Необратимость

      До северной границы они добрались только когда ночь окрасила пустыню всеми оттенками синего. Сакура ожидала увидеть все, что угодно — от высоченной каменной стены, до глубокого рва, берега которого непрестанно патрулируют шиноби. Но Страна реки не радовала новизной пейзажей, разве что песок под ногами стал плотнее и перестал расползаться от каждого шага. Сасори замер и огляделся. Сакура последовала его примеру, хоть и понятия не имела, что он надеялся увидеть среди бесконечных низких барханов. Дейдара стянул сандалию и принялся неуклюже прыгать на одной ноге, вытряхивая набившийся песок. Шорох от его передвижений был единственным звуком, нарушающим спокойствие пустыни.       — Это точно граница? — тихо спросила Сакура, недоверчиво покосившись на кукольника.       — Точно. Заходить не будем, нас сразу заметят.       — Заходить? — переспросила куноичи, скептически оглядывая пустое пространство. — Да тут один песок кругом. Мы как будто все еще в стране ветра.       Дейдара хмыкнул.       — Куда теперь? — спросил Сасори, обращаясь к подрывнику и игнорируя замечания куноичи.       Блондин прищурился и оглядел пустыню точно так же, как и Сасори минуту назад. Сакура снова ощутила нарастающую злость. Страх перед нукенинами постепенно уступал место раздражению, не поддаваться которому становилось все сложнее. Их вынужденная сделка внушала предательское чувство безопасности. Пока она нужна кукольнику, он ее не тронет. Сакура не питала ложных надежд, что сумеет убраться от них живой, когда выполнит свою часть договора. Но она должна восстановить силы, прежде чем решиться на побег. Сможет ли она справиться с ними двумя, если дело дойдет до драки? Сакура решила отложить безрадостные мысли до лучших времен. Быть может, ей удастся обратить технику Кишо Тенсей против кукловода, забрать себе его чакру, а не отдавать свою…       — Туда! — громогласно объявил Дейдара, вырывая ее из раздумий. Он махнул рукой в сторону барханов, которые, по мнению Сакуры, ничем не отличались от всех остальных песчаных насыпей этой пустыни.       Куноичи вздохнула и поплелась за Сасори, который без лишних вопросов направился туда, куда указал подрывник. Тот наспех натянул сандалию и замкнул процессию. Сакуре нестерпимо хотелось сделать привал, желательно у реки, полной чистой прохладной воды и трепещущей рыбы с серебристыми боками. Живот грозился вот-вот заурчать, ноги ныли от целого дня ходьбы по вязкому песку, пропитавшаяся потом безрукавка липла к телу. Сакура упрямо молчала. Вряд ли ее конвоирам есть дело до ее потребностей. Но в самом деле, не могут же они идти всю ночь! Может, Сасори все еще не испытывает человеческих потребностей, но Дейдару такая прогулка уж точно должна была утомить. Однако подрывник молчал. Спустя примерно час их безмолвного шествия, Сакура не выдержала.       — Я больше не могу, — тихо, но твердо произнесла она. — Давайте сделаем привал.       — Здесь нельзя, — покачал головой Сасори. — До дыры немного осталось, потерпи.       — Дыры? — переспросила куноичи, окончательно проваливаясь в бездну непонимания.       — Лазейка в селение, да, — пояснил Дейдара. — Так нам не придется заявлять о своем присутствии.       Сакура запуталась окончательно, но продолжать дальнейшие расспросы посчитала бессмысленным. Куноичи воспользовалась их короткой остановкой, чтобы немного размяться и передохнуть. Она отвязала флягу с водой от поясной сумки, но та оказалась пуста. Сакура с сожалением вздохнула и потерла лицо. Целый день, проведенный в пустыне, отнюдь не способствовал восстановлению чакры, которая все еще была в дефиците. Дейдара наблюдал за ее вялыми попытками прийти в себя не без доли сочувствия. По крайней мере, ее спекшийся разум именно так интерпретировал хмурое выражение его лица.       — Данна, может, дальше на птице полетим? Сейчас ведь ночь, да.       — Около дыры наверняка шныряют патрули, нас могут заметить.       — Тогда нас заметят в любом случае, на птице или без нее.       Сасори равнодушно пожал плечами. Дейдара покатал в ладони серый глиняный шарик, бросил его перед собой и сложил печать. Из мягкого комочка тут же вырос огромный орел. Птица потопталась на месте и приглашающее опустила одно крыло. Планировать над вязким песком было несравнимо приятнее, чем застревать в нем по самые лодыжки. Ночной воздух холодил кожу, Сакура буквально млела от наслаждения. Дейдара довольно щурился, подставляя лицо встречному ветру. Даже Сасори, привыкший преодолевать большие расстояния внутри Хируко, испытывал облегчение от того, что не надо больше идти пешком. Но признаваться в этом он, конечно, не собирался. Передвигались они сейчас не в пример быстрее, и уже через полчаса Дейдара восторженно перегнулся через голову птицы и махнул рукой куда-то вперед.       — Вот она, лазейка в Танигакурэ!       Сакура вытянула шею, но в первые секунды ничего особенного не заметила. Все та же остывшая пустыня и сочная синева ночного неба. Однако уже через мгновение взору куноичи открылись мягкие лапы сосен, плотно прижимающихся друг к другу, и искрящаяся лента ручья. Деревья вынырнули из воздуха неожиданно, будто в волшебной коробке ярмарочного иллюзиониста слегка повернулось зеркало. Сакура моргнула, но наваждение не исчезло.       — Что это? — удивленно спросила она. — Какое-то гендзюцу?       — Можно сказать и так, — ответил Сасори. — Это купол, окружающий скрытую деревню. Выйти можно где и когда угодно, а вот чтобы войти, необходимо знать особую последовательность печатей. Но о каждом открытом входе сразу становится известно правителю деревни или совету местных шиноби. Это место — единственная слабина в защите.       Сакура подвинулась ближе к крылу птицы, чтобы лучше разглядеть раскинувшийся под ними лес.       — Снижаемся, Дейдара, — скомандовал Сасори.       — Снижаемся, — отозвался подрывник. — Только нас, кажется, встречают.       Он зачем-то стянул с головы протектор, отчего светлые волосы тут же рассыпались по лицу, закрывая второй глаз. Птица спланировала в крутое пике и, подняв облако пыли, приземлилась на небольшом пролеске у ручья. Сакура едва успела ухватиться за податливую глиняную шею, чтобы кубарем не вылететь на траву.       — Сойдите на землю и поднимите ваши протекторы над головой!       Низкий командный голос разнесся над поляной, и Сакура отчаянно завертела головой, пытаясь отыскать его источник. К ее немалому удивлению, Дейдара примирительно вскинул руки и послушался приказа. Сасори без промедления последовал за ним, попутно стягивая недоумевающую Сакуру со спины орла.       — Покажи свой протектор, — тихо проговорил он, наклонившись к самому ее уху.       Сакура на секунду замешкалась. Вот он шанс, она может закричать, может рвануться к патрульным шиноби. Но справятся ли они с двумя нукенинами? Она еще слишком слаба, чтобы оказать им существенную помощь.       — Я убью их прежде, чем ты успеешь сказать хоть слово, — выдохнул Сасори, отстраняясь, будто в ответ на ее лихорадочные мысли.       Сакура стянула повязку родной деревни и подняла ее высоко над головой.       — Хорошо. Теперь вы двое!       — У нас их нет, — развел руками Дейдара. — Мы простые артисты.       — Я артист, — перебил его Сасори, выступая вперед. — Позвольте представиться, Мастер Бунраку из Красных песков. А это мой подручный.       Дейдара скрипнул зубами, но спорить не стал. Сакура скептически подняла бровь, покосившись на своих невольных напарников. Артисты? Бунраку? Что они оба несут? Шиноби, все еще находившийся вне зоны ее видимости, похоже, пребывал в таком же недоумении.       — Бунраку, говорите? И что же вы тут забыли?       — Мы странствующие артисты, — важно пояснил Сасори. — Устраиваем представления на ярмарках и фестивалях.       — Что ж, — протянул шиноби. — Тогда здесь вам не место. Страна находится в военном положении, я не могу просто так вас пропустить.       — Но ведь каждому нужно немного праздника, — торжественно возвестил Дейдара. — Уверен, когда вы увидите все своими глазами, вы измените решение! Покажите ему свое искусство, данна!       Сакура и глазом моргнуть не успела, как кукловод вытащил свиток из-под полы плаща и распечатал несколько марионеток. А ведь она надеялась, что им с Чие удалось прикончить почти всех. Куклы кинулись врассыпную и скрылись в густых кронах.       — Тревога! Тревога! Передайте на по…       Низкий голос оборвался на полуслове, до Сакуры донеслись частые плотные хлопки — с таким звуком тела патрульных шиноби сыпались на землю. Куноичи насчитала пять или шесть, прежде чем все звуки стихли, и марионетки вернулись к своему хозяину. Дейдара огляделся и коротко кивнул.       — Все чисто. Давайте убираться отсюда поскорее.       Сакура успела отстраненно удивиться, как он сумел разглядеть в густом переплетении ветвей картину, недоступную ее зрению. Разум заволокла плотная завеса отупляющего безразличия, блокирующая ужас от произошедшего. Только это помогало сохранить рассудок. На ее глазах только что погибли люди, кукольник убил их буднично, будто походя, не задумавшись ни на секунду. Словно прихлопнул назойливых насекомых. К горлу подкатила тошнота. Сакуре хотелось вцепиться в его горло, пусть это даже будет последним, что она сделает в жизни.       — Идем, — приказал Сасори, безразличный к той буре, что бушевала у нее внутри.       Сакура двинулась вперед, едва переставляя ноги. Подрывник сделал несколько шагов вслед за ней, но вдруг замер, порылся в карманах и, выудив оттуда протектор с перечеркнутым символом, кинул его в ручей.       На привал остановились спустя не меньше пары часов довольно спешной ходьбы. Сакура подозревала, что они бы прошли и дальше, если бы кукловоду не надоело слушать бесконечные причитания Дейдары. Она обессиленно рухнула на поваленное бревно и принялась наблюдать, как подрывник занимается глушением рыбы в ручье. За спиной хрустнула ветка.       — Если не хочешь есть сырую рыбу, лучше бы тебе заняться разведением костра.       «Как насчет того, чтобы использовать тебя в качестве топлива, бесчувственный ты кусок дерева?», подумала Сакура, но смолчала. Она не двинулась с места.       — Какие-то проблемы? — ровным голосом поинтересовался Сасори, но ее не обмануло это притворное спокойствие. Едва уловимая в интонации угроза пробрала Сакуру до костей.       — Ты чудовище, — пробормотала она на грани слышимости. — Неужели убийство нескольких человек тебя совсем не волнует?       — Вас, — холодно поправил кукольник. — За следующей осечкой последует наказание.       — Неужели, — ядовито повторила Сакура, в ярости сжав кулаки. — Вас ничуть не волнует убийство нескольких человек?       — Глупый вопрос. Если бы я поддался нелепым человеческим эмоциям и оставил кого-нибудь из них в живых, на нас бы уже охотились целые взводы шиноби.       Сакура стиснула зубы и царапнула ногтями по влажной коре.       — И они убили бы нас всех на месте, не раздумывая.       — Чушь. Вы не могли знать наверняка! Мы могли бы скрыться, обмануть их, усыпить в конце концов. Существовало тысяча способов обойтись без этих жертв!       Трухлявый ствол со скрипом поддался весу опустившегося на него тела. Сакура резко отодвинулась от кукольника так далеко, как только смогла.       — Как ты думаешь, почему я был готов убить свою родную бабку? — спросил Сасори, не глядя на нее.       «Потому что ты подлая бесчеловечная тварь», чуть было не сказала Сакура, но прикусила язык. Взгляд и выражение лица, однако, выдавали ее с головой. Сасори усмехнулся.       — Потому что я шиноби, — ответил он на собственный вопрос.       Сакура мотнула головой.       — Настоящий шиноби будет защищать своих близких до последней капли крови! — вскинулась она.       Сасори рассмеялся. В вечерней тишине его смех показался Сакуре почти потусторонним. Люди так себя не ведут. Так поступают только порождения самой тьмы в попытках сымитировать человеческие эмоции. Смех Сасори, хриплый, откровенно издевательский, разжег внутри куноичи пламя ненависти. Она вдруг отчетливо осознала, что перед ней враг, хладнокровный убийца, готовый предать и уничтожить ее в любую секунду. Но злость придала ей смелости.       — Разве я сказала что-то смешное? — с вызовом спросила она.       Сасори замолчал и прикрыл глаза. С лица его не сходила кривая искусственная усмешка. — Единственное, чему предан шиноби — это война, — тихо произнес он. — Она вскармливает их вместо матери. Она воспитывает их вместо отца. Шиноби существуют только благодаря войне, и война существует, пока остаются шиноби, готовые сражаться.       — Суть не в самих сражениях, а в том, за что ты сражаешься, — выдавила Сакура.       Она хотела еще что-то сказать, но Сасори прервал ее взмахом руки.       — Глупая девчонка. Война погубит тех, кого ты любишь, и ты будешь убивать тех, кого любят другие, во имя навязанных вашими старейшинами идеалов.       Сакура вдруг вспомнила фотографии в изголовье кровати в доме кукольника и вздрогнула. Она вполуха слушала его размеренную речь, то и дело прикусывая губу и сжимая кулаки.       — Война будет уничтожать в тебе все привязанности, пока однажды тебе не будет все равно, кого убивать, — невозмутимо продолжал кукольник.       — Это вам, нукенинам, плевать на тех, кого вы убиваете, — горячо возразила девушка. — Шиноби до последнего будет стоять за тех, кого любит!       — Разве?       Сасори вдруг открыл глаза и пристально посмотрел на Сакуру. Как будто невидимая ледяная рука беззастенчиво шарила у нее внутри. Он просто не мог знать. Не мог видеть ее насквозь. Сколько раз она позволяла сокровенным, постыдным и недостойным шиноби мыслям захватывать ее сознание? Сколько раз представляла, как убивает того, кого любила больше всего на свете, и кому беззаветно отдала собственное сердце несколько лет назад? Как быстро она приняла решение, что уничтожит Саске, если только Наруто или ее команде будет грозить опасность?       — Займись костром, — коротко приказал кукольник. — Я бы мог засунуть тебя в одну из своих марионеток и распечатывать только для того, чтобы ты изучала записи. Ты должна быть благодарна.       Сакура сжала кулаки и позволила бессильной ярости затопить свое сознание, наполнить его горячей алой пеленой до самых краев. Когда она открыла глаза, Сасори уже не было рядом. Она подчинится, в этот раз. Она будет делать все так, как он велит, пока не наберется сил, а затем улучит момент для побега. Или для последнего в своей жизни боя. Она поднялась с бревна и принялась собирать сухие ветви для костра.       Отдых продолжался недолго. Едва они успели разделаться с нехитрым ужином, Сасори поднялся, недовольно нахмурившись, и погнал их дальше, игнорируя вялые протесты подрывника. Еще два дня понадобилось на то, чтобы в том же темпе пересечь северную часть страны реки, держась границы и скрываясь в густых хвойных лесах. Только когда на третий день путешествия стена деревьев сомкнулась за их спинами и растворилась в воздухе, Сакура поняла, что Танигакурэ осталась позади.       — Где мы теперь? — спросила куноичи, оглядывая широкую проторенную дорогу, которая нежданно-негаданно вынырнула из гущи кустарника. — Где-то на пути к Стране огня.       Сердце Сакуры болезненно сжалось. Она совсем рядом с домом, быть может, и друзья где-то недалеко?       — Смотри, не наделай глупостей, — тихо произнес Сасори, разглядывая горизонт. — Ты не уйдешь от меня живой, если не выполнишь условия договора.       Сакура хотела заявить, что она, вообще-то, никакого договора не заключала, но придержала язык. Только хмуро фыркнула и отвернулась от ненавистной безразличной маски, которая по недоразумению называлась лицом кукловода.       Они двинулись дальше, вдоль дороги, и вскоре оказались на окраине небольшого ярмарочного городка, примостившегося между горной насыпью и кромкой леса. Сасори уже свернул было к чаще, но Дейдара преградил ему путь.       — Данна, — отчаянно взвыл подрывник. — Я отказываюсь идти дальше, пока мы нормально не поедим, да.       Кукловод задумался, пожал плечами и, развернувшись, молча зашагал по направлению к светящимся окнам. Сакура закатила глаза.       Жизнь в городке била ключом. Тут и там выступали уличные артисты, пестрели яркими вывесками лотки со сладостями и игрушками, мигали разноцветными лампочками аттракционы. Сакура едва не затерялась в веселой разношерстной толпе, но почувствовала, как прохладная рука Сасори сжала ее запястье. От этого прикосновения волоски на загривке встали дыбом, словно ей за шиворот бросили пригорошню слизняков. Кукловод даже не потрудился посмотреть на нее, просто равнодушно вел сквозь людской поток, не придерживаясь, казалось, конкретного направления.       — Смотрите, источники! — Дейдара ткнул пальцем в сторону яркой вывески, на которой красовалось небольшое озерцо с поднимающимся над ним паром.       Сасори очевидного восторга не выказал, но возражать не стал. Сакура подозревала, что по мере того, как кукольное тело сменялось настоящим, мерзавцу не чужды становились низменные физиологические потребности. В очередной раз пожав плечами, он неспешно последовал к гостинице.