Джисон
Эмилия уже давно ушла, а Хан все продолжал сидеть на диване, боясь поверить, что наконец-то вырвется из этой клетки. До завтрашней ночи оставалось чуть больше суток, но сейчас они казались ему целым годом. Его тело наполнило нетерпение, переливаясь через край, заставляя встать и начать нарезать круги по комнате. Ещё немного и он увидит Минхо! Джисону хотелось прыгать от радости. Неожиданно проснулся зверский аппетит. Юноша позвонил в колокольчик, и вскоре уже просил удивленного Лероя принести ему обед. Слуга привыкший, что парень ел раз в день и то, как птичка, был поражен внезапными изменениями. Тем не менее, сразу же рванул на кухню выполнять просьбу гостя, а заодно обсудить с поварихой эту неожиданность. План принцессы был прост. Завтра вечером Хенджин вынужден будет остаться в главном дворце, ожидая прибытия регента. То ли Кристофер просто решил нагрянуть с визитом, то ли захотел узнать лично, не похитил ли король Джисона — было неизвестно. Зато девушка точно знала, что брат вернется как минимум только утром, а как максимум и вовсе к вечеру. Значит у Хана будет достаточно времени, чтобы скрыться. Оставалось только решить, как незаметно пройти мимо стражников. Эмилия сказала, что у нее есть кое-какая идея, но подробности опустила, заверив, что обязательно все объяснит позже. День прошел в томительном ожидании. Вечером к нему заглянула принцесса, дав знак, чтобы он ни о чем ее не расспрашивал, показав себе на уши — боялась, что их могут подслушать. Полог безмолвия она опускать почему-то не стала. Потрепав подошедшего за лаской Балама по голове, она подошла к юноше и вдруг так задорно ему улыбнулась, что тот понял и без слов — все идет хорошо. Они немного поболтали о Фейрилэнде и Самайне, а потом девушка неожиданно спросила: — Если я не ошибаюсь, ты говорил, что Минхо дал обещание отпустить тебя домой после праздника. Ты до сих пор хочешь уйти? Джисон только сейчас понял, что уже давно не думал, что будет делать после того, как вернет искру. Он помнил, как хотел поскорее попасть домой, в привычный ему мир, но с тех пор так много всего изменилось, да и казалось, что прошло уже несколько лет с его появления в Фейрилэнде. Если он вернётся обратно, то это будет означать неминуемую разлуку с Минхо. Сможет ли он это пережить, зная, что до конца жизни больше никогда не увидит фейри? Если два месяца без Ли превратились в сущую пытку, то что с ним будет если она будет длиться целые годы, десятилетия? Готов ли он жить без Минхо? Променять его на привычный уклад вещей? На учебу, работу, мечту стать врачом? А об этом ли он до сих пор мечтает? Ведь если прислушаться к своему сердцу, оно точно подскажет, что единственное его желание — быть рядом с фейри. Но хотел ли этого король? Он ни разу не спрашивал Джисона о его планах. Может его вообще не волновало, останется Хан в этом мире или нет. Но юноша сразу себя одернул: Минхо не мог быть таким равнодушным. Не зря же он так переживал о своих чувствах, страшась узнать, что Хан не испытывает то же самое. Не зря искал его два месяца, позабыв про отдых и еду. Не зря грозился выбить из Хенджина дух, подозревая его в похищении. — Нет, — будто со стороны услышал он свой уверенный голос. — Я не хочу возвращаться. Я только недавно понял, что мое место рядом с королем Неблагого двора. — Как трогательно! — раздался голос Хенджина. Джисон и Эмилия одновременно подскочили от неожиданности, во все глаза глядя на Хвана, стоявшего в дверном проёме. Блондин снисходительно улыбался, словно его развеселили слова парня. — А ты не думал, что тебе лучше вернуться домой? Кто ты такой? Всего лишь обычный смертный, который отдаст искру и снова станет никем. А Ли - король Неблагого двора, имеющий все шансы стать следующим Верховным. Твоя жизнь подойдет к концу через сколько? Лет через пятьдесят? Шестьдесят? Ты будешь стареть, а Минхо останется все таким же молодым и красивым. На это ты хочешь вас обречь? Если тебе все равно на свои страдания, то подумай как будет мучиться фейри! Всматриваясь в потрясенное лицо Джисона, король покачал головой, а потом проплыл через всю комнату и взял сестру за руку, уводя ее за собой. Звук громко хлопнувшей двери заставил Хана вздрогнуть. Ослепленный своими чувствами он совершенно не думал о будущем. Все его мысли заканчивались на Самайне. Теперь же, после слов Хенджина, он вдруг понял, что тот был прав. Погрузившись в невеселые думы, юноша не заметил, как небо окрасилось в оранжево-красные цвета заходящего солнца. Чувство времени вернулось к нему, только после того, как он осознал, что в комнате стало намного темнее. Парень поднялся с дивана и уже хотел лечь в кровать, чтобы погрузиться в сон и побыстрее встретить завтрашний день, как дверь открылась и в проёме снова нарисовался Хван. Джисон машинально сделал пару шагов назад, не зная, чего ожидать от ещё одного внезапного появления. — Надо поговорить. Король скользнул в кресло и закинул ногу на ногу, разглядывая настороженного юношу. — Если тебе удобнее стоять, я не возражаю. Перейдем к делу. Почему ты не рассказал, что перед тем, как тебя похитили, в коридоре ты увидел перо ворона? — Да как-то не придал этому значения. Разве это важно? — Сейчас важно абсолютно всё. Любая мелочь, любая незначительная деталь может привести к тому, кто… — Хенджин вдруг замолчал, будто понял, что сказал слишком много. — К кому привести? Если ты что-то знаешь, то расскажи! Ты ведешь себя странно, говоришь загадками, даже твоя сестра в тебе стала сомневаться! Объясни уже, что происходит! — Думаешь, все так просто? — на миг король потерял самообладание, подавшись в кресле вперёд, но тут же взял себя в руки и снова откинулся на спинку. — Я чувствую, что мне осталось совсем немного, чтобы сложить полную картину. Завтра я переговорю с Чонином и узнаю подробнее о той балладе. Нутром чую, что многое связано между собой. Ты, искра, Минхо, нарушение баланса в Фейрилэнде, внезапные смерти королей… Всё, это часть одной и той же истории. — О чем ты? Не знаю, что здесь у вас происходило, но я точно ни при чем. Я знать не знал ни о каком Фейрилэнде, ни о ваших проблемах. — А ты никогда не задумывался, почему вдруг сам бог Белен наделил тебя своей искрой? Обычного человека не из нашего мира. За какие такие заслуги? — Откуда ж я знаю, чем он руководствовался? — Более того, король Неблагого двора, который всегда был чуть теплее глыбы льда, неожиданно воспылал к тебе любовью. Джисон покраснел. Его смущало и злило то, как просто, даже немного пренебрежительно говорил тот о чувствах фейри. Ведь это никак не касалось Хенджина. Но блондин продолжал: — А как объяснить то, что один из знаменитых драконьих клинков дался тебе в руки, когда даже собственный брат Минхо ни разу не смог даже сдвинуть меч с места? — Друид говорил, что… — Друид, друид, друид! Все, что ты знаешь об искре и о своей роли в этом мире, ты знаешь со слов вашего друида. Но почему ты не хочешь подумать своей головой? Да, Агнам весьма мудрый старец, но даже он может не знать всего, а возможно, и в корне ошибаться. — Но он явно знает побольше меня. Да, я согласен, что многое кажется странным, но я не представляю, как еще можно это объяснить. — После того, как уедет регент, я возьму тебя в главный дворец. У нас есть громадная библиотека с древними книгами. Уверен, если поискать, то среди них можно будет найти какую-нибудь подсказку. Я ежедневно просматриваю по несколько штук, но вдвоем дело пойдет быстрее. — Это больше похоже на помощь… Но зачем тебе это? — Ты знаешь обо мне только с чужих слов. Единственное, что я могу сказать, что все совсем не так, как кажется. — А шрам Минхо от подсвечника или ранение Феликса — это что? Чистая случайность?! Хенджин не выдержав, вскочил с кресла и гневно уставился на Хана. — Я бы не отдал приказ убить Феликса или его брата! Я вообще к этим гоблинам не имею никакого отношения! Король Благого двора никогда не опустится до столь низких существ. Если бы я хотел от кого-то избавиться, то послал бы хорошо обученных воинов, а не кучку тупиц, которые и меч-то толком в руках держать не умеют! — А что же шрам Минхо? Это тоже был не ты? — К сожалению, я. — фейри устало потёр лоб. — Ладно. Я объясню тебе все послезавтра, когда мы отправимся в Королевскую библиотеку. Для начала я должен переговорить с регентом и Чонином. Возможно, это даст мне новую информацию и ещё одну часть головоломки. Я чувствую, что скоро ее разгадаю, осталось совсем немного. И не дожидаясь ответа, он вышел из комнаты, оставив Джисона в полнейшем недоумении. Юноша присел на край кровати, задумчиво смотря в окно. Хенджин был до невозможности странным, но что-то подсказывало, что его непонятному поведению есть серьезное объяснение. Обессиленно рухнув в постель, Хан перебирал в уме всё, что наговорил ему король. Как бы ни хотелось признавать, но тот был во многом прав. Все, что было связано с искрой и с Минхо, вызывало много вопросов, на которые он до сих пор не мог дать точных ответов. Однако, он сможет обдумать все после своего побега. В том числе и то, что он всего лишь обычный человек. Джисон старательно отгонял эту грустную мысль, чтобы не поддаваться унынию. Несмотря ни на что, ему надо вырваться отсюда и встретиться с Ли, а уж вместе они обязательно что-нибудь придумают. До Самайна оставалось больше двух месяцев, и как бы это ни было печально, если вдруг Хану придется расстаться с королем Неблагого двора после того, как он отдаст искру, то по крайней мере, они успеют провести хоть какое-то время вместе. Но в сердце юноши все равно жила надежда, что Минхо сам попросит его остаться и даже найдет какое-то средство, замедляющее старение. В конце концов, этот мир пронизан магией от земли до неба, здесь может произойти все, что угодно. Утомленный своими же мыслями Джисон заснул. Поначалу его сон ничто не тревожило, но неожиданно вместо умиротворяющих объятий тьмы он вдруг нырнул в яркий хоровод картинок, проносящихся мимо. В глазах замельтешили разные сцены, которые он не мог четко рассмотреть, так быстро они ускользали прочь. Голова стала кружиться, казалось, ещё чуть-чуть и он упадет, поэтому Хан машинально выставил руку в сторону, ища за что ухватиться. Опору он не нашел, но неожиданно остановил летящую мимо картинку, мягко вибрирующую под его пальцами. Она представляла собой яркий прямоугольник, в котором юноша мог рассмотреть темный лес, прочерченный полосками дождя, и жёлтые глаза, светящиеся в ночи. Не сознавая, что делает, он ещё сильнее надавил пальцами на поверхность и вдруг оказался внутри. Холодный дождь прошивал его дрожащее тело насквозь, острыми тугими струями впиваясь в кожу. В раздавшемся оглушительном грохоте Джисон не сразу узнал гром, инстинктивно взметнув руки вверх, чтобы прикрыть уши от громкого звука. Юноша огляделся: ночное небо затянули тучи, скрывая бледный лик луны, а из-за плотной стены дождя разглядеть что-то дальше вытянутой руки было невозможно. В ногу ему что-то ткнулось, и Хан опасливо опустил взгляд. Рядом замер, готовясь к прыжку, Балам. Хищник угрожающе зарычал, обнажая крепкие клыки, смотря куда-то вперёд. Парень сразу же стал вглядываться сквозь водную завесу в темноту, пытаясь рассмотреть угрозу. Ему помогла разрезавшая ночное небо молния, на пару мгновений высветившая четырех скалящихся волков, которые постепенно приближались с разных сторон, намереваясь отрезать все пути отхода. Хан сделал шаг вперед и вынырнул из видения, часто моргая от резко сменившейся обстановки. Он опять был окружён летящими мимо картинками, но кожа словно до сих пор чувствовала холод льющихся с неба капель. Джисон зябко поежился и уже развернулся, чтобы поискать выход, как прямо в него врезался яркий прямоугольник, забросив парня в другое место. Солнце ласкало его лицо своим светом, а ветерок, дувший с реки, игриво шевелил пряди волос. Он шел по зелёному полю, утопая по пояс в траве, по которой он проводил рукой, наслаждаясь прикосновениями упругих стебельков. Впереди блестела широкая река, а на ее песчаном берегу кто-то сидел. Джисон мог видеть только прямую спину, обтянутую алой тканью, и короткие каштановые волосы. Но почему-то его сердце забилось чаще, а ноги сами ускорили шаг, заставляя его почти бежать. До фигуры у реки оставалось всего лишь несколько метров, когда незнакомец, привлеченный шумом шагов, начал оборачиваться, но Хан не успел увидеть его лица. Перед глазами все поплыло, завертелось, закрутилось, и в следующий момент Хан сел в кровати, жадно хватая ртом воздух, ошарашенно оглядываясь по сторонам, ничего не понимая. Постепенно остатки сна окончательно развеялись, сердце восстановило свой темп и юноша облегченно откинулся на подушки. Что это за странные сновидения? Они были такими яркими, такими живыми, казалось даже, что руки до сих пор чувствуют стебельки травы. За окном было все ещё темно, глаза Хана волей - неволей стали опять смыкаться, и, несмотря на пережитое только что волнение, он снова погрузился в сон. Утром, а точнее, как оказалось, почти в полдень, его разбудила Эмилия. Бесцеремонно растолкав его, она нетерпеливо расхаживала туда-сюда по комнате, ожидая, пока он выйдет из купальни. Толком не проснувшийся Джисон, быстро умылся и переоделся в чистую одежду, ещё вчера заботливо приготовленную слугами. — Ох, какой же ты медлительный! Иди, скорее сюда, я кое-что придумала, но мне надо проверить. Хан мало что понимал, но послушно приблизился к принцессе. Она быстро схватила его за руку и надела на палец простое кольцо, тут же отступив назад, окидывая юношу настороженным взглядом. — И что это кольцо значит? — Ничего не понимаю, почему не работает? — А что должно было произойти? — Ты должен был исчезнуть, — чуть слышно зашептала девушка, подойдя поближе. — Но, кажется, я что-то сделала не так. Снимай. Парень стянул с пальца кольцо, протягивая его Эмилии, а потом вдруг вспомнил про амулет. — Подожди, я догадываюсь в чем дело, — он расстегнул цепочку и снял с шеи трискель, отложив в сторону. — Сейчас проверим. Джисон снова надел кольцо, разглядывая свою руку, но не увидел никаких изменений. Зато принцесса даже запрыгала от восторга, хлопая в ладоши. — Снимай скорее, пока никто не зашёл, — девушка вертела головой, не зная куда ей смотреть, ведь юношу она не видела. — Осторожность нам не повредит. — Ты меня правда не видела? Эмилия быстро закивала. Забрав кольцо, она сунула его в маленький кармашек своего бледно-голубого платья и широко улыбнулась парню. — Мне надо его подзарядить, — снова зашептала девушка. — Наш план немного изменился. Ты уйдешь не ночью, а уже вечером. Я все объясню позже, а сейчас мне надо многое подготовить. Кстати, брат перед уходом во дворец просил тебе передать, чтобы ты хорошо выспался перед завтрашним днём. Вроде как вы собирались провести весь день в королевской библиотеке. Это правда? — Да, Хенджин хотел докопаться до истины, к тому же он собирался рассказать мне правду о его роли во всей этой истории с Минхо. — Неужели? Ох, я чувствую, что это важный для него шаг. Как же не хочется его расстраивать! — вздохнула Эмилия. — Мне тоже не по себе из-за этого. Но я не могу остаться. — Ш-ш-ш, — приложила палец к губам девушка. — Не забывайся. Кивнув Хану, она вышла из комнаты, а юноша погрузился в томительное ожидание вечера.***
Джисон шел всю ночь, проклиная себя за то, что не додумался попросить добавить к его урокам ещё и обучение езде на лошади. Сейчас бы это очень ему пригодилось. Благодаря кольцу Эмилии, которое девушка зарядила магией на целых 20 минут, Хан незамеченным выскользнул из комнаты и перебрался через ограду, где его уже ждал Балам, неслышно прокравшийся прямо под носом стражников, пока их отвлекала принцесса. Все складывалось идеально, кроме того, что Хану пришлось тащиться пешком, ведь он даже не знал с какой стороны садиться на лошадь. Сняв с шеи ягуара привязанный мешочек с трискелем, он снова надел его на шею и почувствовал себя немного увереннее. Ему было немного грустно расставаться с Эмилией и интересно услышать историю Хвана, но больше всего ему хотелось оказаться рядом с Минхо. Радовало только одно: оказывается Охотничий домик находился не так далеко от земель Неблагого двора. Сутки в пути и он сможет выйти к деревушке у подножия Поющих гор. Ну а там ему помогут добраться до дворца. Главное, за это время не попасться обратно в руки Хенджина, который точно бросится в погоню, как только узнает о побеге. Небо внезапно потемнело ещё больше и в воздухе ощутимо запахло приближающимся дождем. Хану совсем не хотелось вымокнуть до нитки, но искать укрытие не было ни времени, ни возможности. Он должен был как можно дальше уйти от Охотничьего домика, поэтому продолжал двигаться вперёд, иногда поглядывая на небо. Он как раз вышел с лесной тропы на широкий тракт, теряющийся в темноте, когда ему на лицо приземлилась первая холодная капля. От неожиданности Джисон вздрогнул, оступившись. За каплей последовала другая, а потом начался настоящий ливень. Парня охватило странное ощущение, заскреблось внутри, словно подталкивая к какой-то мысли. Он огляделся по сторонам, всматриваясь в черные силуэты деревьев по обе стороны дороги, пытаясь понять, почему чувствует себя не в своей тарелке. Внезапно, идущий рядом Балам заводил носом, принюхиваясь, а потом тихо зарычал. И тут Хан все осознал. Это место и эти струи дождя, разрезающие воздух, впивающиеся в тело холодными иглами были ему знакомы. Он видел все это во сне, в котором их окружали волки. Продолжая двигаться вперёд, юноша не терял надежды, что им повезет и никаких хищников они не встретят, а все, что привиделось ночью, так и останется всего лишь страшным сном. Одежда уже давно промокла и неприятно липла к телу, а от постоянного напряжения, с которым парень всматривался сквозь ночную темноту и стену дождя, заболели глаза. Однако, удача в этот раз не была на его стороне, и, когда ягуар ткнулся в его ногу, предупреждая об опасности, а потом приготовился к прыжку, Хан сразу же понял, что сейчас увидит. Сверкнула молния, освещая четырех волков, и Джисон инстинктивно потянулся к мечу, висящему на поясе. Белый дракон удобно лег в руку, несмотря на то, что пальцы юноши были мокрыми и дрожали от холода и страха. Однако, клинок словно придал уверенности и сил, и парень попытался восстановить сбившееся дыхание, готовясь отразить атаку хищников. Жёлтые злые глаза продолжали гореть в темноте даже после того, как от света молнии не осталось и следа. Загремел оглушающий гром и звери бросились в атаку. Первого напавшего волка перехватил на лету Балам, сбив его своим мощным телом, сразу же вцепляясь в горло. На землю брызнула кровь, мгновенно смешиваясь с дождем. Юноша осторожно сделал шаг ближе к ягуару, стараясь держаться к нему поближе, но привлеченный его движением, к нему кинулся самый крупный волк, а оставшиеся двое, как по сигналу прыгнули на Балама. Первую атаку Хан отбил без труда, взмахнув мечом и отходя с траектории прыжка хищника. Он не только избежал острых клыков, но ещё и сумел ранить зверя в переднюю лапу. Взвизгнув, тот, несмотря на явную боль, начал кружить вокруг парня, дожидаясь удобного момента для нападения. Юноша видел, какой свирепой злостью горели жёлтые глаза, отражавшие вспышки сверкавшей молнии, но он лишь покрепче сжал в руке меч, жалея, что у него нет никакого щита, чтобы обезопасить себя от когтей и клыков. Зверь раз за разом пытался напасть, однако Хану получалось выстоять, уклоняясь в сторону, буквально в последние секунды. Он даже нанес хищнику ещё одну рану, в этот раз на спине, но на этом его везение закончилось. Делая шаг в сторону, чтобы уклониться от очередного нападения, Джисон поскользнулся на вязкой от дождя жиже, и, пытаясь сохранить равновесие, чтобы не упасть, не успел защитить себя от волка. Тот, сразу же воспользовавшись ситуацией, метнулся к парню, метя в открытое горло, но в последнюю секунду Хан успел выставить вперёд левую руку, которую мгновенно пронзила острая боль, от впившихся в нее клыков хищника. Замотав головой, тот вгрызался в плоть все сильнее и сильнее. Собрав остатки сил, юноша взмахнул мечом и со всей мощью обрушил его на шею животного, перерубая кости. Клыки почти сразу разжались, а серое, почти неразличимое в ночи тело завалилось на мокрую землю. Рука пульсировала и горела, но парень развернулся, ища глазами Балама. В отличие от человека, ягуар был в полном порядке и как раз заканчивал вгрызаться в последнего волка. Вложив меч обратно в ножны, Джисон дождался очередной вспышки молнии, чтобы осмотреть раненую руку. Выглядела она отвратительно: куски плоти ошметками свисали вокруг места укуса, а саму конечность сильно дергало от боли. Единственное, что мог сейчас сделать парень — оторвать рукав рубашки и, стиснув зубы, сквозь которые все равно прорывались мучительные стоны, перевязать рваную рану. Хотелось завалиться под ближайшее дерево и забыться сном, невзирая на холод и сильный ливень, но ему надо было двигаться дальше. Ведь где-то там, возможно уже совсем близко, начинались земли Неблагого двора. Чёрное небо все так же извергало из себя потоки воды, превращая дорогу в непроходимое месиво. Джисон плелся, еле-еле переставляя ноги, баюкая раненую руку, страшась лишь одного — повторного нападения, с которым он точно не сможет справиться. Он уже сомневался в том, что ему хватит сил дойти до нужной деревушки, хотя в нынешнем состоянии, ему было все равно найдет ли его Хенджин, лишь бы прекратила нещадно болеть рука. Ноги все больше заплетались, отказываясь идти дальше, и в конце концов, Хан просто рухнул на колени. Балам тут же оказался рядом, тычась в парня мордой, словно подталкивая, заставляя подняться и двигаться вперёд. Но силы закончились, осталась только боль, которая прочно поселилась в его теле, пуская корни в каждую клеточку. Джисон попытался подняться, опираясь о крепкую спину ягуара, но ноги подгибались, и он снова оказался на коленях. Хотелось выть от полного бессилия. Вдруг Балам поднял голову и навострил уши. Юноша, беспокоясь, что хищник почувствовал какую-то опасность, предпринял последнюю попытку встать. Почти полностью перенеся вес своего тела на пятнистую спину, Хан всё-таки смог подняться. Его мотало из стороны в сторону, как травинку на ветру, а безжалостные струи дождя прибивали обратно к земле. Но Джисон все же стоял, одержав победу над слабостью и болью. Осторожно отпустив ягуара, он даже смог вытащить меч, едва не выронив его из дрожащих пальцев. Балам почувствовав свободу, помчался вперёд, и вскоре юноша потерял его из виду. Очень хотелось надеяться, что животное сможет справиться с угрозой. Прошла целая минута, прежде чем Хан увидел приближающегося всадника. Рядом с гнедым жеребцом скользило пятнистое тело ягуара, и парень сразу успокоился. Балам ни с кем чужим не стал бы себя так вести. Но кто же это был? В ночной темноте никак не удавалось рассмотреть наездника. Только когда лошадь остановилась от юноши в метрах десяти, и сквозь шум дождя он услышал свое имя, то все понял. Несмотря на боль и усталость на его лице медленно стала расцветать улыбка. — Минхо… — прошептал он, а потом уже громко крикнул: — Минхо!!! — Джисон!!! — фейри соскочил с коня и молнией метнулся к Хану. Из глаз юноши хлынули горячие слезы облегчения, выплескивая наружу все переживания. Он отбросил в сторону меч, делая нетвердый шаг навстречу бегущему Ли. Ноги предательски подогнулись, но его вовремя подхватил черный вихрь. Король прижал дрожащего парня к себе, укутывая в плотную мантию, погружая в родной запах гор и кедра, ласково поглаживая по спине. Джисон привычно уткнул нос в теплую шею, наслаждаясь близостью. Его больше ничего не волновало, ведь теперь с ним был Минхо. Холодный ливень, волки, Хенджин — все осталось где-то на задворках сознания. Теперь ему все было нипочем: даже если вдруг весь мир ополчится против него — пока рядом его фейри, он справится со всем, переживет и вынесет все невзгоды, не согнется и не сломается под гнетом неприятностей и проблем. Король немного отстранился и посмотрел на юношу, обхватив напряжёнными пальцами его лицо, по которому текли слезы вперемешку с дождем. — Наконец-то я тебя нашел, — прошептал Минхо и прижался к губам Хана. Когда фейри его целовал, то окружающий мир переставал существовать. Джисон словно переносился в какое-то райское место, где находились только они вдвоем. Каждое прикосновение, каждое движение губ отдавалось музыкой в сердце парня, прекрасной мелодией, зажигающей искру внутри него. Он хотел обнять Ли, покрепче прижать к себе, но резкая боль в раненой руке напомнила о ее плачевном состоянии. Не удержавшись, юноша громко охнул. Минхо мгновенно отреагировав, начал внимательно разглядывать парня. Пробежавшись глазами по окровавленной импровизированной повязке, он озабоченно спросил: — Что произошло? Это Хенджин сделал? — Нет. На нас напали волки. — Нам надо срочно вернуться во дворец, чтобы осмотреть и обработать рану. Пострадала только рука? — Да. Фейри свистнул, подзывая коня. К ним подошёл крупный жеребец, любопытно кося черный глаз на юношу. — Это Ноттэ, и он отвезет нас домой. — просто сказал король. Хан повторял про себя слово «дом», примеряя его к Неблагому дворцу. А потом вдруг четко осознал, что совершенно неважно: дворец или хижина в лесу, он согласен на всё, потому что его дом — там, где Минхо. Фейри помог Хану взобраться на коня, а потом запрыгнул сам, устроившись позади и взялся за поводья. Осторожно, чтобы не потревожить раненую руку, Ли приобнял его, прижимая к себе спиной. — Устраивайся поудобнее. Я знаю, что седло не самое комфортное место, но постарайся немного поспать. Тебе надо отдохнуть. Они тронулись с места, и парень благодарно привалился к королю, но раздавшийся раскат грома сразу же заставил его вздрогнуть всем телом. Ему казалось, что сейчас из темноты выскочат волки и бросятся на них, щёлкая своими острыми зубами. Ощущение было таким реальным, что он закрутил головой по сторонам, выглядывая возможную угрозу. Словно почувствовав его испуг, фейри покрепче прижал его к себе и тихо заговорил прямо на ухо, обдавая его своим горячим дыханием: — Джисон, теперь ты в безопасности, слышишь? Я рядом. Отдыхай, бельчонок. Минхо поцеловал его в висок, и этого хватило, чтобы Хан расслабился. Выполняя просьбу Ли, он закрыл глаза, уверенный, что ни за что не заснёт в седле, на скачущем галопом коне. Его быстрее укачает, чем он провалится в сон. Однако через несколько минут юноша сладко спал, согретый теплом фейри, под надёжной защитой сильных рук.***
На этот раз он сразу оказался у широкой реки, машинально высматривая фигуру в алом. Почему-то по щекам катились слезы, но у него не было сил их вытирать. Он не понимал, почему сердце в груди так мучительно сжималось, пока он оглядывал пустой берег. Он словно потерял кого-то важного, словно обретя в своей жизни смысл и причину для радости, он вдруг неожиданно этого лишился. Юноша исходил песчаный берег вдоль и поперек, но так и не смог успокоиться. Его душили слезы и горечь утраты. Он не знал, сколько раз приходил сюда, выискивая дорогого ему человека. Солнце уже почти полностью зашло, а он все бродил у реки, ожидая, что сейчас послышатся лёгкие шаги и он увидит любимое лицо. Но в какую бы сторону он ни двигался, как бы не вглядывался в закатные сумерки — натыкался лишь на пустоту. В конце концов, не выдержав, он упал на колени, прижимая руку к бьющемуся в агонии сердцу. Слезы хлынули на песок водопадом, оставляя на нем темные пятна. Он столько ждал, так надеялся на встречу, но раз за разом оставался ни с чем. Чувства, которые должны были притупиться со временем, с каждым днём становились только ярче, но разве так бывает? Возможно ли вынести все это и не сойти с ума? Он сомневался. Сомневался в себе, сомневался в богах, сомневался в предсказании, обещавшем им новую встречу. Он знал только одно, больше он не выдержит и дня без любимого. Решение было принято. Не вставая с колен, он сложил ладони в форме чаши и сосредоточился. Вскоре от его пальцев вверх стали взлетать крошечные искорки. С каждой секундой их становилось все больше и больше, пока пространство вокруг юноши не превратилось в один сплошной сгусток золотого света. Но с каждой светящейся искрой его тело становилось прозрачнее, словно он растворялся в воздухе. Понимая, что у него остались последние секунды, он улыбнулся, и по его щеке скатилась последняя слезинка, разбившаяся о песок. Перед глазами призрачной дымкой появился дорогой сердцу образ. Они обязательно встретятся наяву, чтобы как и предначертано быть вместе. Прежде, чем окончательно рассыпаться на тысячи искр он успел прошептать в ночную прохладу, опустившуюся на берег реки: — Пусть рождаются и умирают миры, появляются и исчезают звёзды на небосклоне, слагаются новые легенды и забываются старые, но моя любовь к тебе будет вечной. Я буду ждать тебя, Самайн. Джисон как будто со стороны увидел, как его тело превратилось в сноп ярких искр, плавно опускавшихся вниз, чтобы погаснуть в темноте. Берег реки снова был пуст и спокоен, будто здесь никого никогда не было, и только жёлтые цветы энотеры, появившиеся из темных пятен, оставленных слезами на песке, напоминали о грустной истории любви.***
Джисон проспал всю дорогу до дворца. Он открыл глаза только когда они остановились почти у самого парадного входа. Минхо пришлось разбудить его, чтобы самому слезть с коня и помочь спуститься на землю ему. Хан мало что понимал: рука нещадно болела, голова раскалывалась, а тело била крупная дрожь, из-за которой он совершенно не мог стоять на ногах. Фейри не дал сделать ни шага — подхватил на руки и понес по знакомым коридорам, на ходу грозным рыком отдавая приказы. Юноша понимал, что у него началась лихорадка, и виной тому определенно была рана, оставленная волком. У него ломило все кости, мучила жажда, а исходивший от тела жар мог зажечь охапку дров в камине. Он несколько раз ловил на себе обеспокоенный взгляд короля, который становился все озабоченнее. Парень хотел его успокоить, сказать что с ним все хорошо, но язык его не слушался, и вымолвить хотя бы одно слово оказалось непосильной задачей. Хан на секунду прикрыл глаза, а когда снова их открыл, оказалось, что он лежал на громадной кровати, а рядом с ним кто-то копошился, осторожно пытаясь снять повязку, сделанную из рукава рубашки. Где-то в недрах незнакомой комнаты раздался властный голос Минхо, требующий немедленно позвать друида. Потом снова была темнота, в которую иногда долетали чужие разговоры. — Ваше Величество, у человека очень высокая температура, вызванная заражением раны. Его организм сильно ослаблен, видимо в последнее время господин плохо питался. Ему не хватает сил бороться с лихорадкой. Вы должны быть готовы к тому, что он может уме… — НЕТ! Даже думать не смей это произносить! Юноша не знал, сколько прошло времени, прежде чем он услышал другой голос. — Минхо, ты должен отдохнуть. Прекрати себя изводить. Джисон обязательно поправится и точно ужаснется, увидев тебя в таком состоянии. Я бы на его месте от такой картины сбежал обратно к Хенджину. — А если он очнётся, когда я буду спать? Если ему что-то понадобится? — Я посижу здесь и сразу же тебя разбужу, если что. — Спасибо, Вэр. Голоса снова сменились. — Давно он спит? — Уже часов шесть. Мне кажется, впервые с похищения Джисона он спит так долго. — Он совсем себя извел поисками, которые никак не давали результата. Я никогда не видел брата таким. Мне страшно представить, что с ним было бы, если бы парень не нашелся. — Вот и не думай об этом, Ликс. Главное, что сейчас они вместе. Это сработает лучше любого лекарства для них обоих. — Знаешь, Вэрэльд, когда ты становишься серьезным, я наконец-то вспоминаю, почему Минхо терпит тебя рядом. Сознание юноши пыталось зацепиться за эти разговоры, но каждый раз ускользало, поглощенное тьмой. Прошло какое-то время, и он услышал голос, зовущий его, умоляющий открыть глаза. — Джисон, пожалуйста, посмотри на меня. Прошу тебя. Парень ощутил, как пальцы фейри нежно убрали со лба пряди слипшихся от пота волос, а потом погладили щеку. Это было очень приятно. А голос все продолжал звать, настойчиво проникая до самых уголков его сознания. — Ты должен очнуться и посмотреть на меня. Давай же. Ты не можешь меня бросить, Джисон. Хан почувствовал боль в этих словах. Он не мог допустить, чтобы Минхо страдал. Сделав над собой громадное усилие, он немного приоткрыл глаза, налитые свинцом. — Ох! Да, вот так. Ты молодец. Оказалось, что король лежал рядом с ним. Хан сквозь полуопущенные ресницы смог разглядеть как тот ему подбадривающе улыбается. — Послушай, бельчонок. Ты должен пробудить в себе искру. С помощью нее ты избавил меня от шрама и восполнил магический резерв, когда у меня почти не оставалось сил. Теперь ты должен помочь себе. Это наш последний шанс. Мольба, звучащая в голосе, заставила юношу попробовать воззвать к искре, но он каждый раз упирался в темноту, расходуя остатки сил. — Не… получается… — еле слышно прохрипел он. — Пожалуйста, попробуй ещё раз. Ты не должен сдаваться. Минхо прошёлся большим пальцем по сухим губам Хана, пытаясь лаской удержать его сознание. Парня накрыло волной тепла, а вместе с ней появилась четкая мысль. Кажется, он знал, что надо делать. Собрав последние силы, он выдохнул их в одном слове: — Поцелуй. Фейри без какого-либо промедления прикоснулся к его губам своими. Тьма внутри юноши задрожала и стала потихоньку рассеиваться, обнажая искру. Рука Ли сместилась на его шею, притягивая к себе, поглаживая, пробуждая мурашки. Джисону хотелось прижаться ближе, обнять в ответ, признаться, как скучал, но сил ещё не хватало. Он снова попытался сосредоточиться и направить показавшуюся искру на восстановление своего тела. Очень медленно он закрыл глаза, представляя как свечение разливается по ране, изгоняя заразу, соединяя повреждённые ткани, восстанавливая каждую клеточку. — Бельчонок, пожалуйста, не засыпай снова, — судя по испуганному голосу, Минхо не так все понял. — Ты должен оставаться в сознании, иначе не сможешь больше проснуться. Ты не представляешь как я мучился без тебя. Каждый день, каждую ночь, что мы провели в разлуке, я умирал тысячи раз. Мне казалось, что мое сердце, только недавно обретшее жизнь и познавшее счастье, вдруг вырвали с корнем из груди, оставив вместо него кровоточащую рану. Я ещё никогда не испытывал такой боли. Я не мог спать, я не мог есть, я раз за разом исчерпывал свою магию, пытаясь найти хотя бы один твой маленький след. Все вокруг обесцветилось, потеряло свои краски просто потому что рядом не было тебя. Каждая секунда превращалась в мучительную пытку. Я до одури боюсь своих чувств к тебе, но ещё больше я боюсь тебя потерять. С каждым словом фейри искра внутри вспыхивала все ярче, и вот уже без всякого труда юноша мог управлять ей, ощущая, как в его тело возвращаются силы. Пальцы Минхо переместились с шеи обратно на лицо, выводя одному ему понятные символы на щеках. Хан чувствовал, как король волнуется и переживает, какой искренностью пронизана его речь. Оставалось ещё чуть-чуть и он сможет успокоить его, рассказать, что пережил все то же самое, а потом наконец-то крепко сожмет в объятиях. Однако, фейри еще не договорил. — Бельчонок, останься со мной. Не покидай, не бросай одного. Зачем мне эта бессмертная жизнь без тебя? Зачем мне рассветы и закаты, если я не смогу разделить с тобой их красоту? Зачем мне дни, проведенные без твоей улыбки, и ночи без твоего тепла? Твое место рядом со мной, а мое — с тобой. И если тебя не станет, то сразу же не станет и меня, понимаешь. Я люблю тебя, Джисон. Всем своим глупым сердцем люблю. Хан распахнул глаза, в которых отражался внутренний золотой свет. Последние слова Минхо укрепили искру ещё больше, теперь она разрослась по всему телу, залечила рану и пыталась вырваться наружу, стремясь показать себя во всей красе. Он не стал ее сдерживать, давая понять Ли, что свечение никуда не делось, оно все так же отзывается только на него. — Надеюсь, ты не заберёшь свои слова обратно, когда увидишь, что я поправился, — Джисон улыбаясь, протянул руку к изумленному Ли, положив на грудь, ровно туда, где трепетало сердце. — Нет, не заберу, — голос короля был полон уверенности, когда он накрыл своими пальцами ладонь парня. — Хорошо. Потому что я тоже тебя люблю. Когда они поцеловались, золотое свечение перекинулось и на Минхо, наполняя его силой и стирая следы бессонных ночей с его лица. Через несколько минут они погрузились в здоровый крепкий сон, зная, что проснутся вместе, готовые встретить новый день со всеми его испытаниями. Ведь они снова были вдвоем, а значит могли справиться с чем угодно.