Мы скакали на восток. Нам потребовалось примерно 5 часов, дабы добраться до границы Лихолесья. Ближе к вечеру начал моросить дождь, но не такой сильный, как прошлый — накинутый капюшон спасал в этот раз. Однако даже так сквозь легкий дождик я видела вдали, где-то за деревьями рядом стоящего леса, огромную черную тень, что преследовала нас. Наводить панику я не стала — сразу поняла, что это Мистер Беорн следит за своими животными. На горизонте показались могучие верхушки когда-то бывалой Великой Пущи, к которой мы приближались.
Первым к тёмному лесу подошел Гэндальф. Он слез со своей лошади и прошел к Эльфийским вратам, что обозначали начало пути через Лихолесье, о чем он и сообщил. Лесные ворота напоминали арку у входа в темную пещеру — два древних, опирающихся друг на друга дерева, увитых плющом и проросших лишайником. От них и начиналась узкая извилистая тропа. Я спешилась и принялась отвязывать свои вещи от пони, настороженно поглядывая на голые деревья. Хоть и сейчас шла осень, но для опадения листьев еще рано — тут же все деревья были будто вечность без своей листвы, чем и отталкивали от себя. Хмуро глядя на лес, я заметила, что остальные гномы не разделяли моего «энтузиазма»: все только уверенно глядели в глубину темной рощи и воодушевлённо представляли, как скоро пройдут через него и выйдут к Эребору. От леса будто несло ужасом и темной магией, от чего мне стало немного дурно: дыхание участилось, взгляд нахмурился, голова стала немного кружиться, а ноги подкашиваться. В голову будто лезли чужие руки, перебирая мои мысли и ища ценную информацию. Я зажмурилась от боли и схватилась за голову, на что обратил внимание рядом стоящий Бильбо.
— С тобой всё хорошо? — осторожно спросил хоббит, подойдя ко мне. Однако я его не слышала: всё внимание было сосредоточенно на внезапной вспышке боли, — Гэндальф! — настороженно крикнул Бильбо, обеспокоенный моим состоянием.
Старик в сером балахоне быстро вышел из начала леса и направился к взломщику, который не находил себе места. Своим криком он привлек внимание всех гномов в округе, после чего отряд беспокойно подошли ближе, дабы посмотреть, что случилось. Я еле стояла на ногах, когда ко мне подлетел Торин и словил падающую меня. Бильбо подгонял дедушку ко мне, чтобы тот хоть чем-нибудь помог. Среди всей боли я услышала чей-то обеспокоенный шепот, однако я не могла понять, кто это говорил. Только голос дедушки развеял мою боль: его шепот на каком-то другом языке будто прогнал того, кто пытался залезть в мои мысли. Открыв глаза, я увидела перед собой сначала Саурона в окружении огня, но, перемогавшись — ладонь Гэндальфа, а после почувствовала чьи-то руки на плечах, что крепко меня держали.
— Что случилось… — устало прошептала я, оглядываясь по сторонам: вокруг обеспокоено стояли гномы и Бильбо.
— Кто-то пытался прочесть твои мысли. — грозно произнес Гэндальф, оглядываясь на Лихолесье. Одним этим действием я поняла, что он имеет ввиду: Некромант из Дол-Гулдура. Саурон хотел подчинить себе мои знания, но вроде не успел: в приступе паники я совсем не думала о будущем, а сконцентрировалась на боли, что оказывается меня и спасло.
Зарывшись в своих мыслях, я не сразу заметила, как за мои плечи кто-то прижимает меня к себе:
— Кто? А главное зачем? — яростный голос Торина рядом с моим ухом заставил меня от неожиданности вздрогнуть и повернуться в его сторону. Его лицо было очень близко к моему, но я сразу отвела взгляд. Настроение резко переменилось с озадаченного на смущенное: впервые мы были настолько близки. Его руки на моих плечах резко начали ощущаться будто раскалённая сталь, а дыхание обжигать мою левую щеку. Слава Валар, он смотрел на Гэндальфа, ожидая от него пояснения.
— Для первого вопроса мне и нужно будет уйти от вас, дабы разобраться в нем. — Гэндальф уверенно направился к своей лошади, — Отпустите пони, пусть возвращаются к хозяину! — на его возглас все стали озадаченно переглядываться.
— Ты что, бросаешь нас? — осмелился спросить Бильбо.
— Я бы остался, но именно из-за только что произошедшего мне нужно спешить. Зло наступает и делает первые шаги. Именно его мы сейчас и видели. — дедушка грустно на меня взглянул, на что я только уверенно кивнула, давая понять, что со мной всё хорошо. Аккуратно отодвинувшись от Торина, я самостоятельно встала на ноги и вдохнула полной грудью воздух. Даже тут рядом с лесом он какой-то вязкий, будто спешить одурманить каждого, кто пройдет мимо. Гэндальф прошел к своей лошади, но за ним поспешил хоббит.
—Погодите! — Бильбо убежал за дедушкой, на что я проводила того взглядом. Не помню, о чем именно они будут разговаривать, но на сюжет это никак не повлияет, так что я просто забила на это. Молча отойдя от скопления гномов, что перешёптывались по поводу ухода Гэндальфа, я хмуро глядела на лес, задумчиво скрестив руки на груди. Голова всё еще немного кружилась, от чего громкие мысли заполонили всё вокруг: я не слышала ни звуков дождя, ни отряда, ни переговаривающихся Гэндальфа с Бильбо, ни подошедшего Торина.
— Что-то мне подсказывает, что вы знаете, кто и зачем лез в твои мысли. — его глубокий голос раздался неожиданно сбоку от меня. Оглянувшись на гнома, я увидела, как тот задумчиво глядел на Лихолесье. Видимо старался разглядеть в нем то, что смогла разглядеть я. Мой взгляд вернулся обратно к темноте густого и болезненного леса.
— Точно не могу сказать, но да, я догадываюсь, что это было. — с неким страхом произнесла я. Произойдет непоправимое, если Моргот с помощью Сарурона сумеет прочесть мои знания. Обхватив себя за плечи, я опустила взгляд на свои сапоги: мне было бы более спокойно, если этот приступ произошел в Ривенделле — в безопасном месте, а не тут, когда мы входим во владения Саурона.
— Мне стоит волноваться? — Торин вопросительно дернул бровью, переведя взгляд на меня. Я только посильнее обхватила себя руками.
— Я… не знаю. — если Саурон прознает о будущем, может он и сейчас пошлет намного большее войско на Эребор и мы попадемся в ловушку… Страшное осознание обвалилось на меня.
— Мне стоит волноваться за тебя? — прервал мои размышления вопрос от Торина, который заставил меня смущенно прикрыть своё покрасневшее лицо меховой окантовкой капюшона. Однако, хоть я и засмущалась, время было не до романтики: я задумалась над своим будущем. Страшным будущем, которое может воплотиться из-за моей глупости.
— Наверное да… — обреченно прошептала я, отвернувшись от Короля. Но тот остался без ответа, ведь мой шепот заслонил звук дождя, от чего тот напрягся даже больше, нежели бы услышав мою фразу.
Я продолжила снимать свои сумки с пони, косо глядя на хоббита и дедушку. Именно сейчас больше всего я не хотела, чтобы Гэндальф покидал нас… меня. Вот нужно было сейчас, когда мы заходим в имения врага, расходиться нам в разные стороны. Око Саурона… Закрыв глаза, я вижу только его: страшного, захватывающего сознание, берущего в свой плен ярости. От накатившего страха мне вновь пришлось приводить себя в порядок: дыхание сбилось, а глаза так и бегают по округе.
— Этот лес уже не назовёшь Великой Пущей, как было раньше. — Гэндальф подошел к своей лошади и начал громко говорить, чтобы все услышали, — В лесу протекает один ручей, на который наложены темные чары — не прикасайтесь к воде! Перейдите ручей по каменному мосту. Даже воздух в этом лесу пропитан дурманом, что попытается проникнуть в ваш разум и сбить вас с пути. — на этом моменте все обеспокоенно глянули на меня, однако я никак не отреагировала, стараясь зацепить сумку на себе поудобней.
— Сбить нас с пути? Каким образом? — задался вопросом Бильбо, на что все закивали, ожидая пояснения от волшебника.
— Не сходите с тропы ни на шаг, а иначе вы ее больше не найдете. Я буду ждать вас на отроге у склонов Эребора. Не потеряйте ключ с картой. И не заходите внутрь горы без меня! — Гэндальф подошел к Торину и тише добавил, — Проследи, чтобы с моей внучкой всё было хорошо. Я на тебя полагаюсь. — Король хмуро глянул на старика перед ним, но положительно кивнул, давая обещание, — И помните! — волшебник забрался на свою лошадь и громко напомнил своим друзьям, — Что бы ни случилось, не сходите с тропы!
Я опустила поводья пони, и они всей толпой кинулись в сторону своего дома, скача за Гэндальфом. Однако не успела я провести дедушку до горизонта, или хотя бы ближайшего леса, Торин повел всех за собой в гущу темного леса. У нас всего три дня для того, чтобы пересечь этот лес, однако я помню, что в этом лесу мы проведем гораздо больше времени.
Шагая вместе с хоббитом рядом, мы шли в конце нашего отряда: впереди вели Торин и Двалин, что первые ступали по еле видной тропе. Если сначала сквозь тухлую крону деревьев можно было увидеть солнце, то спустя час даже верхушек деревьев не было видно. Воздух тут стоял затхлый, а повсюду были одни лишь деревья — картина не менялась. Было такое чувство, что мы ходим кругами, однако тропа под ногами не исчезла, что давало надежду. Было так тихо, что шаги отдавались громом не только в гробовой тишине леса, но и в ушах. Не успевали глаза привыкнуть к сумраку гущи, как становилось еще темнее. А разговоры гномов становились все реже и тише.
Все стали шагать менее уверено и, покачиваясь на собственных шагах, идти дальше. Я пару раз видела черных белок, однако на этом мой зоркий глаз мог сказать «прощай»: всё плыло, а глаза то и дело слипались в дремоте. Без нормального света и воздуха хотелось просто взять и лечь прямо на тропинку для хорошего сна, но мы продолжали идти. Монотонность тоже действовала на нервы, но делать было нечего — всем и так было не сладко. Только дело в том, что эти побочные эффекты леса на мне не сказывались, кроме сонливости и головокружении — видимо Гэндальф поставил на мое сознание какую-то защиту, от чего я была самой бодрой среди гномов и хоббита. Бильбо кстати занимал второе место. Мы часто перешёптывались по тому или иному вопросу, оставаясь в более или менее нормальном осознанном состоянии.
Мы продолжали идти до тех пор, пока не стало совсем темно, что аж казалось, будто глаза выкололи. По разрешению Торина, который тоже порядком устал, мы развели небольшой костер и сели вокруг него. Балин, Двалин, Бофур и Оин уселись по четыре стороны от нас на дозор, но далеко не уходили — боялись заблудиться. Смотря на кислые лица гномов, я не выдержала и, как самая бодрая среди всех, решительно произнесла:
— Так, ребят, так не годиться! — я потрясла немного руками, пытаясь взбодриться еще больше, но гномы лишь хмуро на меня взглянули, — Нужно взбодриться! Кто знает страшные истории? Тем более атмосфера подходящая. — я обвела рукой глухую темноту леса, на что только у Кили и Фили загорелись глаза, остальные же только скептично на меня глянули.
— Ты завязала этот разговор, ты и начинай. — махнул рукой Торин, сидя прямо передо мной. Небольшой костер был нам препятствием, а его приятно-оранжевый свет отражался в его небесно-голубых глазах. Оказывается, взглянув в его глаза, можно заскучать по небу…
— Вы слышали балладу о мертвой невесте? — доставая гитару из чехла, заговорчески проговорила я, уделяя большее внимание на самых младших, что с интересом на меня уставились. Проведя взглядом по всем гномам, я заметила хмурый взгляд Торина на моей гитаре, однако он ничего не говорил, — Мы в этом лесу всё равно одни… —«пока что» добавила я про себя и продолжила, — Так хоть развеем скуку.
Я пожала плечами, а Торин всё также, молча, наблюдал за моими действиями. Взявшись за музыкальный инструмент поудобнее, я принялась наигрывать мелодию. С первыми нотами разум будто очистился, а глаза стали видеть сквозь жуткую темноту леса.
— Однажды… — мрачно начала я свою историю, смотря каждому гному в глаза, дабы создалось впечатление того, что это произошло на самом деле, —…одному парню пришлось жениться на одной прекрасной девушке. Во время репетиции свадебной клятвы тот настолько разнервничался, что забыл все слова. Желая уйти от чужих глаз, тот направился в лес. Чтобы отрепетировать свою клятву, но так получилось, что он надел обручальное кольцо на руку мертвой невесты, которая так была похожа на сухую ветку.
Разрывая землю, пальцы в кровь сотру,
Леса гробовую тишину прерву.
Ветер жутко воет, зов твой мне несёт.
В этот раз я верю, точно повезёт!
Не пугайся, милый, суженый, родной,
Жизнь не разлучит нас, не беги, постой!
От меня не скрыться, как и от судьбы.
Бог услышал с преисподнии мои мольбы.
Чувство будто снова в груди бьётся сердце!
Я тебе открою смерти нежной дверцу.
Мы покинем мир живых, нам здесь нет места.
Ты живой жених, я мёртвая невеста.
Было видно по незатуманенному взгляду, что гномы хоть и делают незаинтересованный вид, но слушают, внимая каждому слову. Торин сидел и смотрел на яркие языки пламени, не поднимая на меня взгляда. Песня была спокойной и более-менее тихой для этого места, но я всё же аккуратно перебирала пальцами струны. Бильбо же сидел и глядел на меня во всю: впервые слышит настолько странную историю для его краев.
От чего лицо твоё печальное?
Ведь на мне колечко обручальное.
Может не по нраву тело бледное
Или ты влюблён во что-то смертное?
Разве ты не клялся мне в верности и любви?
Пусть мне боль не страшна и нет во мне живой крови!
Почему же больно, в пустоте внутри?
Есть во мне остаток горьких слёз, смотри!
Чувство будто снова в груди рвётся сердце.
Я тебе открою смерти верной дверцу.
Ты покинешь мир живых, твоё здесь место!
Ты лишь мой жених, а я твоя невеста!
Я взглянула на Кили и Фили, что были удивлены данным раскладом. Я начала играть проигрыш, в то время как каждый обдумывал своё: кто-то мою песню, а кто-то, воспользовавшись шансом трезвой головы, раздумывал текущие обстоятельства.
Чувство будто снова в груди нету сердца,
Навсегда закрыта в моё счастье дверца.
Я покину мир живых — мне нет здесь места!
Ты живой жених, я мёртвая невеста…
В груди появилось странное чувство: будто произойдет что-то страшное. Не сейчас, а в будущем — что-то непоправимое, но это не то чувство, когда я вспоминаю смерть Торина и его племянников… Взглянув на Короля, я увидела его задумчивый взгляд: в его глазах завораживающе плясали языки пламени, а глядел он прямо на меня, от чего пробежались мурашки по телу.
— Не очень-то и страшная история. — хмуро произнес Двалин, сидя ко мне спиной. Он находился за Торином, так что мне не пришлось даже взгляда отводить.
— Я знаю. — пожала плечами, — Главное, что развеяли скуку, да и легче как-то стало… — я, поняв, что мои песни, которые несут посыл самого Эру, помогают нам очистить свои мысли, поводила немного руками, разминая затекшие мышцы спины. Всё-таки целый день ходьбы — это страшное дело. На мои слова многие одобрительно закивали, а я, застыв в неопределённой позе, опять почувствовала чье-то проникновение в мое сознание. Нахмурившись, я схватилась за виски и стала их массировать, повторяя про себя только одно слово: «Уходи!»
Торин напрягся. Он заметил мое странное поведение и стал настороженно наблюдать. Я же в это время про себя поняла, что таким образом, спев песню, я помогла друзьям очнуться от дурмана, но и выдала себя и отряд с потрохами. Не чувствуя чужого присутствия в своей голове, я с ужасом взглянула на Короля, который, только увидев мои глаза полные отчаяния, встал на ноги.
— Всем лучше? — все кивнули на вопрос Дубощита, — У всех есть силы продолжить путь? — многие опять кивнули, а Бильбо, поняв, к чему ведет Король гномов, тяжело вздохнул. Я же резко начала засовывать гитару в чехол.
Нужно уходить, срочно. Саурон хоть и не смог проникнуть полностью в мое сознание, но поверхностные мысли всё же ему удалось увидеть. Мы двинулись дальше, на что бедный хоббит, который шел рядом со мной, принялся опять бубнить:
— Мы же только сели, а уже пошли, хотя ночь на дворе! — шепотом кричал он, кинув руку в сторону ночной чащи, что окружала нас, — Утро вечера мудренее, а сейчас уже ночь! — опять повторился тот по поводу времени суток, на что я неоднозначно хмыкнула, с неким страхом оглядываясь в потаенные места леса, где мог прятаться враг, — Нужно было с нами идти Гэндальфу. Он бы нам сейчас ой как помог! И по тропе провел, и до конца довел.
— Только спросишь у Гэндальфа: «Это конец?» — сразу схлопочешь философскую лекцию. — с еле понятной долей иронии проговорила я, на что Бильбо только озадачился.
— Философскую… что? — взломщик стал ожидать от меня пояснения, но наш разговор прервал неоткуда взявшийся Фили.
— Кто-то меня звал? — светловолосый гном переводил взгляд то на меня, то на хоббита.
В глубине души я хотела рассмеяться, однако накрывшая меня усталость не давала этого сделать. Просто махнув на реплику гнома рукой, я вяло поплелась за остальным отрядом. Будто все силы выкачали, а голова затуманена множеством мыслей, что не выходили из нее, больно давя на виски. Шаги по тропинке вновь стали громом стоять в ушах и дело было совсем не в громких шагах — тихий шаг полурослика тоже отдавались болью в моем сознании. Такое чувство, что я схожу с ума.
Всего пару часов прошло, когда нас всех опять свалил пропитанный дурманом воздух. Без лишних слов мы все улеглись на землю и заснули. Время возможно близилось к утру, однако из кромешной темноты мы точно не могли это сказать.
Прошло уже, возможно, пара дней. Сколько мы ложились спать — я сбилась со счета, ведь весь наш путь был будто в какой-то дремоте. Солнца не было видно, от чего и счет времени тоже был потерян. Иногда в ночной тьме я видела красные, желтые и иногда серые глаза животных, что тут обитают, однако при еле видном свете дня их не было. Костры мы через два дня перестали разжигать — как оказалось, именно на него и сбегаются животные. Нам еще в первый день немного повезло, что мы никого не встретили, пока сидели вокруг костра. Единственное, что радовало — неизменная тропа под ногами. А вот что не радовало это то, что наши припасы со скоростью света кончались. Либо мы от нездорового состояния кушаем больше обычного, либо кто-то подъедает нас. В моем рту уже давно не было хотя бы кусочка хлеба, но мне было не до этого. От вселенской скуки я ничего не могла сделать, как начать петь в мыслях и видимо таким образом я могу снять с себя немного дурманящих чар, не выдавая своё место положение. Таким образом я единственная, кто поддерживал более или менее бодрый вид среди всего отряда.
Спустя некоторое время я почувствовала жуткую тягу ко сну. Пропев несколько строчек заевшей песни, я вдохнула полной грудью воздух — стало слишком душно по сравнению с нашей прошлой дорогой.
— Мы приближаемся к реке. — поняла я, о чем и известила весь отряд.
И вскоре мы вышли на каменный мост. Однако тот был разрушен, а над водой стояла еле видная дымка. Я вышла вперед на поломанный участок моста вместе с хоббитом. Её воды так и тянули к себе, но слова Гэндальфа звоном колокола звучали в моей голове «Не прикасайтесь к воде!», и я себя держала в руках, чего не скажешь про Бильбо: он как зачарованный глядел на водную гладь и, не обращая внимания на говорящих сзади Торина и Бофура, не сводил с нее взгляда.
— Бильбо, не надо. — я легко потянула полурослика за плечо подальше от воды, а сама глядела вдаль, пытаясь разглядеть что-то на противоположном берегу. — Помни, что воды тут зачарованы. — Беггинс будто очнулся от дремоты и неуверенно встал на ноги, внимая моим словам.
— Ветви вроде бы прочные! — послышалось сбоку от всех нас крик Кили, который взобрался на поваленное дерево и уже висел на какой-то лиане, оправдывая свои слова.
— Кили! — настороженно позвал того его дядя, на что младший сразу поспешил спуститься, — Пустим лёгких вперед.
После слов Короля все обернулись на бедного хоббита, который всё еще пытался отойти от дурманящих вод. Была б его воля, он бы заснул прямо тут на ровном месте, однако всё еще трезвый кусочек его разума говорил об обратном, заставляя того сейчас стоять перед нами. Хоть и было видно, что Бильбо не хотел идти первым, но его ноги сами повели его к месту, где до этого стоял Кили. Я пошла за ним, чтобы хотя бы проследить за тем, дабы он не учудил ничего серьёзного. От невнятного состояния в моей голове смешались все события сюжета, от чего я не могла нормально вспомнить, что шло дальше. В тетрадь смысла смотреть не было — не видно ни черта.
Бильбо Бэггинс тем временем уже удачно прошел половину пути, но только я об этом подумала, как тот повис на ногах в пол метре над уровнем воды. Мое сердце ёкнуло. Но, только увидев, как хоббит ловко перепрыгивает с ветки на ветку, Торин сам повел весь свой отряд прямиком на начало пути. Со страхом за друга я наблюдала за хоббитом, что благополучно перепрыгнул на противоположный берег, но именно из-за этого я и проморгала момент, когда гномы сами вышли на ветки. Я подумала, что они это так решили небольшими группками переходить на другой берег, однако я увидела, как Торин собирался прыгнуть следом. Потянув того за рукав обратно, я пыталась остановить того от необдуманного действия, однако мои пальцы были настолько слабы, что из них с прыжком гнома ткань просто выскользнула, оставляя меня ни с чем. Остальные гномы тоже прыгнули за своим предводителем, и только я осталась стоять на этом берегу, следя за тем, чтобы всё прошло гладко. Нелепые движения гномов точно вотрутся мне в память, однако не только они привлекли мое внимание: белый олень встал вдали между деревьев, на что я неверующе прошептала:
— И чей же ты патронус? — усмешка тронула мои губы, однако через миг она исчезла: воздух вокруг накалился, а по телу пробежалось стадо мурашек. Олень, что так выделялся на фоне черного леса, всё смотрел мне в глаза, — Беги. — шепот вырвался из моих уст, и спустя миг на месте, где стояло животное, воткнулась стрела. Я с шоком глянула туда, откуда она могла прилететь, однако вместо эльфов я увидела Торина с луком на перевес. Не думала, что он так хорошо стреляет…
Послышался громкий всплеск воды. Я насторожилась. Бомбур упал в воду и заснул. Я устало протерла грязными руками лицо и, убедившись, что на начальных ветках никого нет, тоже начала аккуратно перепрыгивать на противоположный берег. Всё шло замечательно: я спокойно продолжала свой путь, а парни пытались достать Бомбура из реки, что было непосильной задачей. Однако я не учла одного — гномы, что пытались достать своего сородича, могли ненароком задевать ветки, от чего я шаталась из стороны в сторону. Еле удержав равновесие, я сделала последний прыжок, но кто-то в последний миг задел мою ветку, вследствие чего моя нога, которой я отталкивалась от ветки, слетела с неё. Хоть и в воду я не летела, но падать на землю было тоже не вариантом, так что я, зажмурившись, ждала своей участи.
Теплые руки подхватили меня. С удивлением раскрыв глаза, я увидела перед собой чуть затуманенные небесно-голубые глаза Торина, от чего лицо сразу покраснело. Он держал меня в своих крепких объятьях, а сам был так близко. Мои руки покоились у него на груди, которая даже под слоем прочной ткани и легкого доспеха чувствовалась своей могучестью. Я лежала у него в руках, а Король держал меня за талию — его касания обжигали меня даже через мою утепленную накидку. Я сглотнула поступившую волну смущения и аккуратно отпрянула от Короля, всё еще оставаясь в его крепкой хватке.
— Всё хорошо? — спросил гном у меня. Слава Валар, многие были заняты спасением Бомбура из воды, не то я бы от смущения провалилась под землю.
— Да, спасибо… — неуверенно ответила я, отводя взгляд от таких манящих глаз. Их красота не сравниться даже с силой дурмана этого леса.
— Будь впредь осторожна, хорошо? Я не всегда смогу быть рядом. — тихо произнес Торин и, опустив мою талию, прошел к своим собратьям для помощи.
Я осталась стоять на том же месте, где меня словил Дубощит. Прогоняя ситуацию в голове раз за разом, я всё больше и больше краснела, от чего пришедший в себя Бильбо поинтересовался моим состоянием.
Этот лес точно меня сведёт с ума…
