Джисон
Голова мучительно раскалывалась. В мозг как будто всадили сотни крошечных иголок, которые постоянно проворачивались в разные стороны, вызывая невыносимую боль. Джисон с трудом разлепил веки, пытаясь понять, где находится. Первое, что он увидел перед собой, когда смог сфокусировать взгляд, это окровавленную пятнистую шкуру Балама. Несмотря на раны, зверь глухо рычал, из последних сил пытаясь подняться, чтобы защитить Хана от подступающих к ним двух незнакомых стражников с мечами наголо. — Откуда они здесь взялись? — Я не знаю, но от зверюги надо избавиться, пока она не оттяпала кому-нибудь ногу. Угрожающе взмахнув клинками они осторожно стали обступать ягуара. Юноша понимал, что надо как-то вмешаться, иначе они просто напросто убьют Балама. Хотя хищник ему самому внушал страх, но всё-таки был ни в чем не виноват. Парень зашевелился, привлекая к себе внимание. Голову сразу же пронзила адская боль, расходясь волнами по всему телу, но он только покрепче стиснул зубы. Сейчас главное не дать в обиду любимца Минхо. — Постойте, — прохрипел он, сам не узнавая свой голос. — Смотри-ка, очухался. Парень, ты кто такой и как здесь оказался? Один из стражников сделал попытку подойти поближе, но Балам сразу же грозно оскалился. — Угомони своего зверя, иначе ему конец. Рука Хана, протянутая к голове ягуара, дрожала от слабости и страха. Парень понимал, что хищник страдал от боли, поэтому мог неосознанно цапнуть и его самого. Но делать было нечего, поэтому он осторожно опустил ладонь между ушей пятнистого кота и позвал: — Балам. Балам! — увидев, что ягуар с трудом, но повернул к нему голову, Джисон начал медленно поглаживать его по голове. — Все хорошо. Успокойся. Нас никто не тронет. Постепенно хищник расслабился и лег обратно на землю, тяжело привалившись к Хану. До юноши донеслось утробное мурчание, которым Балам пытался заглушить свою боль. Только сейчас удалось внимательно осмотреть его раны. Их было две: одна тянулась через весь левый бок, а вторая, поменьше, зияла на шее. Парень испугался, — ягуар потерял много крови. Если сейчас же не обработать и не зашить его раны, то зверь может умереть! Он взглянул на двух настороженных стражников. — Где мы находимся? — Добро пожаловать в земли Благого двора, — раздался за спиной знакомый голос, от которого по коже пробежал неприятный холодок. Хан медленно, чтобы не сильно тревожить ноющую голову, повернулся. Позади стоял король Хван со своей сестрой, а вокруг них осыпались золотые искры портала. Хенджин точно не выглядел удивленным, а вот глаза Эмилии были широко распахнуты, пока она оглядывала представшую перед ней картину. — Ваше Величество! — стражники склонились в поклоне. — Какие интересные у нас гости. Прибыли даже раньше хозяев. Так не терпелось встретиться снова? — Хенджин, что ты такое говоришь? Посмотри, они же все в крови! Король приблизился к Джисону, внимательно его разглядывая. — На приеме ты выглядел куда лучше. Что же вдруг произошло? — Может сам мне расскажешь? — Это вряд ли, — блондин бросил взгляд на стражников. — Передайте слугам, чтобы приготовили покои для нашего гостя. — Да, Ваше Величество. — Мне надо позаботиться о Баламе. Он потерял много крови. — парень еле-еле ворочал языком. — И чего ты от меня хочешь? — Хенджин прошелся безразличным взглядом по ягуару. — Иголку с ниткой и какие-нибудь средства для обработки ран. — С чего бы вдруг я должен тебе помогать? — усмехнулся король. — Мне дела нет до этого вшивого кота. Если он не выживет будет только лучше, по крайней мере мои слуги будут целы. — Балам никого не тронет, обещаю. — Хенджин, пожалуйста, — вступилась Эмилия. — Мы не должны допустить, чтобы животное погибло. Девушка повисла на локте брата, умоляюще заглядывая в ледяные глаза. Хан не знал, что будет делать, если фейри откажет в помощи и бросит ягуара умирать. Юноша и сам держался только на силе воли, периодически кусая губы, чтобы не застонать, когда от малейшего движения вспыхивала острая боль. — Только ради тебя, сестра. — Спасибо, спасибо! — Эмилия чмокнула брата в щеку. — Присматривай за зверем, смертный. Если он навредит кому-то, то я без промедлений велю его убить. Ты понял? Джисон слабо кивнул, сразу же поморщившись от боли, что не укрылось от Хвана. — О себе бы позаботился, герой. Король скривил губы в брезгливой гримасе и уже собрался уходить, потянув за собой девушку, но та вдруг отошла в сторону и твердо сказала, глядя на брата: — Хенджин, я останусь. Джисону не справиться одному. — Для этого есть слуги, Эмилия. Идем. — Нет, — девушка стояла на своем, без страха встречая взгляд голубых глаз. — Не забывай, что наш гость не обычный человек, а обладатель искры Белена. Мы обязаны хорошо позаботиться о нем, пока выясняем, что произошло. В ближайшее время у меня нет никаких дел, поэтому я возьму на себя помощь юноше. Тебе не о чем волноваться. — Будь по-твоему. Джисон понял, что в голове давно крутится вопрос, который он не мог не задать. — Минхо в порядке? — В полном. А теперь прошу меня простить, меня ждут дела. Хенджин развернувшись, взмахнул белой мантией и скрылся в появившемся портале. Парень медленно огляделся. Он находился посреди садовой дорожки, которая вела к небольшому двухэтажному зданию. На дворец Благого короля оно было мало похоже, поэтому Хан перевел вопросительный взгляд на Эмилию. — Где мы сейчас находимся? — Это королевский Охотничий домик, ну или наш малый дворец. Раньше он использовался во время охоты в качестве места для отдыха после целого дня езды по лесу, отсюда и название. Но в последнее время мы с братом живём здесь больше, чем в главном дворце. Послушай, я отвечу на любые твои вопросы, но сначала надо заняться вашими ранами. К ним торопливо подошёл слуга, опасливо косясь в сторону хищника. Отвесив поклон принцессе, он произнес: — Ваше Высочество, мы приготовили для гостя Гобеленовую комнату и принесли туда снадобья и перевязочный материал. — Благодарю, Лерой, — девушка повернулась к Хану. — Джисон, ягуар сможет идти? Парень очень в этом сомневался. Собственно, как и в себе. Он до сих пор сидел прямо на земле, не предпринимая попыток встать. Однако, Эмилия все поняла. Она без малейшего страха подошла к животному и прикоснулась к его голове пальцами. — Спи, — просто сказала она, и Балам сразу же расслабился, вытянувшись во всю свою длину. Хан заставил себя встать на ноги и чуть было не свалился мешком обратно на землю от нахлынувшей боли и головокружения, но принцесса успела вовремя к нему подойти и придержать за локоть. — Лерой, помоги нашему гостю добраться до покоев. Слуга безмолвно подчинился, закинув руку Джисона к себе на плечо и медленно двинулся с ним по направлению к Охотничьему домику. С каждым шагом силы все больше покидали парня. Ноги были ватными и какими-то чужими, тело слушалось плохо, а перед глазами все плыло. К тому же, к горлу то и дело подкатывала тошнота, оставляя горький привкус во рту. Лерою следовало отдать должное — он старался облегчить передвижение юноши, почти полностью взвалив его на свои плечи, но Джисон все равно чувствовал себя отвратительно. Так они вошли внутрь и свернули в левый коридор. Все великолепие уединённого дворца предстало перед ним смазанной картинкой. Лишь только когда они оказались в приготовленной для него комнате, в глаза бросились многочисленные гобелены на стенах. Все они изображали красивые пейзажи, погружая смотрящего в свою непередаваемую атмосферу. В остальном покои были достаточно простыми, хоть и просторными. Лерой помог ему усесться в кресло, чему Хан был несказанно рад, потому как ноги окончательно отказывались его держать. Сквозь дымку боли он наблюдал как на импровизированных носилках, которые на самом деле были обычным одеялом, двое слуг внесли спящего ягуара. — Лерой, убери все со стола, — прозвучал приказ принцессы, вошедшей следом. Как только место было освобождено, слуги аккуратно положили хищника на стол, который оказался немного мал для большого кота, чей длинный хвост безвольно свисал вниз. Эмилия, взяв с небольшой тумбы у стены какой-то пузырек, обратилась к Джисону: — Ты должен это выпить, — она протянула ему бутылочку. — Это тонизирующий настой, он тебе поможет, если ты хочешь спасти Балама. Иначе тебе попросту не хватит сил. Хан молча принял из ее рук желтоватую жидкость в прозрачном стекле и откупорил пробку, сразу же принюхиваясь. Настой пах разными травами и немного загорчил на языке, когда после короткого раздумья парень всё-таки опрокинул содержимое пузырька себе в рот. К его удивлению снадобье подействовало практически мгновенно. Он почувствовал небывалый прилив сил, а ноющая боль в голове хоть и не прекратилась полностью, зато спряталась где-то в уголке, напоминая о своем присутствии неприятным покалыванием в висках. Осторожно поднявшись с кресла и удостоверившись, что ноги его держат, Хан сразу же направился к ягуару. Раны были настолько страшными, что было удивительно, как бедное животное до сих пор дышало. Ознакомившись с содержимым подноса, который услужливо держал в руках Лерой, юноша приступил к операции. Два часа спустя Джисон устало вытер рукавом пот со лба. Он сделал все, что было в его силах, теперь оставалось только ждать. Раны Балама были обработаны, зашиты и заботливо перевязаны, а самого «пациента» переложили на чистую подстилку рядом с кроватью, на которую с неприкрытым желанием поглядывал сейчас Хан. Помыв руки, юноша вышел из небольшой комнатки, которая была похожа на купальню в его покоях в Неблагом дворце, но гораздо меньше в размерах. Слуги уже разошлись, но принцесса все ещё сидела в кресле, ожидая Джисона. — Действие снадобья скоро закончится, но перед этим надо осмотреть и перевязать твою голову. Присядь. Парень не стал спорить. Он уже чувствовал, как начинает возвращаться из своего уголка боль, грозящая снова захватить все тело. Устроившись в кресле, он отдал себя заботам Эмилии. — Как ты у нас оказался? — спросила она, осторожно обрабатывая рану. — Не знаю. Я помню только то, что вышел в коридор, потому что услышал, как меня звал Минхо, но его там не оказалось. Зато я увидел на полу перо ворона, а потом меня ударили по голове и очнулся я уже здесь. — То, что на тебя кто-то напал, я уже поняла. Надеялась, что ты знаешь хоть что-нибудь. Надо рассказать Хенджину про перо. Возможно, это натолкнет его на какую-нибудь мысль. — Прошу меня простить за грубость, Ваше Высочество, но вы уверены, что ваш брат никак не замешан? — Почему у тебя появились такие мысли? — Всем известно, что короли Хван и Ли главные претенденты на титул Верховного. А насколько я знаю, тот у кого будет искра, тот и получит в свои руки власть. Разве я не прав? — Безусловно. Но зачем Хенджину похищать тебя сейчас, когда Минхо во всеуслышание заявил, что ты находишься под покровительством Неблагого двора? К тому же, сам регент был этому свидетелем. Логичнее было бы заполучить тебя хотя бы за день до приема. Тебе так не кажется? Хан замолчал, не зная, что на это ответить. Слова Эмилии звучали вполне разумно, но если его похитил не король Хван, то кто? Кто напал на них с Баламом? Юноша надолго задумался, погрузившись в молчание. — Готово, — девушка шагнула чуть в сторону, осматривая свою работу. — Постарайся не делать резких движений и не спать на спине, чтобы не тревожить место удара. У тебя там огромная шишка, к тому же кожа сильно рассечена, но благодаря нашей потрясающей мази через пару дней все заживёт. И у Балама, кстати, тоже. — Спасибо, Ваше Высочество. — Ох, прошу, называй меня просто по имени. Мы не на официальном приеме, так что вполне можем общаться неформально. — Хорошо… Эмилия. — улыбнулся ей Джисон. — Что ж. Думаю, тебе надо хорошенько выспаться, — принцесса перебрала пузырьки на подносе и, выбрав один, поставила его на прикроватном столике. — Это лекарство снимет боль, если она будет совсем невыносимой. Одного глотка будет достаточно. — Спасибо. Девушка направилась к выходу из комнаты, но у самой двери обернулась и задумчиво посмотрела на Хана. — Знаешь, про моего брата ходит множество слухов, но как его сестра, я могу сказать точно — Хенджин совсем не такой, каким его описывают. — Прости, но верится в это с трудом. — Твое право. Но думаю, ты и сам все скоро поймёшь. А сейчас ложись спать. Тебе надо восстановить силы. Если тебе что-нибудь понадобится, то позвони в колокольчик на столике. Кто-нибудь из слуг сразу же придет на зов. Отдыхай. И не дожидаясь ответа, принцесса вышла из комнаты, оставив Джисона сидеть в кресле и раздумывать над ее словами. Ему было любопытно, как бы оправдала Эмилия покушение на Феликса или удар железным подсвечником, который оставил Минхо уродливый шрам. Может девушка просто не все знает о своем брате? Надо будет с ней обязательно поговорить ещё раз, а пока стоит последовать ее совету и хорошенько отдохнуть. Хан забрался в кровать не раздеваясь, у него не было никакого желания тратить оставшиеся силы на снятие одежды, он только отстегнул перевязь меча, чудом оставшегося с ним. Постель встретила его приятной прохладой, и юноша сразу бы погрузился в сон, но мысли его были далеко, под сводами Неблагого дворца. Джисон был уверен, будь сейчас Минхо здесь, то обязательно прижал бы его к себе, успокаивающе поглаживая по спине, забирая нежными прикосновениями все страхи и боль, вытесняя собой плохие утренние воспоминания. Растворяясь без остатка в запахе гор и кедра, Хан погрузился бы в сладкие сновидения, зная, что фейри будет рядом, защищая своим теплом от возможной прохлады. Но сейчас он был один, воздух в комнате пах травяными настоями и немного кровью, а ладонь лежала не на теплой груди, где билось сильное сердце, а на холодном одеяле. В конце концов, Джисон подтащил к себе вторую подушку и обнял ее, представляя, что на самом деле его руки прикасаются не к набитой пухом ткани, а к идеальному телу короля. Он постарался медленно выдохнуть, чтобы расслабиться, но следующий вдох превратился в тихий всхлип, а из покрасневших глаз выкатилась слезинка. Раньше Хан и подумать не мог, что боль бывает такой разной, и боль физическая не шла ни в какое сравнение с душевной. Мучение от ран можно было заглушить лекарствами, но как унять страдающее сердце, готовое развалиться на сотни кусочков? Сейчас, когда завтрашний день таил в себе полную неизвестность, Джисон в полной мере осознал, как нуждается в фейри. Увидятся ли они снова, или закрученные в интригах Хенджина не встретятся до Самайна? Юноша крепко зажмурил глаза, отгоняя горькие мысли. Ему надо поспать, а когда он проснется, то все обязательно будет хорошо. Измученный организм наконец-то перестал сопротивляться объятиям Морфея, но даже засыпая, Хан бессознательно перебирал пальцами по постели, в безуспешной попытке почувствовать рядом тепло Минхо.***
В это время в другом крыле небольшого дворца, в уютном светлом кабинете король Благого двора читал записку, оставленную кем-то на столе. Его лицо ни разу не изменилось, но закончив чтение он гневно сжал бумажку в кулаке, и голубые глаза сверкнули мертвенным холодом. Достав из кармана камзола маленький ключик, он отпер им последний ящик стола и кинул в него смятый комок. Записка приземлилась в ворох таких же, надёжно укрытая от посторонних глаз. Заперев замок, Хван вернул ключ на место и задумчиво развернулся к окну. Вся эта история ему уже порядком надоела, но чтобы защитить свою сестру, приходилось делать вещи совершенно ему не приятные. Оставалось надеяться, что все скоро закончится. А пока… пока человеку придется у них задержаться.***
Охотничий домик короля превратился для Джисона в золотую клетку. Взаперти юношу, конечно же, никто не держал, хотя Хенджин несколько раз грозился посадить его под замок, после очередной неудачной попытки побега. Хан мог спокойно передвигаться по всему дворцу, гулять по саду, но за ворота выйти ему уже не разрешали. Более того, куда бы он не направился, за ним по пятам следовали двое стражников. Поначалу это жутко злило и напрягало, но прошла неделя, потом другая, и юноша привык к своим вечным сопровождающим. Его одиночество скрашивали Балам и Эмилия, с которыми он успел подружиться за два месяца своей неволи. После того, как ягуар поправился, он почти не оставлял Хана одного, став его хвостатой тенью. Хищник больше не рычал и не скалил зубы, когда парень к нему обращался или просто близко подходил. Между ним и человеком установилось дружеское перемирие. Иногда, он даже давал себя погладить. В такие моменты им обоим становилось грустно, потому что вспоминался остроухий фейри, ласково проводящий пальцами по пятнистой голове. Принцесса же без какого-либо разрешения просто стала частью его жизни, и теперь Джисон был ей за это благодарен. Кто знает, не сошел бы он с ума, если бы не Эмилия с ее непринуждённой болтовней, которая его поначалу только раздражала. Когда на следующий день, после его появления у Охотничьего домика слуга торжественно сообщил ему, что у короля Хвана есть радостные вести, парень был уверен, что его собираются отправить обратно к Неблагому двору. В кабинете, где за массивным столом восседал фейри, было солнечно и тепло, что окончательно расслабило юношу. — Как я понимаю, ты хочешь вернуться к Минхо? — блондин говорил пренебрежительно, но Хан был готов закрыть на это глаза, лишь бы поскорее оказаться рядом в своих покоях с зефирными шторами. — Да. — Понимаю. Король Ли уже с ног сбился тебя разыскивая. Он прикладывал наполовину меньше усердия, когда искал неизвестную ему искру. Видимо, ты стал ему очень дорог, — поставив локти на стол, фейри переплел длинные пальцы и положил на них подбородок, задумчиво разглядывая человека. — Что же в тебе такого особенного, помимо дара Белена? Вопрос был риторическим, и, казалось, что Хенджин полностью погрузился в свои мысли, лениво посматривая на застывшего в ожидании Джисона. Голубые глаза изучали, пытаясь проникнуть в самую душу, но вскоре в них мелькнуло недоумение, а потом и удивление. Король грациозно поднялся с места, чтобы подойти к парню. В уже знакомом жесте приподнял его за подбородок, заглядывая прямо в глаза, словно желая найти в них ответы на какие-то свои вопросы. Но когда Хан хотел отбросить его руку, фейри сам ее убрал, заложив за спину и принялся расхаживать вокруг юноши. — Это все очень интересно, — вслух размышлял Хван. — Значит магия на тебя не действует, но от физической силы ты никак не защищён. Странно, что Ли об этом не позаботился. — Я могу постоять за себя! — Джисону почему-то стало обидно, и он машинально положил ладонь на эфес меча, который висел у него на перевязи. — Сомневаюсь, что ты сможешь выстоять против искусного воина, — усмехнулся Хенджин. — Хотя тот факт, что у тебя оказался Белый дракон, весьма впечатляет. Это тоже наталкивает на кое-какие размышления. — Во мне искра Белена, так что это все объясняет. — Правда? Расскажи, будь любезен, что тебе известно про искру, — Хван перестал ходить вокруг и снова встал напротив. — Вдруг у меня есть что добавить. — В вашем мире произошло страшное преступление, нарушившее равновесие и боги прокляли Фейрилэнд. Магия постепенно исчезает, а это значит, что вы оказались на грани вымирания. Во мне же есть искра бога Белена, которая может восстановить баланс, вернуть магию и спасти всем жизнь. Я должен ее отдать в ночь Самайна. — Мне доложили, что тебя посещали видения будущего. Вы узнали, почему это произошло? — После того, как друид предложил пройти проверку, я действительно кое-что увидел, когда искра засияла первый раз. Агнам сказал, что давным-давно во время Бельтайна бог на короткое время даровал свою искру одному из празднующих, а тот в свою очередь видел моменты из будущего. Это лишний раз доказало, что я тот, кого вы искали. — Подожди-ка, ты сказал, что искра засияла в первый раз. Значит, она проявлялась и потом? Юноша понял, что проговорился. О том, что он светится рядом с Минхо знали немногие. Скрывать от Совета не имело смысла, так как это своими глазами видел Вэрэльд. Джисон лично обсудил всё с друидом, смущаясь и отводя глаза, опуская подробности, но старец без труда его понял. А вот королю Благого двора знать об этом было совсем необязательно. — Я просто оговорился. Думаю, что когда придет момент отдавать искру, она опять себя покажет. — Оговорился? Значит, когда ты выбегал из Небесного зала, где оставил Минхо и Вэрэльда, и несся через коридоры дворца, светясь как свечка в темноте, это был не дар Белена? У Хана отвалилась челюсть. Как фейри мог про это узнать? По красивому лицу медленно расплывалась довольная улыбка, которая заставила парня поежиться. Он совершенно не представлял, что было у короля в голове и чего вообще от него можно было ожидать. — Судя по твоей реакции, мне обо всем доложили правильно. И что же твои друзья на это сказали? Искра так и должна себя вести? — Друид решил, что она появляется, когда я испытываю сильные переживания и эмоции, — после долгого молчания зачем-то ответил Джисон. Может если он будет достаточно честен, то Хван быстрее его отпустит? — И сильные эмоции, как я понимаю, ты испытываешь рядом с Минхо? Разве не странно, что ты не светился на приеме? Ты же сильно нервничал, а это, судя по словам вашего мудрого друида, должно было спровоцировать искру. Верно? — Я не знаю. Агнам говорил, что искра может быть непостоянна, поэтому ничего удивительного нет, что она появляется спонтанно. — Значит, ты не отрицаешь, что светился только рядом с Минхо, — увидев, как человек открыл рот, чтобы возразить, Хван поднял руку, призывая к молчанию. — У меня везде есть уши, даже во дворце Неблагого двора. И я знаю о многом. Нет смысла отпираться. Но мне очень любопытно подтвердить свои догадки. Король медленно двинулся на Джисона, заставляя того пятиться к стене. От улыбки фейри шел мороз по коже, и глаза юноши лихорадочно забегали в поисках выхода. К сожалению, дверь была слишком далеко, добежать он точно не успел бы. Единственным спасением для него остался только меч, за который он и схватился, одним резким движением вынимая его из ножен и наставляя на Хенджина. Хван одним текучим движением оказался рядом и так сильно сдавил руку парня, схватив его за запястье, что тот был вынужден разжать ладонь. Звук загремевшего по каменному полу меча эхом отдался в ушах напуганного юноши. Обезоружив, фейри прижал его к стене, наваливаясь всем своим телом, взяв оба запястья в стальной захват одной руки, а второй схватил волосы на затылке, оттягивая их назад, насильно запрокидывая голову. Хана обожгло от мучительной боли ещё не зажившей до конца раны. — Ты же сейчас сильно напуган, не правда ли? — почти прошептал король, встречая взгляд широко распахнутых глаз. — Но почему же ты не светишься? Может стоит прибегнуть к крайним мерам, как думаешь? Может Минхо именно так призвал твою искру? Не давая парню одуматься, Хенджин склонился над ним и грубо поцеловал. Хан пытался вырваться, отвернуться, сделать хоть что-то, лишь бы не чувствовать чужие губы на своих. Но все его попытки разбивались о нечеловеческую силу фейри. Сначала поцелуй был жёстким и колким, как будто чем больше юноша сопротивлялся, тем сильнее, почти до боли, целовал его король. Даже когда Джисон прикусил ему губу, тот не остановился, а только усилил свой напор, невзирая на солоноватый привкус крови. Тогда парень изменил тактику. Он вообще перестал трепыхаться и просто спокойно стоял, ожидая, когда же Хван прекратит эту пытку. Губы фейри стали мягкими, нежными, а сам блондин даже закрыл глаза, словно полностью погружаясь в свои ощущения. Но грубый или ласковый, напористый или едва весомый, его поцелуй не затронул душу Хана. Ни одна струна не отозвалась в его теле на чужие прикосновения. Не было даже намека на тот фейерверк эмоций, который он получал от Минхо, стоило тому просто оказаться рядом. И как бы не был прекрасен король Благого двора, его волосы не походили на черный шёлк, глаза не грозили поглотить в своих чернильных глубинах, а его мантия обжигала своей отвратительной белоснежностью, в отличие от сгустков тьмы искусно вплетенных в мантию Ли. Как бы он ни старался, он никогда не смог бы вызвать в Джисоне хотя бы толику тех чувств, которые заполняли его от одного лишь прикосновения Минхо. Просто потому что Хан окончательно и бесповоротно, по самые уши, был влюблен в короля Неблагого двора, и больше ему никто не был нужен. Это осознание одновременно и ошеломило юношу, и придало ему непонятно откуда взявшихся сил. Одним рывком он освободил свои руки из захвата и отпихнул от себя светлого фейри. Тот от неожиданности сделал пару шагов назад и во все глаза уставился на человека, а потом они оба, не сговариваясь, вытерли губы тыльной стороной ладони, стирая привкус поцелуя. Хенджин снова изучал парня, взвешивая что-то в голове. — Что ж, моя догадка подтвердилась. Искра себя не проявила. Она вообще никак на меня не реагирует. Тебе не кажется это странным? Даже вчера, когда ты переживал, что ягуар может погибнуть, ты не начал светиться. Но разве страх за жизнь вшивого кота это не сильная эмоция? А теперь представь, если бы вместо животного, у тебя на руках лежал бы умирающий от ран Минхо. Что бы тогда было? Джисон не хотел об этом думать, но его сознание будто перемкнуло. Перед его глазами появилась четкая картинка: он обнимает мертвенно-бледного Ли, а из груди рвутся рыдания, ведь он бессилен что либо сделать. Картинка пропала, но сердце уже начало наращивать темп, а в горле встал ком, готовый превратиться в слезы. Хан внезапно осознал, что сделает все, что угодно, но не допустит, чтобы Минхо пострадал. Он лучше сам умрет хоть сто раз, но его фейри должен быть в порядке. Погруженный в свои переживания, он не сразу почувствовал, что кончики его пальцев давно покалывает, и, бросив на них быстрый взгляд, он убедился, что начал светиться. Медленно он перевел глаза на Хенджина. Тот стоял с такой победной улыбкой, словно выиграл крупный приз в лотерею. — Я так и думал! — И что это тебе дало? — Я ещё не уверен точно, но во всей этой истории что-то определенно не сходится. Ах да, ты, кажется, очень хотел вернуться к Минхо? — увидев нетерпеливый кивок юноши, король продолжил: — Спешу тебя огорчить, вы увидитесь только на Самайне. — Что? Но почему? Зачем я тебе нужен? Все и так знают, что искру нашел Минхо, ему и быть Верховным королем! От меня тебе не будет никакой пользы! — Джисон был шокирован и возмущен. — Ох, ты ошибаешься, смертный. Польза будет ещё какая. К тому же, Ли для здоровья полезно немного пострадать и побегать по всему Фейрилэнду в поисках тебя. А я за этим с удовольствием понаблюдаю, заодно разберусь, что же всё-таки происходит. — До Самайна ещё несколько месяцев. Минхо первым делом будет искать меня у тебя! И я знаю, он обязательно найдет! — Ха-ха-ха! Какой ты наивный. Думаешь, я бы спокойно оставил тебя здесь, не будь так уверен в том, что про тебя никто не пронюхает? Охотничий домик не зря является местом для отдыха. Он окружён магической защитой. Найти его могут только принадлежащие к роду королей Благого двора. В данном случае, я и моя сестра. Никто другой это место попросту не увидит. Твой ненаглядный фейри может искать тебя хоть тысячу лет, но так и не узнает, что ты был у него буквально под носом. Все надежды Хана разбились на миллион осколков. Он не увидится с Минхо до Самайна? Не может быть! Он не мог в это поверить! — Но зачем я тебе нужен? — в его голосе слышалось неприкрытое страдание. — Отпусти меня… пожалуйста. Юноше показалось, что на короткое мгновение в голубых глазах мелькнула жалость, но они тут же стали ледяными, после чего последовал безжалостный ответ: — Единственное, что тебе надо знать — я делаю тебе одолжение. Вам нельзя быть вместе, ты уже сам мог понять, что это опасно. Ты останешься здесь до Самайна и это больше не обсуждается. Можешь идти, мне больше нечего тебе сказать. Этот разговор состоялся два месяца назад. Лето подходило к концу, а в груди Джисона до сих пор не утихало плачущее сердце, так сильно тянувшееся обратно в Неблагой двор. Он сидел на скамейке в саду, под сенью старой вишни, и буйное великолепие красок всевозможных цветов не могло унять его печаль. Словно почувствовав его состояние, рядом сел Балам, доверчиво положив свою громадную морду на колени парня. Пальцы Хана тут же зарылись в короткую, но густую шерсть, стремясь найти хоть какое-то утешение. Поглаживая животное, мыслями он унесся далеко за пределы Благого двора, снова и снова возвращаясь в воспоминания, мечтая вырваться из своей клетки, чтобы очутиться в надёжных объятиях Минхо. Как Хенджин и говорил, король Неблагого двора не мог его найти. А сам юноша не имел возможности сбежать из этого опостылевшего места. За ним неустанно следили, а после первой попытки смыться под покровом ночи через окно, Хван усилил охрану, выставив ее рядом со всеми возможными входами и выходами. Джисон плохо ел, из-за чего сильно осунулся и похудел, но даже веселое щебетание Эмилии не могло вернуть ему аппетит. Девушка, видя его страдания, как могла окружала его заботой. Когда он целую неделю отказывался выходить из комнаты, пытаясь отвлечься чтением, она приходила и составляла ему компанию, отвечая на многочисленные вопросы, касаемые истории Фейрилэнда. Оказалось, что она много чего знает и рассказывает определено интереснее друида, который лишь сыпал сухими фактами. В один из таких дней, сбылось очередное видение. Хан сидел зарывшись в книги, когда в его комнату, по обыкновению без стука впорхнула принцесса. Увидев целую стопку томов по истории на столе, она взяла ее в руки, словно взвешивая, а потом, звонко засмеявшись, воскликнула: — Ты уверен, что хочешь все это прочесть? Мне кажется, что это ужасно скучные книги. Пойдем, лучше погуляем. — Мне не хочется, спасибо. — Тогда я их не верну! — Эмилия, положи на место, пожалуйста. — А ты попробуй отними, — весело крикнула девушка, убегая из комнаты с тяжёлой стопкой. Хан нехотя, но последовал за ней. С тех пор начались их каждодневные прогулки в саду. Принцесса делилась с ним забавными историями из своей жизни, в которых иногда мелькал и Минхо. Джисон сразу же обращался в слух, жадно впитывая в себя каждое слово, а сердце сжималось от одного только имени фейри. Эмилия, конечно же замечала состояние парня, от чего все чаще грустила рядом с ним, сопереживая, несмотря на свой беззаботный нрав. В одну из таких прогулок в сад неожиданно вышел Хенджин. Его сестра как раз тискала в своих объятиях грозного ягуара, который рядом с милой девушкой становился не опаснее котенка. Завидев брата, девушка моментально поднялась с колен на ноги и лучезарно улыбнулась, не забыв тихо обругать хищника, который зарычал на приближающегося фейри. Хан обрадовался, что гуляет в саду не в одиночестве, ведь после произошедшего в кабинете, находиться с королем тет-а-тет ему очень бы не хотелось. — Я вижу, вы подружились, — холодно заметил Хван, намекая на их компанию. — Почему бы и нет? Разве это плохо? — Эмилия, я не имел в виду ничего дурного. — Я уже не знаю, чего от тебя ожидать, — девушка вдруг укоризненно посмотрела на брата, чем удивила и его и Джисона. — Не ожидала, что ты можешь быть таким чёрствым. — Я не совсем понимаю… — Не прикидывайся, Хенджин! — обычно жизнерадостная, мягкая принцесса неожиданно превратилась в разьяренную львицу. — Когда ты мне сказал, что Джисон не может от нас уехать, потому что только здесь он в безопасности, я тебе поверила. Как и всегда! Но посмотри на него! Разве ты не видишь, как ему плохо? Это лишь тень того юноши, с которым мы познакомились на приеме во дворце Неблагого двора. Чего ты добиваешься? Такими темпами он не дотянет до Самайна! Я прошу… Нет! Я требую, чтобы ты его сейчас же отпустил! Хан во все глаза уставился на девушку. В гневе она была чудо как хороша. Зелёные глаза метали молнии, блестящие на солнце волосы горячим медом растеклись по ее плечам, а грудь тяжело вздымалась от переполнявших ее эмоций. Парень вдруг вспомнил про Вэрэльда. Эх, видел бы он предмет своего воздыхания сейчас, окончательно пал бы к ее ногам. Помимо восхищения Джисон был безмерно благодарен принцессе за то, что она решилась за него вступиться. Хотя, в отличие от нее, он точно знал, что никакие уговоры или нотации не изменят решения короля. Так и оказалось. — Эми, я понимаю, что твое доброе сердце желает, чтобы во всем Фейрилэнде были мир, любовь и дружба, но мы не всегда получаем то, что хотим. Поверь, для всех же лучше, если парень останется с нами. — Но тогда хотя бы назови причину! — воскликнула девушка, выглядевшая такой расстроенной, что на нее было больно смотреть. — Некоторые вещи не должны тревожить твою милую головку, сестрёнка, — снисходительно ответил Хван. — Наслаждайся жизнью, пока старший брат занимается серьезными делами. Прекрасные малахитовые глаза принцессы наполнились слезами, но она гордо подняла голову и расправила плечи. — Похищение, удерживание против воли, коварные планы по отношению к друзьям. Знаешь, Джин, а ведь наши родители учили нас совсем не этому. Я так в тебе разочарована. — Эмилия покачала головой, и щеки прочертили две мокрые дорожки. — Так разочарована. Хван отшатнулся, как будто ему влепили пощечину. Девушка же ни с кем не прощаясь, быстрым шагом, почти бегом, направилась к выходу из сада, сжав ладони в маленькие кулачки. — Эми! — взволнованно крикнул Хван вслед сестре, но не дождавшись никакой реакции, тут же обернулся к Джисону. — Что ты ей наговорил? Какое ещё похищение? Какие коварные планы? Хан встал со скамейки и в компании недовольно скалившегося на фейри Балама пошел следом за принцессой. — Я ничего ей не говорил, но может она внезапно открыла глаза на то, каков ее брат на самом деле? — Вы ничего не понимаете! — от ярости король пнул ни в чем не повинную скамейку. — Так объясни, — устало сказал юноша. — Может быть тогда все наконец-то прояснится? — Если бы я только мог… Хенджин обессиленно сел на скамейку и уронил голову на руки, сверкнув золотой короной. Парню даже стало немного его жаль, но вспомнив, что именно из-за этого фейри он сейчас разлучен с Минхо, просто развернулся и ушел в дом. После этого случая принцесса не навещала Джисона два дня, а потом вдруг внезапно залетела в его комнату, в волнении теребя складки прелестного синего платья. Не забыв плотно закрыть за собой дверь, девушка подбежала к Хану и взяла его за руки. — У меня есть для тебя новости! Юноша непонимающе на нее посмотрел, не зная даже что и думать. — Сегодня мы с братом были в главном дворце. Я как раз собиралась спуститься на кухню, чтобы поздороваться с Нией, моей любимой поварихой и попросить ее приготовить сладкие пирожки с малиной, чтобы тебя подбодрить, как случайно услышала разговор Хенджина с Чанбином. Они были в кабинете, но дверь осталась приоткрытой, так что я хорошо все слышала. К тому же, Чанбин так сильно ругался, что я даже запереживала, как бы брат его не наказал за такое неуважение. В общем, речь шла о тебе и о Минхо. Чанбин кричал, что знает, что здесь замешан Хенджин и чтобы он уже вернул тебя королю Ли, иначе тот грозится сам явиться в наш дворец и выбить всё дерь…ой, выбить дух из брата. А ещё керуб сказал, что если Хенджин не перестанет валять дурака, то он что-то расскажет Феликсу и Минхо. Я не знаю о чем шла речь, но брат сильно разозлился и точно сцепился с Чанбином, потому что я слышала страшный грохот и звуки ударов. Если честно, было страшно. Был бы кто другой на месте керуба, то давным бы давно отправился на эшафот, но ты же, наверное, знаешь, что раньше Джин, Минхо, Феликс и Чанбин крепко дружили, пока что-то не произошло, из-за чего все ополчились на брата. Сто лет уже прошло, а они до сих пор собачатся. Хотела бы я знать причину. Джисон не успевал за мыслями принцессы, но сердце уже ликовало от того, что Ли его не бросил и даже угрожал Благому королю. Теперь ему ещё больше захотелось вернуться обратно. Но как же это сделать? — Я чувствую, что за поведением Хенджина что-то скрывается. Все началось после смерти родителей. Он вдруг странно стал себя вести, и мы почти полностью переехали в Охотничий домик. Я не могу сказать, что здесь мне не нравится, но если честно, то иногда мне очень не хватает общения. Когда мы жили в главном дворце, у меня было много друзей, а сейчас я осталась почти одна. Поэтому я очень рада, что ты здесь появился. Ты и Балам, — девушка потрепала животное по голове, которое тут же довольно замурчало. — Но я переживаю за тебя и за Его Величество. Видишь ли, Вэрэльд рассказал, что Минхо очень сильно страдает, и с тех пор, как ты пропал, он почти ничего не ел. Феликс насильно заставляет его впихнуть в себя хоть что-то, чтобы тот не слег от истощения. — Подожди-подожди. Вэрэльд??? — Ой! — девушка прижала ладошку к губам, испуганно глядя на Джисона. — Я…я — Так значит этот пройдоха всё-таки смог произвести на тебя впечатление? — Хану стало весело. — Ничего подобного, просто мы иногда с ним переписываемся, — пролепетала принцесса, густо покраснев. — Он начал писать мне сразу же, как мы с братом покинули Неблагой двор, но голуби приносили письма в главный дворец, ведь Вэр не знал об Охотничьем домике. Когда я узнала о письмах, их накопилось уже приличное количество. Увидев имя на конверте, я собиралась выкинуть всё не читая, но в последний момент меня что-то остановило. В первых письмах Вэрэльд много и долго извинялся за свое поведение на приеме и за бездарные комплименты. Но потом он вдруг стал рассказывать о себе, и мне стало интересно. Я ответила на последнее письмо, и как-то сама не заметила, как наша переписка стала регулярной. — А как на это отреагировал твой брат? — Ты что?! Он ничего не знает! Естественно он сразу же запретит любое общение с представителем Неблагого двора. А я, если честно, не готова распрощаться с Вэром. Он такой милый, когда не несет какую-то чушь. — девушка мечтательно вздохнула, что не укрылось от Хана. — Ой, да что же это я?! Всё о себе, да о себе. Я же совсем не для этого пришла! Заозиравшись по сторонам, принцесса сделала несколько пасов рукой и на комнату вдруг опустилась глухая тишина. Утомленно приложив пальчики к вискам, она села на диван, прикрывая глаза. — Эмилия, с тобой все в порядке? — Понимаешь, я всегда была не очень сильна в магии, поэтому когда она стала исчезать из нашего мира, то любые чары начали отнимать у меня ещё больше сил, поэтому магичу я очень редко. Но сейчас я обязана была опустить полог безмолвия. Мне надо кое-что тебе сказать, и это никто не должен услышать. Голос принцессы звучал устало, но непривычно серьезно. Джисон сразу же сел рядом с ней, ожидая, что же она хочет ему сообщить. — Друг мой, мне очень не хочется с тобой расставаться, но завтра ночью ты должен отсюда сбежать, а я тебе в этом помогу.