Древние легенды

Небольшая келья при храме. В воздухе танцуют маленькие пылинки, а лучи света озаряют небольшой стол с запечатанным красным воском письмом. В углу стоит покрытый пылью меч, уже давно вложенный в крепкие ножны. Глубоко в сундуке, почти не самом дне, спрятана белая форма с красным крестом. … тамплиер… рыцарь-храмовник… хранитель Святой Земли… Руки дрожат, разум окатывает беспокойная волна воспоминаний. Крики боли сотрясают разум даже спустя почти двенадцать лет. Тот бой дался им тяжело. Из двенадцати рыцарей и почти сорока паломников, в живых после битвы на перевале осталось только трое его товарищей и он сам. Их поставили перед выбором: либо они, либо мирные жители. … плоть стонала под острой сталью, свистели стрелы, скрежетали доспехи, ржали кони. Мужчина в монашеской робе сидит на полу кельи. Ладони его сжаты, а между ими покоится маленький серебряный крест. Сухие губы шепчут молитву о прощении, об упокоении. Мутные голубые глаза прикрыты, светлые волосы спадают на плечи. Разум снова застелют воспоминания. *** Молодой светловолосый мужчина в белой робе, поверх которой сверкает металл, стоит на одном колене перед священником. Монах читает над его головой молитву, тонкой струёй святая вода окропляет его волосы. Голубые глаза, не замутнённые ничем, опущены в пол. Священник разрешает ему подняться. К губам подносят тонкий ломоть чёрного хлеба, следом их касается край позолоченного кубка, наполненного вином. Мужчину в последний раз крестят, передают в руки серебряный крест и отпускают с наставлением провести всех до Иерусалима. *** Молитва окончена. Монах поднимается, и свет падает на голову с уже заметной проседью. Ему всего сорок, но для нищего рыцаря это большой срок. Горькая улыбка скользит по губам, искажая спокойное лицо. Чуть дёргается линия шрама, оставленного стрелой, на щеке. Мужчина разворачивается и подходит к столу, за ним бесшумно скользит монашеская схима. Покрытые ещё не сошедшими мозолями пальцы касаются красной восковой печати. Храм Соломона. Это письмо оттуда. *** Меч со свистом покидает ножны. Губы бесшумно шепчут последние слова. Защитников поставили перед выбором. Они его сделали. С треском срывается с тетивы стрела, пронзая насквозь плечо не ожидавшего того конника. Меч перехватывается в обе руки, и одним мощным ударом тамплиер срубает коня. Началась бойня. *** Обитель рыцарей-храмовников, когда-то пожертвованная им королём Иерусалима. Сейчас — самая большая их цитадель. Все желающие вступить под красный крест, проходят там обряд посвящения. Он тоже прошёл. Ладонь сжимается в кулак, шумный выдох вырывается сам собой. Нет, он больше не тамплиер. Они сами изгнали его. Теперь он дезертир, изменник, предатель. Не решившийся проливать кровь невинных во славу Господа. Командир, который отвёл свой отряд подальше от бойни, устроенной их же соратниками. *** — Помните! Вы несёте волю Господа тем невежественным людям, что смеют сомневаться в Его правоте. Вы — длань Господня, хранящая верных Ему!.. Ложь. Мужчина, стоящий чуть ближе остальных к вещающему главе Храма, понимает это прекрасно. Их Бог проповедовал мир без войн, просил их отвергнуть убийство. А они… а их кожи уже давно не видно под слоями крови, что покрыла их руки. Сейчас они в первую очередь рыцари, военная сила, а уже после — верные Господу. *** Нет, он не вернётся туда. Больше никогда и ни за какие награды. Тонкий пергамент конверта вспыхивает, подожжённый пламенем свечи. Едкий дым сгорающих чернил наполняет келью. Мужчина знает, что там написано, ему нет нужды читать это письмо. Взгляд скользит по каменным стенам. Меч, вложенный в ножны уже давно, запертый сундук, хранящий в себе пропитанную кровью белую робу с красным крестом. Догорающее письмо, чей пепел будет развеян на холму. И серебряный крест, освящённый и полученный им в Храме Соломона. Пора бы уже выходить. Скоро служба. Светлые с проседью волосы убраны под капюшон схимы. Медленный шаг монаха, тихие молитвы и священные писания. Ничто не может выдать в нём бывшего тамплиера. Ничто, кроме глаз. Холодные голубые глаза навсегда отпечатали в своей глубине всю боль, всю кровь и все страдания, что он увидел на Святой Земле.