***
Дождь уютно шуршал по крыше, журчал в водосточной трубе, постукивал в окно. Приоткрыв один глаз, Фазиль зевнул так, что клыки клацнули, высунул нос из-под одеяла и поёжился — огонь в печурке давно потух, в комнате воцарилась прохлада. Он потянулся как следует, выпустив когти и наслаждаясь ощущениями. Как же приятно впервые за неделю выспаться! Но почему он в кровати один? Засыпали они в обнимку... Фазиль вспомнил вчерашнюю ночь и заулыбался, но тут же перестал, когда прислушался и понял, что Бранд возится на кухне. Наскоро приведя себя в более или менее приемлемый вид, Фазиль выскочил на кухню и потерял дар речи от негодования. — Да что ты за человек такой?! — вырвалось у него. Бранд, который по всем правилам обращения с только что переболевшими, должен был лежать в кровати и ждать, пока о нём позаботятся, уже развёл огонь в очаге и что-то смешивал в большой фарфоровой миске, то и дело заглядывая в поваренную книгу. — Что? Я прекрасно себя чувствую! — Бранд так заулыбался, что у Фазиля не хватило духу гнать его обратно в постель. Да и как его погонишь, когда он упрям, как два осла сразу? Смирившись, Фазиль подошёл поближе и заглянул в книгу. На пожелтевшей, с жирным пятном странице он увидел схематичный рисунок сковороды с двумя длинными ручками — как раз такая сковорода и стояла сейчас на плите. «А сковорода сия называется вафельница и купила я её у матроса на рынке, а оный сказал, что спёр с корабля якорь, на диковинные сковородки переплавил и хозяйкам продаёт. А деньги, болезный, пропьёт, наверное. Однако же дал мне и рецепт: смешай молоко и масло в равных пропорциях, добавь сахару, ванили и соды, муки всыпь, три яйца вбей и сделай тесто. А потом всё перемешай и выпекай на сковороде вафельнице: будут у тебя вафли снаружи хрустящие, внутри мяхкие!» Вафли! Фазиль облизнулся: видал он вафли в пекарне Кайясов и в городских кафе, в последние пару лет мода на них пошла, но вот пробовать до сих пор не доводилось. — Давай я сам доделаю, а ты посидишь? — предложил он, но Бранд, указав на него перемазанной в тесте ложкой, решительно ответил: — Нет. Я устал сидеть, лежать и чувствовать себя больным! К чёрту все болезни, — продолжал он разглагольствовать, перемешивая тесто с энергичностью заводской машины. — Я здоров и могу испечь вафли для своего... Фазиль наставил уши торчком и с любопытством глянул на замешкавшегося Бранда, а тот ещё раз взмахнул ложкой и закончил: — ...фелида. Видимо, запас признаний и ласковых слов он исчерпал вчера. Фыркнув, Фазиль перевернул страницу книги и нашёл рецепт в пару к предыдущему: «А ежели найдётся у тебя много шоколада и есть его надоело просто так, то сделай горячий шоколад — к вафлям хорошо будет! Поставь кастрюльку молока на плиту и шоколада туда наломай, а потом мешай, пока не растает, вот тебе и горячий шоколад!» Решив, что раз такое дело, то он тоже себя займёт, Фазиль взялся за дело, и вскоре кухня наполнилась чудеснейшими запахами. Если на свете и правда существуют ангелы, то наверняка там, где они живут, пахнет ванилью, свежими вафлями и горячим шоколадом! Подумав, что эта мысль возвышенна и красива, Фазиль её озвучил, после чего Бранд, который улыбался за сегодняшний день чуть ли не больше, чем за всё время знакомства, на секунду призадумался, а потом выдал: — Если они существуют, то у них наверняка пушистые уши и хвосты. Потом с видом человека, который только что совершил чудовищную ошибку, на секунду зажмурился, прижал ладонь к лицу и пробормотал: — Забудь, что я сказал, пожалуйста. Фазиль внимательно на него глянул, отвлёкшись от тающего в кастрюльке шоколада, а потом отозвался со всем великодушием фелида, которого вот-вот накормят вафлями: — А ты разве что-то сказал? Уже на тарелке высилась горка румяных, пахнущих ванилью горячих вафель, уже шоколад полностью растворился в молоке, когда во входную дверь деликатно постучали, и Фазиль, пошедши открывать, встретил Эмили и Тахира, рука об руку под одним большим зонтом. Последовали приветствия и поклоны; избавленные от верхней одежды и резиновых сапог супруги проследовали в гостиную и радостно приветствовали Бранда. — А я как раз подумал, что мы эти вафли вдвоём не съедим, — с улыбкой сказал тот, ставя тарелку с вафлями на обеденный стол. «Ещё как съели бы», — тихонько вздохнул Фазиль про себя, но любой фелид, даже очень голодный, всегда рад попотчевать ближнего своего, поэтому он не слишком опечалился. На стол явился сливочник, розетки с вареньем, банка с янтарным мёдом и плошка со сметаной; дымящийся горячий шоколад был разлит по чашкам. Фазиль важничал, чувствуя себя практически хозяином, и потчевал гостей, уговаривая взять побольше того или сего. Тахира, впрочем, уговаривать было не надо: он мигом ополовинил плошку сметаны, зачерпнул из всех розеток разом и с удовольствием поливал вафли мёдом, не забывая отвечать на Фазилевы вежливые излияния не менее вежливо и витиевато. Бранд, желая, видимо, загладить впечатление от прошлой встречи, улыбался и поддерживал разговор. — Это чудесные вафли, господин Бранд, но разве не должны вы сейчас отдыхать в постели вместо того, чтобы возиться на кухне? — лукаво поинтересовалась Эмили, склоняя голову набок. Сегодня у неё была гладкая причёска и совсем простое клетчатое платье с приколотой к груди яркой брошкой в виде павлина. — Поверьте, моё мнение на этот счёт такое же, — ввернул Фазиль, спасая от Тахира остаток сметаны. — Моя дорогая, ты и сама ничуть не лучше, — вздохнул лишённый сметаны Тахир, поливая очередную вафлю сливками. — Только вспомни, как ты вскакивала, не оправившись от жара, и рвалась готовить мне завтрак! Нет, люди совершенно не умеют болеть. — А фелиды? — поинтересовался Бранд с тайной улыбкой, такой привычной и такой знакомой Фазилю. — Фелиды практически не болеют, — парировал Тахир. — А если и болеют, — подхватил Фазиль, — то остаются в постели столько, сколько полагается! После этого оба фелида приосанились, обменявшись взглядами, в которых читалось сознание превосходства собственной расы, а люди посмотрели друг на друга с улыбками, по которым проницательный наблюдатель тоже мог бы сделать кое-какие выводы, но поскольку такового рядом не оказалось, то и выводы останутся тайной. Фазиль блаженствовал. Принимать гостей вместе с Брандом, вкусно завтракать и знать, что таких моментов будет ещё очень, очень много! Он и представить себе не мог, что его жизнь может повернуться вот так. После завтрака супруги, которые, как оказалось, жили возле почты, вызвались бросить в почтовый ящик ответное письмо чете Нильсонов: Бранд хотел узнать, как здоровье бедняги Уилфреда. Пока он писал, хмурясь, сильно нажимая на чернильную ручку и тщательно выводя буквы, Эмили попросила рецепт вафель, и Фазиль, вызвавшись его переписать, притащил с кухни поваренную книгу. — Какая любопытная! — Эмили бережно коснулась пожелтевших листов, исписанных аккуратным убористым почерком. — Это вашу бабушку так звали — Летиция? Бранд поднял взгляд от письма и посмотрел не на неё, а на Фазиля. — Нет, — сказал он. — Мы не родня, я её и не знал никогда. У неё не было наследников, поэтому после её смерти дом перешёл государству, а потом его передали мне. — О! А я думал... — вырвалось у Фазиля, прежде чем он прикусил язык и вспомнил, что Бранд и впрямь никогда не называл бабушку Летицию своей бабушкой. Говорил, что дом и книга перешли ему по наследству — это было, но толковать такое заявление и впрямь можно по-разному... А он-то ещё задумывался, почему бабушка Летиция не забрала Бранда, оставила его у усыновителей! Значит, у него и вовсе не было родных, некому было его забрать и защитить, совсем как самого Фазиля. Так жалко стало их обоих, что Фазиль украдкой утер слезу. Проводив гостей и дав обещание зайти на неделе, Фазиль вернулся и обнаружил, что Бранд моет посуду, сбросив свитер и оставшись в одной рубашке с закатанными рукавами. Повинуясь порыву, Фазиль исполнил желание, которое появилось у него давно, однако до сих пор выполнить его было бы неуместно: подошёл и обнял сзади, сцепил руки у него на животе, прижался к широкой спине, уткнулся лицом в шею и так замер, прикрыв глаза. Шум воды прекратился, и в кухне воцарилась тишина, которую нарушало только потрескивание дров в очаге да перестук дождя. Фазиль почувствовал, как ладонь накрывает его сцепленные руки и сладко вздохнул; не открывая глаз, потёрся щекой о его затылок — нет, не колются волосы, уже отросли. — Я думал, ты злиться будешь, — тихо сказал Бранд. — На что?.. — На то, что я тебе всей правды не рассказал, чей дом и как мне достался. — Но ты ведь рассказал, — справедливо указал Фазиль. — Просто не сразу. — Мне просто очень хотелось, чтоб была хоть какая-то семья, — пробормотал Бранд. — Хотя бы в прошлом. А тут эта книга, которая как будто лично к тебе обращается... — А почему бы тебе не считать её своей бабушкой? — прошептал Фазиль ему на ухо. — Раз у неё не было наследников, значит, ты этим никого не обидишь и никого не ущемишь! — Хм. А ты, значит, не только хорошенький, но ещё и умный? Фазиль отстранился и сбоку заглянул ему в лицо, чтобы выразительно посмотреть в глаза. Бранд смутился и отвёл взгляд. — Прости, — пробормотал он. — Сам не знаю, что сегодня несу. — Я не обижен, — помиловал Фазиль, укладывая подбородок ему на плечо. — Но помни, что фелидов веками принижали, считая хорошенькими и безмозглыми. — Я бы никогда не стал тебя принижать. — Я знаю. Фазиль прижмурился, чтобы полнее ощутить все мелочи: тёплый, надёжный, сильный... Так бы и стоял, прильнув к нему и согреваясь не только телом, но и душой. Мелькнула в голове мысль, от которой стало не просто тепло — жарко: вот бы прижаться к голой спине, чтобы всей кожей ощутить то же самое. Он выдохнул ему в шею, и Бранд вздрогнул: — Я не смогу так посуду мыть. Ты меня... отвлекаешь. — А зачём ты её моешь? Тебе вообще надо в постели лежать и отдыхать. — Я согласен лечь в постель только при одном условии. — При каком это? — Ты ляжешь вместе со мной. Фазиль при этих словах растерянно развёл уши и разжал хватку, отступив на шаг, а Бранд развернулся и внимательно на него посмотрел: — Если не хочешь, то так и говори. — Я... хочу, — быстро ответил Фазиль, чувствуя, как щёки заливает огненным приливом, а хвост растерянно мечется туда-сюда. — Но... Объясняться было неловко: как вот сказать, что страшно пробовать что-то впервые во взрослом возрасте? Особенно что-то, что до сих пор считал ненужной, неуклюжей и немного гадкой вознёй, пригодной для других, но не для тебя? — Мы можем просто полежать, — предложил Бранд, ощупывая его пытливым взглядом. — Не хочу просто лежать. — А чего хочешь? Язык не поворачивался сказать. Хвост вильнул туда, вильнул сюда, будто искал ответ вместо самого Фазиля, и вдруг осенило: — Я тебе покажу.***
В спальне на втором этаже было прохладно из-за распахнутого настежь окна, но вовсе не от холода дрожали руки у Фазиля, когда он, сидя рядом с Брандом на кровати, расстёгивал пуговицу за пуговицей на его рубашке. — Хорошее начало. Мне нравится, — сказал тот с усмешкой. — А мне можно... — и он потянулся было к Фазилю, но был перехвачен за запястье. Разводя уши от собственной смелости, Фазиль тихонечко попросил: — Ты не мог бы меня не хватать? И не делать ничего внезапного? — Как скажешь, — Бранд убрал руки за спину. — А ты никогда раньше... — Нет, — отозвался Фазиль, снова чувствуя огненный шторм в лице. — А ты? — Очень давно. И ни разу — с фелидом. Это было и хорошо, и плохо: хорошо — потому что он всё-таки не фетишист, а плохо — потому что Фазиль всё ещё опасался реакции человека, никогда не видевшего голых фелидов, на свои шерстистые части. Можно было бы отложить затеянное предприятие на ночь, чтоб наверняка нельзя было ничего разглядеть, но если б к нему сейчас пришли и распорядились убрать руки от Бранда, то он бы, пожалуй, укусил такого распорядителя. Что ж, значит, придётся проверять человека на устойчивость к шерсти. Доступные пуговицы закончились, а рубашку надо было ещё выправить из брюк, чтобы полностью снять. Фазиль потянулся к ремню, и Бранд усмехнулся. — И не мог бы ты ещё не смеяться? — Какой требовательный у меня фелид... Прости, этого я тебе обещать не могу. Бросив на него огненный взгляд, Фазиль вытянул ремень из шлевок, и Бранд присвистнул, подняв брови, но от комментариев, к счастью, воздержался. Зорко следя за ним, Фазиль потянул рубашку из брюк и закончил с пуговицами, а потом развёл полы в стороны и непроизвольно облизнулся, а Бранд в тот же момент вздрогнул, и Фазиль увидел, как встали дыбом волоски у него на коже. Значит, не у него одного тут мурашки бегают! Вот теперь он мог как следует разглядеть и выпуклые грудные мышцы — сам Фазиль выглядел вообще не так! — и шрамы. Тонкая белая полоска на рёбрах, похожий на кляксу след возле солнечного сплетения, крестообразный шрам на правой стороне груди... Фазилю захотелось узнать, какие они на ощупь, и он потрогал их кончиками пальцев: какие-то были выпуклыми, а какие-то едва ощущались. Сколько раз ему делали больно? Фазиль рывком придвинулся ближе и обнял Бранда, просунув руки под рубашку и коснувшись ладонями голой спины. Тот шумно вздохнул — Фазиль не только услышал, но и прочувствовал этот вздох всем телом. — Можно я тебя обниму? — Можно, — пробормотал он Бранду в шею. — Только не делай ничего внезап... — Понял, понял. Без резких движений. Одна его ладонь легла Фазилю на изгиб поясницы, вторая зарылась в волосы, ласково их перебирая и подбираясь к ушам. Как-то само собой получилось, что Фазиль поднял голову, и они поцеловались. Сейчас всё было совсем не так, как при первом неуклюжем и поспешном поцелуе. Всё происходило плавно, медленно, и так же медленно по телу Фазиля разливались жар и нега. Никто его не хватал и не делал ничего внезапного; он сидел в объятиях тяжёлых, сильных рук и чувствовал, что это самое безопасное место в мире, где его ждёт только ласка и забота. И он не ожидал, что у Бранда окажутся такие нежные губы — верхняя чуть пухлее нижней, Фазиль обе тщательно исследовал собственными губами. Ощущения его переполняли, им надо было куда-то вылиться, и он сам не заметил, когда начал мурлыкать, прижимаясь к обнажённой груди человека и подставляя губы под новые поцелуи. — Как же я хочу, чтобы ты разделся, — пробормотал Бранд, чуть отстранившись. Фазиль открыл глаза и немного пришёл в себя, вспомнив, что ещё не воплотил своё главное желание, но Бранд истолковал это по-своему: — Ты перестал мурлыкать, — с сожалением пробормотал он и провёл пальцем по его губам, что вызвало в Фазиле невиданную бурю чувств и желание немедленно замурлыкать с утроенной силой. — Не хочешь раздеваться? — Сними р-р-рубашку и ляг на живот, — проинструктировал его Фазиль в ответ. Бранд приподнял брови, глядя на него с весёлым удивлением, но подчинился и даже ничего не сказал. Фазиль, глядя на его гладкую спину, на которой тоже хватало шрамов — некоторые, кажется, были парными с теми, что на груди, но сейчас он не мог раздумывать над тем, почему такое могло получиться — быстро скинул жилетку и рубашку и оседлал его. Вот чего он давно хотел: помассировать его плечи и прижаться к его спине. Мышцы его плеч были такие твёрдые, что ещё и не помассируешь как следует. Фазиль не был уверен, что массаж делают именно так, ему просто нравилось разминать и гладить. — Ты такой сильный, — пробормотал он, чувствуя, как где-то внутри снова зарождается мурлыканье, — такой... большой... У Бранда вырвался стон, и Фазиль, обеспокоившись, наклонился к нему: — Тебе больно?.. — и получив отрицательный ответ, с облегчённым вздохом улёгся на него сверху, прижавшись голой грудью к его спине. Да, вот так, кожа к коже, чтобы всем телом чувствовать его тело... Фазиль прикрыл глаза и замурлыкал, уткнувшись лицом ему в шею. — Вот этого мне хотелось, — прошептал он. — Надеюсь... это не всё, чего тебе хотелось, — задыхающимся голосом пробормотал Бранд, и у него снова вырвался стон, когда Фазиль поёрзал, сползая ниже. Нет, это было не всё, чего Фазилю хотелось, особенно сейчас. Внутри билось что-то настойчивое, требующее большего, как голодный зверь требует немедленно его накормить, и Фазиль, уступая этому нетерпеливому желанию, приник полураскрытыми губами к загорелой шее Бранда, пробуя его кожу на вкус, жадно ощупывая и не переставая мурлыкать. Прошёлся поцелуями по ложбинке позвоночника, дошёл до пояса брюк и недовольно дёрнул его: что это ещё за препятствия тут?.. — Можно я всё-таки... перевернусь? Внутренний зверь был такой голодный, что сожрал практически все переживания насчёт того, как Бранд отнесётся к зрелищу голого или хотя бы полуголого фелида, поэтому Фазиль недолго колебался, прежде чем выполнить просьбу. И судя по взгляду, немедленно прилипшему к его груди, в этой постели не было противников полуголых фелидов. — Ты такой красивый, — прошептал Бранд, окончательно развеяв его сомнения. Они одновременно потянулись за поцелуем, и почувствовав его грубоватую ладонь на голой пояснице, Фазиль издал удививший его самого звук и замурлыкал так, что оглушил сам себя. А когда две ладони провели по спине, лаская обнажённую кожу, Фазилю показалось, что большего блаженства и быть не может, хотя изнутри ему подсказывали, что ещё как может. Он улучил момент и положил пальцы Бранду на губы, останавливая поцелуй. — Я хочу раздеться, — прошептал он. — Могу только приветствовать такое желание, — шепнул в ответ тот, легонько прихватывая его пальцы губами. — Ты не понимаешь... у меня там шерсть! — Шерсть?! Где? — неприлично оживился человек, и в затуманенном мозгу Фазиля мелькнула мысль, что наверное, он всё-таки немного фетишист, раз шерсть вызывает у него энтузиазм, а не отвращение. — Там, где хвост, и спереди тоже... — Спереди... везде? Прямо целиком в шерсти? Фазиль легонько пихнул его в плечо: — Не целиком, конечно! Но... — Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, — Бранд указал взглядом на пояс его брюк. — А ты не будешь смеяться?.. — стеснительно уточнил Фазиль, взявшись за завязки. — Давай договоримся: ты не смеёшься над моей шерстью, а я — над твоей! — Лишь бы понасмешничать! Бранд широко заулыбался и пожал плечами, расстёгивая пуговицы на собственных брюках. Конечно, у него там была не шерсть, а кудрявые волосы того же цвета, что и на голове. А ещё он был... крупный, и Фазиль машинально облизнулся, раздумывая, сможет ли он обхватить одной рукой или придётся обеими?.. Потом его взгляд скользнул ниже и упёрся в страшный толстый шрам на ноге, тянущийся от голени, через колено и к бедру. Что ж, теперь Бранд перед ним открылся полностью, Фазиль знает даже, откуда тянется его хромота... Сердце сжалось от мучительной жалости; он нагнулся и стал целовать этот шрам, шепча: — Бедный, бедный, бедный... — Фазиль, ты меня убьёшь, — пробормотал Бранд. — Иди сюда со своей шерстью... И Фазиль пришёл: перекинул ногу через его бёдра и оказался верхом. Сначала старался не садиться всей тяжестью, боясь за ногу, но Бранд сам усадил его, как надо, и Фазиль скрестил лодыжки у него за спиной. Человек попался в ловушку, теперь не убежит... Нет, шерсть Бранда совершенно не смущала. А Фазиль сделал немало открытий о самом себе: например, что ему нравятся поцелуи в шею и в грудь, а уж если его одновременно гладят и почёсывают у основания хвоста, то он из разумного фелида превращается в неистово мурлыкающее похотливое существо, которое бесстыдно трётся об человека, покусывает и вылизывает его ухо и общается только бессвязными восклицаниями. О Бранде он тоже немало узнал: например, что одной рукой его внизу обхватить действительно не получается, но когда тот накрывает сверху своей рукой, переплетая их пальцы, получается ровно как надо. Или что насмешничать тот в какой-то момент прекращает, а вместо этого начинает говорить совершенные глупости и торопливым, захлёбывающимся шёпотом называть Фазиля «мой хороший», «мой мальчик» и «малыш». А потом, когда Фазиль лежал пластом и отходил от затопившего всё тело восторга, Бранд покрывал его лицо поцелуями и шептал бессвязно, что он его любит и сделает ради него всё, что угодно. Фазиль поднял ленивую, потяжелевшую руку, коснулся его лица и вдруг почувствовал на пальцах влагу. Но Бранд быстро отвернулся, вытер лицо краем одеяла и притянул Фазиля поближе, а тот угнездился поудобнее в его объятиях и обнял в ответ, решив, что сейчас это лучшее, чем он может ему помочь. Так они и лежали в обнимку, слушая стук дождя по крыше, пока обоих не сморил сон.***
Фазиль заспался и проснулся поздно, несмотря на то, что вчера они весь остаток дня провели в кровати, то поддаваясь дрёме, то обнимаясь и перешёптываясь, то лаская друг друга. Солнце уже вовсю светило в окно и пригревало не на шутку, а птицы устроили торжественный концерт — не иначе как в честь их любви! Единственное, что немного огорчало, так это то, что в постели он снова был один. Никаких человеков не наблюдалось, и Фазиль развалился на всю кровать, зевая и потягиваясь, подставляя солнечным лучам обнажённое тело, всё ещё переполненное негой и удовольствием. Приоткрыв один глаз, он разглядел следы от поцелуев на внутренней стороне бедра и против воли расплылся в улыбке, вспомнив, как именно они там оказались. Что ж, получается, он вовсе и не возражает против неприличностей! Навалявшись в кровати, он оделся и спустился вниз, где застал Бранда за приготовлением завтрака. На сковороде что-то аппетитно шкворчало, в кастрюльке варился кофе, распространяя умопомрачительные ароматы, а сам повар передвигался по кухне, прихрамывая и напевая себе под нос что-то жизнерадостное. На нём тоже красовались следы: приходилось со стыдом признать, что в какой-то момент Фазиль, забывшись, впился в него когтями. Впрочем, человек, судя по немедленно последовавшей реакции, не возражал... Бесшумно подкравшись, Фазиль застал его врасплох, обхватив сзади за пояс и легонько прикусив за ухо. — Любишь ты со спины подкрадываться, разбойник! — отреагировал Бранд. — А, вчера, значит, был любимым и милым, а сегодня — разбойник? Кратка человеческая любовь! — воскликнул Фазиль и ещё раз покусал его за ухо. В следующий момент он каким-то непостижимым образом оказался сидящим на столе, а Бранд стоял между его ног и улыбался. Фазиль от неожиданности чуть язык не прикусил: он, конечно, знал о его силе, но испытать её на себе было совершенно иным коленкором! Подхватил и посадил на стол, как маленького... — Так что там про короткую любовь? — поинтересовался Бранд. Фазилю ничего не оставалось, кроме как обхватить его ногами за талию и поцеловать. Оторвались друг от друга они только тогда, когда почувствовали запах горелого и услышали шипение. — Это был наш завтрак, — вздохнул Бранд, отрываясь от Фазиля. — Мр-р-р, — сказал Фазиль, которому в тот момент было искренне всё равно, будет у него завтрак или нет, на основании чего можно было судить о силе его чувств к Бранду. Однако чувства чувствами, а пожара допустить не хотелось, поэтому они вдвоём всё же принялись устранять последствия катастрофы. Потом Бранд всё-таки решил, что завтрак им необходим, потому как со вчерашнего полудня они питались только поцелуями, и Фазиль оказался с кухни изгнан под тем предлогом, что сегодня он не помогает, а только отвлекает. Фазиль вышел на улицу и всласть потянулся навстречу солнцу. «Сегодня же первый день лета!» — вспомнил он вдруг и заулыбался. То-то лучи такие ласковые, небо такое фарфорово-синее, трава такая зелёная, а у забора и вдоль дорожки пробились ростки... Ростки?! Фазиль открыл было рот, а потом закрыл его так резко, что аж зубы щёлкнули; хвост от волнения заходил ходуном, уши встали торчком. Как сумасшедший, он пронёсся по дорожке к забору: там взошло что-то с листьями сердечками и длинными усиками, которые уже цеплялись за доски забора и стремилось вверх. Вдоль дорожки торчали трогательные продолговатые листочки на тоненьких стебельках. А на заднем дворе у сарая?! Фазиль, на ходу перемахнув треногу для чайника, рванул на задний двор, и у него вырвался счастливый вопль: там торчали и бархатные круглые листочки, и бледные вытянутые ростки, и морковные маленькие метёлочки, и листки, в которых уже безошибочно угадывалась капуста... На вопль в открытое окно кухни выглянул Бранд. — Ты чего?.. — Иди сюда!! Срочно иди сюда!! — закричал Фазиль, размахивая руками и подпрыгивая на месте. — Скорее! Скорее!! Перемахнув через росточки, он прыгнул в окно и приземлился посреди кухни — Бранд отшатнулся и охнул от неожиданности, но Фазиль, не обращая внимания, схватил его за рукав и потащил за собой: — Ну пойдём! Ты должен это видеть!! — Да погоди! Вот безумный фелид... Дай хоть кофе с огня уберу, если со вторым завтраком попрощаемся, я тебя съем... Фазиль метнулся к плите и убрал кастрюльку и сковородку с огня так быстро, что даже обжечься не успел, и Бранду ничего не оставалось, как прихватить трость и выйти на улицу. — Видел?! Видел?! — ликующе закричал Фазиль, обгоняя его и тыча пальцем в ростки. — Оно взошло!! Всё взошло! Даже старые семена проросли!! Он сам не ожидал, что эти маленькие, новорождённые листочки произведут на Бранда такое впечатление. Фазиль даже прекратил прыгать и вопить, потому что Бранд замер с нечитаемым выражением лица. Медленно он прошёл по дорожке, опираясь на трость и подолгу замирая перед ростками. Зашёл и на задний двор, остановился, а потом с трудом опустился на одно колено, коснулся листков и так замер. Фазиль, не смея вмешиваться, стоял рядом, глядя на его спину и не понимая, что происходит. Но когда Бранд протянул руку, он тут же подскочил и помог ему подняться. С удивлением и даже страхом Фазиль понял, что по лицу Бранда катятся слёзы, хотя сам он улыбается. — Знаешь, что это значит? — спросил Бранд, даже не вытирая слёз. — Старые семена чёрт знает сколько пролежали, но всё равно... всё равно взошли... Он замолчал, зажмурившись и сжав пальцами переносицу. — Что это значит? — робко спросил Фазиль, поведя ухом. Бранд открыл глаза и улыбнулся, подставляя лицо солнцу. — Что всегда есть надежда, — ответил он, притягивая Фазиля к себе. — Что жизнь всё равно сильнее. Он помолчал, а потом вытер лицо рукавом, глянул на притихшего Фазиля и сказал: — Пошли наконец поедим. И они пошли завтракать.***
На деревенском кладбище, расположенном между рекой и лесом, они нашли могилу бабушки Летиции — имя и даты жизни совпадали. Могила почти скрылась в густых зарослях, но они привели её в порядок, прибрали, а потом и приличествующий памятник поставили — всё как положено, мраморный, с плачущим ангелом — Фазиль считал, что без ангела будет никуда не годно. На памятнике выбили:«Любимой бабушке от благодарных внуков не родных по крови, но родных по духу. Спи спокойно, а мы будем охранять твой сон. Б. и Ф.»