Так будет вечно

      Тот, кто создал новый мир – отрицал существование души. И тот, кто его создавал – думал, что разум победил. Но пока старый мир разрушался на моих глазах, я смотрел на него без страха и скорби, с чувством надменности, потому что ты была рядом со мной, а большего я не прошу.       Скоро на часах будет половина седьмого. И пока ты сладко спишь, не помня боли и страданий, не помня страха от каждого шороха, я спокоен. Потому что ты больше не боишься. Сквозь небольшую щель плотной шторы мне видно, как железяки ходят по улице, пытающиеся быть похожими на людей, как в воздухе проплывают военные дирижабли и как теперь устанавливается новый порядок. Терпеливо жду, когда длинная стрелка встанет на шесть, и тогда, натянув улыбку, я спущусь к тебе. Мои пальцы уже держали наготове связку ключей. Всего их четыре, но один давным-давно потерялся, и я не переживал об этом, потому что он бережёт нас от жестокости нового мира.       Первым ключом я открываю подвал и спускаюсь по винтовой лестнице, захватив с собой лампу. Там меня всегда встречают едва слышное журчание ручья, который образовался из подземных вод, и тени декораций – застывший сад, где спит моя милая Энн. Никакой шум её не разбудит, и я без опаски вставляю второй ключ, запуская уже свой новый мир, который создал для неё.       Включается дневной свет, а декорации оживают, делая сад почти таким же как был у нас когда-то давно. Я продумал так, чтобы всё выглядело по-настоящему. Электрические импульсы наполняют его и заставляют двигаться, с деревьев слетают птицы, под их крыльями спрятаны шестерёнки, и облетая сад с определённой траекторией они возвращаются обратно, примагниченные полем, а искусно выделанные из лёгких жестяных листов бабочки порхали над цветами. Железные деревья и ветер, создаваемый вентилятором – всё это было настоящим и в тот же момент нет. А вот цветы ты предпочитала сажать сама.       И в глубине этого сада, за тяжёлой гардиной, лежишь ты. Сразу не определить дышишь ты или нет, но я знаю, что да. Третий ключ – он от твоего сердца, он дарит тебе ещё один день жизни. Я поворачиваю его и ты открываешь глаза.       – Который час? – как всегда спрашиваешь ты.       – Половина седьмого. Пора завтракать.       Я прошу горничную помочь тебе одеться, а сам дожидаюсь в саду. Она тоже была посвящена в эту тайну, но ни один слух не просочится за стены нашего дома – она была немой.       – Сегодня солнечный день. – замечаешь ты.       Мы идём гулять по саду. Теперь мы снова можем быть вместе: пить чай под ясенем, читать друг другу стихи Йейтса – они были твои самые любимые, и я снова могу слушать твою игру на арфе. Пусть ты утратила прежнее тело и память, твоя душа, которую я успел схватить, всё такая же добрая. И даже если на дом обрушатся бомбы, твой тихий сад выстоит, но за пределами этих стен нас ждало лишь зло.       Когда тебя нашли под обломками, у меня было несколько секунд. А потом годы экспериментов, удачных и нет, я прочёл тысячи книг и древних текстов, я верил, что обычные законы природы можно обойти! И вот – новое тело, созданное из прочного металла, сердце, напичканное шестернями, вместо крови масло, вместо энергии ток, но лицо твоё и душа – тоже.       – Господин, – однажды спросил меня дворецкий. – вы спасаете её или спасаете самого себя?       Я не знал, что ответить. Я больше не выходил из дома, ведь всё, что мне было нужно находилось здесь. Закупкой занималась всё та же немая горничная или дворецкий, а я всё время проводил с Энн и с новыми экспериментами. Она мечтала о путешествии, после того, как я принёс ей Жуля Верна, и я уже собирал для неё новые декорации, пока за окном шла война.       В раздумьях я не заметил, как стрелка наконец коснулась шести. Но услышал шаги горничной, которая со мной спускалась к хозяйке. Шустрое постукивание её каблуков навело меня на подозрения, что что-то случилось. И когда она, встревоженная, оказалась в моём кабинете, я понял, что прав.       Подвал был открыт, гардина в глубине сада отведена в сторону, а кровать пуста. И ошеломлённый я не понимал – как она могла сама себя поднять и выйти?       – Должно быть, она ушла ночью. – сдерживаясь, заключил я. – Приведи дворецкого, нужно обыскать дом.       Но горничная со скорбным выражением покачала головой. Накинув воображаемое пальто, она показала, что его нет. Когда мы вышли к главной двери, где был ненавистный мне новый мир, я увидел его – ключ в замке. Четвёртый.