Второй шанс для двоих

      – То-то же! А ты гляди на жену, да выбей пустяки из головы, и будет тебе радость да утешение, а не беда от нежного сердца, – поскольку мы опустили почти всю стихотворную часть, то моя реплика была финальной. Фух, отмучались, кажись, на сегодня.       – Ну молодцы, молодцы, – Высорогов конкретно так витал в облаках и на наши старания смотрел давно уже одним глазом. – Хорошее выступление получится. Главное – масштабное. Давно уже ничего такого не представляли на концерте в честь закрытия.       – А Вы чего-то другого ожидали от таких инициативных ребят, Никанор Иванович? – ухмыляется Ольга. – Пионеры, вы и правда молодцы, вижу, какая была проделана огромная работа. Единственное, меня смущает, что некоторые из вас еще весьма часто в сценарий подсматривают. Соберитесь, не так много времени осталось, а у нас еще «Зарница» на носу, не до репетиций будет. Двачевская, твой отыгрыш, кстати, прямо выше всяких похвал. Хвалю! Такими темпами сама, может, под конец смены грамоту заработаешь.       – Спасибо, – та явно не знала, как реагировать на эту похвалу.       – Ну, я тогда побегу, у меня тут небольшие дела в администрации нарисовались, – засуетился Высорогов. – Кстати, Максим, по поводу крылечка…       Вот вроде как и обращался ко мне, но при этом умудрялся старательно не глядеть в моем направлении. Охренеть можно.       – Да-да, сейчас займусь, – небрежно отмахнулся я.       Администратор коротко кивнул и поспешил покинуть репетиционную. Стоило только двери за ним закрыться, как раздался синхронный вздох почти от каждого присутствующего. Даже от вожатой.       – Ольга Дмитриевна, Вы же ничего не недоговаривали? – уточнила Славя.       – Нет-нет, – заверила ее та. – Все правда хорошо, Славь. По крайней мере, лично я довольна. Так что, товарищи пионеры, разрешаю в оставшееся до обеда время заниматься своими делами. И не забывайте про жеребьевку, явка обязательна!       – Ольга Дмитриевна, а кто у старших отрядов хоть капитанами-то будет? – спросила ее в последний момент Аленка, когда вожатая была уже в дверях. – Надо же знать, кого начинать умасливать.       Ольга замерла, немного над чем-то поразмыслив.       – Все узнаете, когда придет время, – выдала в итоге она весьма туманный ответ, хитро при этом улыбнувшись. – Но мы с Никанором Ивановичем еще вчера выбрали двоих счастливчиков.       Очевидно, это было не к добру. Ну, одним из капитанов будет Славя, это сто процентов. А вот вторым... Я бы поставил на Дэнчика. Ну тупо больше некому, мне почему-то так кажется. Хех, а ведь интересный тогда сюжетный поворот получится... Главное только будет к нему в команду попасть. И, желательно, вместе с рыжулей.       Как только вожатая оставила нас одних, любопытствующий народ ожидаемо потянулся к Алисе. Всем не терпелось задать ей по парочке вопросов. Ну, почти всем, если принимать во внимание угрюмо оставшуюся стоять в стороне библиотекаршу.       – Да, Алис, умеешь удивлять, – в словах Лены так и сквозила похвала. – Вообще не ожидала, что ты к нам присоединишься. Чем Максим тебя шантажировал?       – А тебе, Ленусь, вот все скажи, – хмыкает. – И вообще, может он меня и не шантажировал ничем, а я сама согласилась.       Ага, конечно. Наглая рыжая морда так и излучала альтруизм. Даже и не думала отнекиваться.       – Врет и не краснеет, – беззлобно озвучила очевидное Аленка.       – В любом случае, Алис, спасибо тебе большое, – благодарно улыбнулась ей Славя. – Ты нам всем очень помогла. И да, войти в образ у тебя получилось отменно.       – Ой, ну скажешь тоже, – Алиса посмотрела на активистку исподлобья, словно слегка смутившись, но с хитринкой.       – Меня больше всего радует, что теперь вся наша банда в сборе, – подмигнул рыжей Дэнчик. – Будем жечь напалмом.       Девушка многозначительно вздернула бровь:       – А вот кстати о банде – Кудряшка, не хочешь тоже поучаствовать в организации отчетного концерта? Вон, Макс подрядился...       – Макс? – впрочем, удивление на лице друга быстро сменилось показной озадаченностью. – Ой, да знаешь…       Так, ладно, надо было вытаскивать Алису. А то с нее живой не слезут сейчас, а ей еще на репетицию в музклуб возвращаться. Хотя она сейчас выглядит весьма довольной. Но все равно вытаскивать надо.       Однако, стоило мне начать шевелиться, как меня дернула за рукав Женя:       – Нам нужно поговорить.       Твою дивизию. Честно, я не больно-то хотел вести с ней беседы. Ибо в самом лучшем случае ей понадобилась от меня помощь с подготовкой каких-нибудь костюмов для выступления или еще чего-нибудь из реквизита. Раз уж я ей актрису нашел, то, поди, и с этим справлюсь. Логично? Логично.       В худшем же случае она желала поговорить про Алису. Так что при любом раскладе...       – Нет, – говорю. – Не нужно. Лимит общения с тобой на сегодня у меня исчерпан.       Глаза библиотекарши метали искры. Она покосилась на все еще оживленно болтающих ребят и пододвинулась еще ближе ко мне.       – Всего пара минут, – прошептала она. – Выйдем в общий зал?       Любопытство мое, любопытство... Я закатил глаза, но все же решил проследовать за Женей. Мимоходом заметил, как Славя проводила нас подозрительным взглядом. Наверняка не в последнюю очередь из-за того, что у меня самого выражение лица сейчас было весьма соответствующее.       – Пара минут, не больше, – предупредил я библиотекаршу, когда та вывела меня из репетиционной.       – Да-да, я помню.       Она закрыла за нами дверь и уставилась на меня с таким видом, как будто я ни с того ни с сего принялся на всю библиотеку горланить «Взвейтесь кострами» или что-нибудь в том же духе. Начинать разговор первой как-то не торопилась. Ладно...       – Ну и чего ты хочешь? – скрестил я руки на груди.       Женя довольно сильно ткнула меня в грудь своим ноготком. Ее непослушный вихор заколыхался, будто внутри помещения подул ветер:       – Какого черта ты эту припер?       Мне казалось, что я был готов к такому вопросу, но, когда она произнесла его вслух, я почувствовал, как внутри все свело от ярости.       – Не за что, – сквозь зубы ответил я и добавил уже с неприкрытой угрозой в голосе. – И у «этой» есть имя, между прочим.       – Она сорвет всю постановку, – шипит.       – Странно, по-моему, она ее как раз-таки спасла, – я и так не горел желанием вступать в диалог, но сейчас даже самая его крошечная толика исчезла без следа. – Евгения, если тебе нечего сказать что-то по существу, то вот тебе бог, вот порог, вот все четыре стороны, и давай разойдемся миром.       Как-то фразочка, брошенная мне Тихоновым-старшим, сама собой вырвалась. Надеюсь, это не какой-то там тревожный звоночек.       – До чего приятно иметь дело с беспристрастным человеком, – ее глаза сузились за стеклами очков.       – Это все, что ты хотела мне сказать, или нет?       – Я не собираюсь ставить с Двачевской спектакль! – рявкнула Женя.       – Прекрасно, – жму плечами. – Мне все равно начхать на эту постановку, я здесь только потому, что Дэн попросил. Так что иди, скажи ребятам, что ты все отменяешь. Но не удивляйся, что после этой цыганочки с выходом ты начнешь раздражать последних людей в этом лагере, которые к тебе терпимо относятся. Кроме, разве что, Сыроежкина. Ну, тут уж ничего не поделаешь, если человек долбаный мазохист – это его осознанный выбор.       То ли по ее лицу, то ли каким-то шестым чувством, я понял, что она сейчас сделает, поэтому, когда Женя замахнулась, я успел перехватить ее руку, предотвратив внеплановую пощечину.       – А ведь в моменте я даже начал считать тебя адекватной, – полилась из меня совсем ненужная откровенность. – Можешь себе такое представить?       – И что тут происходит?       Между нами внезапно выросла Славя. Вовремя.       – Как видишь, люди просто обожают меня бить, – хмыкнул я, отбросив Женину руку.       – Славя! – воскликнула Женя. – Может, хоть ты меня поддержишь? Я понимаю, что ты строишь из себя всю такую вежливую, но ты же должна понимать, что ничем хорошим присутствие этой рыжей…       – Жень, – примирительно подняла руку активистка. – Дело не в моей вежливости. Я правда рада тому, что Алиса с нами. И я уверена, что с ролью она справится отлично. Была возможность сейчас убедиться, видишь ли.       Очевидно, это стало для библиотекарши последней каплей:       – Что? Ясенева, ты же сама ее ненавидишь! Или ты думаешь, что я поверила в твое вчерашнее выступление про то, какой она стала белой и пушистой?       – Жень, во-первых, я никогда не испытывала к ней ненависти, – спокойно пояснила Славя. – А, во-вторых, мы решили все наши разногласия. Чего и вам советую. Алиса – хороший человек…       – Я не собираюсь общаться с теми, кто общается с Двачевской, – холодно объявила Женя.       – Дело твое, – пожала плечами Славя. – Но, чтоб ты на всякий случай понимала, я очень не люблю, когда кто-то мне указывает, с кем я могу общаться, а с кем – нет.       Лицо Жени окаменело от удивления. Похоже, она правда полагала, что этот ее ультиматум сработает. Шмыгнув носом, она круто развернулась и чуть ли не вылетела из библиотеки. Вид у нее был почти несчастный. Впрочем, не исключено, что она просто притворялась.       – Ох е-мое, – выдохнул я. Щеки у меня пылали. – Спасибо, Славь. Уберегла от греха.       При всех моих довольно неоднозначных поступках и прочем мудачестве, я никогда не поднимал руку на женщину. Хотя пару раз очень хотелось, врать не буду. И я бы расстроился, если бы Евгения ненароком стала первой в этом списке. Я все же дорожил своей репутацией.       – Я сразу поняла, что ничем хорошим ваше уединение не закончится, – слабо улыбнулась девушка. – Ты не злись на нее, ладно? Она, ну… тяжелая, да, я и сама уже об этом, помнится, говорила, но все же отходчивая. Побесится немного и успокоится.       – Да мне пофиг, – и это было правдой. – Но все равно спасибо.       – Не за что, – подмигнула Славя. – С тобой сходить до склада за краской? Или сам договоришься с Анной Петровной?       Ой, нет, хватит с меня на сегодня разговоров тет-а-тет с неоднозначными личностями.       – Сходи, если не трудно, – хмыкаю. – Дэна заодно, вон, проводим до футбольного поля. А то его там Ульянка с Егорычем поиграть звали.       – Тоже, что ли, попробовать… – призадумалась активистка.       – Да не, зачем, неинтересная же игра, – поддел я ее.       – Ой, ну тебя, – несильно стукнула меня кулачков в плечо Славя.       Из репетиционной тем временем наконец-то начал выползать народ во главе с нахохлившейся Алисой.       – Так-так, – коварно заулыбалась Аленка при виде нас со Славей. – Секретничаем?       – Даже если бы и хотели, то это без толку, – отозвался я. – Тут у каждой стены по нескольку десятков ушей. Кстати, Дэн, тебя там ждут на футбольном поле.       – О, прекрасно, – обрадовался тот. – Как раз думал косточки размять.       Я вопросительно взглянул на Славю, но та едва заметным движением покачала головой. Мол, молчи пока, не порть сюрприз. Что ж, Славяна, воля Ваша.       – Ну что, рыжуль, – я взял ее руку и поцеловал кончики пальцев. – Какие впечатления о нашей самодеятельности?       – Знаешь, думала, что будет намного хуже, – она, похоже, сообразила, что ее замечание может показаться обидным, потому что поспешно добавила. – В смысле, нормальные. Мне даже было немного весело.       Один хрен, сказано это было таким тоном, как будто в ее глазах даже это было скорее недостатком.       – Не скромничай, мамуль, – Алена широко ухмыльнулась, как будто выведала какую-то ее тайну.       – А ты не дерзи мне, дочь, – кисло улыбнулась Алиса. – А то в угол поставлю. И сладкого лишу.       – Ты не поступишь так со своей кровиночкой! – охнула Алена в притворном ужасе.       – Еще как поступлю, – Алиса определенно будет прекрасной мамой. – Так, все, меня в музклубе ждут, так что всем адьё, товарисчи театралы.       Попрощавшись со мной быстрым прикосновением рукой к щеке, девушка ускоренным шагом вышла из библиотеки.       – Кстати, Макс, – поравнялась со мной Алена. – Раз Алиса теперь моя мамочка, то ты у меня, получается, теперь папочка?       Эмм… В мое время это прозвучало бы весьма двусмысленно. Испорченное поколение.       – Не, – поспешно ответил я. – Не самая лучшая мысль. Роль сварливого старшего брата мне больше по душе.       Девушка состроила гримаску:       – Ладно, тогда скажу сварливому старшему брату, что иду на пляж. И если сварливый старший брат захочет, то он может присоединиться, если закончит со своей трудовой повинностью до обеда. Лена, не хочешь со мной для разнообразия?       – А знаешь, – задумывается фиолетоволосая. – Почему бы и нет? Позагораю, наконец, нормально. А то все некогда, хожу бледная, как поганка какая-то...       – Загорает бабка, загорает Любка, загорает наша Леночка-голубка, – чего-то взвеселился я после ее такого замечания в свой адрес.       Ребята дружно захихикали, а фиолетоволосая опустила глаза и снова натянула свою загадочную, как у Джоконды, улыбку.       – Максим, Денис, мы тогда с вами встречаемся минут через двадцать у склада, – напомнила Славя.       – А ты… – хотел было спросить Дэнчик.       – Максиму помогу быстрее с Анной Петровной насчет краски договориться, – перебила его девушка. – Ну и… Увидишь, в общем.       На том и разошлись. Всю дорогу до домика меня так и распирало сообщить другу о намерениях нашей активистки. Но то, как он рассуждает вслух о том, что он там должен увидеть, выглядело не менее забавно, чем его возможная реакция, так что я хранил гробовое молчание. Да и просто не хотел портить сюрприз девочке, чего уж там. Так я ни сном, ни духом, уж не обессудьте.       – Слушай, – спрашивает друг в один момент, когда мы уже вернулись к нам. – А ты чего, серьезно подрядился на помощь в организации отчетного концерта, или это Алиса меня на понт брала?       – Серьезно, – говорю, «заинтересовавшись» видами из окна. – Буду Мику помогать его вести. Это была вынужденная необходимость, чтоб заманить рыжулю в нашу постановку. Хотя, если уж говорить между нами, я и сам был не против.       – Вот как? – вскидывает удивленно бровь. – Ну, я так и понял. Уж простите мою детскую недоверчивость, но я ни на миг не поверил, что Алиса за «спасибо» решила нам помочь с водевилем. А Дмитриевна, рискну предположить, еще не в курсе, что теперь предстоящий концерт может запомниться как минимум до августовского путча?       – Твою ж… – заржал я. – А я об этом даже и не подумал. Она же реально еще не в курсе. Вот обрадуется-то.       – О да, – кивнул Дэнчик. – Что, опять будешь неподобающие образцовому пионеру песенки распевать со сцены?       – Да вот, уже задумывался о частушках «Сектора Газа», – хмыкаю. – Помидоры, помидоры, помидоры, овощи…       Посмеялись, наконец-то переоделись в спортивную форму, и двинулись на встречу со Славей. Жара уже вновь властвовала над «Совенком». Понятия не имел, как я в таких условиях буду на солнце работать. Обгорю к неизвестной науке матери. Хорошо же сейчас сестрам Тихоновым на пляжике-то будет.       – У меня есть, кстати, другой вариант для твоей песни, – коварно замечает Дэнчик. – Уж ты ее точно знаешь.       – Не дай бог про деда Максима сейчас вспомнишь.       – Не-не, другая. Хотя твоя идея мне тоже нравится.       Друг коварно оглядывается по сторонам и тихонько запевает:       – А в Башкирии вода…       Ох, ну конечно. Мог бы и догадаться.       – Сорок градусов она… – подпел я.       – Если выпьешь той воды…       – То пойдешь считать столбы…       – А я выпил той воды-ы, и пошел считать столбы, – затянули мы уже слабеньким хором. – Сорок восемь насчитал! В вытрезвитель я попал…       Увы, дальше пришлось петь совсем тихим голосом, ибо там уже начинались самую малость неприличные строки, совсем не предназначенные для нежных детских ушек.       Активистка уже ждала нас у склада. Стоит вся в своих мыслях, наряженная в свою черную облегающую форму, колени разминает. Нас даже сперва и не заметила.       – А я думал, что с твоим ведьминым чутьем ты за несколько десятков метров можешь шаги суженого услышать, – заулыбался Дэнчик.       – Ой, – хихикает девушка, вернувшись в реальность. – И правда, задумалась что-то.       – Бывает. Знаешь, не помню, говорил тебе, или нет, но ты очень милая в этой форме, – сказал друг нерешительно, как будто признался в чем-то таком, чего произносить вслух не собирался.       Славя протянула руку и положила ладонь ему на грудь.       – Ты тоже, – подмигивает. – Ну что, пойдемте, навестим Анну Петровну?       – Да я как-то не рассчитывал, думал на поле сразу, – другу явно не очень хотелось лишний раз оказываться в обществе кастелянши. – А, или… твой этот… сюрприз как-то, ну, со складом связан?       – Конечно, – без эмоций откликнулся я. – А ты думал, о чем мы там шептались втайне ото всех? Я слезно помощь просил. Так что сейчас со мной ишачить пойдешь. А то ишь, какой, мячик он тут пинать надумал. Чего, развлекаться сюда приехал?       Тот сначала было выпучил глаза, но после Славкиного смешка мигом расслабился.       – Ну тебя с твоими шутками, Максон, – бурчит. – Ладно, с вами схожу.       – Да иди на поле, – погладила его по щеке Славя. – Я скоро подойду.       Вот уж кому сейчас точно дважды повторять не надо было. Разве что только не сияя, Дэнчик кивнул и бегом рванул к спортивным секциям. А мы с активисткой, перемигнувшись, нырнули в приятную складскую прохладу.       – Анна Петровна, здравствуйте! – окликнула кастеляншу Славя, но ответом послужила тишина.       – Надеюсь, она тут не померла, – ляпнул я впереди головы, за что получил вполне справедливый легкий подзатыльник.       – Максим, ну что за шутки опять такие? – возмущенно прошипела Славя.       Я поднял ладони кверху и потряс ими, точно двумя веерами:       – Виноват, Славяна Петровна, остатки прошлого меня все еще бьются в предсмертной агонии. Ничего не могу с этим поделать. Но я исправлюсь, слово пионера.       Девушка в ответ только наградила меня дополнительной порцией мрачного взгляда голубых глаз. Ну, что поделать, заслужил.       А кастелянша-таки нашлась на своем месте, живая и здоровая. Разве что какая-то мрачная и неприятно тихая. Даже завидев нас, просто подняла голову и кивнула, словно сильно устала.       – Здравствуйте, Анна Петровна, – еще раз поздоровалась Славя. – У Вас все хорошо?       Мгновение она молчала. А потом ответила:       – Нет, внучка. Муж ко мне приходил сегодня.       Мы с активисткой недоуменно переглянулись. Я, кажется, понял, конечно, что Анна Петровна имела в виду, но пара наводящих вопросов были бы не лишними. И хорошо, что их начала задавать Славя.       – Вы имеете в виду во сне, Анна Петровна?       Кастелянша окинула нас взглядом красноватых глаз. Трудно было сказать, от бессонницы или от слез.       – Дык это, конечно же во сне, он сам-то лет десять ужо как помер, – она говорила, словно читала газету, без всяких эмоций. – Думаю, намек это мне, шо и самой недолго осталось.       Славя опустилась на корточки рядом со старушкой:       – Анна Петровна, но Вы ведь не можете быть в этом уверены.       Та легонько пожала плечами:       – Возможно. Не знаю. Может, ты и права. Но я теперь весь день об этом думаю.       – А вы к кому-нибудь с этим уже обращались? Ну, к Виоле, хотя бы, – я не знал, что сказать, поэтому спросил то, что спросил бы, если бы мне кто-то начал жаловаться на головные боли.       Глаза кастелянши открылись, мгновение она обдумывала мой вопрос.       – Да чем она мне поможет, – качает головой. – Енто ж не медицина.       Славя чуть суетливо пригладила одну из своих роскошных кос и придвинулась фактически вплотную к Анне Петровне:       – А вы разговаривали, когда он приходил?       Та вскинула на нее удивленный взгляд. Задумалась.       – Да нет, он просто приходил. По-моему… Да, он вообще со мной не разговаривал.       – Может, ему просто что-то от Вас нужно? Могло быть что-то такое?       – Не знаю, – неуверенно произнесла кастелянша.       Славя на какой-то момент задумалась, а я поймал себя на мысли, что многое бы отдал, чтобы узнать, о чем. Склад ума этой девушки определенно был необычным и интересным, она ведь явно знала об этом мире и о том, что за его пределами, намного больше, чем говорила. Но как-то развить эту мысль в своей голове я не успел, поскольку девушка вдруг вскинула на Анну Петровну глаза, полные ясности.       – Может быть, в следующий раз, когда он придет, Вы спросите, чего он хочет? Вдруг у вас просто остались какие-то нерешенные проблемы, и он хочет помочь Вам их отпустить? В любом случае, Вам надо сперва спросить.       Похоже, это сработало. Старушка поглазела на активистку, нахмурилась и едва заметно кивнула.       – Да, было шо-то такое... Ну, попытаюсь… Спасибо, – прошептала она. – Ладно, чой надобно-то, пионеры?       – Краска нам нужна, Анна Петровна, – улыбнулась Славя. – Серая эмаль, литров пять где-то. И малярная кисть с перчатками.       – Найдется, внучка, найдется… Пойдемте, провожу.       Получив все необходимое, мы, поблагодарив Анну Петровну, вышли на улицу, где уже благополучненько и разошлись каждый по своим делам. Хотел уж было напоследок поподробнее расспросить Славю о произошедшем, но вряд ли бы она стала мне говорить что-то, окромя того, о чем я и так имел представление. А посему я, вооруженный внушительной жестяной банкой, смиренно потащился в сторону админкорпуса, изредка останавливаясь на передышку, ибо на такой жаре и эта относительно легкая поклажа казалась какой-то гирей тяжеленой.       Добравшись до места назначения, оценил фронт работ. Навскидку до обеда как раз должен был управиться, если не филонить. А то обычно всякая работа, которая мне не представляла интереса, делалась в основном на «отвали», не без малого одобрения лени-матушки и похер-батюшки, хотя лично меня результат всегда устраивал. Ровно до того момента, пока меня все-таки не тыкали носом, что сделано, так-то, не ахти как. Я округлял глаза, ругал на публику себя, недотепу эдакого, только после чего уже, матерясь на чем свет стоит, начинал делать так, как надо было изначально.       Я любил порой усложнять себе жизнь.       Огляделся, сделал пару быстрых тяг из электронки, вставил один наушник и принялся за дело. Крайне нудное занятие оказалось, но что уж поделать. Будто я ожидал чего-то другого. Да и все же это было наказание, как ни крути. Было бы странно, если бы мне было весело. Зато я точно знал, что меня любят. А именно – работа, ибо она всегда к дуракам, как известно, неравнодушна.       – Проныра-озорник, любитель книг, ловкач-игрок, жизнь между строк… – напевал я, равномерно елозя кистью по деревянным поверхностям.       Интересная, все же, эта реальность. Сначала Дэн Егора Титова встречает, теперь вот я с Горшком познакомился. Наша троица театральных помощников в лице Труса, Балбеса и Бывалого. Про Электроника с Шуриком вообще промолчу, уже настолько к ним привык, что даже не воспринимаю их как какую-то карикатуру на известные образы из Советского кинематографа. Неизвестный до сих пор Генда. Наверняка ведь есть какой-то прообраз в нашем с Дэнчиком мире. Было бы, на самом деле, очень интересно основательно покопаться в истории этого места. И, может быть, если бы я следовал своему изначальному плану, я бы этим в итоге и занялся. Но, к счастью, все случилось так, как случилось.       – Танец злобного гения на страницах произведения… – а если быть совсем точным, то танец злобного гения на деревяшках крыльца административного корпуса. Тоже неплохо.       И ведь, справедливости ради, так, как в первые полчаса, я не выкладывался в настолько монотонную работу еще никогда в жизни. В некоторых местах я даже старался дополнительно подкрашивать, а кое-где и не единожды, так что в конце концов образовывался довольно толстый слой краски. Это было изматывающе, ибо, во-первых, начинал сказываться недосып прошедшей ночи. А, во-вторых, вскоре стало настолько жарко, что мне уже хотелось скинуть даже футболку. А работа до сих пор не была выполнена и наполовину. Еще и время так медленно тянулось, даже музыка не помогала… И спрятаться в тенечке здесь было негде…       Так, все, в баню! Пока хотя бы не попью воды, то хрен я продолжу всем этим заниматься. Решительно отставив весь свой инвентарь в сторонку, направился внутрь админкорпуса, где внезапно на входе почти нос к носу столкнулся с Виолой. Во всей своей красе, что называется. Ибо сверху на ней было сейчас накинуто нечто настолько легкое и воздушное, что первое, во что невольно уперся мой взгляд, была родинка на левой стороне идеальной формы груди.       – Эмм… – в растерянности я не придумал ничего умнее, кроме как начать усиленно протирать стекла очков. – Здрасьте, Виола.       Вот ничего с собой поделать не могу. Да и нужно ли? Ничего ведь такого в этом нет. Естественное восхищение женской красотой. Вполне себе нормальное и ни разу не противоестественное явление, даже несмотря на наличие «большой и чистой». Алисе наверняка тоже нравится актер какой-нибудь или музыкант чисто с женской точки зрения. И ничего плохого в этом нет и не будет.       Но поосторожнее со всем этим делом, как я уже, помнится, отмечал, все-таки надо быть.       – Привет-привет, Максим, – улыбается тем временем медсестра, демонстративно «ничего не заметив». – Работаешь?       И, будто этого мне было мало, в руках у нее как раз обнаружилась такая заманчивая, даже на вид холодная, бутылочка с водой, ммм…       – Угу, – мычу, с завистью поглядывая на эту самую бутылочку.       – Не хочешь минералки? Тут сегодня жарко, – словно прочитала мои мысли Виола. Хотя, думается, что лицо у меня сейчас крайне намекало, как бы я не пытался это скрыть.       Я отчаянно закивал. Даже во рту будто еще больше пересохло. Хмыкнув, Виола протянула мне заветную воду. Жалко, конечно, что газированная. Но, учитывая сложность текущего момента…       Через пару глотков я начал приходить в себя, еще через пару – просветлел, а когда возвращал Виоле бутылку, так и вовсе снова сполна чувствовал вкус к жизни.       – Вы моя спасительница, – благодарно захлопал глазами я.       – Обращайся, – подмигивает та. – Смотри только голову не потеряй на такой жаре.       Сказано было не без самодовольства, разумеется. И как мне воспринимать эту фразу? Как есть или с уклоном в двусмысленность? Нормальный такой камень в мой огород. А нечего, блин, расхаживать, чуть ли не в чем мать родила.       – Не потеряю, – пробурчал я, заливаясь краской. Все, сворачиваемся. А то мне уже даже неловко становится. – А Вы зачем в администрацию-то ходили?       На миг в ее глазах застыло какое-то отсутствующее выражение, будто она перенеслась мыслями куда-то очень далеко.       – Смена заканчивается, начинают с отчетностями грузить. Вот и приходится мотаться.       В своей жизни я достаточно врал или, по крайней мере, говорил полуправду, чтобы различать ее на слух. Но ловить Виолу на этом я уж точно не собирался.       – Ясно, – выдавил улыбку я.       Медсестра, уж будучи определенно не глупым человеком, сразу раскусила всю фальшивость моего выражения. Наверное поэтому и решила все же сказать правду:       – После этой смены я, скорее всего, вернусь в городскую районную больницу.       О как… Черт возьми, неужели Вобла, сука, постаралась? Она ведь вчера о Виоле весьма нелестно отозвалась.       – А… почему?       – Да вчера еще, оказывается, с Никанором Ивановичем главврач оттуда связывался, вымаливал меня вернуть. Высорогов еле договорился, чтоб я хоть до конца смены в «Совенке» отработала, – ох, ну и отлично. А то я уж было заволновался. – Так что не делай такие испуганные глаза. Я просто не хотела об этом распространяться. О чем теперь попрошу и тебя. Кстати, мне очень понравилось твое вчерашнее выступление. Да и вообще все то, что ты сделал, Оля мне все рассказала вечером. Я прям гордилась тобой.       – Спасибо, – трогательно и невинно опять краснеет предмет гордости. – А то, что Вам понравилось, я еще вчера заметил – подпевали Вы довольно резво.       – А то, – хлопает ресницами. – Жалко, конечно, что не смогла присутствовать на финальном акте этого представления. Пионерке одной из второго отряда плохо стало, весь вечер с ней провозилась. Зато с дедушкой ее приятно побеседовала, крайне умный мужчина оказался.       – Ну так это же замечательно, – радуюсь. – С умным-то человеком в любое время поговорить всегда хорошо.       – В таком случае надеюсь тогда, что умный человек зайдет сегодня вечером, – медово протянула Виола, взъерошив мои волосы. – А то у меня чисто так случайно нарисовалась лишняя бутылочка армянского коньяка семилетней выдержки. Не знаю теперь, куда его девать…       Вот, думаю, твою мать. Начинается. А так хорошо работал…       Медсестра хихикает и удаляется. Зато я теперь замахал кистью уже куда активнее. Ну а чего бы и нет? Такие перспективы – сначала за грибами с девочками, потом с медсестрой по паре рюмочек, заодно аккуратно попрошу у нее водку для кибернетиков, а ночью можно будет и Алису погулять вытащить на тот же пляж. Уверен, что она будет очень даже не против.       Не жизнь, а сказка.

***

      Как и предполагал, управился аккурат к обеду. Только и оставалось времени, что занести остатки краски с кисточкой на склад, да руки кое-как отмыть. Перчатки, как выяснилось, помогали защитить их от попадания краски только номинально. Так что в столовую я заявился гордой желтой канарейкой в серое пятнышко.       – Откуда ж мы такие красивые-то? – окликнул меня с лавочки на входе вожатый Витя, безмятежно прохлаждающийся на солнышке. Рядом с ним лежали два целлофановых пакетика с мелко нарезанными квадратиками желтыми и зелеными бумажками.       – Общественно-полезные работы выполнял, – жму плечами. – Пусть страна знает своих героев.       Мы пожали друг другу руки. Буду откровенен, мне понравилось рукопожатие этого парня. Вообще по этому нехитрому действию я в свое время сразу мог сделать какие-то выводы о человеке. Если рука ватная, будто собеседник не отвечал на рукопожатие, а словно давал подержаться за свою ладонь, то я сразу понимал – не сработаемся. Никак. Меня очень раздражают такие люди.       – Твои уже все в столовой, – сообщил Витя. – Оли пока нет, я за старшего. Так что повезло тебе, а то она бы наверняка хрен бы тебя в столовую пустила в таком виде. У тебя, кстати, на волосах краски пара капелек...       О, а вот и моя рано наклевавшаяся седина вернулась. Хоть и номинально. Я, кстати, никак не комплексовал по этому поводу. Седина на висках, как я всегда считал, придавала мне эдакой импозантности, как у Фандорина.       – Да не, меня бы пустила. Я у нее любимчик. По моему скромному мнению, разумеется, – деловито оценил новость я. – А чего у тебя за мишура в пакетах?       – Да это для жеребьевки, – машет рукой. – Сам все скоро увидишь. Все, Макс, давай, шуруй на прием пищи.       На обед сегодня было что-то вроде ухи и овощное рагу с сосиской. Нормально, тем более для человека, который так-то очень даже проголодался. Быстрый взгляд по столовой в поисках Алисы, и я с удивлением вижу ее не в обществе Ульянки или Алены, а Слави и Дэнчика. Что ж, наверное, это даже и к лучшему.       – Приятного аппетита, – падаю я к ним за стол.       – Приятного, – кивает друг. – А мы тут обсуждаем, кто у нас в капитанах будет.       – А чего тут обсуждать, – жму плечами. – Ты и Славя, больше некому.       – Ага, конечно, – хмыкает Алиса. – Вот увидишь, капитанами будете вы с Кудряшкой. У тебя, кстати, краска на волосах. Немного совсем.       Да-да, спасибо.       – Ну разумеется, Ольга, поди, спит и видит, как бы меня сделать капитаном, – недоверчиво покачал я головой. – Я последняя кандидатура на это дело. Да я и сам не хочу, начнем с этого.       – Ты, кстати, Алис, так и не ответила, почему ты прям уверена, что Славка не будет капитаном? – глаза Дэнчика сузились.       – Ох, как же ты заманал, – рыжая небрежно откинулась на спинку стула. – Со всем уважением ко многим ее выдающимся талантам, ее характер слабо подходит для командования. «Зарница» – это тебе не пионеров на линейке гонять.       Мой друг выглядел оскорбленным до глубины души. Чего, кстати, совершенно нельзя было сказать об активистке, которая тихонько попивала кисель и с интересом слушала их перебранку.       – Славь, а ты сама-то что думаешь? – надо было постараться внести хотя бы немного здравого смысла.       – Я? – она даже будто удивилась, что к ней обратились. – Совершенно не представляю. Но соглашусь, что я не самая подходящая кандидатура.       – Ха! – победно воскликнула Алиса.       – Что? – удивленно вытаращился Дэнчик на свою девушку, так и замерев с вилкой у рта. – Но, Славь, ведь это же…       – Я оценила твой порыв за меня заступиться, – улыбнулась активистка. – Ладно, если хотите знать мое мнение – то я бы сделала капитанами Максима и Алису.       Я поперхнулся, а рыжая одарила активистку долгим взглядом, потом покачала головой:       – Хорошая попытка, Славя. Но если ты думаешь, что мне теперь станет стыдно из-за того, что я не считаю…       – Нет-нет, – перебила ее та. – Тут нет никаких манипуляций. Я просто вспомнила, как ты заставила утром весь лагерь рукоплескать Максиму. А Максим и сам по себе может заставить кого угодно поступить так, как хочется ему. Вы оба – прирожденные лидеры.       – Славь, ну это же не так работает, – произнес я прежде, чем Алиса бы успела возгордиться. – Что я, что рыжуля – мы импровизаторы. Действуем по обстоятельствам, принимая решения на ходу. А тут нужно будет планирование, четкое взвешивание. Заранее, подчеркиваю.       – Родной, помолчи, – заулыбалась Алиса. – А ты, Славка, продолжай. Люблю комплименты. Хоть кто-то мне их делает.       – Ты серьезно сейчас? – всплеснул руками я.       Рыжая гаденько захихикала и вернулась к поеданию рагу.       – Кстати, Максон, а почему ты считаешь, что ты последняя кандидатура? – спросил Дэнчик с четко отмеренной ноткой подозрительности. – Ни за что не поверю, что только из-за того, что ты типа больше импровизатор, чем планировщик.       – Перспектива обсуждения моих не известных широкой публике изъянов меня не возбуждает, – скривился я. – И вообще, хватит с меня социализации. Хорошего, как говорится, понемножку.       Я был уверен, что Дэн закатил бы глаза, если б уже давно не привык к моим таким высказываниям.       – Макс, не делай вид, что ты не уверен в себе, у тебя этого не получается, – Алиса скользнула рукой под стол и сжала мои согнутые пальцы. Я ощутил, как легко и мерно бьется у нее на запястье жилка.       – Короче, мне достаточно будет просто в одну команду с Алисой попасть, а уж кто будет капитаном – меня не особо волнует, – вынес я свой окончательный вердикт. – А почему, кстати, вообще все решили, что капитанами обязательно кто-то будет из нашего отряда?       – А капитаны всегда из старших отрядов, – пожала плечами Алиса. – Что у старшей группы, что у младшей. В прошлом году, по крайней мере, так было.       – При необходимости, конечно, могут назначить капитанами и кого помладше, – уточнила Славя. – Но такое редко бывает.       Обеденные минуты из-за ожидания тянулись неразличимо. Еще и чувство недосыпа опять вернулось. Я попытался сосредоточиться на тихо игравшей в динамиках мелодии, но даже она, казалось, звучала в режиме замедленного воспроизведения. Беда-бедовая.       Наконец, в столовой показалась Ольга Дмитриевна вместе с Витей. Обменявшись с ним парой фраз, вожатая прокашлялась и громко объявила на всю столовую:       – Приятного аппетита, товарищи пионеры! У нас все готово для жеребьевки, так что как покушаете, то с первого по четвертый отряд собираются вокруг меня, с пятого по восьмой – вокруг Виктора Семеновича. Не спешите только, мы никуда не торопимся.       Будь это пьеса, сейчас бы звучала драматическая музыка. Ладно, это все лирика. Я уже, в принципе, и так догадался, как будет проходить жеребьевка – Ольга сунет россыпь бумажек в какую-нибудь непрозрачную емкость, а пионеры будут доставать по листочку, какого он будет цвета – в той и команде пионер и окажется. Стало быть, моя первостепенная задача – вытянуть листочек того же цвета, что вытянет Алиса. Это будет не сложно – уж подгляжу как-нибудь.       Вскоре в столовой образовались две стоящие отдельно друг от друга группы. О правилах я догадался верно – дождавшись, пока все угомонятся, вожатая быстренько посчитала количество голов, кивнула своим мыслям и ссыпала разноцветные квадратики в свою панамку, отложив по одному каждого цвета себе за спину.       – Отлично, все ровно... Что ж, для начала я объявлю капитанов, – Ольга решила выдержать паузу. На ее лице так и играла улыбка, но она честно старалась сохранять беспристрастное выражение. – Итак, совместным решением с администрацией лагеря, капитанами старших отрядов будут… Максим Жеглов и Денис Мартынов!       Твою ж… Приплыли, что называется. И причем даже не могу сказать, что чего-то подобного я не ожидал. Ожидал, в том-то и дело. Но все равно как-то надеялся, что пронесет. Не обращая внимания на негромкие аплодисменты и довольное Алисино: «Я же говорила!», переглянулся с Дэнчиком. Тот с виноватой улыбкой пожал плечами, мол, старик, ну что я тут могу сделать?       – Я протестую! – выпалил я в отчаянной попытке соскочить.       Ольга медленно подняла брови:       – Ну и кого ты предлагаешь назначить вместо тебя?       – Славю, – ответил я без колебаний.       – Нет, нет, нет, – вожатая задумчиво постучала пальцами по щеке в одном известном ей ритме. – Не переживай, Жеглов, уверена, что ты перенесешь командирские тяготы гораздо легче, чем ты ожидаешь. У тебя, кстати, краска на волосы прилипла.       Может весь лагерь, раз уж такая пьянка, в очередь еще выстроится и скажет мне об этом? Я крепко стиснул зубы. И так сейчас не в настроении, еще эта тупая мелодия на мозг давит. Возникло такое чувство, что я уже успел прослушать ее сотню раз. Ладно, что ж, капитан, так капитан. Я взглянул на хитрющую Алису – наверняка, она уже в голове у себя выстроила миллионы способов поразвлечься в связи с этой новостью. Конечно, при условии, если она попадет в мою команду. Но я почему-то не рассматривал другого варианта.       – Ну что, Максон, вот мы с тобой и оказались по разные стороны баррикад, – хмыкнул Дэнчик, чуть толкнув меня плечом.       – А чему ты радуешься-то? – я решил его слегка подзадорить, ибо нефиг. – В любом другом случае у твоей команды мог бы быть шанс. А щас звиняйте.       – Это вызов? – с энтузиазмом уточнил друг. – Считай, что он принят.       – Но-но, хлопцы, – весело оборвала нашу шутливую перебранку Ольга. – Не забывайте, что в «Зарнице» главное не победа, а хорошо проведенное время. Хотя, не буду лукавить, здоровый дух соперничества я также весьма поощряю.       Будто это сейчас должно было быть ужасно вдохновляющим, честное слово.       – Ладно, – досадливо выдавил я. – Давайте, что ли, вашу шляпу.       – Не-не, вы с Мартыновым распределяетесь в последнюю очередь, а то сейчас начнутся подглядывания, просьбы поменять листочек от каждого второго. Хотя, они в любом случае наверняка начнутся, но так хоть проще справиться со всем этим бедствием будет.       Что ж, справедливо. Отойдя в сторонку, мы с Дэнчиком принялись наблюдать за процессом жеребьевки.       Пионеры поочередно подходили к Ольге и вытягивали листочки. Второй и четвертый отряды меня не особо интересовали, а вот один человечек из третьего и мой – очень даже. Когда Аленка вытащила зеленый квадратик, то я тут же принялся стараться концентрировать все мысли на этом цвете. Визуализация процесса, как говорится.       Но Алиса, когда дошла очередь, вытащила желтую бумажку. Жаль. Но зато Ульянке тоже достался желтый квадрат. Поэтому меня даже не особо расстроил тот факт, что в моей команде оказались Женя с Электроником. Хотя бы по той простой причине, что, раз уж они вдвоем, то библиотекарша не будет вести себя, как... Ну, как homo, чего уж. К тому же, появилась хорошая возможность постараться слегка поумерить неприязнь Жени к Алисе. Дать им какое-нибудь совместное задание, хех. Библиотекарша мне, конечно, спасибо за это не скажет, да и рыжуля вряд ли будет в восторге, но тут, как говорится, жила-была девочка – сама виновата. Я для общего блага. Не больно-то хочется очередного скандала на репетиции.       Лена вытащила зеленый, тем самым попав в команду к сестре. Мику присоединилась к ним следом. Честно говоря, жаль, лучше бы полуяпонка ко мне попала, вместо Жени. Но тут уж увы. Зато Дэну с ней скучно точно не будет.       Когда Славе досталась зеленая бумажка, я с облегчением выдохнул. Так и должно было случиться по всем законам справедливости и драматургии, но никогда нельзя быть абсолютно уверенным, что в план не вклинится какое-нибудь маленькое непредвиденное событие.       Федя с Шуриком отправились к «зеленым», а Толик, который вытаскивал самым последним – к моим «желтым». А, стало быть…       – Ну, теперь капитаны! – торжественно объявила Ольга.       В столовой воцарилась полная тишина. Все разговоры прекратились, а головы повернулись в нашу сторону. Вожатая отложила панамку, взяла те самые два заранее приготовленных листочка, завела руки с ними за спину и начала тщательно перемешивать. Блин, я думал, что мы тоже из шляпы доставать будем. Это немножко все усложняло. Чистый рандом теперь. Не подглядишь никак.       – Ну, чего, право, лево? – кивнул я Дэнчику.       – Не знаю, – нахмурился тот. – А ты как думаешь?       – Пф, спроси чего попроще… Ладно, давай так – один или два?       Я просто решил лево и право представить в виде соответствующих цифр и не говорить другу, что за что отвечает. Иначе мы тут до Второго Пришествия думать будем. Ошибиться не хотелось никому из нас.       – Ну, давай, два, что ли…       Зараза, я ведь сам на эту сторону наметился. Это будет считаться за мухлеж, если я скажу, что «два» всегда подразумевалось под левой стороной? Ведь столько всего от этого зависит… Ай, ладно, буду честным. Хотя бы перед собой.       «Милый Боженька, я знаю, что я в тебя никогда не верил, но на этот раз дело реально важное. Пожалуйста, пусть я вытяну желтую».       – Тогда у тебя в правой руке, – надеюсь, что мне за это воздастся.       Не теряя ни секунды, я потянулся к левой руке вожатой. Забрал у нее листочек. Ужас, как не хотелось разжимать руку, но слегка разочарованный стон друга, который оказался не настолько терпелив, был достаточно красноречив. Но все же я еще не хотел верить. Вдруг это он от радости? Осторожно разогнул пальцы…       Зеленая…       Сука, ну вот так и знал! Побыл честным, называется. Ну, по крайней мере, с точки зрения проктологии, попасть в жопу – это значит получить гарантированный заработок. Оставалось успокаивать себя только этой мыслью.