Необратимость

      Горячие струи скользили по спине, оставляя на коже яркие розовые разводы. Температура воды была чуть выше комфортной для человеческого тела, но он все еще мог стерпеть. Чуть раньше он почти десять минут простоял под холодным душем, в надежде, что тот сможет заглушить позывы, терзающие его с самого утра. После ночи, за которую он не сомкнул глаз, вопреки тяжелой истоме, обрушившейся на тело. Девчонка все еще спала. Солнце давно перешагнуло зенит, ленивым бледным диском прокатившись по небу. Сасори знал это, потому что почти все утро провел, пялясь в окно. Его нервные окончания искрились. Все то, что до сих пор удерживало их, подавляло излишнюю восприимчивость, разрушилось прошлой ночью. Теперь он бесконечно чувствовал, ощущал, осязал, впитывал краски, запахи и звуки, казавшиеся хаотичной мешаниной разноцветных кусков фольги, выстрелившей из детской хлопушки прямо ему в лицо. Это было… пугающе и завораживающе одновременно. Было больно и хорошо. Похоже на рождение, наверное, если бы он запомнил первый миг, когда легкие раскрылись вместе с криком. И было бы проще, если бы его сознание оставалось не оформившимся и спутанным, как у младенца. Но он вынужден был все осознавать. И эта ночь — о! — э т а ночь была не из легких. Горячее размеренное дыхание. Бледное лицо, обрамленное шелком волос цвета летнего неба на рассвете, такое спокойное и умиротворенное, неподвижное, будто у фарфоровой куклы. Вот только воспринимать ее как куклу не получалось. К кукле он бы не испытывал такого чудовищного, застилающего разум влечения. Дейдара, пока не научился держать язык — все свои чертовы языки — за зубами, как-то позволил себе предположить, что Сасори спит со своими марионетками. Это было достаточно оскорбительно — попытка маленького зарвавшегося щенка его уколоть — и абсурдно. Куклы были искусством. Оружием. Всем, чем угодно, но не объектами удовлетворения низменных потребностей. Которых у него попросту не было. Похоть только мешала, отравляла разум, наряду со всеми остальными бесполезными человеческими эмоциями. Разумеется, он избавился и от нее тоже.        И вот теперь он стоит под душем, борясь с жаром, разливающимся по телу, как жалкий отвергнутый юнец. Он мог бы взять ее силой, но это бы только осложнило и без того напряженную ситуацию. Она бы не стерпела. И ему пришлось бы ее убить. Сасори планировал покинуть селение тихо и незаметно, внезапная стычка не принесла бы никакой пользы. И потом, сексуальные утехи с неподвижными телами не его профиль. Сексуальные утехи вообще не его профиль, если быть до конца честным с собой — по крайней мере, не были, до сегодняшнего дня.        Существовал лишь один безопасный способ решения проблемы. Унизительный и жалкий способ, но одновременно такой простой и до одури манящий. Возможно, он придает этому слишком большое значение. Даже Дейдара, должно быть, не терзает себя муками рефлексии, после того как рты на его руках… Нет. Он не будет думать о Дейдаре в такой момент. Это было просто. Стоило ненадолго отпустить сознание, и перед глазами моментально всплывал другой отчетливый образ. Затуманенные зеленые глаза. Влажные губы. Горячие бедра по обе стороны от его ребер. Шелк волос на его плечах. Да, вот так. ***       Когда Сакура открыла глаза, солнце уже клонилось к закату. Его лучи вычерчивали розовые квадраты на полу комнаты. Отчего-то было нестерпимо жарко, влажные волосы неприятно липли к затылку. Сакура медленно села и огляделась, силясь сложить в одну картину разрозненные события прошлой ночи. Сасори рядом не было.        Ей потребовалось несколько минут, чтобы окончательно прийти в себя и спустить ноги с кровати. В нос ударил знакомый запах целебного отвара. Кажется, ее опять отпаивали во сне.       Скрипнула входная дверь. Кукольник коротко кивнул в знак приветствия, сгрузил на пол какие-то свертки и подошел к окну, принявшись напряженно разглядывать гостиничный двор. Сакуре вдруг стало неловко. К щекам прилила кровь, события прошедшей ночи всплыли в голове с поразительной ясностью. Впрочем, их ночевка в одной кровати, кажется, подействовала так только на нее. Разглядеть на застывшем лице Сасори хоть намек на переживания было невозможно.        — Техника сработала? — выдавила она единственно важный вопрос.       — В полном объеме. Ты и правда хороший ирьенин.       Что ж, по крайней мере одной проблемой стало меньше. Сакура как могла аккуратно приняла стоячее положение и беспомощно огляделась, раздумывая, что ей делать дальше. Умывание холодной водой сейчас бы точно не повредило. Она двинулась в сторону ванной, но на полпути кукольник перехватил ее запястье и, прищурившись, заглянул ей в лицо. Сакура вздрогнула.       — Это живое тело очень… чувствительное, — ровным голосом произнес Сасори.       Ну и что ей делать с этой информацией? В его тоне как будто бы промелькнули обвинительные нотки, но эти намеки были выше ее понимания. К щекам куноичи снова подкрался предательский румянец. Она не знала, куда деть глаза и вторую руку, показавшуюся внезапно слишком неуклюже болтающейся вдоль тела. Сакура не заметила, как кукловод отпустил ее запястье, так и осталась стоять, сжимая в побелевших пальцах край подола, пока внезапно ввалившийся без стука Дейдара не вывел ее из оцепенения звонким голосом.       — На улице полно шиноби, — радостно возвестил подрывник. — Понятия не имею, по чью душу они выползли на белый свет.       — Я тоже, — хмуро отозвался Сасори. — Но для нас это может стать проблемой. Планы меняются, мы уберемся отсюда сегодня. Собирайте вещи.       Собирать Сакуре было особенно нечего, и она принялась возиться с медицинской сумкой, создавая хотя бы видимость деятельности. Уже через полчаса они, подняв воротники, переулками пробирались к городским воротам. Сакура уныло плелась следом за нукенинами, стараясь по возможности не высовываться из-за их спин. Сасори шел чуть впереди, выбирая направление. Он вел их узкими пустыми улицами, где ничьи следы еще не успели потревожить тонкое снежное покрывало.       — Стойте, — тихо сказал Дейдара, и его внезапный приказ заставил Сакуру вздрогнуть.       Она налетела на Сасори, который замер как вкопанный, и только подивилась, что тот беспрекословно послушался подрывника. Нукенины, в свою очередь, казалось, переговаривались без слов. Кукловод вопросительно взглянул на Дейдару, и тот в полной тишине поднял руки, показывая восемь пальцев. Они отступили к стене — Сасори пришлось утянуть за собой замешкавшуюся куноичи. Он выставил руку прямо перед ней, пресекая всякие попытки двинуться. Едва они скрылись в темноте переулка, по улице, к которой он примыкал, неторопливо прошествовало восемь шиноби. Только когда они скрылись за поворотом, кукольник опустил руку, позволяя Сакуре расслабиться. До выхода из города они добрались без приключений. Перспектива снова тащиться через лес ее совсем не радовала, однако, обещание Сасори согревало душу. Внезапное бегство было ей только на руку.        Уже через пару часов стены города и неприветливые скалы остались позади. Только черные стволы сосен на фоне слабо мерцающего снега и такого же тусклого белесого неба. Сакура вдруг споткнулась обо что-то, и ход ее мыслей прервался. Она подняла глаза и растерянно уставилась на кукловода, застывшего прямо перед ней. По его лодыжкам поднимались тугие зеленоватые побеги, выросшие прямо из земли. Побеги? При такой-то погоде? Удивилась она задним числом, скорее почувствовала, что что-то в сложившейся картине мире не так.       — Поднимите ваши протекторы над головой! — раздался низкий командный голос.       Совсем как в Стране реки, только теперь Сасори не спешил представляться уличным артистом. Он вообще никуда не спешил, просто стоял, пустым взглядам вперившись в частокол деревьев. Сакуре вдруг тоже стало все равно. Она лениво изучала поросшую мхом кору, пока сосновый силуэт не смазался и не превратился в человеческий. Пока хвойная лапа не упала темной рваной челкой на бледный лоб и глаза, светящиеся алым заревом шарингана.       Имя беззвучно слетело с губ, Сакура попыталась сделать шаг, но ноги будто приросли к снежному ковру. Алые глаза смотрели сквозь нее, и она никак не могла уловить их выражение. Безразличие внезапно сменилось липким страхом, ледяным комком застрявшим где-то в груди. Куноичи снова дернулась в бесплодной попытке сдвинуться с места и услышала треск рвущейся травы, однако побеги все так же плотно оплетали ее ноги. Сакура огляделась и замерла, заметив, как марионетка Сасори, возникшая будто из ниоткуда, угрожающе двинулась на Саске. Сам кукловод все так же оставался на месте, только пальцы на левой руке беспокойно шевелились. Мгновение — и алые глаза сощурились, заставив их замереть. Марионетка застыла как вкопанная, резко опустив руки. Сакура перевела взгляд на бывшего товарища по команде, и ее сердце болезненно сжалось. Темные, небрежно остриженные пряди закрывают лоб, взгляд, сосредоточенный, но одновременно с тем какой-то потусторонний, пытливо блуждает, как бы оценивая расстановку сил. Он казался моложе, чем должен был быть после стольких лет, но лицо его уже тронула печать какой-то невообразимой тяжести. Таким она запомнила его — и такого Саске бережно хранила в сердце. Сакуру не покидало ощущение дежа вю, будто все это уже происходило когда-то, но всякий раз воспоминания ускользали из ее рассеянного сознания. Саске замер и не пытался напасть, будто выжидал, что кто-нибудь из них сделает первый шаг. Но ведь они даже не могли двинуться с места! Какая-то беспокойная мысль не давала Сакуре покоя, но она никак не могла сосредоточиться и ухватится за нее.       — Давай же, Сакура, — пробормотала она, но с побледневших губ не слетело ни звука.       «А ну проваливай из моей головы!»       Сакура вздрогнула и широко распахнула глаза. Этот голос она узнавала и не узнавала одновременно. В детстве она слышала его десятки раз, но это было так давно, что смазалось и исказилось в памяти, будто угольный набросок, по которому провели ладонью. Но, тем не менее, она слышала эти слова. И слышала так отчетливо, будто их произнесли вслух, хотя тишину леса по-прежнему ничего не тревожило.       «Я сказала, убирайся! Клянусь, если ты не исчезнешь прямо сейчас, я отправлю тебя прямиком в ад!»       Непослушные руки с трудом поднялись и сжали голову, которая вдруг сделалась тяжелой и тесной. Пульсирующая боль отдавалась в висках. Сакура уже чувствовала это на турнире во время экзамена на Чунина. Тогда она пыталась выкинуть Ино из своей головы, но кого вытесняет теперь?       «А ну… пошел… вон!»       В голове вдруг что-то щелкнуло, и голос внутренней Сакуры отошел на второй план. Кусочки паззла сложились в единую картинку. Происходящее не просто казалось ей знакомым, она действительно видела все это раньше. Саске был будто скопирован с образа, который она помнила. В нем причудливо переплетались черты ее товарища по команде номер семь, тяжелый взгляд того человека, которого она пыталась остановить у конохских ворот, и ее собственные представления о том, каким он стал спустя все эти годы. Да и все остальное было выдрано и склеено заново из ее воспоминаний: приказ поднять протекторы, техника с использованием лиан, растущих из земли, которую когда показывала им и команде номер восемь Юхи Куренай. Осознание этого помогло стряхнуть последние крохи оцепенения, мешавшие ясно мыслить и заливающие сознание густым киселем безразличия. Сакура подняла руки и сложила печать.       — Кай!       Пелена гендзюцу больше не скрывала молодого шиноби с незнакомым знаком на протекторе. Сакура обернулась было к Сасори, но мельком брошенного взгляда хватило, чтобы понять, что действовать придется в одиночку. Куноичи выхватила кунай из поясной сумки и тут же почувствовала холодное лезвие, прижатое к собственной шее. Ловкие пальцы коснулись нескольких точек на ее затылке, и Сакура провалилась в темноту. ***       Через узкое зарешеченное отверстие под самым потолком пробивались розоватые лучи предзакатного солнца, освещая сиротливо ютившиеся на прикроватной тумбочке плошку с рисом и стакан воды. Массивная дверь без замка и ручки была плотно закрыта и не оставляла ни единой надежды на побег — Сакура проверила каждый зазор, пробовала кричать и колотить руками по металлической поверхности, но все без толку. С того момента, как она очнулась, солнце успело прокатиться от востока к западу, и теперь почти совсем скрылось за громадами неприветливых скал. Куноичи сидела на незастеленной кровати, подтянув колени к подбородку и пытливо изучая трещины в стене напротив, когда дверь неожиданно распахнулась, являя высокого и широкоплечего шиноби все с тем же незнакомым знаком на протекторе, похожим на звезду с шестью лучами.       — Пошли, — только и сказал он, сурово оглядев Сакуру с головы до ног.       Дважды просить не пришлось. Сакура вскочила с постели и едва ли не рысью поспешила за своим провожатым, размах шагов которого был по крайней мер в два раза шире ее собственного.       — Куда мы идем? — хватая ртом воздух, спросила она.       Шиноби не ответил, и Сакура оставила попытки наладить контакт. Вместо этого она принялась изучать обстановку и отсчитывать расстояние, которое они успели преодолеть. Помещение, в котором они находились, было поистине огромным. Их путь длился не меньше пяти минут, а коридор не свернул ни разу. Стены и пол были обшиты листами железа, так что каждый шаг отдавался гулким эхом. Иногда им навстречу попадались другие шиноби, но ее конвоир не проявлял ни малейших признаков внимания. Наконец, он замер перед запертой дверью и отступил в сторону, как бы пропуская Сакуру вперед. Куноичи недоуменно моргнула, но дверь, казавшаяся такой же неприступной, как и дверь ее камеры, внезапно распахнулась, явив небольшой кабинет с железным стулом, шиноби грозного вида и одиноко раскачивающейся лампочкой под потолком. Сакура почувствовала неприятный тычок в спину и по инерции шагнула в комнату. Дверь с неприятным лязгом захлопнулась за ее спиной. Шиноби кивнул Сакуре на стул, стоящий точно по центру комнаты, и куноичи села, опасливо оглянувшись. Только тут она заметила еще одного человека, сидевшего за письменным столом у самой двери.        — Назови свое имя, страну и скрытую деревню!       Сакура вздрогнула и обернулась к шиноби, оказавшемуся у нее за спиной.       — Харуно Сакура, Страна огня, Скрытый лист, — отчеканила она. — Кто вы такие? Где я?       — Вопросы здесь задаю я, — прогремел шиноби, и Сакура снова вздрогнула, такой неожиданной силой был наполнен этот голос.       — Что ты делала в Стране снега?       — Я… — Сакура замялась, гадая, что на этот вопрос ответил Сасори, если его уже успели допросить.       — Не хочет отвечать, — елейным голосом произнес шиноби. — Йори, занеси в протокол.       Молодой человек, сидевший за столом, послушно кивнул и склонился над свитком.       — Послушайте, — затараторила Сакура, тряхнув головой. — Я не сделала ничего плохого. Кто вы такие? И почему держите меня здесь?       — Мы подали запрос в Лист и ждем делегатов для подтверждения твоей личности, — нехотя ответил тот шиноби, что допрашивал ее.       Сердце Сакуры бешено забилось. Лист? Делегаты? Неужели она, наконец, увидит кого-то из своей родной деревни? Но вдруг тень сомнения промелькнула на ее лице.       — Постойте, но как вы узнали мое имя? Ведь я произнесла его только несколько минут назад.       — С кем ты путешествовала? — вопросом на вопрос ответил шиноби.       — Я… меня удерживали силой. Они захватили меня в Суне. Я не знаю их имен, — соврала Сакура, подспудно удивившись этой лжи. Но слова слетели с языка прежде, чем она успела их обдумать.       — Твои похитители во всем сознались, — произнес шиноби, криво ухмыльнувшись. — Преступники S-класса, объявленные в международный розыск! Тебе повезло, что вы попались в нашу ловушку. Утром их ждет казнь.       Ее пальцы судорожно сжались на коленях. Выходит, Сасори во всем сознался? Но почему он выгородил ее, а не потянул за собой? Неужели так закончится их путь? Сакура возвратится домой, а Сасори с Дейдарой казнят, как и полагается поступать с нукенинами. Совсем скоро она увидит родных и близких, почувствует прохладу больничных коридоров и запах целебных трав, прогуляется по знакомым улицам, наверняка заглянет в цветочный магазин Яманака и библиотеку. А что же осталось ее… напарникам?       — Имей в виду, если ты не та, за кого себя выдаешь, то и ты умрешь вместе с ними, — рявкнул шиноби, вырывая ее из паутины собственным мыслей.       Но Сакура только покачала головой и уставилась в стену, старательно смаргивая так некстати выступившую на глазах влагу. ***       — А что, если они все-таки придут за ней?       — Кто придет?       — Джинчуурики и остальные. Она ведь разболтает им все, что узнала.       — А что она узнала?       — Про ваше новое тело, например.       — Помолчи, я пытаюсь придумать, как нам отсюда выбраться.       Возможная утечка информации интересовала Сасори меньше всего. Вряд ли шиноби Листа будут гоняться за ними по всему континенту, когда их первичная задача уберечь джинчуурики от Пейна. Зато тот факт, что они глупейшим образом угодили в ловушку Страны снега, расценивался им как сокрушительный удар по самолюбию. А ведь вполне могло оказаться, что кто-то из информаторов его сдал. Сложил два и два и решил рискнуть жизнью ради благополучия деревни. Не будь он во власти человеческих эмоций и потребностей, то был бы более осторожным. И уж точно не пропустил бы шиноби с гендзюцу и еще пару-тройку его напарников в придачу. Теперь ситуация складывалась явно не в их пользу. Свиток с Алой тайной пылился в одной из комнат этого лабиринта, и весь арсенал Сасори составляло только его собственное живое тело. Нукенин досадливо поморщился и сжал руку в кулак.       — А что тут думать?       Дейдара поднялся, провел ладонью по стене с решетчатым окном и ударил по ней костяшками пальцев. Стена отозвалась гулким стуком.       — Могли бы бумагой обернуть, — насмешливо прокомментировал он. — Тонкая, взорвать — раз плюнуть.       — Можно подумать, у тебя есть чем.       — А вот и есть.       Сасори посмотрел на напарника, чуть склонив голову. В его взгляде читалось снисхождение, смешанное с жалостью. Однако выражение его лица тут же сменилось, когда Дейдара принялся перекатывать в пальцах небольшой серый шарик.       — Откуда это у тебя?       Дейдара хмыкнул.       — Кое-какие тупоголовые шиноби отобрали мою сумку уже после того, как я успел сунуть в нее руку, — торжественно возвестил он и ловкими движениями придал глиняному шарику форму птички. — Ну, так я взрываю?       — Стой! Не эту стену. Вон ту, — Сасори указал на дверь.       — Да вы никак рехнулись, данна, — скептически возразил Дейдара. — Надо уносить ноги, пока им не взбрело в голову устроить очередной допрос.       — Мой свиток с марионетками остался внутри.       Дейдара закатил глаза.       — Оно и к лучшему! Вашим скворечникам самое место на пыльных полках. Может, попробуете себя, наконец, в настоящем искусстве?       Сасори мягко улыбнулся, поднялся с пола и подошел к Дейдаре почти вплотную. Подрывник нахмурился и отступил на шаг, но уперся спиной в стену. Руки Сасори неуловимым движением вспорхнули, замерев на шее Дейдары, и сомкнулись вокруг нее железным кольцом. Подрывник захрипел, стиснул зубы и вцепился в запястья напарника, пытаясь разжать стальную хватку или хотя бы расцарапать посильнее.       — Еще раз я услышу что-то подобное в адрес моих произведений, выпотрошу тебя и поставлю как чучело в мастерской. Тебе ясно?       Дейдара не ответил, только глубже впился ногтями в бледную кожу.       — Я спросил, тебя ясно? — Сасори сильнее сжал пальцы, но через секунду чуть ослабил хватку, позволяя подрывнику глотнуть воздуха и ответить.       — Ясно! Отпустите уже!       Сасори еще раз улыбнулся и отпустил шею напарника. Тот тут же сполз по стене, откашливаясь и потирая оставленные чужими пальцами следы.       — Псих! — прохрипел он в спину Сасори, пока тот простукивал стену возле железной двери.       — Меньше болтай — больше делай, — невозмутимо отозвался кукольник.       Дейдара поднялся и, пошатываясь, приблизился к месту, обозначенному Сасори. Он заново слепил небольшую серую птицу, аккуратно пристроил ее на стене и сложил печать. ***       — Сакура-чан!       Куноичи еще издали заметила оранжевый вихрь, стремительно приближавшийся к ним из другого конца безупречно прямого коридора, но шок от услышанного и переживания последних недель явно притупили эмоции и замедлили реакцию. Она даже не сразу догадалась обнять Наруто в ответ, когда он под настороженными взглядами конвоиров сгреб ее в крепкие объятия. Его пламенная речь долетала обрывками, на Сакуру вдруг навалилась смертельная усталость.       — Я знал… найдем тебя живой… вверх дном всю Страну ветра… ни за что не бросили тебя… искали повсюду…       Сакура прикрыла глаза и уткнулась носом в плечо друга. Безумно хотелось выбраться из этих серых лабиринтов и отправиться, наконец, домой. Им пришлось задержаться, улаживая некоторые формальности, но когда двое сопровождающих шиноби вывели их на улицу, Сакура едва не рухнула на снег от того, каким чистым и свежим показался воздух. Здание снаружи выглядело еще больше, чем изнутри. Железные стены тянулись в обе стороны на добрые несколько сотен метров. Кажется, их доставили в какую-то другую деревню. Эту громадину было сложно не заметить. Сакура в последний раз бросила взгляд на мрачное сооружение и зашагала прочь, ведомая Наруто. Но не успели они сделать и пары шагов, как морозный воздух дрогнул от прогремевшего взрыва. Довольно далеко от них, почти в самом конце стены теперь зияла дыра, обугленные края которой заворачивались блестящими на солнце зубцами, будто крышка вскрытой консервной банки. Наруто дернулся и весь подобрался. Он уже готов был броситься к эпицентру, но Сакура схватила его за рукав и развернула к себе.       — Не надо, прошу тебя, — тихо произнесла она.       — Но, Сакура-чан…       — Наруто! Пожалуйста. Я устала и хочу домой. Прошу тебя, не вмешивайся в это.       Она скользнула руками под его расстегнутый плащ и отчаянно прижалась всем телом, комкая в напряженных пальцах ткань куртки. Наруто растерянно моргнул, но послушался. Он обнял ее за плечи и замер, чувствуя, как расслабляются натянутые как струна мышцы под его ладонями. Сакура глубоко вздохнула и проводила взглядом огромного глиняного орла, вынырнувшего из дыры и серой тенью промелькнувшего над верхушками сосен.