ноябрь 1944 года
Через несколько часов Сикария получила сову с сообщением, в котором говорилось, что ее допрос был оценен и одобрен. Никаких «спасибо» или «хорошая работа», хотя она и не ждала. Изначально она планировала дождаться ответа и заснуть, но теперь она не спала. Хотела отдохнуть и отпраздновать, но сейчас она не могла рисковать. Вместо этого девушка села на пол в своей комнате, открыла все книги по зельям, трансфигурации и лечебной магии и принялась за исследование. Ни в одной из них не было рецепта стимулирующего зелья. Не то чтобы она этого ожидала, но… Но вместо этого она нашла описания и объяснения теорий того, как подобные зелья должны работать. Девушка узнала, как они направляют магию и наполняют центральную нервную систему и нейроны тела. Прочитала о целительной магии, о том, как магия зелья связывается с лейкоцитами и дает им силу и мощь, чтобы исцелять быстрее и эффективнее. Ее взгляд остановился на обезболивающем зелье, но она тут же отбросила эту мысль. С обезболивающим зельем не будет последствий, и она не знала, хватит ли самообладания, чтобы не пристраститься к нему. К тому же, это был легкий выход. Ей нужно было наказать себя — сделать это испытанием. Она вспомнила слова целительницы о маггловских успокоительных. Было бы глупо даже пытаться достать ксанакс или любые другие маггловские лекарства без поездки в Лондон, но это было слишком рискованно. Это было бы сложнее, потому что ей пришлось бы связывать все химические вещества ксанакса в магическое зелье. Вместо этого она решила использовать алкоголь в качестве успокоительного, потому что нужно было связать всего три разных элемента. Ей нужно было пойти в бар. Или «паб», как называли его британцы. Что за глупое слово. Она писала и писала всю ночь, пытаясь не упустить ни одну идею или теорию, которая приходила ей в голову. Это было трудно, когда не от чего было оттолкнуться, но утром, отсмотрев свои записи, Сикария легко отсортировала все действительно полезное от бессмысленной чуши, который придумал ее полусонный мозг. Приняв решение, Сикария забралась в постель поудобнее. Изначально она вообще не планировала идти в Хогсмид, но теперь это было необходимо. Она спустится вниз и зайдет в паб, затем в книжный магазин за книгой по маггловской химии, а следом помчится обратно в замок, чтобы просмотреть библиотечные тексты на предмет чего-нибудь полезного, пока всех не будет. Было ошибкой отказываться от сна ради того, чтобы писать. Она проснулась после двух полных часов сна. Ей было интересно, насколько разным будет воздействие энергетического зелья на ее тело, когда она не будет на грани смерти. Она быстро оделась для занятий, решив не принимать зелье, и вместо этого просмотрела свои запасы. Предыдущей ночью она составила список многих потенциальных ингредиентов, которые могут ей понадобиться, и обнаружила, что ей не хватает нескольких. Кровь ре-эма. Горький корень. Валериана. Кожа бумсланга. Эссенция маргаритки (65% разбавление). Хорошо, значит, ей нужно будет зайти в книжный магазин, паб и магазин зелий. Сегодня на занятиях она была неестественно рассеянна и могла сосредоточиться только на своей новой головоломке — составлении зелья. Она поняла, что не воссоздает зелье целительницы Миранды, а полностью пытается создать свое собственное. Тогда она начала сомневаться в себе. Именно на уроке зельеварения она прозрела. Слизнорт без конца рассказывал о необходимых зельях для тритонов и проводил урок по зельям с необычными противоядиями, когда ее мозг заставил ее принять решение. ...но горький корень и кожа бумсланга имеют противоположные реакции, так не приведет ли это к тому, что они отменят желаемый эффект друг друга? Что если я использую белладонну... — ... мисс Эдвардс? — позвал Слизнорт, а ее глаза сфокусировались. Она отогнала мысли о зелье на задний план. — Извините, профессор, не могли бы вы повторить? — несколько глаз устремились на нее. Она никогда не пропускала вопросов, так что же стало причиной этой оплошности? Он улыбнулся ей, как будто знал что-то, чего не знала она, а затем задал вопрос снова. — Объясните третий закон Голпалотта своими словами, мисс Эдвардс. Она порылась в своей голове. Противоядие для смешанного яда будет равно больше, чем сумма противоядий для каждого из отдельных компонентов. — Если яд смешанный или состоит из более чем одного компонента, то противоядие от смешанного зелья будет больше, чем сумма противоядий для отдельных компонентов, — перефразировала она. — Больше как в…? — Например, по объему, массе и количеству ингредиентов. — 10 баллов Слизерину за быстрое включение, мисс Эдвардс, — подмигнул Слизнорт и засиял, когда кусок мела начал рисовать диаграмму на доске. Класс слегка хихикнул над его признанием ее невнимательности. Сикария была готова вернуться к своим мыслям, но не смогла, когда в ее голове раздался голос Реддла. — Ты отвлекаешься. Она подняла голову и посмотрела на него, сидящего через два места от нее, но его глаза были устремлены на Слизнорта. Мне показалось? — Нет. Только ты можешь меня слышать, — он в моей голове. — Это не легилименция, прекрати пытаться заставить меня уйти. Он говорил с ней, не шевеля губами. Почему? — Что это за заклинание? Она не знала, что заклинания с подобными эффектами существуют. — Зачем? Чтобы ты попыталась найти противодействие? — Я найду его, независимо от того, попытаешься ты скрыть его от меня или нет, — мускул на его челюсти дернулся, а она перевела взгляд на Слизнорта, который сейчас нервно указывал на часть странной диаграммы, изображенной на доске. — Я уверен, что так и будет. А теперь — почему ты отвлекаешься? — Разве это имеет значение? — Я бы не спрашивал, если бы не хотел получить ответ, Эдвардс. Она поерзала на стуле. — Думаю. — Скажи мне, о чем ты думаешь, — потребовал он. Она снова пошевелилась. Ложь, ложь, ложь. Отражение, отражение, отражение. — Нет, — неэффективно. — Пусть пергамент будет готов к следующему уроку. Все свободны! — вселенная, видимо, сегодня была на ее стороне. Она выскочила из класса, не оглядываясь на Реддла и делая вид, что не слышит, как Лестрейндж зовет ее по имени. Она затерялась в море студентов, бегущих обратно в комнаты за пальто и деньгами, чтобы первыми отправиться в Хогсмид. Это было и про неё тоже.***
— О, привет, Эдвардс, — она повернула голову влево, как только вошла в бар. Сикария только что вышла из магазина «Колючки и поганки», где купила все возможные ингредиенты, которые могли понадобиться для ее экспериментального зелья (и даже некоторые, которые могли не понадобиться, но она хотела быть уверенной). Если бы она увидела их пятерых, сидящих в пабе «Три метлы», то нашла бы другое место, чтобы купить алкоголь, но теперь было слишком поздно. Они уже заметили ее. — Как приятно тебя видеть! — сказал Нотт. Она хмыкнула. — Хотела бы я сказать то же самое, Нотт, — она посмотрела на остальных, которые улыбались ей. Чему они так радовались? Возможно, тому, что ее оскорбления превратились из искренней незаинтересованности в легкую игривость. Они знали, что это вопрос времени, и начали проявлять нетерпение. Только тогда она поняла, что парни, с которыми она подружилась, привыкли получать что хотели. Она кивнула остальным в знак признания. — Лестрейндж, Розье, Малфой, — она поколебалась. — Реддл. Они кивнули в ответ, но прежде чем кто-то из них успел произнести хоть слово, она поспешила к стойке. — Здравствуйте, — поприветствовала она барменшу. — Здравствуй, дорогая, — улыбнулась ей пожилая женщина. — Что я могу тебе предложить? — Э, какая у вас самая крепкая водка? Барменша тепло улыбнулась ей, как будто она знала что-то, чего не знала Сикария. — 80% водки, но 60% джин может быть немного полезнее, дорогая. Или даже 75% виски, — она улыбнулась. — Могу я просто взять бутылку водки? Самую маленькую, которая у вас есть? — спросила девушка и моргнула, когда женщина рассмеялась. — Конечно, дорогая, — она повернулась и с помощью своей палочки вызвала с полок неоткрытую стеклянную бутылку. Она повернулась к ней и взяла серп из рук Сикарии. — Мне жаль твою бедную печень. Обещай, что не будешь пить это в одиночку. Сикария захихикала. — Конечно, нет. Спасибо, — сказала она, когда женщина вложила ей в руку пинту. На ней была пыль, а жидкость была совершенно прозрачной. На бутылке было написано по-русски. Сикария очаровательно улыбнулась женщине. Она попыталась поспешить к выходу, но не успела пройти и половины пути, как ее остановили. Конечно, они ждали ее. — Большая бутылка для одного, не так ли, Эдвардс? — пробурчал Малфой, когда она проходила мимо них. Она подняла бровь на его поддразнивание. Ей больше нравился его подход к исправлению их дружбы. Этот подход назывался «притвориться, что ничего не произошло, и действуй как обычно». — Зачем? Она слегка ухмыльнулась. — Я алкоголичка, — она направилась к выходу, когда услышала веселый смех. Реддл не засмеялся, а лишь продолжал пристально смотреть на нее. Они не понимали, насколько близко к истине было ее заявление. — Я звал тебя, когда мы ушли с зелий, — сказал Лестрейндж, отставляя стакан с тем, что вызывало у него икоту. — Ты меня не слышала? — Нет, конечно, нет. С какой стати я должна игнорировать друга, который так отчаянно пытается со мной поговорить? — они рассмеялись над ее насмешливым тоном, а она одарила их улыбкой и продолжила свой путь к выходу. — Подожди! — крикнул Розье. На этот раз она неохотно обернулась. — Хочешь выпить с нами? — он наклонил свой бокал к ней. Она мило улыбнулась. — Нет. Приятного дня! — Может, тогда ты захочешь присоединиться к нам, куколка! — и вот так, игривая ухмылка, которую она держала, превратилась в полноценный оскал. Язык ее тела изменился. Она перевела взгляд на группу из семи парней, столпившихся позади нее, и дико ухмыльнулась. — Ведьма не должна напиваться в одиночку. Мы составим тебе компанию. Отвратительно! Она встретилась взглядом с парнем, который говорил и погрузилась в его мысли. Просеяла неорганизованную кучу мусора, которую он называл разумом, и поймала его пьяный поток мыслей. Интересно, достаточно ли она пьяна, чтобы ее не нужно было уговаривать. Интересно, захотят ли остальные парни по очереди быть с ней, но он позаботится о том, чтобы быть первым. Думал, что «такая красивая, как она» не может быть девственницей. Не травмируй его разум, не выдай себя за легилимента. Она вырвалась из его мыслей. — Я вынуждена отказаться от этого предложения. Подобные мысли были для нее несколько скучными. Много раз бывало, что мужчины прямо думали о том, как сильно хотят переспать с ней. С некоторыми из них было по обоюдному согласию, но остальные — нет. Вместо того чтобы справляться со здоровьем, она превратила это в игру. Это был бросок костей, чтобы узнать, а) они действительно слушают ее, б) они хотят пригласить ее на свидание, или в) они хотят пригласить ее на свидание, но хочет ли она этого или нет. Она смеялась, не потому что это было смешно, а потому что так было легче справиться с этим. Очевидно, Лестрейндж не смог подавить смех, потому что сразу же раздался другой голос из второй компании. На этом ученике был желтый галстук, и она узнала его по уроку ухода за магическими существами. — Что-то смешное, Лестрейндж? Он улыбнулся в свой бокал. — Только твои мысли, что она скажет тебе «да» после того, как сказала «нет» нам. Усмехнулся другой человек за вторым столом. — Может, она наконец-то раскусила вас всех. Просто кучка змей, не так ли, Трамбле? Мальчик по имени Трамбле стоял, на вид он был более трезвый, но более враждебный, чем остальные. Реши это. Успокой их. — Да, и кучка слабаков. Вот почему они потеряли ее, и почему проиграют матч по квиддичу на следующей неделе, — он ткнул большим пальцем в ее сторону. Почему они говорят обо мне так, будто меня здесь нет? Сикария задумалась, ненавидят ли горожане, когда студенты приезжают в город. Хогсмид был такой красивой деревней; жаль, что ее память о ней будет испорчена мужским эго. — Интересно, что у вас ее никогда не было, в отличие от нас, — она бросила на Малфоя испепеляющий взгляд, но его взгляд не был сосредоточен на ней. Не называй меня объектом. — И вы проиграете матч на следующей неделе, как проигрывали все остальные матчи в этом году, — подхватила Розье. Еще один гриффиндорец присоединился к пуффендуйцу, и это вызвало нечто вроде цепной реакции. Сначала раздался крик. — Так вот почему ты сломал руку и рыдал, как сучка, на матче в прошлом году? Затем встали Розье и Лестрейндж. — Моя рука была сломана, потому что вон тот Ричардсон — грязный шулер. И вы все равно проиграли, даже когда один игрок выбыл, — все парни за другим столом даже не были в одной команде по квиддичу. Уже пятеро из семи поднялись. Она слегка подалась вперед, так как некоторые из посетителей бара начали обращать внимание на суматоху. К счастью, она была еще недостаточно громкой, чтобы не привлечь внимание хозяев. — Тогда давайте сделаем на это небольшую ставку, — протянул Ричардсон. Она заметила, как несколько гриффиндорских четверокурсников за соседним столиком захихикали при звуке его голоса. — Я бы с удовольствием. Сколько? — теперь Малфой тоже стоял. Она послала Реддлу взгляд, который говорил: «Почему ты не исправляешь это?». Он только смотрел в ответ и потягивал бежевую жидкость в своем бокале. Бесполезно. Парень, который окликнул ее, усмехнулся Ричардсону и покачал головой. — Ты не можешь тратить папины деньги на все подряд, Малфой. — Если ты беден, просто скажи, что... — Она, — краем глаза она увидела, как Нотт встал, а Реддл отодвинулся от стола. Что. — Что? — лицо Лестрейнджа выглядело искренне растерянным. — Ты слышал меня. Мы выиграем матч по квиддичу, и ты заставишь ее пойти с нами на свидание, — ах, так это было то, что они планировали. Заставить меня? В любом случае. Она маниакально рассмеялась. — Она женщина, а не чертов трофей! — заорал Розье, делая шаг ближе. Его слова были немного сумбурными, потому что Лестрейндж и Малфой одновременно сказали «как ты смеешь?». Рука Нотта стратегически лежала на столе, готовая в любой момент схватить палочку. — Почему ты так напряжен, Розье? Боишься, что проиграешь матч и... Ей нужно было покончить это прямо здесь, пока она не разозлилась слишком сильно, чтобы сохранить хладнокровие. — Все вы, хватит! — успокойся, не кричи. Она закричала. — Я знаю, что ты командуешь ими, но послушай, милая, мы не отвечаем на... — она прервала его взмахом своей руки, заставив всех вернуться на стулья с сильным стуком. Жидкость из их бокалов всплеснулась, когда они попытались пошевелить руками, чтобы достать свои палочки. Таинственным образом их руки тоже не могли двигаться. Я не должна была этого делать. В ее тренировках по рассеиванию напряжения, обычно это происходило в ситуациях, когда речь шла о жизни и смерти, или, по крайней мере, когда кто-то пытался причинить ей вред. Вместо этого она предотвращала драку в баре с кучей пьяных, гормональных подростков. Ее тренировки оказались не такими эффективными, как она изначально думала, и она внесла в них соответствующие коррективы. Почему я играю в мать для кучки подростков? Малфой, Лестрейндж и Розье начали смеяться, но она быстро повернулась, указывая на них пальцем. — Заткнитесь и сядьте, — они подчинились, Малфой медленнее остальных, но не скрывали торжествующих ухмылок. — Я думала, у вас хватит ума не ввязываться в драку в баре, как кучка идиотов, — после чего группа из семи парней рассмеялись. Напряжение на ее левой руке от заклинания, удерживающего их в сидячем положении, начало ослабевать. — Прости меня, милая, я просто... — заговорил тот же мальчик, что и в первый раз, но она не дала ему вымолвить ни слова. — Ради Бога, прекрати, блять, нести эту чушь, — она не хотела ругаться, но это вырвалось прежде, чем она смогла остановить себя. Ей нужно было уйти, пока она действительно не совершила ошибку. Она опустила руку и все их тела слегка сдвинулись. Руки быстро метнулись к палочкам. Лестрейндж шипел сквозь зубы. — Если ты направишь на нее свою палочку, то смею тебя заверить, я покажу тебе, как быстро... Он знал, что при желании она сможет одолеть всех в этом баре сразу, но мысль все равно была приятной. У нее не было времени зацикливаться на этом. Они выглядели так, словно собирались снова начать закричать, поэтому она заговорила, пока представилась такая возможность. — Я молюсь за будущее мира, если в него войдут такие люди. Вы все взрослые, начните вести себя соответственно, — взрослые. Такое смешное слово. — Повзрослейте, черт возьми. Она вышла из бара, прежде чем услышала возобновление криков. Теперь это была проблема владельца магазина, а не ее. Почему я нянчусь с кучкой почти взрослых людей? В книжном магазине «Фолианты и свитки» была совершенно противоположная атмосфера, чем в баре. Здесь было совершенно пусто, и единственным звуком был голос продавца, который издал небольшой «ю-ху!», когда она вошла. Это был большой магазин, с полками высотой в двадцать футов, рассортированными в замысловатый лабиринт рядов. Она добралась до секции, которую искала — маггловские тексты. В очередной раз она поразилась невежеству волшебников по отношению к немагическим людям. Они не потрудились отсортировать художественную литературу от научной, и книги не были отсортированы по жанрам или темам. Единственным ориентиром для нее было то, что они были расположены в алфавитном порядке. Первая книга по химии, которую она нашла, была помещена рядом с «Рождественской песней» Чарльза Диккенса. Она открыла страницы, но информация была слишком специфической. Ей нужны были основы периодической таблицы и элементарные структуры реактивных неметаллов, а не то, как растворить электронную оболочку лантаноида f-блока. Она двинулась дальше по проходу, пытаясь найти что-то более элементарное. — Использование магии против другого ученика во враждебной ситуации противоречит правилам, как в школе, так и вне ее, — ради всего святого, оставь меня в покое. Она закрыла книгу, держа ее в руке, но не повернулась лицом к Реддлу. — Тогда отбери очки, мне все равно. — Зачем было вмешиваться? — спросил он, возвращаясь к сцене из бара. Он был рядом с ней, она слышала его голос и чувствовала запах его одеколона, но не ощущала тепла, исходящего от него. Это было хорошо. Она могла сохранять ясную голову, если он держался на расстоянии. Ее взгляд остановился на книге, стоящей на полке чуть выше, и она потянула ее к себе. — Разве ты не староста? Разве устранение враждебных ситуаций не входит в твои обязанности? — Смотри на меня, когда говоришь со мной, — его голос был ледяным, и она обернулась. Ее глаза сузились, а его нормальный тон вернулся. — Я хотел посмотреть, как ты справишься с этим. — Почему? — Кусочки головоломки, — отшутился он. — Покажи мне, что ты читаешь. Она держала книгу под таким углом, чтобы он не смог увидеть название. Зачем? Не то чтобы это имело значение, если бы Том знал, что она искала, но сам факт того, что он потребовал от нее это, заставил Сикарию не отдавать ему книгу. — Зачем? Он сделал шаг к ней. — Обычно, когда я прошу что-то у людей, они выполняют просьбу без возражений. А ты, как ни странно, нет. Она боролась с желанием отступить к книжному шкафу. — Ты не просил. Он сделал еще один шаг, приближаясь к ней. Черт, черт, черт. Реддл становился все более непредсказуемым, что не нравилось Сикарии, когда она пыталась контролировать ситуацию. — Разве не так? — Нет, ты... — она пригнулась, когда его рука поднялась и ударила по книжной полке чуть левее ее головы. Он собирался ударить меня? Он бы промахнулся, независимо от того, двинулась она или нет; Том просто хотел увидеть её испуг. Он рассмеялся над реакцией, медленно убирая руку с книжной полки и спускаясь к плечу Сикарии. — Я заставляю тебя нервничать, Эдвардс? — Не особо, — ложь или правда? Это нервозность? — Еще одна ложь. Интересно наблюдать за этим, узнавать все твои истории, — его рука скользнула по ее руке, оставляя след из мурашек. Она сделала шаг назад, ударившись о книжный шкаф. — Мои истории? — она изо всех сил пыталась скрыть ухмылку. У нее не было никаких историй. — И что же это может быть? — Зачем мне говорить тебе? Чтобы ты попыталась придумать, как их скрыть? — его рука провела по ее предплечью. Не дрожи, не дрожи, не дрожи, не... черт. Ее рука слегка дрогнула, и этого было достаточно, чтобы он снова почувствовал себя триумфатором. — Что ты читаешь? Убеги от темы. — Как их зовут? Он немного колебался, прежде чем ответить на ее вопрос, зная, что она пытается отвлечь его внимание. — Зачем? Она закатила глаза. — Разве это имеет значение? Я хочу знать их имена. Его рука угрожающе прошлась по ее ключице. Не двигайся. — Я не задаю вопросы просто так. Если я что-то спрашиваю, это имеет значение. Так что давай попробуем еще раз. Зачем тебе их имена? — Я могу легко спросить любого из остальных четырех. Между ними было всего несколько дюймов. — Но если я скажу им не говорить тебе, они не скажут, — он заставлял ее играть по-своему. — Ты находишь удовольствие в том, чтобы сделать любую ситуацию как можно более неудобной и сложной? Для тебя — да. — Тебе не комфортно, Эдвардс? — его глаза не отрывались от ее глаз, и она не могла вспомнить, видела ли она хоть раз, как моргнули его темные ресницы. Он был чист и совершенен, почти нечеловечески совершенен. — Не уклоняйся, я задала вопрос, — его рука как раз коснулась основания ее шеи, когда она наконец отреагировала. Ее рука быстро поднялась вверх, обхватив его запястье, чтобы не дать ему двигаться дальше. Глаза Тома вспыхнули. Значит, это ее предел. — И я тоже. — Ты действительно невыносим, — она поняла свою ошибку. Она должна была остановить его, как только он попытался прикоснуться к ней, а не позволять ему переступать черту. Она давала ему информацию, которую не хотела, чтобы он имел. Он выигрывал. Наступила тишина, длившаяся всего мгновение. Когда же мой мозг снова заработает? — Ты легилимент? — он надеялся, что это застанет ее врасплох. — Нет, — никаких подробностей, никакой предыстории, никакой лишней информации. Просто прямая ложь. Он искал ее глаза. Это была убедительная ложь. Настолько убедительная, что он почти поверил ей. — Лгунья, — черт возьми. — Возможно, именно из-за этого учебника по химии ты так отвлекалась сегодня на зельях, — пренебрежительный тон был настолько покровительственным, что ей захотелось серьезно ранить его. Он хвастался. Он победил. Реддл одарил ее той же очаровательной улыбкой, которой он одаривал всех учителей, только ей она показалась более издевательской и манипулятивной. Он опустил руку, заставив ее отпустить его запястье, когда он отвернулся от нее и вышел из магазина. Она не двигалась, пока не увидела, как за ним закрылась дверь. Сикария вытерла рукой глаза и вздохнула. Ты сказала, больше никаких промахов. — Черт.