Часть 4
15 апреля 2022 г. в 07:36
Фантомхайв настолько ослабел, что дремал сутки напролет. Иногда сквозь сон он слышал шаги слуг, прибиравших в комнате, перешептывания о том, жив ли он еще, и тогда он открывал глаза, потому лишь, что не желал, чтобы нетерпеливые родственники отправили его на кладбище раньше времени.
Вчера он проснулся оттого, что хотелось пить. Он позвал сиделку, но никто не отозвался. Как долго он находился в комнате один? Неужели никому нет до больного дела? С нижних этажей доносился смех, передвигали мебель, стучали молотки — был канун именин Сиэля, и в этот день дом всегда старались празднично украсить. Очевидно, Рэйчел не даст никому лечь спать, пока не превратит бальный зал в волшебную пещеру или сказочный лес.
На столике поодаль стоял графин с водой. Никогда прежде жажда не сжигала так Винсента, как тогда, когда он видел воду и не мог до нее дотянуться. Он откинул одеяло и спустил стопы на пол. За время болезни он почти забыл, как ходить, ему было страшно встать на дрожащие ноги. Ему не удалось сделать и полшага — из-за головокружения и слабости он потерял равновесие и упал.
Он умирает, на этот раз и правда умирает. Его найдут, жалкого и скорчившегося, он будет смешон. Нужно было как-то дать знать о себе тем, кто находился внизу, тем, кто мог прийти на помощь. Винсент ударил кулаком в пол — удар получился почти беззвучным, но он ударил снова. Неистовая ярость, сплавленная из страха и отчаяния, заполыхала у него в груди. Он хочет жить. Он хочет выйти из этой опостылевшей комнаты. Он хочет разломать гроб, приготовленный для него, и расколотить могильную плиту. Он бил, и бил, и бил, словно охваченный безумием, не желая останавливаться. Удары становились резче, громче, сильнее. Жить, жить, жить! Кто-нибудь должен его услышать.
Важные вещи зачастую происходят обыденно и незаметно. Чтобы быть услышанным, не нужно жечь свечи, резать жертвенных животных, выкрикивать халдейскую тарабарщину, чертить бессмысленные символы. Достаточно позвать. Но об этом Винсент узнал позже.
Мало кто из их племени умеет появиться с достоинством: можно возникнуть среди облака дыма, можно ворваться с порывом вихря, распахивающим настежь рамы, пролиться с неба дождем пепла. Существо, снизошедшее до Винсента, предпочло просто выйти из темного угла — ему, принявшему на редкость неудобный для восприятия, чуждый людскому пониманию вид, дополнительное театральное сопровождение не требовалось. Существо не имело формы — клуб черного дыма в беспрерывном причудливом движении. Оно скользило, струилось, плыло, свивалось, перетекало по воздуху. Невозможно было долго смотреть на него — глаза начинало словно царапать изнутри.
А потом оно заговорило — неприятным, тусклым и ровным голосом, выдыхая слова лоскутами чада. Его речи могли быть ложью, призванной подтолкнуть Винсента к неверным выводам и опрометчивым поступкам. Однако это было так похоже на правду. Он знал все это уже долгие годы, но не давал себе труда вглядеться в то, что происходило вокруг. Он всегда надеялся, что успеет, что все уладится само собой.
Винсенту пора было послушать немного жестокой истины.
Рэйчел Фантомхайв, любящая и нежная жена, ни за что не желала уродовать фигуру родами, поэтому избавлялась от каждой из своих четырех беременностей. Утрата стройности страшила ее гораздо больше, чем грех детоубийства и опасность умереть от кровотечения. У нее, по крайней мере, достало ума обратиться к Анжелине, которая не спешила разоблачать поступки сестры, выжидая наиболее выгодный для себя момент. Только суеверная боязнь адских мук удерживала Мадам Рэд от того, чтобы не сделать леди Фантомхайв во время операции лишний смертельный надрез.
Сиэль Фантомхайв, преданный и послушный сын, перед сном молился, чтобы его отец никогда не поднялся с постели — тогда никто не будет донимать мальчика разговорами о том, как многочисленны обязанности наследника рода Фантомхайв, никто не станет принуждать его учиться и читать толстые скучные книги, в которых он понимал лишь немногие слова, никто не отберет у него его обожаемые игрушки, твердя, что он становится слишком взрослым, чтобы забавляться плюшевыми кроликами и деревянными рыцарями.
Ее Величество королева Виктория, великая женщина, готовила пречудесную шутку для всех Фантомхайвов. Она, осознав, что находится в том возрасте, когда пора бы хлопотать о местечке в загробном мире поближе к раю, решила стереть все прошлые грехи. И как же надежнее уничтожить память о них, как не вместе со всеми вольными и невольными соучастниками и свидетелями? Королева мудра и дальновидна, это признается всеми. Она не может ошибаться. Вот и Цепному псу придется смириться с тем, что его повелительница поступит правильно, истребив его семейство, его слуг и его самого. Когда? Скорее, чем можно надеяться. Как? Однажды ночью в дом придут черные люди и убьют всех, кроме крошки Сиэля и, может быть, кого-нибудь из прислуги, чтобы было кому рассказать об ужасах той безлунной ночи, так как если некому впоследствии расписать злодейство в леденящих воображение подробностях, за него и браться не стоит. Несчастного сына графа Фантомхайва разделают, словно свиную тушу, в месте собраний какого-нибудь темного общества, которое обнаружат во время совершенно непреднамеренно оказавшейся по тому же адресу полицейской облавы, и вся страна сможет вволю наахаться, смакуя отвратительные подробности трагедии Фантомхайвов. Королева будет безутешна, ее глаза поблекнут от горьких слез, она, пожалуй, прикажет назвать именем мучеников какой-нибудь лондонский переулок.
Да, так и будет, соглашался вчера Винсент. Если только… Если только Винсент Фантомхайв действительно умрет. Времени почти не осталось. "Завтра" — время, слишком тесно граничащее с "сегодня", а "сегодня" — время, наступающее тогда, когда меньше всего его ждешь.
Но можно заключить договор: самое желанное в обмен на самое драгоценное. Кое для кого самое драгоценное — это их возлюбленные. Отречься от опостылевшей женщины нетрудно. Кое для кого самое драгоценное — это их дети. Отдать нелюбимого ребенка легко. Кое для кого самое драгоценное — это их прошлое. Отрешиться от проклятого удела просто. Затевать подобное, конечно, было страшно, речь шла уже не о том, чтобы получить удар ножом в печень или пулю в голову, — на кон придется ставить душу. Но Винсенту, какая невероятная удача, разрешено поставить не свою. Требуется ответить на единственный вопрос: согласен ли он заключить контракт?
Чудовищная сделка, но условия его устраивали. Кое-кто считает своего первенца сокровищем куда более ценным, чем собственная жизнь. Кое-кто спалил бы мир дотла ради подруги своего сердца. Кое-кто пожертвовал бы счастьем ради фамильной чести. Граф Винсент Фантомхайв отныне не из их числа. Он больше не имеет никакого отношения ни к этому дому, ни к людям, которые погибнут в его стенах. Нет, по своей воле он не стал бы играть с темным огнем, но живешь в Риме — поступай как римлянин. Он не пошел бы на такой шаг, если бы не чувствовал, как сжимается удавка на шее — это хозяйская рука туже затягивала ошейник. Возможно, тайная травля была лишь проверкой лояльности или остроты его клыков, но в любом случае ему надоело это выносить. Королева, Проклятые дворяне — пошли они все к черту. Как бы они ни были искушены в игре, у него есть дьявольски надежное преимущество, которое позволит получить победу за один-единственный ход. Этот ход предстояло сделать прямо сейчас.