Необратимость

      На следующий день он дал ей ответ. Всего один, прежде чем снова заявил, что она ему наскучила. Имя какого-то чиновника из Суны и адрес хранилища, где, по словам Сасори, разведка Конохи может найти себе любопытное чтиво. И все. Эти сведения можно было вписать в пробел между двух строк в листке Тсунаде, заполненном вопросами. Некоторые из них были вполне конкретными, другие по-школьному обтекаемо побуждали отвечающего развить мысль. Их были десятки. Исписанные страницы, половина слов в которых звучала для Сакуры полнейшей бессмыслицей.       — Этого мало! — выпалила она, борясь с желанием ударить по разделяющей их перегородке.       Она снова разговаривала с его спиной. Сгорбленный силуэт остался безучастным к ее вспышке гнева.       — Это очень важные сведения. Я и не думал, что ты оценишь. Но, полагаю, те, кто заточил нас здесь, обладают лучшими способностями к аналитике. Иначе нам обоим крышка.       Сакура пропустила обидную подколку мимо ушей.       — Мне недвусмысленно дали понять, что не собираются держать тебя здесь вечно. Если ты не окажешься полезным, тебя казнят!       И, вероятно, ее вместе с ним. Сакура оставила эту мысль при себе. Вряд ли ее судьба способна была затронуть чувства этого невыносимого куска дерева, по недоразумению превратившегося в человека. Сасори протяжно вздохнул. Сакура готова была поклясться, что он репетировал этот вздох в одиночестве.       — Повторяю в последний раз, и, предупреждаю, если ты и впредь будешь настолько твердолобой, мне придется отказаться от наших встреч. Просто передай им имя. Это лишь затравка.       Что он только что?.. Отказаться от их встреч? Ему придется? Будто это ей нужно было больше всего! Будто она приходит сюда ради своего удовольствия! Сакура выдохнула сквозь сжатые зубы и с трудом удержалась от того, чтобы отвесить пинок входной двери.       Справиться со злостью удалось не сразу. Уже приближаясь к своей камере она подумала о том, что впервые за много дней ощутила что-то, кроме страха. Эмоцию достаточно сильную, чтобы пробить пелену безразличия. Ей захотелось бороться. А осознание того, кто именно заставил ее что-то почувствовать, только распаляло гнев. Было бы абсурдно полагать, что именно этого он и добивался. Он не мог быть настолько… осведомленным о человеческих эмоциях. Конечно, нет. Он просто был собой. Пришлось в очередной раз напомнить себе, что он просто кукла, в которую она вдохнула душу, вопреки законам логики и природы. Он обязан ей жизнью, и Сакура заставит его расплатиться.       Тсунаде уже ее ждала.       — Если это блеф, то я больше не стану выставлять себя посмешищем и терпеть его игры, — пробормотала она, пробежав глазами по обрывку бумаги, на котором Сакура записала имя.       Но что-то в ее лице неуловимо изменилось. Пятая вся подобралась, будто гончая, напавшая на след.       — Это действительно важно? — осторожно уточнила Сакура.       — Этот человек — один из начальников разведывательного штаба Суны. Мы тесно сотрудничали во время… впрочем, об этом тебе знать не обязательно. Если он дискредитирован, то нам придется развернуть масштабное расследование и в срочном порядке прекратить любые контакты до выяснения обстоятельств. Это может стать серьезной проблемой.       — Но раз теперь мы осведомлены, то сможем составить новый план, ведь так?       Сакура осеклась. Больше не было никаких «мы», и Тсунаде не могла не заметить ее оговорку. Но Пятая тактично промолчала.       — Если это действительно правда, то эта информация нам очень поможет. Надеюсь, это не единственное, о чем Акасуна мог сообщить.       — Он бы не стал разыгрывать свой главный козырь так просто, — уверенно отозвалась Сакура.       — Тем лучше для него. Что ж, мне пора приниматься за работу. Ты… хорошо справляешься.       — Я буду стараться, — тихо пробормотала Сакура в ее удаляющуюся спину.

***

      — Мне кое-что нужно, — объявил Сасори, едва она переступила порог его камеры на следующий день. — Еще бумаги и что-нибудь, чем можно писать. Я больше не намерен использовать свои пальцы вместо перьев. Это оскорбительно.       Он выглядел более воодушевленным, чем обычно. Мерил шагами свою половину пространства и двигался свободнее, чем пару дней назад. Видимо, раны начали заживать.       — Не думаю, что мне позволят что-либо тебе передать, — с сомнением отозвалась Сакура, усаживаясь на расстоянии вытянутой руки от щита. Место, к которому она начала привыкать.       — Не думай. У тебя плохо получается. Просто попроси, чтобы один из этих уродцев в нелепой маске принес то, что мне нужно, вместе с едой.       — Зачем вообще тебе бумага? Собираешься писать дневник? — уточнила Сакура, в очередной раз проигнорировав попытку ее уколоть.       — Собираюсь поработать над чертежами. Я и так трачу слишком много времени впустую.       — Ты всерьез думаешь, что они тебе пригодятся?       — Я намереваюсь покинуть это место. Здесь скучно и совершенно невозможно найти подходящие материалы. Разве ты не обещала мне свободу в обмен на информацию?       Сакура промолчала, уткнувшись взглядом в разложенные на коленях листы.       — Пока что ты не сообщил ничего такого, что могло бы тебя реабилитировать.       — Ты передала им имя?       — Разумеется.       — Они поняли, что именно попало к ним в руки?       Он замер напротив и теперь смотрел на нее сверху вниз, скрестив руки на груди.       — Я не знаю, — раздраженно буркнула Сакура. — Тсунаде выглядела заинтересованной.       — Пятая лично выслушивает твои отчеты? Любопытно. Видимо, ты более ценный ресурс, чем я предполагал.       — Я ее ученица.       — Мило. Похоже, учитель из нее так себе.       — Раз уж ты такой разговорчивый сегодня, давай приступим к делу! Дай мне что-нибудь еще.       Сасори опустился на пол — сама покорность — но ее ликование оказалось преждевременным.       — Я ничего не скажу, пока не получу бумагу. Услуга за услугу, справедливый обмен.       — Ты не оказываешь мне услуг! — рыкнула Сакура, не сдержавшись. — Ты спасаешь свою задницу от казни! Сколько раз мне еще нужно это повторить?       Она не заметила, как подалась вперед, почти уткнувшись носом в перегородку. От резкого движения прядь волос выскользнула из-за уха и пристала ко рту, Сакура поспешно смахнула ее порывистым жестом.       — Твои волосы отросли.       От перемены темы Сакура на секунду опешила. Нервно собрала волосы и перекинула их за спину.       — Не было времени следить за прической. Я не носила такой длины с тех пор как мне было двенадцать, — зачем-то добавила она, мысленно отругав себя за излишнюю откровенность.       — Так лучше. Красиво обрамляет лицо.       Сакура прикрыла глаза и поклялась, что если он скажет хоть слово насчет ее лба, она что-нибудь сломает. Ударит стену, в конце концов. Ей давно пора было выплеснуть энергию. Но Сасори промолчал, продолжая просто разглядывать ее сквозь подрагивающую пелену щита, невозмутимо и почти невинно. От этого взгляда ей захотелось прикрыться.       — Если ты не собираешься отвечать на мои вопросы, тогда мне нечего здесь делать. Я пошла.       — Разве ты не находишь наши встречи более интересными, чем подсчитывание трещин в потолке?       — Не нахожу. Я делаю это только потому, что мне приказали.       — Вот как… очень жаль. Я думал, что мы могли бы поговорить о чем-нибудь другом.       Если бы она не провела с ним бок о бок столько времени, то решила бы, что за ночь одного пленника подменили на другого. Но Сакура была знакома с переменами в его настроении. Кукловод забавлялся. В своей манере, не считаясь с чувствами тех, кому не посчастливилось его развлекать. Она без труда распознала откровенную манипуляцию, но все же осталась сидеть на месте, заглотив его приманку. В конце концов, в собственной камере у нее и вправду не было дел поинтереснее.       — О чем, например?       — Ты и правда не знаешь, почему мы осели в Стране луны?       — Не имею ни малейшего представления.       — Я так и думал. А вот твои соратники, похоже, более осведомлены.       Сакура вспомнила, как сенсей дал ей подсказку, когда она сама еще не знала, куда направится. Вот только разгадать эту загадку у нее не получилось до сих пор.       — Вы надеялись спрятаться. Остров, не входящий в коалицию скрытых деревень. Не располагающий шиноби. В этом все дело?       — Отчасти. Затеряться в поселении, куда не проникла сеть информаторов, действительно было бы проще всего. Но есть кое-что еще.       — И что же?       — Подумай. Ответ заключен в вопросе. Быть может, если ты найдешь разгадку, я признаю, что ты не совсем уж безнадежна. Мне будет приятно.       — Ну хватит! Ты просто тянешь время. Я ухожу.       Сакура резко поднялась на ноги и развернулась к нему спиной. Не только он один способен проворачивать этот трюк. Между ее стуком в дверь и звуком отпираемого замка он снова подал голос.       — Если не выполнишь мою просьбу, можешь завтра не приходить.       Сакура не стала уточнять, какую именно просьбу он имел в виду. И тактично не упомянула, что вообще-то не далее как пару дней назад он утверждал, что никогда ни о чем не просит. Она решила приберечь эту подколку для более подходящего случая. Маленькие орудия из слов, которые она прилежно будет собирать и хранить при себе, чтобы использовать в нужный момент.       Той ночью она почти не спала, бесконечно прокручивая в голове все, что узнала в промежутке между возвращением из плена и своим новым заточением. Ответ заключен в вопросе. Что-то, связанное с луной? Это не имело смысла. Сакура вспомнила детскую легенду, на которую указал ей Какаши. Сказку про богиню Кролика, которая способна была подчинять своей воле через лунный свет. Не может быть, чтобы Сасори действительно в это верил. И как это могло быть связано с шиноби и Акацки? Ничего не складывалось. Да и ближайшем будущем у нее были дела поважнее. Тсунаде обещала предоставить бумагу и письменные принадлежности на следующий же день, даже не став спорить. Она выглядела озабоченной чем-то посторонним, чем-то, что находилось далеко за пределами камеры и Сакуры никак не касалось. Оставалось надеяться, что брошенная Сасори подачка действительно принесла плоды. Отчего-то ей было невыносимо даже думать о том, что он мог солгать. Это бы разрушило и без того хрупкое представление о нем, которое Сакура соорудила в своей голове. Он не в ладах с Акацки. Он пытался держаться от них как можно дальше. Он мог бы помочь победить их, если бы захотел. И он может сделать ей такое одолжение, потому что она вернула ему жизнь, от которой он не спешил избавляться.       Сакура невесело усмехнулась и повернулась на тонком матрасе, уткнувшись лбом в прохладную стену. Даже для ее идиллических фантазий это было слишком.       Утром она забрала волосы в пучок и скрепила их полоской ткани, которую оторвала от края чего-то, что когда-то могло называться простыней. Ее маленькая протестная акция в первое время осталась без внимания — когда она вошла в камеру, Сасори что-то сосредоточенно писал, устроившись на полу у противоположной стены и используя поднос в качестве планшетки. Он сидел так далеко, что плоды его трудов не были ей видны даже с высоты собственного роста.       — Ну вот, они принесли бумагу, — пробубнила Сакура вместо приветствия, когда демонстративное игнорирование ее присутствия слишком уж затянулось. — Услуга за услугу.       — Имена приближенных Акацки в советах шиноби, — невозмутимо отозвался он, не отрываясь от своего занятия. — Асаме Тидори из Камня…       — Подожди, что? У Акацки есть шпионы среди старейшин деревень?!       — Разумеется. Как по-твоему небольшой группе людей столько времени удавалось обставлять коалицию нескольких стран? Они всегда на шаг впереди только потому, что знают о планах тех, кто за ними охотится. Деньги на содержание убежищ тоже не берутся из воздуха, частные заказы не приносят такую прибыль, как решение проблем высокопоставленных чиновников, которые не хотят марать руки.       Сасори нахмурился, изображая на лице максимально доступную ему степень растерянности.       — Ты и в самом деле удивлена? Это ведь лежит на поверхности. Акацки давно бы были повержены, если бы их существование не было выгодно кому-то из коалиции.       — Это невозможно, — пробормотала Сакура, опускаясь на пол. — Кто-нибудь бы заметил. Не может быть, чтобы все наши союзники были предателями.       — Не все, конечно. Обычно достаточно одного информатора в ключевом узле сети. Хорошо, когда это кто-нибудь влиятельный и власть имущий, но хватит и того, кто бы просто умел слушать и был незаметным. Секретари, мелкие клерки, обслуга. На моей памяти Акацки всегда действовали очень тонко.       Сакура молча уставилась в пол, переваривая полученную информацию. Ее мир пошатнулся в очередной раз, а Сасори выглядел так, будто был искренне озадачен ее неведением. Он существовал в реальности, где сильные мира переставляли армии, как пешки, легко размениваясь чужими жизнями. Где преступники были всего лишь очередным методом достижения политических целей. Где война была стратегической игрой.       — В Листе тоже есть шпионы? — выдавила она, без всякого желания слышать ответ.       — Когда я проверял в последний раз, действующих информаторов не было. Возможно, я располагал не всеми данными.       — Тебе бы этого хотелось? — зло пробормотала Сакура. — Чтобы кто-нибудь из союзников Акацки внезапно вылез на свет и вытащил тебя отсюда?       — Меньше всего я хочу, чтобы лидер узнал о том, что я нахожусь в Конохе. Я не без труда убедил их в собственной гибели и не намерен раскрывать этот обман. Строго говоря, мое нахождение поблизости Девятихвостого не играет на руку и вам тоже. Я стану лишь еще одним весомым доводом в пользу атаки деревни.       — Значит, проще было бы тебя убить.       — И не получить значительный перевес в разведке? Стратег из тебя и в самом деле неважный.       — Это не игра! — вспылила Сакура. — Люди могут погибнуть!       — Если действительно хочешь кому-то помочь, делай, что можешь. И не повышай на меня голос, я этого не приемлю. Тебе все еще нужны имена? Я бы хотел вернуться к работе.       Сакура глубоко вдохнула, проглатывая гнев. Он был прав, в очередной раз, и пусть он по-прежнему вероломно топтал ее идеалы, все, что она могла предпринять — продолжать прилежно выполнять порученное задание. Если существовал даже крохотный шанс того, что вытянутая информация поможет избавиться от Акацки, она будет делать то, чего от нее требуют, наплевав, как тяжело это порой дается.       Она разгладила лист на коленях и подняла взгляд в немом вопросе.       Тем вечером Тсунаде не пришла. Сакура изнывала от нетерпения в желании выложить ей список имен, от которого, как ей казалось, зависело все. Она даже решилась заговорить с рукой, протянувшей в камеру поднос со скудным ужином, но попытка оказалась бесплодной. Оставалось надеяться, что за пределами тюрьмы не случилось ничего, что свело бы все ее усилия на нет. Неведение буквально убивало.       На следующий день она едва дождалась конвоира, сопроводившего ее к камере Сасори.       — Тсунаде осталась довольна? — спросил он, не отрываясь от чертежей, которые начинали выводить Сакуру из себя одним своим наличием.       — Она не пришла. Видимо, что-то случилось.       — Это плохо.       Сасори нахмурился, будто и в самом деле был озабочен таким поворотом событий. Вот только причина, по которой это его взволновало, явно отличалась от той, что беспокоила Сакуру.       — Давай продолжим. Она вернется.       — Я не могу планировать действия, не получая отклика. Многое может измениться. Пока будет достаточно того, что я уже сказал.       Сакура снова ощутила, как бьется в глухую стену.       — Козыри кончаются? — язвительно выплюнула она.       — А тебе бы этого хотелось? — невинно поинтересовался Сасори, возвращая ее собственную реплику. — Избавиться от меня и вернуться в каменный мешок, чтобы продолжить прозябать в неведении, пока твою судьбу решает кто-то на поверхности?       — Я собираюсь вернуться туда прямо сейчас. Все лучше, чем терпеть твои издевки.       — А я-то собирался предложить тебе другую тему для обсуждения.       — В самом деле? И какую же?       Сасори молча указал пальцем наверх, не меняя собственного положения у противоположной стены. Все еще слишком далеко, чтобы Сакура могла заглянуть в его записи.       — Ты убрала волосы. Я же говорил, что с распущенными тебе идет больше.       — Я здесь не для того, чтобы радовать твой взор, — огрызнулась она в попытках скрыть смущение. Перевод темы на ее внешность вновь выбил из колеи.       — Может быть, если бы ты это сделала, я бы сделал что-нибудь для тебя.       — Вот как? — ехидно отозвалась Сакура. — Я знаю, к чему ты клонишь. Я вижу твою дурацкую игру насквозь. Ты пытаешься проверить границы дозволенного, пытаешься понять, на что мы готовы ради твоих слов. Еще не придумал способа унизить меня поинтереснее?       — Я над этим работаю. А ты делаешь успехи. Начинаешь думать и анализировать. Впрочем, твои выводы все еще чересчур поспешны.       — Тогда вот тебе еще один мой вывод. Я больше не стану тебе потакать. И если ты продолжишь паясничать, я больше не буду пытаться спасти твою задницу. Пусть этим занимаются дознаватели.       Сасори усмехнулся и поднял раскрытые ладони в капитулирующем жесте. Сакура едва справилась с тем, чтобы сдержать удивление. Она не надеялась на успех. Напряжение, скопившееся за последние дни, просто выплеснулось из нее, как кипящая вода, переполнившая котел.       — Кажется, я коснулся чего-то очень личного. Приношу свои извинения. Видишь, я кое-что знаю о дипломатии и иду на уступки. Впрочем, позволь дать один совет, если хочешь одержать верх в переговорах, тебе не стоит демонстрировать эмоции так открыто.       — Это все, или будут еще какие-нибудь ценные сведения?       Сасори отложил свои бумаги и поднялся на ноги, принявшись расхаживать вдоль щита. Он протянул руку и почти коснулся подрагивающей пелены, заставив ту заволноваться и разрядиться всполохами энергии.       — Неплохой ход с этим охранным дзюцу. Они здорово подготовились.       Сакура моргнула, вновь не поспевая за переменой темы. Что-то удерживало ее на месте, не давало поступить наиболее разумным из всех способов — просто подняться на ноги и покинуть камеру. Если он не собирается сообщить ей ничего важного, то для нее нет смысла торчать здесь, пока ему не надоест. Она может пропустить приход Тсунаде. Но его размеренные шаги убаюкивали, будто качание маятника. Будили в ней глупое, опрометчивое любопытство. Желание узнать, что он предпримет дальше.       — Никогда такого раньше не видела, — пробормотала Сакура, сдаваясь.       — Вот как? Довольно странно, учитывая, что ты ирьенин.       — В каком смысле?       — Эта техника изначально зародилась как медицинская разработка. Использовалась для соблюдения карантина или проведения операций. Негативные потоки чакры нейтрализуются, разбиваясь о барьер, в то время как специалист может получить доступ к зараженной территории.       — Но это не имеет смысла, — озадаченно отозвалась Сакура. — Барьер блокирует вторжения с обеих сторон.       — О. Так ты не в курсе.       Сасори остановился напротив и опустился на колени, поймав ее взгляд.       — Войти можно, но выйти нельзя. Щит препятствует физическому проникновению только с одной стороны. Тот, кто находится на твоей половине, может применять ниндзютсу. Как, по-твоему, они меня достали?       Сакура обмерла. Перед глазами мгновенно возникла картина — сгорбленный силуэт, забившийся в угол, не способный защититься, открытый для любых атак. Впрочем, воображение наверняка сыграло с ней злую шутку. Такой, как он, не стал бы доставлять дознавателям подобного удовольствия. Наверняка он сидел точно так же, как сидит перед ней, бесстрастный и невозмутимый. Принимающий удары с холодным молчанием.       — Ты лжешь, — уцепилась она за последнюю попытку остаться на поверхности водоворота, в который ее утягивали собственные мысли.       — Проверь, — пожал плечами Сасори. — Можешь попробовать атаковать меня. Но имей в виду, я все запомню.       Сакура сглотнула, скользнув бессмысленным взглядом по сторонам.       — Физические объекты тоже? Я могу что-нибудь передать на ту сторону?       — Мне нравится ход твоих мыслей.       Все, что у нее было, это листы с вопросами Тсунаде. Она не позволит ему до них добраться, какой бы соблазнительной ни была возможность проверить его слова. Сакура раздумывала еще мгновение, прежде чем подняла руку и стянула обрывок ткани, удерживающий пучок на ее затылке. Копна волос рассыпалась по ее плечам, встретив одобрительную усмешку по ту сторону щита. Она поджала губы, но не позволила себе отвлекаться на бессмысленные комментарии. Да, он добился своего, но не обманул ее в ответном одолжении. Тсунаде не посчитала нужным раскрыть ей свойства барьера, и, кто знает, было ли это по забывчивости или определенному умыслу. Но теперь преимущество знания было на ее стороне.       Она скомкала ленту и бросила ее вперед, все еще опасаясь, что та просто ударится о щит и сгорит в потоках защитной энергии. Но полоска ткани пролетела сквозь барьер, только чтобы оказаться пойманной голубоватой нитью. Сасори слегка покачал ее в воздухе, будто взвешивая свою добычу, и медленно опустил ленту в ладонь.       Сакура ожидала чего-угодно, подколки, ехидного комментария или очередного нравоучения о том, что ей не следовало так опрометчиво поддаваться манипуляциям. Но он только сдержанно улыбнулся и прижал обрывок ткани к губам.