужик в декорированных под чешую плавках, украшенный бородой от костюма Деда Мороза.       Вот, значит, какой ты у нас, товарисч Высорогов…       По краям этой нехитрой декорации разместили уже знакомые колонки, а неподалеку от толпы на песке под навесом обустроили место для бессменного ведущего всех возможных праздников и диджея «Совенка» Мику, которая заливисто отжигала вместе со всеми. Полуяпонка явно чувствовала себя сейчас на своем месте, которое не собиралась никому уступать. Впрочем, никто и не посягал.       – И как мы Панамку сейчас выцепим? – спросила Алиса, скептически уставившись на все это представление.       – Пока никак, – ответила Славя, нахмурившись. – Подождать придется. Но недолго. Сейчас танец закончится, потом будет небольшая миниатюра, а за ней – конкурс на тему футбола. Вот во время него и выцепим. Ольга Дмитриевна с футбольным мячом не очень-то дружит, так что до следующей миниатюры точно будет не занята.       – А ты откуда все это знаешь? – хотя, чего я спрашиваю, она же помощница вожатой, которая и писала этот бред. Конечно же она знает.       – Помогала в корректировке сценария, – чуть улыбается активистка, явно довольная собой. Что ж, не будем расстраивать девушку.       Ждали недолго, вскоре музыка утихла. Некоторые пионеры из тех, что помладше, еще побыкрались по инерции, но вскоре и они переключили внимание на ведущих Нептунятника.       – Молодцы, хорошо танцуете! – зычно пробасил Высорогов, старательно копируя почему-то манеру речи вышеупомянутого Деда Мороза. Хотя, может Нептун таким же голосом и говорил. Сценическое допущение. – Но что-то доченька моя любимая так и не развеселилась. – Тут он повернулся к морщащей нос Маше. А образ капризной бабы ей подходит, если так подумать. – Может, тебя кто-нибудь обидел? Только скажи, я мигом найду обидчика, все царство морское переверну вверх дном.       – Да не обижал меня никто, – навзрыд ответила вожатая.       – Царь Нептун, а давай теперь вместе с тобой попробуем развеселить русалку-несмеяну? – живо предложила Ольга. В уголках ее глаз как будто появляются смешливые морщинки.       – А это как? – удивился «Нептун».       – А ты сыграй с нашими ребятами в футбол!       Тут же последовал шквал аплодисментов, хотя нашлись в толпе и такие, кто недовольно бормочет и шикает.       – Футбол? А это что такое?       Дэнчика бы сюда, он уж-то растолковал бы как следует. А пока Ольга Дмитриевна объясняла принцип предстоящей игры, к помосту уже принялись выстраиваться ряды мальчишек и девчонок, желающих сыграть с начальником лагеря. Контролировали все это дело Борис Александрович и сам Никитка во плоти. Меня затошнило от отвращения при виде его рожи. Я запустил пальцы в волосы и, зажмурившись, сцепил руки на затылке. Вся моя поза сейчас выражала такое напряжение, что взрыв казался неминуемым. Но тут Мику тихонько запустила веселую мелодию, под которую некоторые из детишек принялись с улыбками раскачиваться. Глядя на все это умиротворение, я и сам позволил себе расслабиться. С этим одноклеточным мы попозже разберемся. По-свойски. В своем, так сказать, кругу.       Нептун начал отбор в команду, а Ольга с облегченным видом отвела взгляд. И тут же встречается им с нами, красивыми. И аж чуть за сердце не схватилась. Только и оставалось, что вымучить из себя подобие улыбки. А у вожатой определенно сейчас вырвался обреченный вздох.       – Так, ладно, – Славя нашу игру в гляделки как-то проморгала. – Никуда не уходите, я за Панам… Тьфу!       Алиса рассмеялась коротким отрывистым смешком, который менее знающий ее человек скорее бы интерпретировал, как презрительное фырканье, нежели выражение веселья.       – Лиска, мне кажется, что это победа, – довольно изрекла Ульянка.       – Зла на вас не хватает, – сострила гримасу активистка. – За Ольгой Дмитриевной я.       – В этом нет необходимости, – равнодушно откликаюсь я, смотря, как вожатая уже летит к нам, пробиваясь сквозь толпу.       Проследив направление моего взгляда, девушка чертыхнулась и вытянулась в струнку, заодно поправив пионерский галстук. Зачем – понятия не имею, привычка, видать. Алиса чутка взбледнула, уже по обыкновению готовясь к нагоняю, и неважно, за что. И лишь только Ульянка продолжала вести себя, будто все в порядке. Мне бы такую беззаботность.       – Жеглов! – сходу прошипела Ольга Дмитриевна. – Какого… Нептуна ты тут делаешь? Ты в медпункте должен быть!       – Ольга Дмитриевна, у нас… – начала было Славя.       – Ясенева, а ты что, извини меня, клювом щелкаешь? – перекинулась на бедную девушку Ольга. – Или ты в очередной раз забыла, что ты моя помощница, и что Жеглов находится и под твоей ответственностью тоже? Почему больной пионер на твоих глазах прохлаждается, как ни в чем не бывало?       Активистка густо покраснела и как-то быстро стушевалась. Ульянка ойкнула и мгновенно спряталась за мою спину. А я сам, как воды в рот набрал. Понимание, что Славе несправедливо досталось сейчас из-за меня как-то выбило почву из-под ног, так что сейчас я нервно теребил на ладан дышащие очки. Повезло, что Алиса хоть нашла в себе силы пробормотать под нос:       – Стало быть, Вам неинтересно, что Мартынов пропал?       Теперь настал уже черед Ольги побледнеть. Она медленно повернулась к рыжей и посмотрела на девушку немигающим тяжелым взглядом.       – Двачевская, если это сейчас твоя очередная шутка…       – Не шутка, Ольга Дмитриевна, – ладно, хорош отмалчиваться. – Его нет на территории лагеря. И у меня есть подозрение, что он попал в беду в заброшенном корпусе. Не спрашивайте.       Вожатая охнула, ее щека пару раз судорожно дернулась, и она обессиленно уселась на корточки.       – Ольга Дмитриевна! – воскликнула Славя. – Что с Вами?       – Все… нормально, – успокоила ее Ольга, вновь поднимаясь на ноги, которые еще мелко тряслись. – Так, девчат, сходите-ка погуляйте, нам с Максимом надо кое о чем поговорить…       – У меня нет секретов от друзей и уж тем более от девушки, – как-то само вырвалось. – Можете говорить при них.       Вожатая неуловимым движением пробежалась глазами по мне и Алисе, которую я тут же ухватил за руку. На ее губах даже на долю секунды проскользнула улыбка.       – Ну конечно, как же… Ладно, раз ты так хочешь… Черт, ведь знала, что не стоит прекращать к вам двоим заглядывать по утрам. Ваши родители ведь предупреждали, что это может произойти в любой момент, а я самонадеянно подумала, что пронесет…       Так, и что она сейчас имеет в виду? Неужто нашу ту самую «проблему»? Ну надо же, одной тайной меньше. Только это сейчас не проясняет ни черта!       – Ольга Дмитриевна, – в голове бешено скачут мысли – проблема, Дэнчик, старый лагерь, Алиса… – О чем Вы?       – Максим, ну… – на секунду она смутилась и запнулась. – Я о вашем с ним лунатизме.       А?       Очки, которые я все это время вертел в руках, чуть не падают на песок, а я мгновенно забываю обо всем, полностью сконцентрировавшись на этом внезапном откровении. Но даже так полное осознание до сих пор не приходило.       Лунатизм, стало быть… Как все тут удачно подготовлено. Объяснение всех возможных странностей с нашей стороны на все случаи. Причем объяснения даже разумные.       – Ты лунатик? – удивленно уставилась на меня Алиса.       – Мы с Дэном в детстве этим… болели, – ладно, подыграем. – Но ничего подобного с нами не происходило много лет. Врачи решили, что это было связано с незрелостью нервной системы и больше к этой теме мы не возвращались. Вот я как-то и… не упоминал об этом.       – Прикольно! – ну да, Ульянка как обычно. – И сколько по времени ты мог так бродить?       – Минут пять, не больше, – совсем уж шизиком себя выставлять как-то вообще не хотелось. – И, Уля, я буду тебе очень благодарен, если ты не будешь в дальнейшем поднимать эту тему. Тем более, с таким восторгом в глазах.       Господи, как же стыдно-то… Словно я по пьяной лавочке наломал дров, а теперь мне более трезвые друзья рассказывают о вчерашних подвигах.       – Да почему? – не хотела униматься девчушка. – Это же ведь круто! Прям как в фантастических рассказах Булычева или…       – Улька, тебе Макс что сказал? – грозно сверкнула глазами Алиса.       Надувшись, младшая притихла. А старшая, тут же изменившись в лице, игриво мне подмигнула. Я же прямо сейчас был готов расцеловать ее. Она не собиралась от меня отворачиваться, даже зная о моей особенности, которой как бы и нет, но для всех есть. Какое же это приятное и греющее душу чувство – знать, что ты можешь полностью довериться кому-то и что ты действительно нужен.       – И этот дурачок мне тоже ничего не говорил, – покачала головой Славя. – Ну, подумаешь, лунатизм был в детстве. Горюшко луковое…       – Чего делать-то будем? Надо зе что-то предпринимать, – Ульянка быстро забыла об обиде на подругу и теперь снова выглядела такой возбужденной, что опять разучилась говорить букву «ж».       – Что делать, что делать, – пробормотала Ольга. – Поисковый отряд организовывать, вот что делать! И организовывать немедленно, раз Денис действительно может быть в старом лагере. Есть добровольцы из присутствующих? – и почему-то при этом довольно многозначительно на Алису смотрит. И понимай, как знаешь – намек это на то, что ей стоит в этом участвовать или как раз-таки наоборот.       – Я пойду, – твердо заявляю я, пока такой подходящий момент нарисовался.       Вожатая сердито прищурилась:       – Максим, это исключено…       – Ольга Дмитриевна, он мой лучший друг!       – А тебя вчера избили! – кажется, она сейчас правда думала, что звучала безапелляционно. – Ты в медпункте должен лежать! Что ж я за вожатая такая, если…       – Ольга Дмитриевна, – перебил я ее с холодным спокойствием. – Он. Мой. Лучший. Друг. Мне совесть не позволит остаться в изоляторе отлеживаться. Можете меня хоть силой запирать, мне все равно. Я найду способ выбраться и отправлюсь на его поиски вместе с остальными.       – Максим Жеглов, я твоя вожатая, – в ее голосе даже послышалась какая-то угроза. – И не позволю собой помыкать.       – Понимаю, – кивнул я. Я не выдал голосом никаких эмоций, как и не высказал вслух ни одной из своих мыслей по этому поводу. Кажется, я действительно научился сначала думать, а потом говорить при общении с людьми. Может, через какое-то время я и забуду об этом навыке, но уж до конца смены моей памяти должно хватить.       – А еще ты должен понимать, что иногда благих намерений недостаточно, иногда нужно быть в здравом уме, – хорошая попытка, Ольга Дмитриевна, но нет. Не убедите.       Пауза. Самое время чуть ослабить давление, дать Панамке время подумать.       – Знаешь, Денису очень повезло, что у него есть такой друг, – сдалась. Ну и отлично. – Еще кто?       – Глупый вопрос, Ольга Дмитриевна, – сверкнула зубами Алиса. – Мы все пойдем.       Славя одобрительно кивнула в подтверждение ее слов. А вот на лице Ольги Дмитриевны возникло выражение абсолютного ужаса, которое она, надо отдать ей должное, сумела быстро подавить.       – Все, да не все, – откашлялась та. – Советова никуда не пойдет, и это уж точно не обсуждается.       – Ох, да ладно Вам! – запротестовала Ульянка. Я быстро окинул взглядом девчонок, но что-то ни Алиса, ни Славя не спешили выказывать ей поддержку. Не я один, видать, подумал, что это так-то мудрое решение со стороны вожатой. – Я буду предельно осторожной! Меня никто даже не заметит!       – Ульяна, ты еще маленькая для таких… мероприятий, – подобрала нужное слово Ольга.       – Ну конечно, – с горечью поморщилась та. – Зачем меня всерьез воспринимать, действительно. Спасибо за то, что вновь подтвердили когда-то давно сделанные мною выводы.       – Да что ж вы заладили-то все с этим? – вожатая схватилась руками за голову. – Запомните уже, наконец, что я воспринимаю всех вас всерьез. Я не отношусь ни к кому из вас снисходительно. Но сейчас отвечаю за вас я. За каждого. И если с кем-то что случится, то отвечать буду тоже я. А мне бы этого не очень хотелось. Максиму я сейчас готова пойти на встречу по понятным, надеюсь, причинам, но ты, Ульяна, уж извини, но останешься в лагере. И это не потому, что я хочу как-то тебя унизить или еще что. А просто потому, что я тебя прошу.       Ульянка плотно сжала губы и отвернулась, вперив мрачный взгляд в песок. Мне ее даже стало жалко, она ведь так хотела отправиться с нами в это приключение. И видно, что понимает, почему вожатая не хочет ее отпускать. Но обидно. Ее можно понять.       Помощь пришла со стороны Слави, которая присела напротив девчушки и крепко ее обняла:       – Ну не дуйся ты так, Уль. Строго между нами, скоро тут начнется раздача пирожков с вареньем и компота. Разрешаю тебе взять наши порции. Ольга Дмитриевна, Вы же не будете возражать?       – Ничуть, – пробубнила та. Она согласилась бы на что угодно, лишь бы рыжая-младшая передумала.       И ведь эта нехитрая манипуляция сработала. Ульянка сразу приободрилась.       – Точно? – уточнила она на всякий случай.       – Да точно-точно, рыжик, – потрепала ее по волосам улыбающаяся активистка. – Только постарайся не лопнуть, хорошо?       – Ну, этого я уже обещать не буду, – хихикнула девчушка. – Но знаешь, Славка, это была хорошая попытка. Очень, очень хорошая попытка.       – Ну все, стало быть, решили, – облегченно выдохнула Панамка. – Только это, чтоб без паники и излишнего привлечения внимания, пришли, прочесали все и ушли. Советова, а ты идешь со мной. Есть у меня еще одна мыслишка, в какое русло направить сейчас твою неуемную энергию. А вы, трое, ждите здесь. Я к вам сейчас Виктора Семеновича приставлю.       – Нафига? – изогнула бровь Алиса.       – Ты что, думала, я вас одних в старый лагерь отпущу? – скептически переспросила Ольга. – Совсем-то уж меня за безответственную дуру не держи.       Ну да, глупо было надеяться на какой-то другой исход. В какой безумной альтернативной вселенной вожатая бы отпустила своих пионеров в одиночку искать их пропавшего товарища в заброшенный корпус? Это было бы верхом безответственного отношения.       – Что ж, подождем, – Славя стряхнула с плечика небольшую порцию песка.       Ну, а что еще оставалось делать, в самом-то деле?       Заметил, как Алиса нервозно суетится, то и дело прикусывая губу. Все силится что-то сказать.       – Спасибо, Славь, – выдает, наконец, чем повергает меня в шок. – Ну, за Ульку и все такое…       Ну все, это конец. Алиса говорит «спасибо» Славе. Что дальше? Мертвые восстанут из могил? Кошки начнут жить с собаками? Повальная истерия!       Интересно, насколько она сейчас искренна? Не способ ли это просто как-то загладить свою вину после моего замечания? Алиса Двачевская была таким человеком, которому ты верил и не верил одновременно. Беда в том, что лично я хотел ей верить.       – Да ладно тебе, было бы за что, – так же скомкано ответила активистка.       Отовсюду доносится радостный смех. Плещется вода, фоном играет веселая музыка. Детвора один за одним отправляет мяч в импровизированные ворота, охраняемые Высороговым. Идеальная картина идеального праздничного дня, от которого вскоре отсоединилась знакомая коренастая фигура вожатого Вити, наряженного под стать лихому пиратскому капитану. В руках у него был чемоданчик с, судя по красному кресту, аптечкой первой помощи.       – Так, ребятки, Оля вкратце ввела меня в курс дела. Вляпались мы, конечно, в историю, – исчерпывающая, блин, формулировка. Лучше не придумаешь. – Я, конечно, не до конца все понял, но она настояла, чтобы я не задавал лишних вопросов. Ладно, не будем мешкать, я так понимаю, что сейчас каждая секунда на счету.       Не останавливаясь, Витя повел нашу компанию к выходу с пляжа. Девочки тут же послушно потопали за ним, я замыкал процессию. Оглянувшись через плечо, замечаю Ольгу, провожавшую нас обеспокоенным взглядом.       – Итак, есть ли у нас план, мистер Фикс? – задорно поинтересовалась у вожатого Алиса.       – План? – Витя продолжал, не оборачиваясь, шагать вперед. Со своей позиции я видел лишь его скрытый кепкой затылок. Коротко стриженные волоски на шее у него росли в нечеловечески идеальном порядке. Пониже линии роста волос темнел какой-то шрам, уходивший за ворот спортивной футболки. Мне вдруг подумалось – ведь за этим шрамом наверняка стоит занимательная история. Не факт, что какая-то драматическая, но все же история. – А какой тут может быть план? Берем сейчас по фонарику на складе, и по коням. Аптечку на всякий случай я у Виолы взял, а то вдруг Денис там ногу повредил или еще что. Тут, конечно, не бог весть, но хоть что-то будет на крайний случай. Желательно, конечно, чтобы таковой не представился. И, кстати, неплохо было бы еще дамам переодеться…       – Переживем, – оборвала того, внезапно, Славя. И тяжело вздохнула, как будто придавленная тяжестью всего мира. Я понимал, каково ей сейчас. – Чтобы сбегать за новой одеждой и вернуться, нужно лишних минут пятнадцать-двадцать. А мы и так потеряли уже слишком много времени.       – Справедливо, – согласился Витя. – Тогда предлагаю ускориться.       – А фонарики зачем? – спрашивает рыжая. – Белый день же на дворе. Я бы лучше какую арматурину взяла. Так, на всякий пожарный. Вдруг кого придется дедовским методом успокаивать.       – Арматура нам точно вряд ли понадобится, – нервно усмехнулся Витя. – А фонарики на случай, если в шахты спускаться придется. Хотя, надеюсь, что до этого не дойдет. Совершенно не горю желанием там шататься.       Шахты? Так они действительно существуют? Я был уверен, что это просто часть страшилки про девочку-кошку. А тут вон, как получается. Ну точно мечта сталкера. «Совенок» не перестает меня удивлять. И я даже затрудняюсь ответить, в хорошем смысле или плохом.       – Я думала, что это выдумка, – нахмурилась активистка. На лице Алисы тоже отображались нотки удивления. Даже она об этом, получается, не знала. Что, так-то, странно, она ведь тут уже каждый уголок прошерстила.       – До войны на этом месте шла активная добыча угля, – пояснил вожатый. – Оттуда и шахты. Так что, вынужден вас расстроить, никакой секретной генетической лаборатории под нашими ногами нет. Там вообще ничего интересного нет, – Витя перешел на шепот. – По секрету всему свету, сам туда как-то тайком лазал в мою первую смену здесь. Тоска зеленая. Голые стены сплошняком.       Да, только вот главные действующие лица местной страшилки вполне себе реальны. И довольно интересны, если вспоминать некоторые, кхм, рельефы. Но этот момент пока опустим.       – Все равно хорошо, что Улька этого не слышит, – отметила Алиса. – Узнай она, что там и правда шахты есть, то обещаниями лишней порцией сладостей мы бы не отделались, – тут она мечтательно закатила глаза. – Эх, Виктор Семенович, и почему Вы не наш вожатый?       Тот даже как-то стеснительно покраснел. А я ожидал, что Славя это как-то прокомментирует, но та хранила молчание.       – Ты, Алиса много-то не думай, – тряхнул головой Витя, вспомнив, что он все-таки «ответственный взрослый». – Я хоть и не такой строгий, как Оля, но все равно своему восьмому отряду спуску не даю. Как шелковые у меня ходят.       – Ну-ну, – показала та ему язык и незаметно поравнялась со мной, ухватив меня под руку.       Такое открытое проявление чувств в присутствии вожатого показалось неуместным, возможно, потому что он тут же съехидничал по этому поводу, за что тут же получил двойную порцию испепеляющего взгляда. Довольный воспроизведенным эффектом, Витя отвесил нам шуточный поклон козырьком кепки.       Твою мать. Это неисправимо. Все же эти вожатые – такие же дети. И «служебные романы» своих подопечных для них ничуть не меньший повод для обсуждений, чем для, непосредственно, пионеров.       На складе Витя отправил девочек с Анной Петровной за фонариками, а сам меня в сторонку отозвал, якобы посмотреть, что еще, теоретически, может пригодиться. Я даже сначала поверил, хотя и не очень понимал, что нам еще может потребоваться. Не ночевать же туда идем.       – Ну что, Макс, – говорит, иронично прищурившись. – Смотрю, ты выиграл в лотерею. Алису еще с прошлой смены помню, хорошая девочка так-то. Хоть она… у нее было тяжелое детство, и в связи с этим она бывает довольно специфичной.       А я только обреченно вздыхаю. Ну вот не могу я просто так отпустить все то раздражение, когда ко мне кто-то под кожу лезет. Пусть и из добрых побуждений. Мы вроде как с Витей-то в приятели друг другу не записывались. Да и то, что у Алисы детство было не сахар, я уже сам как-то догадался, исходя из всех ее обрывистых фраз о своей жизни вне «Совенка».       Ладно, терпим. Я ведь теперь хороший. Вроде как.       – Да, она замечательная, – киваю. – Одна на миллион. Если б еще эта чертова ответственность на плечи не давила, так все вообще было бы классно.       – Ты о чем сейчас? – переспрашивает Витя.       Блин, ляпнул на свою беду. И не объяснишь ведь даже. Ведь где-то в глубине души я до сих пор не уверен, что поступил правильно. Опрометчиво так начинать отношения, когда ты реально не знаешь, что будет через неделю. Это все еще давит. И как это решить – я без малейшего понятия.       – Да так, ни о чем, – мотнул башкой я.       – В любом случае, – неожиданно хлопает меня по плечу. – Можешь на меня рассчитывать. Ежели какая метель начнется с Олей или там, с Никитосом, я впрягусь, не сомневайся. Ладно, пошли уже к девчатам, они уж, наверное, заждались. Потом дорасскажешь, если будет желание. Любовь – тема обширная и вот так, на бегу, обсуждению не подлежит. Уж я-то знаю.       – Ну да, – брякаю. – Ольга Дмитриевна тоже ничего так.       Он аж поперхнулся. И, видимо, от избытка чувств, еще и врезался в стеллаж. Ну а что – не одному ему издеваться.       – Откуда…       – Да ладно тебе, – отмахиваюсь я, а сам силюсь не заржать дурниной, вспоминая тот инцидент на пляже. – Дурное дело-то – нехитрое. В смысле, что вы не очень-то с ней скрываетесь, если уж по чесноку говорить. А я все-таки человек внимательный.       Ох, какой комплимент-то себе отвесил, елы-палы.       – Вот ведь блин, – вздыхает Витя, нервно потягиваясь. – Ну, что уж теперь. Спасибо, полагаю. И правда повезло. Прям как утопленнику.       – Хм-м, – удивляюсь с такой постановочки ситуации. – А в чем, интересно, утопленнику повезти может?       – А черт его знает, – жмет плечами Витя. – Может, в том, что не повесили…       Поржали, да и двинулись к выходу. Девушки нас там уже ждали во всеоружии. Лица у обеих – каменные. Им еще только предстояло по-настоящему распробовать прекрасное общество друг друга. И я даже сейчас без иронии. Как там – общие проблемы сближают?       Витя нас коротко инструктирует, чтобы все держались гурьбой и не отходили от него ни на шаг. Никто особо и не возражал. Алиса со Славей отнеслись ко всему этому со всей подобающей серьезностью. У рыжей даже лицо утратило недавнее выражение ленивой самоуверенности. И я понимал, что в первую очередь она все это делает ради меня, а не Дэнчика, но все равно я был рад, что она сейчас как никогда собрана.       В этот раз дорога до старого лагеря была почти что официальной, не через дырку, а через главные ворота. Пройдя немного по дороге, свернули на лесную тропинку. Деревья затихли и будто прислушивались к нашим шагам. После продолжительного дождя в лесу было слякотно и тихо. Поутру я даже как-то не обратил на это внимание. Ну, мне и не до этого было. Витя шел впереди и, судя по уверенной походке, дорога была ему хорошо знакома. Мы кучкой плелись сзади, изредка молчаливо переглядываясь друг с другом, стараясь не думать о том, что нас ждет впереди.       Пока мы шли, я уловил какое-то мимолетное движение сбоку. Остановился, медленно обернулся кругом, опасливо раздвигая кусты. Там точно что-то было. Но что? Вариантов так-то было масса – просто обычный представитель местной фауны, Пионер, девочка-кошка, Сова… Борис, будь он неладен.       – Макс, что ты делаешь? – спросила Славя.       – Мне показалось, я видел… – я замялся. Как объяснить ей это, я не знал. – Извините. Я просто на нервах.       – Эй, смотрите! – воскликнула Алиса.       Из-за ствола сосны в двух шагах настороженно смотрел на нас крупный барсук. У меня аж от сердца отлегло.       – Надо же, – надо поскорее занять мысли чем-то другим. И этот представитель семейства куньих мне сейчас поможет. – Обычно их ареал обитания – степи и полупустыни.       – Тут много водоемов рядом, – пожала плечами Славя. – Богатая кормовая база. Да и мы еще не так уж и в чащу углубились. А по соседству, как ты помнишь – сплошные поля.       Зверек рванул вдоль тропинки и исчез в противоположных кустах. Понаблюдав еще с минуту за шевелением, двинулись дальше.       – Макс, – позвала Алиса. Краем глаза я заметил, как активистка поравнялась с Витей, завязав с тем какую-то абстрактную беседу. Показалось, что она была даже рада ухватиться за этот повод оставить нас вдвоем. – Все будет хорошо, мы его найдем. Может, мне что-то для тебя сделать?       Странный какой-то вопрос       – Да нет, рыжуль, спасибо, не нужно.       – Уверен? – уточнила девушка.       – Абсолютно, – повторил я. – Честно говоря, мне сейчас вообще не хочется.       Я снял очки, на ходу оценивая состояние мостика, как будто меня действительно это сейчас интересует. На самом деле я просто хотел таким незамысловатым образом дать понять, что не очень хочу продолжать этот разговор.       – Когда все наладится, я обещаю это исправить, – шепнула Алиса мне на ухо, таинственно улыбнувшись.       Я отозвался кислой физиономией. Двоякое ощущение. Вроде как и сердце радостно екнуло, а с другой стороны… Я положил Алисе руку на талию и аккуратно прижал к себе. Ладно, она помогает мне как может. Это надо ценить.       Под ногами начала чавкать липкая скользкая грязь, окружающая неглубокий овраг на пути. Витя мгновенно остановился – видимо, что-то сейчас насторожило его. Но ничего такого не происходило. Лишь ворчливо вздыхал лес, да щебетали по деревьям птицы.       – И откуда он тут взялся, – пробормотал вожатый.       Вытянув в стороны руки, чтобы не потерять равновесие, мы начали спуск. Ноги скользили, оставляя бесформенные следы. За спиной ругнулась Алиса, едва не полетевшая кувырком. А я жопой начал чувствовать, что что-то не так. Откуда-то доносился плеск воды. Но на дне оврага не было никакой воды. И все равно слышался плеск.       – Славка! – неожиданно рявкнула Алиса, подаваясь вперед.       И тут я увидел, как почва ушла из-под правой ноги девушки и с плеском полетела в воду. Но Алиса успела схватить блондинку за запястье и выдернула ее из исходной точки с такой силой, что та чуть не упала.       – Ого… – вытаращил глаза Витя, смотря на густую желто-оранжевую жижу, где образовался провал, совсем свежий, судя по обнаженным древесным корням, которые торчали из стен обрыва. Должно быть, свод подземной полости не выдержал ливня, и земля просела, образовав неровную вымоину. – Как ты… увидела?       – Да, – махнула рукой рыжая. – Зимой у одного ботаника стащила пару кассет Национального Географического Общества. То есть… – запоздало она опомнилась. – Одолжила. Конечно же одолжила. Славь, ты как?       – Нормально, – тяжело дышала девушка. – Спасибо… тебе. Большое. Это был смелый поступок.       – Да не за что, – широко улыбнулась Алиса. – Знаешь, теперь мы почти квиты.       – Квиты? – переспросила Славя. – Подожди, а за… О… Ты серьезно? Алиса, ну до чего же ты вредная!       – Вредная? – выгнула бровь рыжая. Пожалуй, она почувствовала себя польщенной. – Второй раз за день уже это слышу... Ну да, вредная. Это вообще одно из моих лучших качеств.       Н-да, думаю. Вот что значит пустить дело на самотек. Чуть отвлечешься – и мало не покажется. Особенно, когда дело касается Двачевской Алисы Викентьевны. Впрочем, именно поэтому она мне и так дорога. С другой бы тупо не смог.       Дальше мы двинулись уже в обход вымоины, пусть это и сопровождалось периодическим ворчанием. Но лучше уж так, царапаясь об кусты, чем бесславно потонуть в этой жиже. Черт, повезло-то как, что утром не наткнулся на это мракобесие. Да и Дэнчик тоже. Другой ведь дорогой шли. Страшно даже представить…       Минут десять, и мы вышли к старому корпусу. Первый раз видел его в свете дня. В такой перспективе он уже даже и не казался каким-то зловещим. Обычное затхлое здание. Хех, а где-то в паре метров от нашего текущего местоположения меня вчера крепко так прикладывали. Я ради интереса огляделся – авось, травку примятую увижу. Но нет, никаких следов вчерашнего происшествия. Только ребра периодически напоминают. И неизбежность завтрашнего разбора полетов.       – Ну, вперед, – скомандовал Витя.       Я вгляделся в то самое окошко, где ночью видел силуэт пионерской рубашки. Оно двигалось слева направо. Значит, левую сторону и стоит обыскивать в первую очередь. Если там будет, конечно, что искать. Мне мучительно захотелось переместиться на несколько часов назад, в тот момент. Я бы тогда действовал сразу. И кричал бы до потери голоса, лишь бы найти моего друга.       – Надо было все же взять фомку, – буркнула Алиса, подозрительно оглядывая вход в корпус.       – Алиса, говорю же, там никого нет, – закатил глаза вожатый. – Ну, разве что крысы.       Славя у меня за спиной с отвращением фыркнула.       – Ой, вот уж они меня точно не парят, – ответила рыжая нарочито легкомысленным тоном и, горделиво выпрямившись, первая нырнула во мрак помещения.       Внутри я увидел ровно то, что и ожидал. Угрюмый призрак ушедшей эпохи, хоть и пока что довольно неплохо сохранившийся. Ободранные стены, на полу кучи мусора и тряпья в невообразимом шлейфе пыли. Обломки какой-то мебели, и деревянных дверей.       – Да бл…ин! – выругалась Славя, наступив новенькой сандалией на участок пола, заляпанный чем-то белым и красным вперемешку.       – Так, хорошо… Кудряшка! – от души крикнула Алиса. Показалось, что аж стены затряслись.       – Да что ж ты так кричишь-то? – воскликнул Витя, зажимая уши.       – Есть идеи получше, товарисч вожатый? – съязвила девушка. – Мы, конечно, можем разделиться, Вы с Ясеневой осмотрите первый этаж, мы с Максом второй, но думается мне, что это бесполезная трата времени. Мы такой шум подняли, что уже любой бы услышал, будь он действительно здесь.       Пока они ругались, я принялся осматриваться, стараясь приметить что-нибудь необычное, уделяя особое внимание правой части корпуса. В моменте я выхватил в свете фонарика небольшой участок пола, где было подозрительно мало пыли. Подойдя поближе, я разглядел там люк. И вряд ли он вел в канализацию. Стрельнула мысль, что я сейчас собираюсь открыть какой-то ящик Пандоры. Прислушался к шевелению в груди – не скажет ли чего сейчас темная сторона?       Не сказала, но почему-то стало ясно, что оставлять все как есть не нужно. Эх, беда-бедовая, вот тянет меня на приключения.       – Эй, народ! – позвал я. – Давайте-ка сюда!       «Народ» тут же окружил мою находку, с опаской на нее поглядывая.       – Виктор Семенович, как думаете, это может быть вход в шахты? – еле слышно шепнула Славя.       Тот скрестил руки на груди и сразу же стал похож на ершистого ребенка, которого заставляют что-то сделать.       – Ну, сейчас узнаем, – с неохотой выдавил он, схватился за люк и, пару раз хрипнув, открыл его с мерзким скрипом. В нос тут же ударил сладковатый запах каких-то грибов, смешанный с запахом плесени. А еще запахло серой.       – Выглядит заманчиво, – саркастично заявила Алиса. – Нет, ребят, я, конечно, не самый умный человек, но даже я понимаю, что луна…       Славя метнула на нее взгляд, полный такого яда, что его вполне хватило бы, чтобы убить какое-нибудь небольшое животное. Того же барсука, например. Так что рыжая вполне благоразумно прикусила язык.       – Ладно, спускаемся, – хлопнул в ладоши Витя, словно и не замечая молний, которые метали глаза активистки. – Стоять и глазеть в темноту все равно нет смысла. Готовы?       Уфф…       Не знаю, готов я или нет, но вот водки я бы точно выпил. Ладно, чего уж нам, татарам. Что водка, что пулемет, как говорится.       Первое, что я почувствовал, как только моя башка оказалась ниже уровня поверхности земли, – острый и противный холодок. Будто в пещеру какую спустился. А в пещерах круглый год одинаковая температура, около десяти градусов Цельсия. Давно еще было, даже с Дашкой еще не встречался, когда мой бывший друг Коля как-то позвал меня в Сьяновские каменоломни или, проще говоря, в Сьяны. Одна из крупнейших известных старинных систем искусственных пещер на территории Российской Федерации, между прочим. Это был мой первый поход в подобные места. Сейчас уже кажется, что это было давным-давно, в другой жизни. После их не то, чтобы было много, но все равно запоминались. Особенно Голубой грот на острове Капри в Италии. Так что знаю, о чем говорю.       И если меня еще худо-бедно согревал спортивный джемпер с длинными рукавами, пусть и надетый на голое тело, то вот девочек с Витей… Даже жалко их было. И помочь ведь не могу никак.       Мы спустились в длинный, казавшийся нескончаемым с обоих сторон тоннель. Откуда-то веет ветерком. Где-то капала вода, но из-за эха трудно было даже определить, с какой стороны. Атмосфера, прямо скажем, давящая. В свете фонаря стены казались черными, лишь местами белел лишайник.       – Холодно, – пожаловалась Алиса, начиная выбивать зубами чечетку. – И где м-мы здесь Кудряшку искать будем?       – Кто бы знал, – морщится Витя. – Боюсь даже представить, сколько здесь может быть мест.       – Мальчики налево, девочки направо? – попытался пошутить я. Сердитый взгляд всех троих довольно красноречиво мне объяснил, что пошутил крайне глупо.       Ой, да и подумаешь. У нас у всех свои причуды. Разве не они делают нас людьми?       Славя, тем временем, быстро облизнула указательный палец и подняла его над головой. Нахмурилась, прикидывая что-то в своей голове.       – Ветер дует с л-левой стороны, – сообщает. – Думаю, что было бы логично п-пойти в том направлении. Может, там есть что-то по типу вентиляции. Будь я на месте Дениса, то поступила бы т-также.       – Лучше, чем ничего. М-молодец, Славь, – улыбнулся ей вожатый. Изо рта у него уже шел небольшой пар. – Вперед!       Мы продвигались все дальше и дальше, но никаких признаков того, что впереди нас ждет что-то живое не наблюдалось. Давление закрытых четырех стен чувствовалось все больше и больше. Клаустрофобия, мать ее. Как бы сознание не потерять. Может, ущипнуть себя за задницу, да побольней? Не, боюсь, не поможет…       – Стоп! – неожиданно вернул меня в реальность Витя, резко подняв руку вверх.       Так, ну и что у нас там опять случилось?       – Вы кого-то видели? – тут же с надеждой спросила Славя.       – Нет, – цокнул языком вожатый. – Тут дыра. Твою ж, в последний м-момент заметил.       Выглянув из-за его спины, я увидел зияющую дыру в полу почти во всю ширину туннеля. Как-то ее обойти или перепрыгнуть на первый взгляд не представлялось возможным. Да и на второй тоже. Это многократно все осложняло.       Алиса рядом со мной задумчиво засопела:       – Разворачиваемся?       Витя присел на корточки на краю дыры. Я чувствовал снедавшее его беспокойство, слышал невысказанный вопрос, но не знал, как ответить. Я и сам будто превратился в радиоприемник, настроенный на все радиостанции одновременно – столько мыслей сразу, что ни от одной нет толку. Если только… Заглянул внутрь, прикидывая высоту. Где-то метра два. Внизу железная дорога. Если бы Дэнчик отсюда упал, то наверняка бы себе что-то сломал, тут даже думать не надо. Ладно, жребий брошен.       – Давайте я спущусь туда? – предлагаю. – Тут не ос-собо высоко, с Витиной помощью спокойно вылезу.       – Ты уверен? – спрашивает тот.       – А какой выбор? – жму плечами, стараясь при этом согреть неукротимо трясущиеся руки горячим дыханием. – Проверить-то все равно надо.       – Макс… – с ужасом в глазах прошептала Алиса.       – Лисенок, я быстро, – успокоил я девушку. – Туда-обратно. Не волнуйся, меня никто не утащит.       Подмигнув в подтверждении своих слов, я подошел к краю и смело устремился вниз.       – Все нормально! – оповестил я оставшихся наверху, как только с шумом приземлился. – Посадка была довольно мягкая.       – Дубина стоеросовая, – выругалась оттуда Алиса.       Я посвятил фонариком в обе стороны. Что ж, это уже больше напоминало шахту, чем безжизненный тоннель. Рельсы, по стенам – деревянная обивка. Вдалеке даже где-то свет брезжил, если у меня, конечно, не начались очередные глюки. Однако Дэнчика я по-прежнему нигде не видел. В голове крутилась одна и та же мысль: «Я не успею его найти, и он погибнет». Погибнет в считанных метрах от меня. И мне придется жить с этим до конца своих дней.       Нет, стоп, о чем я думаю? Я просто устал уже от этих чертовых тоннелей, будто издевающихся надо мной. Надо выбираться и идти в другую сторону. Дэнчика тут нет. Я знал это каким-то шестым чувством.       – Ладно, доставайте меня, тут нет никого! – крикнул я.       А ответом мне послужила тишина. Будто меня там наверху никто и не ждет. Эмм... Попробовал высветить фонариком силуэты, но безрезультатно.       «Ага, и это у меня, называется, шутки тупые?»       – Ребят, ну хорош! – повторно крикнул я. – Вообще не смешно нихрена. Вытаскивайте меня уже, а!       Но никто так и не отозвался. Я попытался прислушаться, в надежде услышать где-то приглушенное хихиканье, но ничего.       Черт, да что за бред? Реальный ведь бред! Алиса – моя девушка, которая меня любит, она не стала бы так сейчас шутить. Про Славю с Витей и говорить не приходится, это вообще не в их стиле. В глазах вдруг потемнело на секунду, я пошатнулся.       «Глюки. Опять чертовы глюки! Нет уж, в этот раз я так просто не дамся!».       Я изо всех сил зарядил себе по щекам. Сначала по правой потом по левой. Отдышался. Так, ладно…       – Алиса! – изо всех сил закричал я.       Ничего.       – Да твою, сука, мать!       Ладно, версию с глюками пока в сторонку. Что-то случилось. И явно нехорошее. Так, расстояние до края дырки метра два. Если подняпрягусь – смогу зацепиться. А там уж как-нибудь постараюсь сделать выход силой. Во мне сейчас адреналин бушует, так что получится…       Закрепив фонарь на поясе, я попытался подпрыгнуть, и тут же невыносимая боль пронзила все тело. Я рефлекторно при этом дернул рукой, сбив с пояса фонарь, отчего тот вдребезги раскололся об рельс при падении. Меня стремглав поглотила тьма. Я закричал, но приглушенно, ведь от боли я даже не мог открыть рот. Мир встал на паузу. Впору бы в обморок падать, если откровенно. Да только не могу я позволить себе такой роскоши. Нужно продолжать бороться.       Где-то далеко и вправду был свет. В конце тоннеля, хех…       А вдруг правда умер? Я спрыгнул, а сверху упал кусок бетона и размозжил мне голову? Или тело решило, наконец, что с него хватит, и просто отказалось существовать дальше.       Нет-нет-нет-нет. Жизнь после смерти – антинаучна… Думал я еще неделю назад. А теперь даже и не знаю. Что мне теперь думать? Как быть?       А что остается? Только идти к свету. Если забыть о том, что задача якобы не решаема, и не бояться этого, то она даже перестает быть сложной, особенно по сравнению с предыдущей. На всякий пожарный вытянув руку, зашагал вперед, высоко поднимая ноги, чтобы не споткнуться об шпалы. Сейчас моя интуиция должна прийтись как нельзя кстати. На лице чувствуется холодное дуновение сквозняка. Откуда он? Впрочем, неважно. Я чувствую, значит – живу. Хоть что-то хорошее. Совсем скоро я дойду до источника света. А там уже решу, что делать. Надо будет, и темную сторону подключу, не поленюсь. Плевать на ауру!       Но свет все не приближался. Как в «Мастере и Маргарите», когда Бездомный гнался за Воландом и его Свитой, но как бы он не старался, так и не смог догнать их. Вокруг продолжала сгущаться непроглядная чернильная тьма глубокого каменного подземелья – подземелья, в которому человеку не место. Ее яд просачивается внутрь, заполняя легкие, мышцы наливаются тяжестью. Уже хочется лечь на землю, свернуться калачиком и просто ждать конца. Рано или поздно он придет.       Я останавливаюсь и прислушиваюсь. В темноте кто-то двигается! Слышен шелест. Раздаются шаги. Неизвестный тихо ступает по шпалам, по песку, все ближе, громче. Или это просто подстегнутое темнотой воображение рисует такие жуткие картины. Я не хотел оборачиваться.       Я все шел и шел. Потусторонние шаги действительно вскоре прекратились. Вашу Машу, сколько времени я уже здесь брожу? Казалось, что уже прошла вечность. Сил оставалось все меньше. Не помогла даже темная сторона, если она вообще сейчас работала. Мне нужно передохнуть. Хотя бы немного, просто, чтобы боль в ребрах отступила. Я с трудом опустился на землю, облокотившись о влажные стены шахты. Задрожал то ли от страха, то ли от изнеможения.       Не может же все закончиться так? В прошлый раз меня спасли. И чем этот раз отличается? Я ведь все делал правильно. Я меняться начал! Это не может быть все в пустую! Меня сейчас кто-то вытащит, я знаю! Я так просто не сдамся, буду бороться, я...       Но никто не пришел.       – Простите меня… – прошептал я убитым голосом. – Дэн… Алиса… Я старался как мог. И всех подвел. Я оказался недостоин вас. Недостоин этого места. Этого счастья. Не заслужил... Простите меня…       Глаза слипались сами по себе. Что я уже теряю? Пару минуточек…