«Лучший яблочный пирог.
В пирог этот годятся только яблоки из моего саду: соку в их сколько надо, кислые они да хрусткие. Возьми форму, смажь сливочным маслом и кусочки масла по дну разбросай. Сахару посыпь. Яблоки на четвертинки нарежь да кожицей вниз уложи. Ещё масла посыпь и сахару. Потом ещё яблок, и в печь. Как мяхкими станут — вынимай. Смешай три яйца, три ложки муки с содой, три ложки сахару, сверху на пирог разлей, да не бойся, что теста мало, всё правильно делаешь! И ещё пеки немного, а потом вынимай пирог и ставь на ночь в холодное место. Увидишь, какой он наутро будет янтарный да вкусный!» — Вот оно! — прошептал Фазиль, поглаживая страницу кончиками пальцев. — Спасибо! — сказал он яблочной луне и поднялся обратно в спальню, сунул ледяные ноги под человека, угрелся и уже сквозь сон почувствовал, как его привычно подгребают поближе.***
Настал день События, и какой же ясный, тёплый, солнечный это был денёк! Рано утром пришла помогать Эмили, и как ни убеждали её Фазиль с Брандом, что она гостья и её роль — есть и красиво сидеть, принялась помогать. Фазиль взволнованно метался по кухне, переживая, что они чего-нибудь не успеют или что не получится его любимое детище — яблочный пирог. Пирог был приготовлен ещё вчера и теперь стоял в прохладе кладовой, ожидая своего часа. Бранд тем временем рубил большую тыкву на тыквенный суп. Суп готовился просто: кусочки тыквы следовало посыпать пахучими травами и солью, полить маслом и запечь, а потом размять в пюре, добавить молока и вскипятить всю смесь ещё раз. Просто и изысканно! С куриными тушками повозиться пришлось побольше. Этим занимались Фазиль и Эмили: в надрезы совали кусочки сливочного масла и зубцы чеснока, чтобы мясо грудки не было сухим; внутрь кур запихивали лимоны и пряные травы, а кожицу натирали солью и перцем... Под ногами путались два маленьких котика, которых в один прекрасный день принесли дочери Самии — приплод от их кошки. Ещё не взрослые коты, но уже и не маленькие котята, они тёрлись об ноги поваров, умильно заглядывали в глаза и всячески демонстрировали, что тоже желают отведать курицы. «Что, если не успеем? Что, если сгорит? Что, если будет попросту невкусно?» — взволнованно думал Фазиль, отчего его хвост ходил ходуном, а уши расстроенно опускались. Наконец, суп на плите закипел, а запечённые курицы принялись распространять невыносимо прекрасный аромат по всему дому. Видимо, на этот аромат притянуло остальных гостей: явились Самия и Хайдер, да не с пустыми руками, а с пышным букетом хризантем для украшения стола. Сразу видно фелидов, которые приличия знают! Забегавшись, Фазиль и забыл, что стол надо украсить цветами. После пришёл Тахир с невиданным сокровищем — коробкой шоколадных конфет, каждая из которых была закутана в золотую фольгу, которая привлекла Фазиля чуть ли не больше, чем сами конфеты. Закончив накрывать на стол, Эмили ушла переодеваться в комнату Фазиля; туда же ушла Самия, и они там шептались, смеялись, взволнованно выглядывали из-за двери и не пускали мужчин даже близко. Не только Фазиля волновало появление аристократки! И вот вдали послышалось тарахтение мотора. У Фазиля разом сильнее забилось сердце, и он бросился поправлять салфетки, смахивать упавшие лепестки хризантем и ровнее ставить супницу. Едут! Едет аристократическая чета! Сейчас и узнают они, как отнесётся Гертруда Нильсон к другу мужа, выбравшему в спутники жизни фелида, и к его друзьям — фелидам и бывшей певичке... Компания собралась в саду, и Фазиль взволнованно их оглядывал. Бранд в новом свитере — мундир он не носил из принципа, а к костюму питал необъяснимое отвращение, но белый пушистый свитер ему, пожалуй, подходил куда больше, чем пиджак; в нём он выглядел и нарядно, и уместно. Хайдер — в умопомрачительном зелёном камзоле, Тахир — как обычно, косматый и слегка растрёпанный, зато в новом костюме цвета охры; Самия — в ярко-жёлтых шароварах и такой же жилетке с красным узором, Эмили — в небесно-голубом платье, вся в кудряшках и оборочках. Все они выглядели просто замечательно, и Фазиль пришёл к выводу, что они готовы к встрече с любой аристократкой, даже если она будет смотреть сверху вниз через лорнет и брезгливо кривить губы. Чёрный паромобиль подъехал к калитке, неизменный водитель распахнул дверцу, помогая выбраться Уилфреду, облачённому в мундир. Вторую дверцу Уилфред отворил сам, и наконец появилась та, кого они все так боялись и ждали — аристократка! Высокая, в жемчужно-сером пальто и маленькой шляпке женщина вышла из машины, опираясь на руку мужа, и огляделась. У неё было бледное овальное лицо и большие тёмные глаза, и с первого взгляда она показалась Фазилю строгой и неприступной, но потом... Потом она широко улыбнулась, ещё издали протянула руки в длинных перчатках и поспешила по усыпанной гравием дорожке! — Бранд! — воскликнула она и схватила за руки названного человека, заглядывая ему в глаза даже несколько сверху вниз, но исключительно из-за разницы физических параметров. — Я вас сразу узнала! Это вам я обязана своим мужем, живым и здоровым?! Позвольте вас обнять! Бранд, который весь период подготовки к Событию относился к грядущей аристократке со скептицизмом, оказался обезоружен и осторожно обнял её тоненький стан. Потом она повернулась к остальным: — А вы Фазиль? Можно я и вас?.. — Видишь, что ты потерял? — подошедший Уилфред подмигнул Бранду, глядя, как Гертруда обнимает по очереди всю компанию — и людей, и фелидов без разбору. — Возможно, я ошибался, — признал Бранд, глядя в небо. Перезнакомившись, сели за стол, и Гертруда ещё раз покорила сердце Фазиля тем, что восхищалась всем подряд: и цветами, и нарядами всех присутствующих, и в особенности едой. Пожалуй, можно было бы и потрошки приготовить, она бы съела и не поморщилась! Чувствуя себя полноправным хозяином и теперь нисколько не беспокоясь, Фазиль, степенно помахивая хвостом, потчевал гостей: разливал по тарелкам нежный кремовый суп, куда каждый мог сам насыпать сухариков или жареных тыквенных семечек; разделывал жареных куриц и предлагал лучшие кусочки гостям; разливал по бокалам сильно разбавленное вино и время от времени обменивался счастливыми взглядами с Брандом, который на другом конце стола занимался тем же самым. Он даже выкурил шофёра, который твёрдо вознамерился провести всё Событие под брюхом автомобиля, и тот тоже получил свою порцию супа и курицы, разве что от вина отказался, сказав, что ему ещё обратно Нильсонов везти. А когда настало время чая и пирога, Фазиль наконец проверил, как там его детище. Что ж, бабушка Летиция и тут не обманула: когда он перевернул пирог из формы на тарелку, оказалось, что тот чудо как хорош! Янтарные, застывшие в собственном прозрачном соке яблоки казались воплощением самой осени — светлой, золотой и тёплой. Фазиль торжественно вынес пирог и установил его в центре стола, слушая заслуженные комплименты. Разливали чай по чашкам, резали пирог, смеялись и болтали. На синем фарфоровом небе розовели облака, и солнце спускалось за горизонт, а Фазиль как наяву видел череду дней — сначала ясных осенних, с запахом листьев и дыма; потом холодных и дождливых, когда будет хотеться только закутаться в одеяло, прижаться к боку Бранда, улечься под его тяжёлой рукой и лениво целоваться, чувствуя, как тебя гладят от ушей до хвоста. На улице будет слякоть и грязь, листья облетят, и деревья будут стоять молчаливые, чёрные и голые, но в доме будет гореть очаг, и как же уютно устроиться перед ним в обнимку и жмуриться на огонь, тихонечко мурлыкая! А потом выпадет снег, накроет крышу, как глазурь — кекс, только дымящаяся труба будет торчать. Зимние ночи не страшны, если у тебя есть дом и человек, к которому можно прильнуть и согреться вдвоём. А зимние дни скрасят чаепития с друзьями. Или можно поехать в город, посмотреть, как украсят витрины к празднику; купить друг другу подарки и покататься на катке. А то ещё съездить в театр и сидеть важно и с достоинством, распушив хвост и поглядывая на публику, а потом возвращаться, растранжирив кучу денег на извозчика, потому что монорельс уже не ходит. От экипажа Бранд понесёт придремавшего Фазиля на руках, под ногами у него будет скрипеть снег, а с неба будут приветливо поглядывать звёзды, маленькие, как конфетки монпансье. И ничего, ничего плохого не видел Фазиль в этом чудесном будущем — только много нежности и маленьких радостей, из которых в конце концов и складывается большое счастье.