Цестус

Гладиаторы считались самой низшей «кастой» даже в среде рабов, и стать гладиатором — огромный позор для римского гражданина.

- Проклятая планета, почему здесь всегда так жарко, - выругалась Рей. Вдыхала она горячий воздух, а выдыхала просто раскаленный. Ей казалось, что ни один кондиционер в её комнатах не спасал от духоты. Прикладывая к шее бутылку с ледяной водой, в которую ей всегда добавляли нарезанный инжир и абрикосы, девушка скользила взглядом по окружающей серости, раскаленной от солнца. Скалы да скалы. И ни единого пятна краски, кроме неё самой, закутанной в длинный, тёмно-фиолетовый халат да гвардейцев в красном, следующим по пятам за рассерженной госпожей. - И ступени дурацкие. Она ещё не обжилась в этом новом дворце. Едва привыкла к старому, как Сноуку понадобилось переехать в место, ещё более вычурное, а значит - подчеркивающего его богатство, но вот беда - вокруг все пока было окружено… ничем. К их переезду успели подготовить только сам дворец, арену для гладиаторов - естественно. Только-только приступили к созданию сада камней, в котором Рей надеялась отдыхать, а в будущем уговорить Сноука создать для нее на этой безжизненной планете прототип сада королевской семьи Токукавы во дворец Нидзё-дзе в Киото, которые видела на далеких снимках из древнего прошлого. И хоть бассейн на крыше тоже был не полностью закончен, девушка хотела его принять. Ей было плевать, что не вся плитка вокруг выложена узорами жар-птиц, как того хотел Сноук. Главное, что сам бассейн был готов и наполнен чистейшей водой, без примеси хлорки или солей. Подобное, конечно, было роскошью и поддержание подобного каприза на планете, вроде Экзегола, стоило немерено, но муж считал, что такой экзотический цветочек, как она, стоил каждой затраченной монеты или капли воды. Потому, бассейн, к счастью был. Со всегда прохладной водой. Которая должна была остудить и изнывающее от жары тело, и раскаленное от скуки настроение Рей. Сноук снова не вернулся вовремя, хоть обещал быть к выходным. Ей снова и снова приходилось развлекать себя самой. Хотелось большего - она точно знала насколько большего и под каким углом - но больше к услугам рабов Рей не прибегала. И не пользовалась той лестницей, что выходила окнами на внутренний дворик, где те проводили двадцать минут перед сном в приятном ничегонеделании, получая возможность подышать воздухом. Но нет-нет да и визуализировала совсем не мужа, яростно растирая свое тело. Точнее, впервые представляла кого-то конкретного, хоть и гнала от себя эти мысли. Нельзя было впечатляться от первого трахнувшего её раба. Это было так…пошло. Ей же уже двадцать один, в конце концов. Время для романтической веры в то, что симпатия может победить все, включая неравенство, исчезла в первую брачную ночь, когда её взяли, причинили боль, а затем равнодушно оставили в постели. Сноук ушел праздновать их брак со своими мальчиками и она слышала восторженные стоны мужа через стенку, получив главный урок. Чувства - они для идиотов. В мире существовало лишь наслаждение и никаких привязанностей. Потому интереса - легкого, едва ощутимого - к тому цестусу Рей отрицала. Он выполнил свою миссию, баста. Девушка поняла в каком направлении хочет развивать свое тело и их близость со Сноуком, значит ей больше не нужны были рабы. Когда муж вернется, Рей обязательно покажет, чему научилась. Они выйдут за пределы постели, да. Девушка знала, что прошепчет ему на ухо пару непристойных фраз, едва Сноук выйдет из своего звездолета и попросит отыметь её прямо в коридоре. Ему ведь просто с ней скучно, потому она покажет, докажет, что может быть очень плохой, дерзкой девчонкой, годной не только для супружеского долга по четвергам. Улыбаясь своим мыслям, Рей поднялась, наконец, на крышу, не понимая почему не пользовалась лифтом. Потом вспомнила - с досадой - что стеклянная кабина, как, впрочем и все окна её крыла выходили на ту тренировочную арену и ей просто не хотелось видеть, как гибкое тело цестуса заводит её. Вместо прохладного ветерка, в лицо девушки дохнула жара. Чертыхнувшись в который раз, Рей все же удержалась от комментариев. Повернув голову, нахмурилась. - Почему здесь рабы? - Протянула она, поскольку три десятка мужчин под присмотром занимались тем, что выкладывали тот самый узор, который хотелось Сноуку. К приходу Рей невольничью силу обычно разгоняли, но видимо к приезду хозяина старались успеть закончить эту часть работ, потому… Девушка хотела что-то сказать, а потом властно вскинула руку, видя, что её гвардеец уже собирается приказать главному надсмотрщику увести всех подальше. Она заметила его. Цестуса. В одних штанах, он таскал тяжелые камни для фонтан-скалы, из которых дополнительная вода должна была поступать в бассейн. На его спине была пара ярко-красных отметин от плетей, что свидетельствовало о том, что новый раб пока только учился новым нравам. Но она обратила внимание не на это. И даже не на рельефные мускулы. И даже не на то, как двигались его лопатки и как пот катился по всему телу. Он смотрел на нее, этот Кайло Рен. Замер с булыжником в руках. Кажется, даже не заметил, что плеть снова рассекла воздух и оставила новый след, а вот Рей вздрогнула, словно ощутив удар. И всю абсурдность ситуации. Они жили за тысячи тысячелетий от Древнего Мира, в цивилизации, полной современных технологий, дроидов и совершенной инженерии, так почему такие тяжелые - у цестуса аж вздулись вены от напряжений - камни таскали рабы? Этот простой вопрос так потряс Рей, что она застыла. Ответ, конечно, был не менее очевиден. Потому что выложенные вручную камни или плитка ценились сильнее. Настолько ручную работу могли позволить лишь богатые люди, а Сноуку нравилось подчеркивать их положение. А Рей этому положению смотрела в глаза. Оценивая. Раб был из каких-то менее жарких краев. Его плечи, незащищенные ремнями, покраснели от солнца. Гладиатор, купленный для боев, обязан был отрабатывать свою еду здесь, на каторге и потому бледная кожа сгорала, а губы обветрились. Спохватившись, Кайло возобновил свой тяжкий труд, но от нее не укрылось, как быстро и жадно он бросил взгляд на одного из своих надсмотрщиков. Тот пил воду. Поскольку вода была очень дорогой, невольников поили утром и после работ. Во время подобная роскошь была запрещена и, наверное, человек просто изнывал от жажды, особенно весь день глядя на прохладную гладь воды, поблескивающую рядом, но которую нельзя было зачерпнуть. Это стоило бы ему жизни. Все, что делалось для нее на Экзеголе, было чертой, которую запрещено было переступать. - Стой, - коротко бросила Рей и Кайло Рен остановился. Развернулся к ней, не выпуская тяжелого камня. По его вискам стекал пот, у него едва заметно дрожали мышцы, но он стоял ровно. Зная, что работу можно остановить, но не прервать. Потому держал крепко. - Можешь опустить свою ношу. Хочешь пить? Кайло послушно выполнил команду и отрицательно покачал головой. Было, конечно, правило запрещающее говорит нет хозяевам, но оно всегда ходило рука об руку с другим, более скользким, не разрешающим что-либо просить. В следующую секунду гвардейцы парочкой тычков электрбисэнтом заставили его опуститься на колени за такую дерзость. Руки же были мгновенно связаны за спиной. Будто он мог навредить этой девушке. Долбанные правила. Промахнулся. Рей не успела даже моргнуть, как вся сцена произошла. Вот он стоял перед ней, гордый и отрицающий помощь, а вот уже опущен на колени и связан. Сделав шаг, она приблизилась к рабу. Не желая выглядеть слишком мягкой, сухо спросила. - Пить? - Да. Пожалуйста. Моя госпожа. Это слово - такое вновь не смиренное - хлестнуло Рей. Даже на коленях он был непокорен, хоть и смотрел с усталостью. Не желая играть с рабом в игры, девушка открутила пробку на своей бутылке и приложила её к сухим губам. Человек, закрыв глаза от наслаждения, стал быстро и жадно глотать. Сердце девушки сжалось. Никогда ей не приходилось видеть невольников так близко за работой. Они всегда были абстрактно где-то за чертой её жизни, а не вот такими - умирающими от жажды у бассейна с водой. Ей хотелось - иррационально - вытереть его мокрый лоб широким рукавом своего халата, но девушка знала, как это будет выглядеть, потому не могла даже приказать развязать цестуса или придержать ему голову, чтобы он не захлебнулся, потому что в какой-то момент, задумавшись, перевернула бутылочку слишком сильно и Рен закашлял. Закончив, девушка убрала пустую тару, заметив, что между губ у раба зажата долька инжира, который он с огромным удовольствием, не сводя с нее взгляда, сглотнул, отчего Рей ощутила странную, но такую приятную тяжесть внизу. Будто между ними произошло что-то интимное, хоть не случилось ничего. - Благодарю, моя госпожа, - тихо поблагодарил человек и выглядел он таким удовлетворенным, словно они покувыркались в постели несколько часов, а не она дала ему воду. Словно эта долька инжира… ей не следовало ни о чем думать. - Всем рабам, что работают над моим бассейном и садом камней внизу воду выдавать в том количестве, в котором каждый будет нуждаться, - безразлично приказала Рей, отходя от человека и бросая взгляд на Хакса, который уже был тут как тут. - Если узнаю, что мой приказ нарушают и за просьбу в воде бьют - я вас самого прикажу выпороть одному из своих гвардейцев. Публично. И заставлю в такую жару работать без капли воды. Нам нужна сила, а не обезвоженные трупы. Рабы стоят дорого. Ими нельзя неразумно распоряжаться. Рей желала выглядеть и звучать рационально. Не просто глупой девчонкой, которая пожалела кого-то. Она знала чей внучкой и женой была, потому забота звучала бы слишком лицемерно. А вот нежелание тратить деньги на новых рабов вместо погибших - вполне. - Особенно я запрещаю неразумно распоряжаться гладиаторами. У них должно быть абсолютно все. Если мы здесь живем по законам Древнего Мира, так я напоминаю - чем лучше живет гладиатор, тем лучше сражается, побеждает, следовательно, приносит большую прибыль. Не стоит глупо расходовать инвестиции моего мужа. Теперь все свободны. Хотя… Рен, ты останешься. Послужишь мне перилами, раз никто не способен его еще доделать. Армитаж, муж с вас шкуру спустит, если я разобью голову, заходя в бассейн. Когда я закончу, до утра перила должно быть. Она не мило усмехнулась. Они оба знали, что максимум, что её супруг с него спустит - это вот эти штаны, чтобы поставить на колени и хорошенько выебать к обоюдному удовольствию, как Сноука, так и самого Армитажа, а она будет это слышать, если вовремя не уйдет, но… что ж, тогда кнутом могла пощелкать и сама Рей. И вот это Хакс тоже знал очень хорошо. - Свободны, - повторила Рей, слегка нахмурившись и даже нетерпеливо дернув плечами. Она не знала зачем оставила этого цестуса рядом. Но, скрестив руки, ждала пока крыша опустеет, а гвардейцы отойдут. И лишь когда они остались вдвоем, протянула рабу белоснежное, пахнущие чем-то медовым, полотенце. - У тебя кровь. Приведи себя в порядок. Девушка сказала очень резко, чтобы раб не понял - ей его очень жаль. Жаль видеть эти следы плетей на коже. Жаль видеть, как гордую натуру поставили на колени. Жаль видеть, как он жадно пил. Потому она просто швырнула слова и отдала полотенце. Пусть быстрее сотрет свою кровь. Но наедине раб не спешил подчиняться. Аккуратно, чтобы не запачкать махру, сложил полотенце на скамейке. Он никогда не забывал золотое правило, что никогда нельзя пачкать одежды господ. Ни кровью, ни спермой, ни потом, ничем. Из всех своих вещей они не берегли лишь их, рабов. Остальное было неприкосновенно. Девушка дернула бровью, нервно теребя пояс своего халата. - Помочь? - Спокойно предложил гладиатор, но без разрешения не дернулся. Рей вдруг кивнула. Нервно втянула воздух, когда его пальцы легко развязали узел, а затем осторожно, не касаясь кожи, расстегнули те три пуговицы, которые не позволяли одеянию развеваться на ветру - которого, впрочем, не было. Девушка замерла, удерживая скучающее выражение на лице, а затем дернула плечиками, позволяя ткани соскользнуть, обнажая карамельное тело в розово-красном раздельном купальнике. Распускающая волосы Рей ощутила, что вокруг все замерло, включая дыхание Кайло Рена. Подняв глаза, поймала его на том, что он не смотрит в глаза, а изучает тело так же жадно, как пил воду. А девушка не могла приструнить раба за дерзость, потому что… ей нравилось. Нравилось, как он расстегивал на ней одежду, потому что ни один мужчина не раздевал её и нравилось, как цестус рассматривал каждый сантиметр тела, обычно лишенного внимания. В постель к Сноуку ей раздеться помогала служанка, муж же никогда не ласкал или не изучал. Наваливался сверху и иногда делал даже больно. Не со злости, просто… видимо, с девушками не умел. А Рей хотелось, чтобы с неё снимали одежду, чтобы изучали, чтобы целовали и прикасались. Она была юной и пылкой. Ей хотелось всего, чего у нее не было, но девушка понимала, что раб это все даст лишь по приказу, потому щелкнула пальцами. Запрещая смотреть. - Простите, моя госпожа, Вы просто очень красивая, - цестуса её неудовольствие не смутило, он лишь отступил на шаг назад. В глазах снова мелькнуло веселье. Словно вспомнив о своей миссии - быть перилами - он помог девушке спуститься и та, наконец, нырнула в прохладную воду. Заставив Кайло сглотнуть. Ему тоже было жарко. Но ему было не положено, потому он, чувствуя, как солнце обжигает и дальше, вытянувшись, стоял. В ожидании любого приказа. И наблюдая за тем, как почти обнаженное тело нежится в прохладе, думал, что это - посложнее, нежели таскать камни. Намного сложнее. Рей же была недовольна, потому даже не повернулась. Плыла, раздраженно болтая ногами, отчего капли воды упали на цестуса и тот даже улыбнулся, слизывая прохладу с верхней губы. Девушка была так сердита, что не ощущала блаженной температуры. Этот раб читал её наивность и глупость, потому пользовался, позволяя себе говорить такие фразы. Видимо, желал выбить себе еще еды или фруктов парочкой слов, которые говорить было дерзостью. Ей стоило приказать одному из гвардейцев вырвать ему язык, гладиаторам те были не нужны, но… возможно, ей хотелось услышать ещё. О своей красоте, она, конечно же, знала. Однако знать и слышать от мужчины - весьма разное. Обычно фразу “ты - красивая” женщины протягивали с завистью, дедушка - с оценкой, прикидывая какой выгоды союз это принесет, Сноук - с гордостью обладателя красивой вещи. Он был коллекционером, её муж. Собирал могучих гладиаторов, обломки античных амфор и… да, она отлично дополняла список. Раб же сказал просто. Без малейшего подтекста. Спустив немного пар, Рей села на бортик бассейна и небрежно кивнула в сторону целой стопки полотенец, принесенных заранее. Прозрачные капли стекали по телу. На солнце казалось, что девушка светится, о чем сама не догадывалась, зато Кайло отметил. Светится всеми цветами радуги и желания, о которых сама невольно транслировала: у нее затвердели соски там, под мокрым купальником. Она, не задумываясь, приняла соблазнительную позу, позволяющую себя изучить. Её губы были приоткрыты. Потому, подав полотенце, мужчина присел за её спиной, опуская свои горячие, мозолистые руки на нежную кожу. Нарушая все правила и… понимая - ничего не будет. Ради этого невербального приказа он и оставлен. Стирая капли - заветную влагу - Кайло неспешно массировал плечи, а затем руки опустились ниже. Очутились на груди, повторяя круговые движения и заставляя девушку дернуться, но сила удержала её на месте. - Какого… - Простите, моя госпожа, - Рей услышала, что он снова извинился, хоть кровь в ушах стучала, заглушая все вокруг, - я глуп. Неправильно понял команду. Думал, мне нужно помочь Вам, как тогда. - Мои гвардейцы отсекут тебе за это руки, - прошипела девушка, не слыша смирения в голосе раба. Все-то он понял, но видимо, коснуться хотел сильнее. И ей бы, правда, позвать охрану, стоящую спиной на расстоянии, но беда заключалась в том, что ей очень не нужно было, чтобы цестус остался без рук. И совсем не потому, что те были нужны ему в бою. Они были просто необходимы ей здесь. На собственном теле, которое звучало в присутствии этого странного человека непривычными мурашками. - Возможно, оно того стоило бы. Остаться без рук. - Прозвучал ещё более дерзкий ответ, но пальцы замерли. Ощущая, как там, чуть выше, бешено колотиться сердце прекрасной девушки. - Мне помочь Вам подняться? - Продолжай, - протянула Рей, закрывая глаза и сердясь ещё больше. Он нарочно это сделал, нарочно заставил её признаться вот одной фразой, что да, ей нужно было еще. - Просто продолжай. Я разрешаю прикасаться. - Везде? - Почти смиренно уточнил раб, поглаживая мокрую ткань и дразняще забираясь пальцами под нее. Охватывая грудь и сминая её. Подразнивая сосок большим пальцем. Выдохнув, Рей сделала рывок и прижалась спиной к раскаленному торсу. Поерзала, ощущая, что низ купальника тоже абсолютно мокрый, но не только из-за воды. Та не была такой горячей, как разливающееся желание. Хрипло дыша, она почти просяще развела колени. - Везде, да. Прикоснись ко мне везде. - Зашептала девушка и прикусила губу, ощущая, как вторая - не менее обжигающая - ладонь скользнула вниз. Кончики пальцев едва ощутимо погладили сквозь купальник. Движением было контрастным тому, как цестус сжимал - болезненно-приятно - грудь, но Рей не торопила. Ей казалось, если он коснется сразу - от нее останется горстка пепла. Откинув голову на чужое плечо, девушка зажмурилась, но когда пальцы Рена стали забираться под ткань, она рефлекторно сжала колени, ощутив себя очень уязвимой. Никто, кроме нее самой, там её не касался. Никто не знал её секретов. Никто ничего не знал о ней вообще. Просто красивая жена работорговца, не более. А ей хотелось большего. Ладонь, уже попавшая куда нужно, зашевелилась. Огрубевшие от тяжелого труда пальцы - такие шершавые - прошлись по клитору, задевая всю чувствительность девушки и вздрогнув, Рей пододвинулась ещё ближе, снова раскрываясь. Подставляя себя под ласку. Стискивая ту ладонь, что лежала у нее на груди. Вот так было лучше, чем ночью и в одиночестве. Вот так было по-настоящему. А палец продолжал играть с ней, то нажимая на клитор, то скользя до влагалища и обратно, собирая смазку и делая скольжения ещё приятней. Девушка тихо постанывала, её тело непослушно извивалось, а вторая рука впилась в бортик бассейна, словно Рей пыталась удержаться от восторга, который делал всю её такой легкой, невесомой. - Внутри. Хочу ощутить их там. Внутри. - Прохрипела она, а потом по телу побежал разряд, когда два длинных пальца проникли в нее и их девушка ощутила куда лучше всего того, что Сноук делал с ней год в постели. Застонав, Рей перестала сжимать ладонь раба, невольно опустив руку и лаская клитор сама. В нужно ей темпе. Делая движения бедрами, насаживаясь её на эти чертовы пальцы, чтобы те достали куда нужно. Неожиданно Рен поймал за тонкое запястье - он мог сломать его, даже не напрягаясь - и вернул руку обратно. На грудь. Девушка, пребывавшая уже где-то на грани, с которой её бесцеремонно сняли, нахмурилась, повернувшись к мужчине. Тот перестал ласкать вообще. Глядя в глаза, оставил тело в покое. - Позвольте дать Вам совет, моя госпожа, - протянул он спокойно глядя в разъяренное лицо, - не стоит спешить. Чем медленнее достается удовольствие, тем оно… слаще, - и не сводя с нее взгляда, он облизнул пальцы, которые были внутри нее. Горячие и влажные. - Намного слаще, - словно убедившись, подтвердил он. Как зачарованная, Рей вытянула шею, приоткрывая губы. В следующую секунду пальцы очутились у нее во рту, словно позволяя девушке узнать вкус своего же порочного желания. Лаская их языком, она уже не думала, что не правильно касаться раба. Ей нравилось это. Заводило. И то, что сегодня этот цестус вел себя по-другому, тоже нравилось. Это не был механический, грубый, звериный секс, когда его лицо ничего не выражало. Это была обоюдная игра. С настоящими эмоциями. С поглаживанием нервов. Потому она даже слегка прикусила пальцы и её сердце едва не разорвалось - человек, невольник, раб, гладиатор обреченный на смерть - улыбнулся. Краешком губ и глазами. Не насмехался, не вымученно выдавливал из себя что-то, а именно улыбнулся. А потом осторожно опустил пальцы обратно, больше не погружая их в тело Рей. Просто настойчиво поглаживая и глядя, как она играет со своими сосками, чтобы оттенить удовольствие. Ощущая как тело девушки наливается от нетерпения, Рен стал увеличивать темп. Ему нравилось, как она постанывала ему куда-то в подбородок. Как такая властная с виду, извивалась в его руках, жадно хватая ртом воздух. А потом, вскинув голову, посмотрела ему в глаза. Они были такими ясными, эти глаза. Карего цвета, но сейчас отчего-то казались голубыми. Наверное, потому что зрачки расширились и там отражалось небо. Не то унылое и безжизненное, что висело над ними, а то, на которое он её вознес этими прикосновениями. Седьмое, да. Её глаза были цвета седьмого неба, а сама она - полна блаженства. Их взгляды пересеклись и в следующую секунду он наклонился, поддаваясь грешному порыву, а девушка дернулась навстречу. В момент, когда его пальцы заставляли её стонать, их губы соприкоснулись. Рей позволила себе впустить его язык в свой рот и это было интимнее, чем проникнуть ниже. Ощущение было таким сильным, что она чувственно застонала. Кончать и целовать было чем-то поистине великолепным. Настолько, что потрясло девушку. Отрезвило. Это все было за гранью. Это её поведение, будто они любовники, а не “раб-госпожа”. Испугавшись нахлынувших эмоций, девушка резко дернулась и цестус, ощущая перемену, оборвал поцелуй. - Вон! Пошел вон, - рявкнула она, отталкивая его подальше от себя. Его губы, его руки, его взгляд. Всего его. Они. Не. Любовники. Они - никто. Ему нельзя целовать её, ей… да, ей его тоже нельзя. Правила. Они были вокруг и проросли колючей стеной между телами, которыми минуту назад было хорошо и жарко. - Вон! И в следующий раз, если будешь таким дерзким, я прикажу мужу загонять тебя на арене, ясно?! Раб тут же послушно поднялся и заложил руки за спину, поскольку на её крик ожили гвардейцы. Он приготовился к боли и та последовала. За поцелуи он заплатил плетью по коже, а затем - связанными руками. Даже бровью не повел, ведь это было так в стиле непостоянных господ. Наказывать за собственные желания. - Приятного Вам отдыха, моя госпожа, - просто ответил он, позволяя увести себя обратно на каторжные работы. Неудовлетворенного. Уставшего. Все ещё желающего пить, а Рей, очутившись снова в бассейне, прижалась лбом к бортику. Что это вот сейчас было, что? Она видимо совсем спятила. Одно дело приказывать, чтобы тебя поласкали, удовлетворили, трахнули, в конце концов, но другое - облизывать чьи-то пальцы и целовать. Видимо, одиночество играло против нее. Быстрее бы, быстрее бы вернулся Сноук… Но где-то там, внутри бешено колотящегося сердца Рей, увы, слишком хорошо знала горькую правду. Возвращение мужа ничего не изменит. Тот не полюбит её. Не даст ничего. Не вознесет. Она просто хорошенькая женушка для представительских целей. Но хуже того, связавшись с этим цестусом и сама не будет прежней. Будет хотеть его и только его. Будет во время бездарного секса со Сноуком визуализировать именно Рена. И комкать от злости простыни, пока… пока не сдаться и не позовет его снова. Так стоило ли сопротивляться? Определенно. Чтобы раб точно знал, где его место, потому что создавалось впечатление, что это он контролировал ситуацию, никак не Рей. *** В клетку Кайло вернули, когда на Экзегол стала опускаться ночь. После работ над каменным садом - или садом камней? - его сразу же вытолкали на гладиаторскую тренировку, потому мужчина остался без своих пятнадцати минут отдыха на воздухе перед сном. Но сетовать он не привык. Когда ты раб - глупо жаловаться, что что-то пошло не по плану, потому что и плана-то никакого у тебя нет. Слизывая кровь с костяшек, он терпеливо ждал, пока стражники откроют пять замков на клетке. Видимо, скоро новый хозяин вернется, потому что надсмотрщики сообщили - в ближайшие дни ему предстоит лишь тренироваться, а значит, открытие нового гладиаторского сезона уже совсем близко. Что ж, тем лучше. Камни таскать ему не нравилось да и неудовлетворенную злость было куда сгонять. А злости в нем было много. Очень много. Хоть отбавляй. Та девушка… та девушка раздразнила его и не позволила продолжить. Снова таки. Рабы не жалуются. Но он готовил это тело под обоюдное удовольствие, а она… что ж, господа они ведь такие. Хоть называть её мысленно госпожей у Кайло язык не поворачивался. Вот Вейдер, тот да, то был хозяин. Жестокий, безжалостный любитель хлестать своих рабов, а эта… Рей была просто одинокая, скучающая девушка, хоть если знать - а знали все - её происхождение, то несложно было понять, что через пару лет она станет той еще сукой. Но пока, пока она была очень юна. И совершенно лишена внимания. Кайло догадывался почему. Многие мужчины предпочитали других мужчин, потому их жены устраивали оргии с рабами. Он не единожды видел и участвовал в этих дорогих развлечениях скучающих дамочек. Просто глядя на эту девушку, не мог понять. Она была очень хороша собой. Лишь идиот бы оставил её постель ради того, чтобы вставить кому-то другому - мужчине или женщине - не важно. Сам Кайло бы не отказался от повторения того, что произошло у стены, но Рей то ли испугалась, то ли решила продемонстрировать свой характер и не позволить ему доминировать, что почти случилось. Зря. Именно её “вон” и прозвучало слабостью, никак не силой. Сильные своих желаний не боялись, а вот неопытные… неопытных пугало все, особенно потеря контроля над собой. Хоть он и сам… потерялся. Надо же было додуматься поцеловать без разрешения и все испортить. Рей позволяла быть дерзким и он слегка заигрался. Коснулся там, где не стоило. Губы, в отличие от всего тела, всегда были запрещеной территорией, но ему показалось, что девушка хочет того же. Войдя в клетку - свои царские покои два на два, где во сне едва помещались ноги - Кайло вскинул бровь. Посреди клетки стояло блюдо с инжиром. Сев на пол - или на кровать, смотря как посмотреть - он поставил то на колени, прижавшись спиной к прутьям. Ему хотелось секса - яркого, страстного, да хоть какого-то. Хоть самим с собой. Нельзя довести до оргазма девушку, что прижималась к тебе красивым, загорелым телом и не ощущать неудовлетворенность, но и как-то удовлетворить себя возможно не было. За такие развлечения в клетке могли потом оставить и без особо ценных для гладиатора органов. Точнее, органа. Потому ему оставалось лишь смотреть на фрукты, думая - что это. Подачка, как в прошлый раз? Извинение за то, что она кончила, а его отхлестали плеткой? Намек на то, что она видела, как он ел его на заднем дворе в тот самый день? Благодарность? Кайло задумчиво провел подушечкой пальца по кожице, думая, что та такая же бархатистая, как и девушка, которая сама в чем-то походила на инжир в своем фиолетовом халате да бледно-красном купальнике. Такая же приятная на ощупь, а внутри… он ковырнул ногтем фрукт и, ухмыльнувшись, погрузил палец в спелую, податливую мякоть. Да. Определенно, девушка была и внутри такой же влажной и хлюпающей. Хмыкнув, он поднес инжир к губам, впиваясь в кожицу и языком проникая внутрь. Сглотнул. И сладкой она тоже была, как этот фрукт. Жаль, не дала особо себя распробовать. Проникнуть в нее. Он, лаская девушку, уже видел продолжении. Знал, что зайдет в прохладную воду. Туда, где вода бы покрывала уставшие плечи. Пододвинул бы сидящую на бортике девушку поближе и ласкал бы языком там, где шалили только пальцы. Наслаждаясь… спелостью. Стискивая бедра и наслаждаясь стонами. А затем бы он стащил бы её в воду, прижал бы к бортику и им было бы куда лучше, чем тогда у стены, когда жара не позволяла окунуться в наслаждение. Он бы рассказал девушке, которую похоже никогда не раздевал мужчина, что такое секс. Научил бы, удерживая между водой и оргазмом. У него было в жизни очень много женщин. Свободных и несвободных. Красивых и нет. Но все они были одинаково жестоки. А эта Рей была неопытна и… ох, мягкая во всех смыслах. Ей нравилась игра, что он ей предложил. Но они так и не закончили. Кайло тихо зарычал, высасывая всю мякоть. Он. Он не закончил. Не кончил. А так хотелось. В конкретную девушку. На конкретный участок тела. Глядя в конкретные глаза. Но он был лишь рабом, потому все, что оставалось - это просто мечтать о ней, поедая инжир. *** Слушайте, ну откровенно. Вам понравилось, мне понравилось, так почему бы не попробовать писать это не пойми что дальше)))) Такими темпами у них скоро может и случиться полноценный секс. Ставка - как быстро Рей сдастся? Тааак, ещё. Я хочу создать закрытый телеграмканал, где буду сообщать о датах пубилкации, спойлеры и т.д. Все то же, что мы имели с вами в инсте, но инсты у многих теперь там нет и разорвана связь. Если хотите, чтобы вас добавили - маякните в лс