***
Я резко открываю глаза и теперь уже вижу перед собой едва освещенную слабым лунным светом круглую и очень довольную физиономию Дэнчика. И уж по сравнению с предыдущим сеансом эта картина была очень даже приятной, врать не буду. – Твою, сука, мать, – выдыхаю, тряся черепушкой. Остатки сновидения все еще не хотели выветриваться из головы. – Ты чего? – спрашивает друг. – Да так, – блин, дружище, если бы ты только знал, как я сейчас рад проснуться здесь, в «Совенке». Что все хорошо, я никуда не возвращался, а Алиса еще всяко сладко посапывает в соседнем домике. – Сон дурной приснился. А за окном – непроглядная темень. Мне потребовалось еще некоторое время, чтобы вспомнить о нашей ночной вылазке за территорию. А то уже хотел начать возмущаться. Кошмары-кошмарами, но спать-то все равно хочется. – Понятно, – кивает в ответ Дэнчик. Каким-то образом его уже переполняла кипучая энергия, сжатыми в кулаки руками он то постукивал друг о друга, то взгромождал их один на другой. – Ладно, давай, одевайся в темпе, да погнали, там еще неизвестно сколько времени потребуется, пока мы рыжих дождемся. Только напяль чего-нибудь потемнее, а то еще на дежурного нарвемся какого. Чего-нибудь потемнее, чего-нибудь потемнее… А нет у меня нихрена. Пиджак бы сгодился, но он у Алисы. Блин, как вспомню все ее слова во сне, так аж чуть ли не мутить начинает. И ведь так-то мое расшалившееся подсознание не больно-то и преувеличило весь масштаб проблемы. Вопрос «А что будет дальше?» нельзя откладывать до бесконечности. – Дэн, – хриплым голосом произнес я. – Мы должны рассказать нашим девчонкам. – Что рассказать? – не понял сначала тот. – Правду. Дэнчик мгновенно потупил взгляд, сцепив руки за головой. Я знал, что его этот вопрос заботит не меньше, чем меня, но все же вряд ли он ожидал услышать именно его в данный момент. – Знаешь, здравый смысл мне почему-то подсказывает, что это плохая идея, – наконец говорит он. – В таком случае твой здравый смысл тут не катит, поэтому предлагаю воспользоваться моим, – ответил я тоном, который, я надеялся, подошел бы под определение «не терпящий возражений». С учетом моего нынешнего-то состояния. – Брат, ну сам подумай, – хоть Дэнчик сейчас больше походил на темное пятно посреди неосвещенной комнаты, я догадался, что он смотрел мне прямо в глаза. – Допустим, мы расскажем. Допустим, они нам поверят… – Да не допустим, а поверят, – бросил я. – Доказательств полно, одни фотки на телефоне чего стоят. – Хорошо, поверят, – вынужден был согласиться друг. – Дело-то не в этом. Это ведь сразу начнутся переживания, всякие мысли нехорошие, вдруг мы исчезнем, то-се. И все хорошее, чего мы тут добились – сразу пойдет коту под хвост. Я не хочу, чтобы Славка забивала себе этим голову. Да и ты, думаю, не хочешь, чтобы Алиса волновалась почем зря. Сам ведь говорил – плывем по течению. Так-то он был, конечно, прав, но… Ну ведь не просто же так мне этот сон приснился? Но пока я еще отмалчивался, поэтому Дэнчик продолжил: – Думаешь, я не задавался этим вопросом? Стоит ли рассказывать, не стоит… Задавался. И понял, что ничего хорошего из этого не выйдет. Хуже только сделаем, девочкам в первую очередь. – А если мы делаем хуже молчанием? – все же возразил я. – Знать этого наверняка мы не можем, – жмет плечами. – Я просто пытаюсь рассуждать логически. И логика подсказывает, что ни к чему им знать, что мы можем исчезнуть. Все во мне восставало против этой логики. Отвернувшись от Дэнчика, я уставился в деревянную стену. – Ты ведь должен допускать мысль, что ошибаешься. – Да, я ничего обещать не могу, – с сожалением констатировал друг. – Это все догадки. Можешь считать это… предвзятостью Дэна. Тон его был намеренно легкомысленным, потому что в нем явно сквозило беспокойство, он словно ожидал, как я отреагирую на эту легкомысленность. – Будто предвзятости Макса нам было мало, – вздохнул я. Ладно, пес с ним, с этим сном. Доверюсь другу. Раньше, по крайней мере, это всегда было мудрым решением. – Ай, нахер, забыли. У тебя есть темные вещи? А то у меня с этим делом голяк. Спортивная форма – и та желтая. – Ох, не было печали, – буркнул Дэнчик, отворачиваясь к шкафчику. – Ща… В свитере, думаю, жарко будет… Моя спортивка если только. Но она тебе, ну, великовата немного будет, сам понимаешь. – Да уж, действительно, не было печали, – вздыхаю. – Ладно, давай сюда уже свой XXL. Верный своему слову, он кинул мне смятую футболку. Натянув под одеялом шорты, влез уже и в саму футболку, которая висела на мне мешком и чуть ли полностью не закрывала собой низ. Как будто в платье облачился, честное слово. О чем мне любезно, не забыв просмаковать издевку, сообщил друг, за что был послан по матушке. Но, как бы там ни было, в таком одеянии я действительно чувствовал себя по-дурацки. Прохладный утренний воздух заставил поежиться в первые секунды, но к температуре на улице все же привык я быстро. Дэнчик же, казалось, вообще никакого дискомфорта не испытал, махнул пару раз ручищами, да и направился сразу прямиком к домику рыжих. Оглядевшись по сторонам на предмет сам не особо понимая кого, я побрел за ним. В двадцать третьем домике уже, слава богу, не спали, судя по активно доносившейся оттуда ругани. Но и выходить тоже не спешили, по той же причине. И что они там опять не поделили? «Овца!», «Сама такая!» – так и лилось из-за стенок. Дэнчик благоразумно пропустил меня вперед, я поднялся по ступеням, пару раз по привычке стукнул костяшками по дверце и тихонько приоткрыл ее. Просунул голову, увидел в полутьме пытающуюся поймать Ульяну Алису, и тут же в спешке убрал, в попытке увернуться от чего-то летящего в мою сторону. Уж очень не хотелось узнавать степень тяжести объекта. – Пр-вет, Макс! – донесся до меня радостный и немного запыхавшийся голосок младшей. – Мы, ну... выходим уже! Ща, эта успокоится… – Эта? Я тебя сейчас так успокою, мелкая ты сопля! – витийствовала Алиса. Хотел сначала поинтересоваться, но потом подумал, что ну их нафиг. Сами между собой разберутся, не маленькие. А то еще крайним окажусь таинственным образом. – Чо там? – поинтересовался Дэнчик. – Понятия не имею, – я вгляделся в сторону площади, дабы убедиться, что к нам еще не спешит никто из дежурных. Через пару минут вышла довольная Ульянка. За ней злая как черт Алиса с моим пиджаком на плечах. Волосы у нее с одной стороны курчавились, с другой были примяты. Да и привычные хвостики отсутствовали. Словом, на прическу девушка явно сейчас положила большой и толстый. – Ладно, а то я умру от любопытства – что случилось? – спрашиваю. – Что-что, – ворчливо передразнивает рыжая. – Добро, блин, отозвалось. Просыпаюсь, ноги в тапочки сую, а у меня там в каждом по полтюбика зубной пасты минимум. А я спросонок даже и не увидела… Мы с Дэнчиком так и рухнули. В голосину не заржать сейчас стоило немалых трудов. – Вот уж действительно добро отозвалось, – выдыхает друг, красный от смеха. – А то мне до сих пор кажется, что от моего лица зубной пастой попахивает. – Сравнил, блин, – Алиса грозно поворачивается к нему лицом. – Морду свою и тапочки. Морду ополоснул разок, и всех делов. А мне теперь корячиться, отстирывать их в холодной, мать ее, воде. Если вообще не выкидывать придется. Тапки-то не резиновые были, меховые. – А вот нечего было смеяться над моим желанием погадать на суженого, – меланхолично замечает Ульянка. – Поговори мне еще там, зараза рыжая! – Алиса снова попыталась броситься на ту с кулаками, но вовремя вставший между ними Дэнчик помешал возможной расправе. Почувствовав себя в безопасности, Ульянка решила окончательно разбудить лихо и стала периодически выглядывать из-за спины друга, поочередно то с правой, то с левой стороны, каждый раз корча новую рожицу. – Ладно-ладно. Я твоими теперь пользоваться буду, и плевать мне, что они детские и с зайчиками! – Ага, размечталась, – от такой наглости младшая уже чуть было не вышла из укрытия, но в последний момент все же опомнилась и осталась под защитой старшего товарища. – Фиг я тебе дам. К тому же у меня тридцать четвертый размер, а у тебя, если мне память не изменяет, так аж тридцать шестой. – А она ради этого пальчики подожмет, – не удержался от шпильки я. – Макс! – теряется Алиса, почти даже естественно обиженно шмыгнув носом. Не, ну а чего она хотела? То, что мы теперь пара, не значит, что я перестану ее подъеживать. А очень даже наоборот. – Рыжуль, ты лучше порадуйся, какая у нас остроумная девушка растет. Вся в тебя, – хмыкаю я, беря этот разбушевавшийся ураган «Алиса» за руки. – Так что прости уж ее. Проследив сначала взглядом за моими руками, девушка воинственно вскинула голову и взглянула на меня. Однако явственно читавшийся вызов в ее глазах почти сразу сменился обычным недовольством. – Да я что, я ничего, – вздыхает та под общее хихиканье. – Ладно, прощу. Убью только сначала, а потом сразу прощу. – Не убьешь, – увидев, что Алиса больше не представляет угрозы, Ульянка-таки решилась покинуть свой защитный бастион, улыбаясь от уха до уха с видом воплощенной невинности. – Я лапушка. – Лапушка, ага, – девушка в этот раз уже шутливо насупилась и скрестила руки на груди. – Ладно, это еще мне, видимо, повезло, что сандалии глубоко под кроватью были. А то так бы еще туда этой дряни надавила, вот бы я повеселилась. – Блин, – выругалась младшая вполголоса. – Не подумала. А Алиса уже не обращает на нее внимания, а, склонив голову, оглядывает мой комичный наряд. Я почему-то в этот момент почувствовал, будто меня оценили и сочли недостаточно впечатляющим: – У нас, смотрю, новая пионерка в лагере? Милое платьице. Все же не я один придерживался мнения, что наши отношения обязаны сохранить первоначальную изюминку. И это очень хорошо. А то я уж, было, расстроился. – Самому нравится, – саркастично отозвался я. – Удобно. И снизу еще так продувает хорошо. Девушка ухватила меня под руку, и ее лицо озарила счастливая улыбка, которая сразу же выветрила из головы все остатки моих вызванных сном переживаний. Дэн был абсолютно прав. Я просто не посмею испортить все это признанием о своем происхождении. – Надеюсь, нам никогда не надоест издеваться друг над другом, – подмигнула Алиса. – Ладно, двинули, а то Славка нас уже, поди, заждалась там. Кстати, Улька… – А? – та обернулась, что стало большой ошибкой, ибо ей в лоб мгновенно прилетел звонкий щелбан. – Ауч! Лиска, ну какого… – Такого, – поставила точку в этом вопросе та. – Все, мелкая, не барагозь. Заслужила. Хоть от наших домиков до дырки было не так уж и далеко, мы все равно решили следовать немного окольными путями, от греха подальше. Даже когда уже нырнули в подлесок, то никто особо не расслабился, ибо темень стояла такая, что без полной концентрации на дороге было не обойтись. И тишина еще такая, обволакивающая. Единственным звуком было редкое шуршание фантиков в кармане у рыжей-младшей. Вскоре до нас донесся тихий голосок: – Ребят, вы? А вот и активистка. Добрались. – Да, золотой, мы, – тут же отозвался Дэнчик. – Ты не замерзла тут? – Не, все хорошо, не переживай, – в нашу сторону стрельнул луч фонарика, осветив заодно и Славю. Мы так вчетвером и замерли, глядя на нее. – Ох ты ж ёклмн, – озвучила общую мысль Алиса. Да, удивиться было чему. Славя нарядилась в то самое голубое платье, в котором она была на танцах. Ее глаза поблескивали в свете фонаря таинственным ведьминым огоньком, а длиннющие вьющиеся волосы, распущенные чуть ли не до колен, идеально дополняли картину. Первый раз увидел ее вблизи с распущенными волосами, кстати, и, клянусь, никогда раньше не видел таких длинных волос. Восьмое чудо света, не иначе. Находясь посреди всей этой тишины ночного лета, эта девушка выглядела действительно прекрасно, словно со страниц сказок или старорусских былин. И даже небольшая сумочка, накинутая через плечо, никак не портила этот образ. Можно было сказать, что дополняла как-то, что ли. И мы такие расчудесные на фоне этой лесной нимфы, кто что спросонок первым схватил, образно выражаясь. Я так вообще себя теперь чувствовал вдвойне по-идиотски. Беда-бедовая. Выражение лица друга приняло какой-то даже боязливый трепет. Он так и замер на месте, вытянувшись в струнку, точно твой британский гвардеец, разве что вместо медвежьей шапки дыбом на его голове встали волосы. Пришлось бедолагу даже легонько в спину пихнуть, чтоб он вышел из этого своего оцепенения. – Ты… ты божественна, – выдавил он с придыханием. – Спасибо, – озарила его улыбкой девушка. – Славка, а ты… чего это? – поинтересовалась Ульянка, также не скрывая восхищения. – Ты о чем? – не поняла сначала активистка. – А, платье… Традиция такая, Уль. В купальскую ночь все девушки в платья должны быть наряжены и с распущенными волосами. Но у нас сейчас все же больше имитация, так что я не стала вас предупреждать об этой детали. Но для себя решила остаться верной традициям. Глубокомысленно кивнув, рыжая-младшая тут же сняла с волос резинки, растрепав свои «ракеты». А я покосился на Алису, представив ее в платье. И чего-то как-то ну совсем не получалось, при всем желании. Такая девушка их точно носить не будет, не тот типаж. Она и юбку-то пионерскую явно носила без особого удовольствия. – Я бы все равно не стала, – подтвердила мои мысли рыжая. – Не люблю я платья, неудобно мне в них, задираются постоянно, и ни нагнуться, ни присесть, – тут она повернулась к мне и промурлыкала несравненно более ласковым голосом. – Но зато у нас, как выяснилось, Макс любитель. Активистка скользнула взглядом по моему наряду и тонко улыбнулась. Ну ладно-ладно. Отольются еще кошке мышкины слезки. – Я просто слишком прогрессивен для нашего времени, – ответил я намеренно скучающим тоном, делая вид, что рассматриваю ногти. – Эх, – страдальчески закатила глаза Алиса. – Вот так начинаешь встречаться с парнем, а потом узнаешь, что он по ночам в платья наряжается. И что мне теперь думать? – О том, что тебе повезло заарканить секс-инструктора из НАТО, – едва слышно пробормотал Дэнчик, и мы оба прыснули. – Ладно, новый образ Максима можно обсудить и по дороге, – возвысила голос Славя, кокетливо улыбаясь в мою сторону. Она чего-то уж слишком хорошо начинает копировать Алису в отношении издевок над вашим покорным, а ведь они подружки пока только пару часов! Настораживает, знаете ли. – И я надеюсь, что все выспались. Спящих и сонных в ночь Ивана Купалы может достать нечистая сила. А водяной так тот вообще именинник, так что купаться надо будет осторожно. Вы же, кстати, не забыли надеть плавательное? – Угу, – хором ответили рыжие, а мы с Дэнчиком неловко переглянулись. Упс… Ладно, в шортах поплаваем, чего уж. Не смертельно. Тем более как-то стало казаться, что ночь стала стремительно теплеть. – Мальчики? – Да-да, за нас не волнуйся, – выдавил улыбку я. – Тогда вперед! Мой друг забрал у девушки фонарь, осветил нам проход через дырку, в который мы поочередно пролезли, и, наконец-то позволив себе расслабиться, веселой гурьбой двинулись вглубь леса. Сказочная ночь начинается, дамы и господа! – Славка, – начала допрос Ульянка со всей своей детской непосредственностью. – А расскажи еще чего-нибудь про эту Ивану Купалу, интересно же! – А что конкретно ты хочешь узнать? – тут же воодушевилась активистка. – Историю? Традиции? – Да я вообще страшилки хотела послушать какие-нибудь… – протянула девчушка. – Нечистая сила же. – А в такую ночь, Улечка, и никаких страшилок не надо, – ухмыльнулась Славя. – Ну, у нас, конечно, опять же, сейчас только имитация Купальской ночи, но… Кто его знает, верно? Суть в том, что только в эту ночь нечисть всякая баловаться начинает, поскольку Симаргл, бог, который нашу землю от нее защищает, покидает свой пост, чтобы… ммм… развеяться. На этих словах блондинка как-то засмущалась. Алиса хихикнула, дав понять, что не только мы с Дэном поняли, что подразумевается под «развеяться». – А еще только в эту ночь расцветает в лесах цветок папоротника или Перунов цвет. Из центра куста показывается цветочная стрелка с бутоном, похожим на горячий уголь, а ровно в полночь на мгновенье показывается огненный цветок. И если его сорвать, то можно приобрести способность видеть клады, понимать язык животных, и даже обрести дар предвидения. Но сорвать цветок папоротника трудно, так как нечисть лесная всячески этому препятствует, зовет знакомым голосом, шумит, окликает. Отзываться или поворачиваться ни в коем случае нельзя, иначе она тут же тебя сцапает. А добытый цветок нужно спрятать за пазуху и бежать без оглядки. – Да, хотела бы я найти такой волшебный цветок, – мечтательно отозвалась Алиса. – Слушай, Славка, а если, допустим, не цветок, а несколько листьев принести, на стипендию в будущем не хватит? Активистка, неловко улыбаясь, неопределенно пожала плечиками. Наверное, раньше она бы всяко напомнила про иные средства заработка стипендии, но теперь, став, как бы выразилась Ульянка, «нашим человеком», тактично промолчала. – А я бы с удовольствием научился бы зверей понимать, – говорю. – Как бы мне тогда работать было бы проще! – А ты, Денис, чего бы хотел? – спрашивает у того Славя. – Да не знаю даже, – Дэнчик свел брови и в задумчивости почесал затылок. – Предвидение было бы неплохо… Разбогател бы на ставках. – Ты про «Спортпрогноз» этот? – недоверчиво воззрилась на него рыжая-младшая. – Мой тебе совет, не верь, папа говорит, что это сплошное, наносящее моральный ущерб, разводилово. – Ну, если у меня будет дар предвидения, то я буду знать и об этом, – улыбается друг. – А ты сама, Славь, – прищурилась Алиса. – Ты бы что выбрала? В глазах блондинки что-то промелькнуло, так быстро, что я не понял, что именно. – Я? – она явно что-то обдумывала. – Наверное, я бы загадала, чтоб волшебство не кончалось. И голос еще такой серьезный просто до неимоверного. И еще он будто даже слегка подрагивал. – И как это понимать? – все же решилась уточнить рыжая после небольшой паузы. – Просто я отношусь к этому делу чуточку более серьезнее, не в обиду уж никому будет сказано, – мягко объяснила свою позицию Славя. – Это древнее, как сам лес. И передается только от бабушки к внучке. Если внучки нет – с собой уносят. И это все, что я могу сказать. Не больше. Извините меня, пожалуйста… Алиса кивнула, хотя разочарованный вздох выдал ее настоящие эмоции. – Да ладно. Нельзя так нельзя. Буду я еще в ваши ведьмовские дела лезть, ага. – А мне казалось, что ты в это во все не веришь, – уставился на нее Дэнчик с нескрываемым интересом. – Так я и не верю, – простодушно ответила Алиса. – Но все равно побаиваюсь, – закончила за нее Ульянка. – Да… В смысле… Улька! Я – улыбаюсь. Ну вот как к ним можно не привязаться, таким искренним, добрым… живым. Невозможно ведь. Вскоре за деревьями стало видно блестящую озерную гладь. По мере приближения я все больше убеждался, что вид нам готов открыться просто фантастический. Крутой склон перед озером порос стройным, остроконечным ельником, а внизу нас ждал простор песчаного берега. И все это застыло в совершенно прозрачном летнем воздухе, звенящем и ясном. Я даже поежился, то ли от красоты, то ли от залезшего под просторную футболку прохладного воздуха. – Итак, мальчики, – скомандовала Славя, когда мы, после нескольких минут препирательств, облюбовали небольшой участочек ближе к воде, на самой границе между белоснежным песком и рощицей, которая постепенно сгущалась, переходя в смешанный лес. – Вы за дровами, а мы пошли собирать травы и плести венки. – Ой, а я ведь не умею, – сконфуженно призналась Ульянка. – Пф, Улька, будто я прям мастерица в этом деле, – всхохатывает Алиса. – Разберемся по ходу дела, чего ты. – Хороший настрой, – уважительно кивает активистка. – Тем более тебе, Ульян, только один венок нужно будет сделать. Это нам с Алиской по две штуки надо… – А чего это вам две? – тут же взвилась девчушка. – А это я тебе потом объясню, – таинственно ответила Славя, уже уводя рыжих в лесок. – Да, и, ребят, найдите какую-нибудь площадку для горелок! – Чего? – не понял я, адресовав свой вопрос не к удаляющимся девушкам, а к Дэнчику. – А хрен его знает, – жмет плечами. – Игра, вроде, какая-то. Смутно припоминаю чего-то из очень далекого детства. – Ох, боги… Ладно, – хлопнул в ладоши я. – Погнали за дровами. А то сейчас случится нашествие оборотней, а нам даже защищаться нечем. И ведь, что самое «веселое», оно может. Я уже, помнится, убедился, что оборотни в этом мире очень даже реальны. И вдруг как раз сейчас тут в округе бродит волосатая херовина, жаждущая полакомиться беспечными пионерами… Ой, не, нафиг. А то нафантазирую с три короба, потом от каждой тени шарахаться буду. – Здорово, да? – произносит довольный Дэнчик, когда мы уже сделали первую ходку. Перетруждались мы не сильно, древесины для костра по окрестностям было за глаза. – Очень даже, – киваю. – Замечательную идею Славка придумала. Все происходящее и так на сон до сих пор смахивает, а это так вообще словно… сон внутри сна. – Я вот, кстати, не хочу думать, что все происходящее сон, – неожиданно серьезно говорит друг. – Потому что сон рано или поздно всегда заканчивается. И, как правило, очень резко и не всегда приятно. А кто сказал, что наше возвращение не рискует стать таким же? В том и дело, что когда мы вернемся домой, то все это станет сном. Правда с одной единственной разницей – сон можно забыть. А «Совенок» я не забуду никогда. – О чем задумался? – он не мог не заметить мое внезапное угрюмое молчание. – Да, знаешь… – нет, я не буду дальше развивать эту тему. Не время и не место. – О родителях. Дэнчик уставился на меня, очевидно ошарашенный моей непостижимой логикой. Я бы и сам удивился, просто это в какой-то степени даже не было ложью. И я правда об этом начал задумываться со вчерашнего дня. – Поздновато ты как-то, – хмыкает, намекая на прошедший родительский день. – Просто тут такое дело… Вот вроде уже давно не живем вместе, я мог с ними неделями не связываться никак, а то и месяцами… И это казалось нормальным. А сейчас, когда мы оказались в другом мире, то… Все как-то ощутимее стало, тебе такого не казалось? – Эх, брат, а ведь не в бровь, а в глаз, – вздыхает. – По сестренке соскучился очень, – говоря о ней, он даже улыбаться начал немного по-детски. – Да и по мамке. Блин, Максон, а прикинь, если бы можно было их познакомить. Ну, наших предков со Славкой, там, с Алиской. Это ж ведь… наверное, это вполне тянуло бы на самый счастливый день в жизни. Никакой футбол тут даже рядом не стоит. Я нервно улыбаюсь, а самого будто обухом по голове. Черт-черт-черт… Я вдруг представил картину – Новый Год, и мы, все вместе. Сердце екнуло так, что, казалось, этот звук можно было услышать в этой тишине. А потом… А потом вся эта картина словно начала рушиться на глазах. Мы оба обрели рай и теперь изо всех сил цеплялись за него, но он с каждым новым днем все больше начинал рассыпаться, ускользать у нас из пальцев, точно бесплотная нить, слишком тонкая, чтобы можно было ее удержать. – Мама бы моя визжала от восторга, – говорю, вытирая слезу, совершенно даже не скрывая этого. – Типа, наконец-то остепенился. Да и рыжуля ей бы всяко по душе пришлась. – Тоже представляю реакцию своей на Славку, – цокнул языком Дэнчик. – Мамина мечта, и ведь я сейчас даже не шучу нихрена. И с сестренкой бы они общий язык быстро нашли, я уверен. А то я знаю, эта мелочь меня просто так абы кому не отдаст. С кем ни познакомлюсь – всегда таким зверем на бедных девушек глядела. Из серии, вот еще, любимого старшего братца, да и делить с кем-то, нашли дуру. А потом неожиданно с каким-то тоскливым всхлипом вздыхает. И смотрит в небо, в этот океан пронзительно ярких, немигающих звезд. – Может, – говорит с надеждой. – Когда-нибудь… О, звезда упала! – Блин, где!? – вскрикнул я, начав тут же внимательно всматриваться в бесконечность. – Да все уже, – с грустью констатировал Дэнчик. – Ну, может, еще упадет. Да ты не парься, Максон, я за нас обоих загадал… Догадываюсь, что ты загадал, брат… Догадываюсь… Вскоре мы набрали достаточную кучу древесины, провели рекогносцировку местности для задуманной Славей игры, даже подготовили пеньки в качестве импровизированных стульев вокруг костра. Лунный свет служил нам хорошим источником освещения, так что никаких лишних проблем не возникало, мы даже не ворчали, что девочки забрали с собой единственный фонарик. А вернулись они как раз, когда мы со всем закончили. Еще такие все многозначительно переглядывающиеся друг с другом, едва сдерживая улыбки. Алиса, доплетая один из своих венков, то и дело озорно стреляла в меня глазками. Жди подвоха, что называется. – Ну что, давайте пока сыграем, – предложила активистка. – Жалко, что нас мало, но уверена, что так тоже будет весело. – А в чем смысл-то этих… горелок? – спрашиваю. – Да как те же салки, – пояснила Славя. – Но сначала надо горящего выбрать. Так что встаем в круг и считаемся. Кто хочет посчитать? – Ой, я, я, я! – радостно вздернула руку к небу Ульянка, аж подпрыгивать начала. Да, это уже даже не молодость, а самое, что ни на есть, детство. Но мне это даже по-своему нравилось. Огонь в душе, знаете, разгорался такой с новой силой. Ведь, как говорила Алиса, когда мы пили с ребятами из «Волчонка», невероятно грустно, когда он потухает. Мы все встали в круг, и Ульяна завела считалку: – Эне, бене, раба, квинтер, финтер, жаба. Ики, пики, грамматики, енус, пенус, заяц! Считалочка всех повеселила. Особенно предпоследнее слово, ммм… занятное было. И при чем тут вообще жаба с зайцем, объясните? А остановилась младшая, кстати, на Дэнчике. – Так, Денис, тебе выпало гореть, – как будто даже извинилась Славя. – Ну все, Кудряшка, готовься, – нарочито громко объявила Алиса и обратилась уже к Славе. – Нам же его поджигать, да? Зажигалка у меня, если что, есть. – Не-не, я тогда пас! – замахал руками друг под общий гогот меня и рыжих. – Никого поджигать не нужно, – с улыбкой покачала головой активистка. – Горящий, он как во́да. А горит потому что от любви пылает. – Улька, да ты прям угадала с выбором, – хмыкаю. – Так, – мгновенно засмущалась Славя. – Всё, правила! Мы встаем по парам, а горящий спиной к нам. Там вообще нужно специальные слова произносить, но ты просто три раза скажи «Гори, гори ясно, чтобы не погасло». – Много, я забуду. Можно просто до десяти досчитаю? – невинно хлопая глазами, попросил Дэнчик. Славя только рукой махнула. – На последнем слове горящий голову вверх поднимает, а стоящая за ним пара, которую он не видит, разбегается, один с левой стороны, другой – с правой. И только после того, как оставшиеся прокричат «Раз, два, не зевай! Беги, догоняй!», горящий начинает бежать за ними, стараясь кого-то поймать или просто дотронуться. А пара пытается соединиться. Удалось взяться за руки – они возвращаются, а горящий горит по новой. Так, вроде все… Только давайте недалеко убегать, ладно? И не больше трех раз подряд горим, чтоб каждый половить успел. Все, Денис, начинай! Первым предстояло бежать нам с Алисой. А Дэнчик, добросовестно включаясь в игру, запричитал на всю округу, не жалея голосовых связок: – Гори-гори ясно, чтобы не погасло! Народ встретил его артистический апломб взрывом хохота, стало уж совсем не до игры. Пришлось начинать сначала. Впрочем, мы и не торопились. А в роли горящего мне, признаться, понравилось быть даже больше, чем в паре с кем-то бегать. Особенно, когда убегающей парой была рыжуля с кем-то. Потому что понятно, за кем я сразу опрометью мчался, стоило только увидеть убегающую рыжую макушку. И каждый раз, когда я ее мягко ловил за талию, она рычала и пыхтела, из серии: «Да почему опять я-то?». А что тут можно сказать, родная. Предвзятое отношение, ничего не поделаешь. – Ну ладно, думаю, что стоит закругляться, – наконец объявила запыхавшаяся, но крайне счастливая Славя, когда все уже вволю набегались. – А то нам еще венки пускать и через костер прыгать. – А за папоротником что, не пойдем? – Ульянка конечно же поинтересовалась об этом. – Не, ну если хотите, – девушка помолчала, словно к чему-то прислушиваясь. – Просто вряд ли мы что найдем. А так, ну, я, конечно не против, для полного-то погружения в атмосферу праздника. – А я вот все равно возьму и найду! – важно надулась младшая. – Как там, еще раз, выглядит этот цветок? – Как выглядит папоротник знаешь? – спросила ее Алиса. – Так вот, если увидишь на нем цветок, это он. – Ну спасибо, Лис, теперь мне все понятно, – фыркнула Ульянка. – Ты же знаешь, я всегда рада помочь заблудшим душам, – улыбнулась та. – Ладно, пусть ребята потихоньку начинают костер разводить, а нам пора венки по воде пускать, – огласила Славя следующий пункт программы. – А нам потом их доставать? – уточнил с какой-то опаской Дэнчик. – Нет-нет, ничего доставать не нужно, – успокоила его активистка. – Это у нас сейчас гадание. А вы с Максимом венки над костром будете ловить. Девчат, пошли! Очевидно, что она крепко взяла инициативу в свои руки. Ну, это даже хорошо. Не только же нам с Дэном корячиться, выдумывать что-то по развлечению прекрасной половины человечества. Мой друг тщательно уложил бересту и тонкие ветки под сухими поленьями. Выудил из шорт зажигалку, которой начал старательно чиркать. Старания эти увенчались успехом почти сразу же, костер запылал после двух-трех искр. И без того светлая ночь стала еще светлее. – Браво! – оценил я. – А то, – хмыкает. – Электронка с собой? Я киваю и протягиваю ему Чарон. Он молча курит, изредка поправляя палкой горящие деревяшки. Огонь, как всегда, успокаивал и гнал ненужные мысли. Где-то поодаль смеются девочки – у них там своя атмосфера. – Слушай, Дэн, – спрашиваю. – А ты чего бегал-то вчера туда-сюда? А то в домик влетел, чего-то в куртке начал рыться, да и с концами. Я тебя вчера так и не дождался в итоге. А не дождался потому, что по причине сипец какой усталости просто-напросто отрубился с книжкой в руках. Даже не проснулся, когда он окончательно вернулся. – Да, это, – ежится, обнимая себя руками за плечи, неотрывно смотря в огонь. – Славку умывал. – Чего делал? – переспросил я, надеясь, что это он сейчас совсем не о том, о чем я, грешным делом, подумал. – Да, очередная традиция, – вообще не прояснилось ничего. – Типа, жених должен что-то невесте из украшений подарить. А у меня как раз на ключах от дома что-то типа колечка такого было. Ну, я и подумал, чего бы нет? И ведь, прикинь, подошло. Я расхохотался, потом испуганно зажал рот рукой. А то еще подумает, что я над подарком его смеюсь. А это я над собой так-то. Дэнчик, разумеется, сначала немного дернулся. Только потом как-то кисловато улыбнулся. Типа, что мне до Ваших подколов, Максим Игоревич, ага. – Извини, я не о том подумал просто. А так ты все правильно сделал, – все же надо было как-то оправдаться. А то мало ли, обидится. – Уверен, что ей понравилось. – Понравилось, – жмет плечами неопределенно. – Она и не ожидала, что я так отреагирую серьезно. Она-то вообще это в шутку сказала. Я откинулся на спину и закинул руки за голову. Воздух был стыл и свеж. Приятно потрескивал костерок, на небе – россыпь драгоценных камней. Хорошо. Дэнчик вынул из костра веточку с угольком на конце, и некоторое время лениво ее рассматривал. – Скажи… А при немного других обстоятельствах, ты хотел бы здесь остаться? В смысле, не в бесконечном круговороте смен, а вообще в этом времени? Ну и вопросец, скажу я вам. Но, как ни крути, и он требовал ответа. Я вообще не очень-то люблю повисшие в воздухе вопросы. Дурно пахнут. – Не знаю. Может быть. А что? Типа, здесь, думаешь, трава зеленее? А Союз не развалится, и будет как в том сериале про Чернобыль со Стычкиным? – Зеленее-то, может, и не зеленее, – вздыхает. – Да и на судьбу Союза мне как-то фиолетово, если честно. А вот чтоб ошибки юности исправить – самое то. Жизнь с чистого листа, понимаешь? Славкин отец просто меня уже чуть ли не сосватал в свою спортивную организацию. На футбол и хоккей они, конечно, ставку не делают, но вот тяжелая атлетика… Говорит, задатки у меня не хуже, чем у самого Власова. Не знаю, правда, кто это, но, думается, какой-то серьезный спортсмен. Я вот и подумал... – Дэн, – качаю головой. – Дружище… Ну ты же сам про себя все знаешь. Вот сможешь ты без футбола жить? Вот теперь, когда ты убедился, что ты по-прежнему лучший в этом деле? Тот медлит, но в итоге все же раздосадовано цокает языком: – Нет, не смогу… – Вот и я о чем. Вернемся, ты свяжешься с кем надо, вернешься на поле. Ты тот, кто ты есть, не лепи из себя кого-то другого. Можно, конечно, попробовать, но без толку. Мое мнение, разумеется. От озера уже возвращались наши боевые подруги. И все такие загадочные, довольные. – Ну что, нагадались? – спрашиваю. – Ага, – оживленно принялась докладывать Ульянка. – Я, правда, ничего не поняла, но Славка меня заверила, что у меня все будет хорошо. – Ну так чудесно, – потянулся я. – А ты, рыжуль? Видела Байкал? Она, конечно, сразу поняла, к чему я. А остальные… Да фиг с ними. Даже в подробности вдаваться не буду. Пусть это пока будет нашей общей тайной. Алиса же просто села рядом, посмотрела мне в глаза и, взяв под руку, весело подмигнула: – Может и видела. – Вода, кстати, хочу сказать, очень хорошая, – Славя остановилась около костра и протянула руки к огню. – Не то, что в прошлом году, когда на нашей реке отмечала со своими. Так что можно будет смело искупаться после очищения огнем. – А вы давно отмечаете? – спрашивает Дэнчик. – Да сколько себя помню, – говорит. – Всегда большой компанией ходили. Маленькие с братьями совсем когда были, то просто веселились своей стайкой. А как постарше стали – уже со взрослыми, соблюдая все ритуалы. И постоянно все время какие-то истории случались забавные. В прошлом году, как раз, братики мои отличились. Ванечка, младшенький мой самый, взял, да и поплыл на другой берег реки, мы чуть с ума не сошли. А Слава, ну, старший который, так через костер прыгнул, что прямо на шашлык угодил. – Это чего у вас там за ритуальные жертвоприношения? – подколола активистку Алиса, довольно щерясь. – Ой! – задорно засмеялась девушка. – Я не то хотела сказать. Ногой, в смысле, на готовое мясо наступил. Его кто-то недалеко оставил, чтоб тепленькое оставалось. – Эх, а я уж, было, подумала… – вздохнула рыжая. – Ты не думай, а второй венок готовь, – заискрила глазами Славя. – Сейчас их через костер бросать будем. А вы, – это уже было к нам с Дэнчиком. – Ловить. Мы с Алисой с одной стороны костра, вы – с другой. Да, и встаем не напротив друга-друга, а наискосок, а то так неинтересно. Ульян, ты уж извини, но ты сможешь в этом участвовать, только когда со своим женихом будешь. Сходи пока, если тебе не трудно, еще охапку хвороста принеси. А то нам тут еще часик-то точно сидеть, прогорит все. Та вздыхает. – Чуть что, – ворчит. – Так сразу Косой… И, все так же продолжая ворчать, удаляется выполнять просьбу нашей активистки. А мы, отставив пеньки в сторонку, выстроились вокруг костра. Дэнчик замер, точно футбольный вратарь в ожидании одиннадцатиметрового удара. А Алиса по ту сторону смерила меня долгим взглядом, значение которого, по ее мнению, я должен был понять. – Ну что, Алис, на счет «три» бросаем, - объявила Славя. – Раз… Два-а… Три! Венки полетели по пересекающимся траекториям. Алисин полетел куда-то вбок, я – за ним. Споткнулся об собственную ногу, налетел на один из пеньков, чуть не упал, очки улетели погулять, но все же я его поймал. – Ха! – поднял я венок высоко вверх на вытянутых руках, после чего с гордостью возложил на голову. – Ура-а! – закричала в восторге рыжая, оббежав костер бросилась мне на шею и поцеловала в щеку. Награда нашла героя, что тут еще можно добавить. Еще бы очки кто помог найти, было бы вообще прекрасно. Дэнчик свой венок, естественно, тоже поймал. Тут даже сомневаться не приходилось. И теперь заслуженно миловался в объятиях своей прекрасной лесной нимфы. Вскоре вернулась Ульянка, и мы впятером вновь обустроились на пеньках вокруг костра. Славя умничка, догадалась захватить Ленкино средство от комаров, которым все тут же услужливо воспользовались. А я-то удивлялся, чего это ее с оголенными плечами до сих пор не зажрали. – Славка, а расскажи еще какую-нибудь историю, – попросила младшая. – Историю? – делает вид, что задумывается активистка. – Ну, я уже, помнится, говорила про Симаргла. Поверье гласит, что в одну из ночей, когда он покинул свой пост, то встретил на берегу Волги богиню ночи – Купальницу, и полюбил ее. У них родились дети – Купала и Кострома. Но судьба разлучила их, ибо Купалу унесли за тридевять земель гуси-лебеди. И как-то, уже через много лет, гуляла прекрасная Кострома по берегу реки, плела венок и хвалилась, что никто и никогда венок этот не сорвет, а стало быть, вовек не выйдет она замуж. Боги разгневались на девицу за самонадеянность и решили покарать ее. Резкий порыв ветра сорвал венок с головы и бросил в воду, а там его подобрал проплывавший на лодке Купала. Разлученные в младенчестве брат и сестра не узнали друг друга, а обычай повелел им жениться. Была сыграна свадьба, а затем несчастные Кострома и Купала узнали, что они родные брат и сестра. И решили покончить с собой. Кострома бросилась в воду лесного озера, но не утонула, а превратилась в русалку или, по-русски, – Мавку. Купала же прыгнул в костер и сгорел. Но жестокие боги смилостивились и превратили Купалу и Кострому в цветок Купала-да-Мавку, который после крещения Руси переименовали в Иван-да-Марью. После ее рассказа на некоторое время повисла тишина. – Ну, как говорится, дело семейное, – черт вот меня за язык дернул. – Пришел поручик Ржевский и все опошлил, – укоризненно покачал головой Дэнчик. – А вообще грустная сказка, – печально произнесла Ульянка, подкинув в костер пару веток. Алиса достала из внутреннего кармана пиджака сигареты, закурила, причем не от зажигалки, а от костра, по-походному. – Алис, а можно мне тоже? – попросила вдруг ту Славя, долго смотря ей до этого в висок. Я аж икнул от неожиданности. Да и не только я сейчас в абсолютном шоке уставился на активистку. Включая, кстати, и рыжую. – Так ты ж это… – теряется девушка. – Не куришь… – Да, не пробовала никогда. А вот теперь захотелось. Может, пойму, чего многие от этого такое удовольствие получают. А то легко так осуждать-то людей… – Славь, нет, даже не думай, – абсолютно хладнокровно говорит ей Дэнчик. – Денис, ты же сам покуриваешь иногда, – прищуривается блондинка. – Да, я знаю. Или ты думал, что я не чувствовала никогда? Я, если что, не собираюсь тебе запрещать, не подумай. Можешь курить, если хочешь. – Ну, я… – смутился сначала друг. Потом гордо распрямил свои саженные плечи. – Я могу совсем бросить, только чтобы ты не начинала. Ничего себе, как интересно девки курить бросают... – Брось, – согласилась Славя, глядя ему в глаза. В ее взгляде было теперь веселье и вызов, мол, слабо? Дэнчик лишь на секунду замялся, после чего коротко кивнул. Да, Поступок, ничего не скажешь. Врать не буду, восхитился. Даже пару раз похлопал, выражая тем самым свою искреннюю поддержку его решения. – А я за ним прослежу, чтоб слово свое держал, – заулыбалась хитрющая Ульянка. Смотрящая за всей этой сценой Алиса задумалась о чем-то, да и выкинула недокуренную даже до половины сигарету в костер. – Даже как-то неловко теперь стало, – бурчит. – Хочешь, тоже бросим? – предложил я. – Мне, например, не сложно, в моей этой штуке и так никотина кот наплакал. – Я подумаю, – уклончиво ответила Алиса. – Ладно, айда за папоротником. – Он тут недалеко, – сообщила младшая, кивая в сторону тропинки, ведущей в лес. – Я, когда за хворостом ходила, как раз по этой тропинке шла, вроде как его видела. – Ну все, берегись, нечистая сила, мы идем! – объявил я и решительно поднялся с насиженного места. Зарядив костер дополнительной порцией веток, дабы он не успел потухнуть к нашему возвращению, мы двинулись на поиски. Много времени уделять на это дело, конечно, не собирались, ибо боязно все-таки оставлять костер надолго без присмотра, но вглубь леса пройти все равно надо было, ибо, по словам Ульянки, папоротник начинался примерно в пяти минутах ходьбы по тропинке. – Славь, дай-ка фонарик, – принял командование на себя Дэнчик. – Я впереди пойду. На всякий случай. Далеко не расходимся! Алиса, державшая меня за руку, так и норовила прижаться. Ну да, мифы-мифами, а в ночном лесу-то страшновато. – Так, стойте! – воскликнула в какой-то момент Славя. – Вот он, начинается. Дэнчик плавно обвел фонарем заросли папоротника, словно действительно хотел найти мифический цветок. Но, понятное дело, никаких диковинных сияний даже не намечалось. – И это… все? – разочарованно протянула Ульянка, когда стало понятно, что папоротник есть просто папоротник. – Ну а чего ты хотела? – пожала плечами Славя. – Говорила же, цветок только в особую ночь появляется. Сейчас мы бы никак его… – Ой, мамочки! – рыжая-младшая внезапно аж подпрыгнула на месте. – Что? Что? Что? – тут же встревожились мы все как по команде. – Там чьи-то глаза! Я видела! – Блин, Улька, хорош выдумывать, – накинулась на подругу Алиса, испуганная и рассерженная одновременно. – Я не выдумываю! – топнула ногой девчушка. Тут уже и я услышал какой-то шорох. Глянув в том направлении, увидел качающиеся ветки кустарника. Кажется, за нами и вправду кто-то оттуда наблюдал. «Ну все, нас настигли оборотни, – стрельнула сначала мысль. Потом следующая, более реалистичная. – А вдруг это Борис гуляет?». Честно говоря, оба варианта не сулили ничего хорошего. – Так, без паники, – сглотнул Дэнчик. – Сейчас просто медленно уходим. Это всяко какой-нибудь заяц или… Кусты неожиданно тявкнули, рыжие синхронно взвизгнули, Алиса вцепилась в меня мертвой хваткой, а Ульяна так вообще еще и бросилась наутек. Я же выдохнул – Борис таких звуков точно издавать не будет. Да и оборотень вряд ли. Сначала на Жульку подумал, но все же на собачий лай это тоже не тянуло. А друг слегка дергающейся рукой уже направил фонарь в сторону лая, луч скользнул по поросшему мхом бревну, поднялся выше и… выхватил небольших размеров лисенка, который недоуменно смотрел на нас своими блестящими в свете фонаря глазками. – Тьфу ты, блин! – рассмеялась моментом успокоившаяся Алиса. А Дэнчик только морщит лоб и тоскливо играет желваками. Действительно что ли уже навоображал, как героически спасает друзей от нечисти? Одна активистка сохраняла ироничное равнодушие, лишь изредка на личике проглядывало умиление от столкновения с представителем местной фауны. А лисенок еще поглазел на нас пару секунд, да и скрылся в лесной чаще. Только хвост мелькнул. – Не, ну, в принципе, можно считать за встречу с оборотнем, – подытожил я. – Рыжуль, давай, признавайся, твой приспешник? – Конечно, – довольно ответила та. – А ты чего думал? Тут все лисы мои подружки. Возвращались к костру уже не пугаясь каждого шороха. Ульянка, разумеется, сидела там, палочкой в нем ковырялась, голубые глазки бегают в разные стороны. – Ну что, живы? – тут же подбирается. – Живы-живы, – отвечает ей Алиса. – Но покусали нас знатно. Так что берегись меня следующей ночью. – Врешь ты все, – не поддалась на провокацию девчушка. – Кто знает, кто знает, – осклабилась рыжая. – Костер, смотрю, почти потух, – цокнула языком Славя. – Ну, это мы сейчас мигом исправим, – заверил мой друг, подбросив пару дров. Довольно скоро он вновь раскочегарился ярко-ярко. А это значило, что настала пора для долгожданных прыжков. Пеньки были отодвинуты подальше от костра, все прочее убрано в сторону. Меня почему-то охватило какое-то странное волнение, даже что-то вроде возбуждения. Я бы сказал, что это было жуткое любопытство. Вроде – глупая забава, детская игра… Но вот чувствовалось что-то такое. Первыми прыгали, разумеется, Славя с Дэнчиком. Полные энергии, они разбежались и высоко взметнулись над пламенем разом, красивые, точно «Рабочий и колхозница» Мухиной. Вихрь ярких искр пронесся следом за ними. – Вот это да! – воскликнула Ульянка. Наша очередь. – Ну что, ты готова? – спрашиваю я свою рыжую бандитку. – Готова, – отвечает та с искрящимися глазами. Все происходило, как в замедленной съемке. Хотя на самом деле прошло каких-то пара секунд. Пролетая над огнем, я почувствовал, как языки пламени защекотали оголенные икры. Рядом со мной летела Алиса, вскинувшая голову к небу, в восторге прокричавшая что-то по типу «йоу-оу-оу». И тут я вдруг увидел… Хужир, деревянные домики, вокруг простираются степи. Мы, небольшой, но самой теплой компанией. И Алиса, в белом платье, рядом со мной… Видение покинуло меня, как только под ногами я снова ощутил землю. Венок у меня чуть съехал с головы, грозясь упасть. Еще и рыжая налетела с обнимашками, прижавшись к груди головой. Я, будучи все еще в оцепенении, сначала даже никак на это не ответил. И лишь придя в себя, я встряхнулся, приподнял девушку над землей и закружил, подарив ей поцелуй. Так, ладно, со сном-то все понятно. А это как прикажете понимать? Слава богу, из прострации меня вывел вопль Ульянки. Она ринулась на огонь, словно хотела пройти сквозь него, а не перескочить. Приземлилась, пробежала несколько шагов по инерции и начала отплясывать танец только что сбежавшего из психдиспансера. Стало до боли очевидно, что все наши уроки танцев прошли впустую. Ну да и ладно, мне не жалко. – Вы как хотите, а мы – купаться, – объявили обнимающиеся Дэнчик со Славей. – Да мы, собственно, тоже, – ответил я за нас с Алисой обоих. – Уля? – Идем-идем, – кивнула та, все еще дергая плечами. Славя легким движением сбросила с себя свое почти что невесомое платье, оставшись в одном белом купальнике. Потянулась, «рыбкой» прыгнула вперед и ушла под воду. Я услышал, как Дэн в этот момент мечтательно вздохнул. Секунд пять Славю не было видно, затем в метрах десяти от берега показалась ее голова: – Чудесная вода! Присоединяйтесь! Мой друг не стал терять ни секунды, скинул с себя футболку и уже через несколько секунд наворачивал на спине круги вокруг своей «невесты». За ними следом прыгнула и Ульянка, прервав идиллию голубков, начав их обдавать волной. Алиса, уже тоже будучи в одном купальнике, застонала, причем так, будто собиралась вслед за этим засмеяться. – Ты чего? – спросил я, замерев с одной сандалией в руке. Я и до этого не больно-то торопился скинуть с себя одежду, честно говоря. Взгляд, понимаете ли, так и замер, смотря за раздевающейся Алисой. Ничего не мог с собой поделать, все это происходило помимо моей воли. – Комары-ы-ы… Так, все, догонишь… А-а-а! – обмахиваясь руками, девушка забежала в озеро, где спешно окунулась. Костер уже едва тлел. Значит, можно было не волноваться. Потянувшись на манер активистки, я присоединился к остальным. Нырнул сразу с головой. Вода действительно была чудесной. Располагающей к тому, чтобы больше не выходить из нее никогда. – Ма-акс! – я только вынырнул, поэтому даже не сразу понял, как далеко от меня сейчас прозвенел голос рыжей. Веселый, лучащийся холодным призрачным светом утреннего солнца, которое уже совсем скоро должно было выглянуть. – Макс! Она говорила совсем уже шепотом. И я понял, что она была совсем рядом. Очень рядом. – Что? – спрашиваю я таким же шепотом. – Давай сплаваем… чуть подальше? – снова прошептала она только для меня. Черт, заманчиво-то как. Внезапно открывшийся дар ясновидения примерно подсказывал мне, что может быть дальше. Но… А вдруг Славя с Дэном также захотят уединиться? И так Ульянку одну оставлять как-то… Хотя, судя по всему, они втроем довольно весело проводят время, вон, как брызгаются. Так что чего я, в самом-то деле? Тем более, этой Алисе, энергичной и уверенной, трудно было сопротивляться. – Поплыли, – согласно кивнул я. Улыбнувшись и также окатив меня волной брызг, Алиса профессиональным кролем поплыла вдоль берега. Мне только и оставалось, что нагонять ее, периодически отплевываясь от воды. Так мы доплыли до какой-то а-ля бухточки, скрытой поросшим на берегу ивняком. Идеально защищенная от любопытных глаз площадка. Когда нога коснулась дна, я проплыл еще немного вперед, чтобы поудобнее расположиться на мелководье, лежа на спине. Алиса устроилась рядом. Ее кожа – гладкий, как отполированный, и вдоволь нагретый солнышком то ли гранит, то ли базальт… Меня вновь нестерпимо захлестнуло желание. Но пока еще рано. Пока еще нельзя. Так что распускаем руки только, когда получим разрешение. А пока просто полежим, отдохнем, послушаем, как где-то вдалеке беснуются наши друзья. Заслужили. Да еще и с этого проклятого глинистого дна мы все время сползали вниз. Неудобно, знаете ли. – Блин, – вздыхает девушка, водя пальцем у меня по ключице. – А так-то зря мы это с тобой. Подумают теперь невесть что. Я, насколько могу, жму плечами. Со всеми степенями осторожности, что называется. Слишком драгоценный груз на груди. – Да пущай думают. Их проблемы. – Ага, это вам-то, парням, подобные сплетни только в радость, – смеется, из-за чего соскальзывает прекрасными плечиками по глине. Но успела ухватиться одной рукой за меня, второй – за какую-то травинку, да и уперлась для дополнительной подстраховки мне подбородком почти что в солнечное сплетение. – Если что, то я отстою Вашу честь, сударыня, – улыбаюсь, несильно тыкнув в хулигански вздернутую кнопку носа. Как-то совсем неожиданно Алиса оказалась сверху, словно перетекла из одной точки пространства в другую. Удивительно светлые искорки по самому краю зрачка, которые я почему-то вижу даже без очков, меня гипнотизируют. Ее руки, обнимающие меня, ее спортивное тело, прижатое к моему. И ее тяжелое дыхание, когда я целовал ее шею… Тут чувствую, что снова скольжу, и на этот раз без вариантов. И вот мы уже оба окунулись с головой, да еще и сползи в какую-то яму. – Не, ну это настоящее скотство, – пожаловалась девушка, вытряхивая воду из ушей. – Водяной шалит, – хмыкаю. – Ща он дошалится, – фыркает, вновь ныряя на глубину. И выныривает уже совсем рядом. Мы снова смотрели друг другу в глаза. Внезапно я почувствовал какую-то обреченность. Как будто в конце концов она все равно узнает обо мне всю правду, что бы я ей ни говорил, потому что так уж она устроена. Она узнает, что я из будущего. И что есть вероятность того, что исчезну из ее жизни. И снова знакомый сосущий голод внутри, как будто у меня медленно истлевала душа. Кому все-таки довериться? Себе? Другу? Сну? Этому странному огненному видению? – Макс! Алиса! – донесся до нас приглушенный возглас Дэнчика, ненароком спасший меня от этой дилеммы. – Куда вы там пропали, иттить... Как же все быстро, быстро, вашу Машу! Ведь несмотря на все мои переживания, мне не хотелось, чтобы эта волшебная ночь заканчивалась. – Поплыли? – спросил я без особого на то желания. – Да, – с такой же неохотой согласилась девушка. – Только… Ее губы снова отыскали мои. И сейчас мне еще больше захотелось забыть о том, что нас ждут на другом берегу, но вряд ли они думали забывать о нас.ДЕНЬ 10. ВОЛШЕБНАЯ НОЧЬ
26 марта 2024 г. в 17:00
Кажется, это был пока что самый жаркий день этого лета. Обидно только, что пришлось провести его в клинике, а не где-нибудь за городом, на пляже местечкового озера, потягивая прохладное фруктовое пиво, и присматриваясь к кому-нибудь из прекрасной половины человечества. С другой стороны, я успешно помог провести операцию на патологию сосудистого кольца у добермана, что, согласитесь, намного полезнее. Так что я с чистой совестью курил на заднем дворе клиники, наблюдал за потоком поголовно пыльных автомобилей, сидя на бордюрчике. А отсутствие новых знакомств можно и ночью компенсировать в каком-нибудь найте в центре. Все равно выходной завтра.
– О, вот ты где, – слышу голос Кристины. – Слушай, там на приемке с компьютером что-то, экран погас в один момент, и все. Глянешь?
Сама при этом бесцеремонно лезет ко мне в лежащую рядом пачку тонкими пальчиками с изящным, почти бесцветным маникюром за сигаретой.
– А что, – спрашиваю. – Кого-нибудь из практикантов напрячь не судьба? Ты же знаешь, я не особый спец в технике.
– Они все заняты, – прикуривает, буравя меня своим самым нехорошим взглядом. – Давай, Жеглов, не обломишься.
Я невольно закашливаюсь:
– Это чем они таким заняты-то, Лапина? Кофеек твоему Величеству соображают под вечер? Заняты они, ага, рассказывай.
– Макс, ну правда, – присаживается рядом Кристина. – Сходи посмотри. Работа встанет же, нас за это по головке не погладят.
– Ну, кого, может, и вправду не погладят, а меня… – делаю глубокую затяжку и слежу, как медленным дымком тлеет моя сигарета.
– Ой, ну вы посмотрите, какой незаменимый специалист тут сидит-то, оказывается, – кривит мордочку бывшая одногруппница. – Ты еще даже кандидатскую не защитил, а выделываешься так, будто как минимум доктор наук какой-то. Мы тут все на равных условиях, спешу напомнить.
– Защищу на будущий год, проблема-то, – жму плечами, еще раз затягиваясь. Ах, черт, как быстро она тлеет. – Ладно, хрен с тобой, гляну сейчас. Докурить-то можно человеку?
– Ой, ну спасибо, золотце, снизошел, – язвительно бросила Кристина, будто случайно выпустив порцию дымка аккурат мне в физиономию. Стерва.
Добив сигарету, я метко отщелкиваю ее в близстоящую урну и лениво поднимаюсь с бордюрчика, картинно потянувшись.
– Ну, раз уж я золотце, то, думаю, что меня следует сегодня полирнуть, – усмехаюсь я уголком рта, пытаясь уколоть напоследок. Ну и так, мало ли. А то у нас иногда случаются… заскоки. Хотя мы уже два года как не пара. – Это я к тому, что планы на вечер у меня сегодня неопределенные.
– Ох, нет, даже не рассчитывай, – многозначительно вздернула бровь Кристина. – Спать с тобой я больше не собираюсь, все, поезд ушел.
«Ну надо же, у кого-то проснулась гордость», – мысленно похвалил я одногруппницу.
– Если ты так образно о своей затянутой в джинсу попке, то лучше сказать «бронепоезд ушел», будет точнее, – прокомментировал я.
– Мог бы пошутить получше, – конечно же она не собиралась оставаться в долгу. – А то сейчас не то, что не Хармс и не Ильф с Петровым, даже до уровня «Камеди Клаба» не дотягивает.
– Ладно, я понял, мне просто дали понять, что я плох в постели, – на самом деле, такая демонстрация характера меня определенно порадовала, так что я нисколечко не обиделся.
– Ты сейчас серьезно, да? – переспрашивает искоса Лапина.
– Ужасно плох в постели.
– Слушай, Макс, дело не… Без толку тебе объяснять, ты все равно не поймешь, – махнула рукой Кристина и отвернулась. – Просто давай не будем больше развивать эту тему.
Интересно, чего это я там не пойму... Ай, ладно, дорогая моя, как скажешь. Мне-то что. Стало быть, вариант посещения найта снова принят на рассмотрение.
Возвращаюсь в клинику, где, как мне показалось, стало подозрительно тихо. Слишком тихо. Даже в приемке никого не было, хотя обычно под вечер начинается – ах, у меня собачка подралась, ах, у меня кошечка клеща подхватила, ах, у меня понос, ах, у меня золотуха. Особенно в весенне-летний период.
Компьютер за стойкой и правда не подавал признаков жизни. Я чисто на всякий случай пару раз постучал по монитору – авось сработает? Но нет, дедовский метод не помог.
Ну, поехали.
Пару раз тыкнул на кнопку включения в системном блоке. Та же картина. Проверил провода и розетку – все подключено. Потыкал сенсорные кнопочки под рамкой монитора – ноль реакции, кило презрения. На этом, в принципе, мои представления о том, что я мог сделать, заканчивались.
– Ну вот и какого хрена, спрашивается? – ругнулся я.
А монитор вдруг взял, да и без моего какого-то участия ни с того, ни с сего загорелся. Моим глазам предстала фоновая картинка – летний пейзаж, а посреди нарисована женская фигурка в парадной пионерской форме и с медного цвета волосами, стоящая ко мне спиной.
– О! – обрадовался я. – Заработало. Какой я молодец!
И тут фигурка на мониторе зашевелилась. Матюгнувшись, я отпрянул от компьютера, но тут же стукнул себя рукой по лбу.
«Идиот, картинка просто анимированна. Нашел, чего пугаться».
Пионерка обернулась, широко, но как-то очень натянуто улыбаясь. Завораживающие янтарные глазищи мигом пробудили огромную кучу воспоминаний – лагерь, лето, веселая беззаботность, жаркие поцелуи… любовь, которая снесла мне крышу.
– Алиса? – оторопело спросил я.
– Привет, Макс, – отозвалась та с экрана монитора. Только вот ее голос, казалось, звучит не откуда-то, а в моей голове.
– Ты что… Как ты… – чехарда вопросов в голове запутала мой речевой аппарат, так что ничего внятного в итоге я так и не произнес.
– Да вот, проведать тебя пришла, – губы Алисы еще улыбались, но на глазах уже появились первые слезы. – Просто ты исчез, когда мы приехали из лагеря в райцентр. И Денис тоже. Мы со Славкой вас искали… Куда ты пропал, Макс?
Отвечать не хотелось. Во-первых, я банально не знал, что сказать, а во-вторых, это были не те слова, которые я мечтал услышать от Алисы.
– Ты ведь обещал, что будешь рядом. Что мы поженимся. Что поедем с тобой на Байкал… Почему ты так поступил? Зачем наговорил все это, если знал, что этого никогда не будет?
В ее голосе было столько горя, что у меня разрывалось сердце. Я не мог заставить себя произнести ни слова. Я стоял, вцепившись в край стола, и смотрел, как рыжеволосая фигурка медленно приближается, становясь все больше и больше.
– А я ведь тебе поверила, – Алиса все продолжала распаляться, сжимая побелевшие кулаки. – Правда поверила. Поверила в нас. Полностью тебе открылась, и что получила взамен? Пустое сиденье рядом! Как ты мог, родной?
– Лисенок, – произнес я, но это был даже не шепот. Мои губы лишь шевельнулись беззвучно.
– Не смей меня так называть! – ее крик резанул по ушам.
Я просто не мог. Она должна понять. Я не мог. Я потерял бы ее в любом случае. Судьба отобрала ее у меня, как отобрала все, что было мне дорого.
– Это не зависело от меня, – еле выдавил я. – Я больше всего на свете хотел остаться с тобой. Но что я мог сделать? Я просто проснулся в своем времени, и все. И там, дома, я искал тебя каждый день, клянусь. Но я не смог тебя найти…
– Так почему ты мне не рассказал? – лицо Алисы заняло уже почти весь экран. – А ведь говорил, что у нас нет секретов друг от друга. Так все же тогда почему? Думаешь, мы вдвоем не придумали бы что-нибудь?
– Я… я… – у меня не было ответа на этот вопрос.
Руки девушки вылезли из монитора, схватили меня за грудки и довольно сильно встряхнули.
– Не смог, да? – тон у Алисы стал издевательским. Да и голос стал каким-то другим. – Так и знала. Ты тряпка, Жеглов! Нет, даже хуже. Неудачник. Слабак. Лжец. И за что я только в тебя влюбилась, ты мне противен!
Ее голос грубел с каждой секундой, а она все продолжала меня трясти. Сбоку я заметил какой-то силуэт. Я чуть поворачиваю голову и вижу прямо перед собой искаженное лицо Пионера, продолжающего нашептывать мне в ухо эти ужасные слова, которые дублировала с монитора моя любимая девушка...
– Макс, давай, вставай!