Цестус

"Свобода - это то, что мы делаем с тем, что с нами делают" Жан-Поль Сартр

Изображение Рей - такой красивой в темно-фиолетовом, - транслировалось на семи экранах с разных ракурсов. И в каждом из них Бен, вошедший в небольшое, темное помещение с диспетчером, читал тщательно скрываемый страх. Никто этого не замечал, окружающие ее люди привычно были заняты лишь собой, а для всех боссов Первого Ордена это не было важно, их интересовали работорговцы вокруг. Но он видел. Видел, что она нервничала, хотя шла туда, куда ей подсказывали и говорила нужные фразы. - Вон, - гаркнул он на диспетчера, который равнодушно, как было нужно, - давал подсказки, транслируемые у него на планшете. Вроде “повернись чуть правее и подойди вон к тому мужчине, дай его рассмотреть”. - Быстро. - Бен, - голос Оби-вана одернул фрументария и диспетчер, сняв наушники и оставив Рей без сопровождения, уставился на двух человек, не зная кому подчиниться. Скайуокеру, который был темнее тучи или всегда спокойному Оби-вану. - Ты не имеешь право вмешиваться, это не твое дело. Мужчина и бровью не повел. Лишь смерил наставника и руководителя холодным, равнодушным взглядом. Ему было что сказать, ох как было, он уже сказал, но сейчас Бен был само спокойствие. - Может “это” и не мое дело, а вот она… она, Оби-ван, принадлежит мне. Рей - моя собственность, которую вы используете, не спросив разрешения, потому я буду решать, что делать дальше. - Мужчина был рад, что юная госпожа не услышит слова, в которые он сам не верил, однако вот наставник не был в курсе, что на самом деле у них происходило за закрытой дверью, как и то, что все его “право собственности” он выгреб золой из камина перед тем, как покинуть дом. Девочка была свободной. Но сейчас Бен готов был сказать, что угодно, лишь бы сесть и сопроводить ее. И плевать ему было на мнение Оби-вана по этому поводу, который будто не понимал, что четких команд и энтузиазма маловато для успеха. Точнее, понимал, но для них всех Рей была лишь средством, а для него - целью. Плевать было даже на запрет самой Рей. Даже сейчас, три дня спустя, как мужчина узнал правду, он не мог понять и, тем более, смириться с тем, как “Первый Орден” решил использовать девочку. Бен был в ярости, он заплатил огромные деньги не ради того, чтобы обладать, а чтобы Рей оставили в покое, дали им шанс прожить под тем миндальным деревом их жизни. Пусть не на широкую ногу, пусть экономя, но прожить, и вот теперь все было даже хуже, чем в день, когда фрументарий решил, что его бросили из-за скудного материального положения. Он стоял и сверлил Оби-вана тяжелым взглядом, в котором не было ничего, кроме разочарования. …Правда всплыла так ненавязчиво. Мужчина очень тревожился за судьбу девушки, которая осталась возле Палпатина и искал, кто же шпион от “Первого Ордена”. Ему уже плевать кого там выбрали вместо него, кто оказался лучше. Хотел через него просто передать послание “беги! немедленно” для Рей. Пусть она ушла, пусть отказалась - он знал, что защищать её будет до конца жизни. Даже если Палпатин откажется содержать Рей, даже если девушка пожелает жить сама… во всех вариантах с “даже если”, Бен готов был преданно любить. Чувство, открытое в нем юной Джульеттой, было настолько прекрасным, что от такого не отказываются. К тому же любовь - это не только секс на пляже, это еще и колоссальная ответственность. Он отвечал за Рей. Потому искал и натыкался на отказы со стороны Оби-вана, Йоды и даже Люка рассекретить имя. - Но я же не последний раб в этом Ордене, - он говорил с недоумением, не обращая внимания как называет себя. - То, что у меня больше нет состояния, не значит, что и мозгов нет. - Мы не можем рисковать операцией ради мимолетных увлечений, твое идиотское желание благородно отпустить внучку работорговца и так всем нам вредит, - напомнил Оби-ван и на том дискуссии закончились. Бен знал, что недоверие - наказание за то, что он подарил Рей право выбора. Он это сделал и потому, что там, внутри своей искалеченной души, сожалел, что подобного у него никогда не было. Возможности реально решить чего он хочет. Не под угрозой “либо ты в Восстании, либо умираешь”, а по-настоящему. Быть щедрым душой было больно, но честно. Давало повод для гордости, хоть и одинокой. Он оказался лучше работорговцев, например. Подарить выбор означало показать, что годы в ошейнике не сломили в нем человека, ведь отказать Рей и оставить её рядом было бы лучше. Запрет и доводы не остановили Бена. Всегда преданный, покорный, живущий по правилам Ордена, он не желал оставлять Рей. Потому, пользуясь талантами, нарушил все правила и взломал базы с засекреченными именами. Знал, что после этого ему конец. Он передаст послание и на утро руководство навсегда выставит его за дверь, оставив даже без жалкого крова. Перспектива зимы без дома и денег была жутковатой, но смерть Рей его пугала больше. Потому Бен не думал, а действовал. “В конце концов я всегда могу пойти в платные гладиаторы”, - принял решение мужчина, взламывая систему. Замигала лампочка, запищала сигнализация, он попался, но продолжал. До прибытия охраны было всего три минуты и Бен знал, что ему хватит, чтобы увидеть имя и послать команду предупредить Рей. А дальше да, продаст свою мощь в добровольное рабство и найдет свой конец. Работорговцы, уже знающие, кто он, не упустят возможности купить настоящего фрументария, но долго прожить не дадут, а ему… что ж, возможно, больше не хотелось. Главное, спасти Рей, а потом не сдохнуть от холода на улице. Вот и все желания. Через сорок семь секунд мысли Бена изменились. Он увидел имя и потому, когда охрана влетела, то увидела не кающегося сотрудника, нарушившего правила, а мужчину, закинувшего ноги на стол. - Отлично, что вы прибыли так быстро. Будет кому принести чай. И вызвать Оби-вана. ЖИВО! - Он был так зол, что никто не рискнул тронуть того, кто мог уложить всех, не смотря на перевес в количестве и оружии. Охрана переложила ответственность на Оби-вана, а тот вдруг, услышав “какого хрена она там делает в качестве шпиона” взял и спихнул все на хрупкие плечи его прекрасной госпожи. - Мне плевать на ваши подковерные игры! Как вы посмели! Как вы все только посмели! Рей - ещё совсем… - Совсем “что”, Бен? Ребенок? Трахать её - так она шикарная молодая женщина, а выполнять то, на что сама подписалась, - так сразу ребенок. Этот ребенок сдал нам уже пару приближенных к Палпатину солдат, и мы их перекупили. Она справляется. - Вопрос не в том, что Рей делает, а какую цену заплатит. Вы не дорожите жизнями своих шпионов. Если её раскроют, и она погибнет, то скажете, что грехи искупила, хоть и не была ни в чем виновата. Я не позволю Вам ее погубить. Никогда. … Три дня Бен переваривал. Долго, молча, болезненно. Присутствовал теперь на всех собраниях, касающихся “дела Палпатина” и тревожно слушая оптимистичные новости. Непривычно нервничая и выходя из кабинета, вытирал мокрые ладони о штаны. Заставлял себя быть благоразумным и отдаваться своему заданию, но потом наступала ночь, и он лежал без сна. Кроме всего прочего ощущая еще и обиду, что Рей ему не доверилась. Бросила, ударив по больному. Но когда он услышал, что во дворце Палпатина прием и Рей будет шпионить на виду у всех - девушка без опыта, блядь-блядь-блядь! - обиды были не важны, как и вопрос “Почему, Джульетта?”. Зная, что она будет чувствовать, ощущая это тяжестью в собственном сердце, Бен просто решил, что будет рядом. И вот Оби-ван пытался ему помешать, потому пришлось выдвинуть убийственный аргумент. Напомнить, что собственность никогда не решала, а лишь тот, кому та принадлежала принимал решения. - Я - профессионал, - попутно напомнил он своему наставнику, как бы говоря, что не будет кидаться с криками “любимая” к микрофону. Потому Оби-ван, наконец, кивнул. - Сведения, Бен, нам нужно как можно больше сведений. Там вся элита Корусанта, нужно понимать кто чем дышит. - Сухо сказал наставник и вышел вместе с диспетчером, а мужчина надел наушники и сердце его оборвалось. Потому что слышал, как дышала Рей. С помощью другого прибора увидел её зашкаливающее сердцебиение и тут же ощутил его. Паника. Страх. Ужас. Она боялась, а Бен настраивался, чтобы синхронизировать её с собой. Понимая, что от звука его голоса она вздрогнет, мужчина посмотрел на клавиатуру и выстучал по ней команду “зеркало”, которую девушка слышала в наушнике голосом робота, а не человека. Видел, что Рей немного удивлена - её мимика была для него книгой, но послушно отставила бокал, и рассекая зал фиолетовой молнией, шла к выходу. “Улыбайся. Не так широко. Просто улыбайся. Немного томно и устало. Равнодушней. Идеально”, - он вел её короткими корректировками, а сам наблюдал за продолжающим колотиться пульсом. Сердце его госпожи билось как у колибри. Очень-очень быстро. Бен сжал кулак. Убил бы тех, кто заставил её так сильно бояться. Рей вошла в пустую уборную и, наконец, выдохнула, опершись руками о широкую раковину. Закашляла, как человек, которого вот-вот вывернет, но организм ничего не отторгал. Дрожа всем телом, она так и стояла. С опущенной головой и безумным сердцебиением. Бен, ощутивший боль за нее, никогда не знал, что собственное сердце может быть таким тяжелым, ведь, кажется, ломало ему ребра. “Подними голову и посмотри на себя”, - написал он и увидел её взгляд. Дал команду, и по факту теперь Рей смотрела на него. Прямо ему в глаза. Будто они были рядом. Протянув руку он коснулся экрана, успокаивающе поглаживая её по щекам, как делал в грозовые ночи, хотя знал - она не почувствует. - Не бойся, девочка, я с тобой, - наконец сказал Бен. Ждал какой-то ошибки - вскрика, смеха, даже испуга, но Рей вдруг просто кивнула и едва заметно улыбнулась кончиками губ. В выражении радости она была сдержанней, чем в испуге и мужчина понял - пион, посланный среди роз, был верно понят. Она прочла и просто ждала, когда его голос зазвучит. - Рей. Ты - умница. Но нужно доработать вечер до конца, а значит давай успокоимся, ладно? Дыши вместе со мной. Вдыхаешь на счет “три” и выдыхаешь через две секунды. Договорились? Давай, моя госпожа, один плюс один равно три. Три, Рей. Дыши. Мужчина параллельно легонько стучал по одному из приборов, зная, что через изящный браслет Рей ощутит это. Тот ритм, на который он настраивал её сердце. Нужные им всем шестьдесят спокойных ударов в минуту. - Вот так. Хорошо. Здорово выходит. Еще раз. Расслабься. Я проведу тебя через все это, но мне нужна будет и твоя помощь тоже, - он смотрел, как сердцебиение потихоньку успокаивается, и подбирал правильно слова. Из беседы с Оби-ваном Бен, хоть был на эмоциях, вынес то, что девочка не хочет быть “собственностью Скайуокера”. Она желала не только покоя, а и уважения. Бен не мог повлиять на весь “Первый Орден”, но начал с себя. Если он бы сказал, что все сделает за нее, а ей необходимо лишь послушно открывать рот - то обесценил бы весь героизм Рей. Сейчас он предлагал работать им в связке. - Все поняла? Есть вопросы? Девушка, уже поправившая волосы, кивнула. Оглянулась, убеждаясь, что одна, а потом прозвучало “я - красивая, Кайло?”. В этом вопросе, в ее тоне было столько эмоций. И вина за тайное, что стало явным. И смущение. И такое девичье желание нравиться в красивом платье. Мужчина вздохнул. Закрыл на секунду глаза. Усмехнулся. - Очень красивая, Рей. Просто очень. Девушка улыбнулась, быстро поцеловала два пальца и приложила их к зеркалу, таким образом передавая Бену воздушный поцелуй, а после, расправив плечи, вышла из уборной, готовая выполнять приказы. *** Уставший Бен умывался. Несмотря на триумф Рей и их головокружительную связку, принесшую “Первому Ордену” множество нужных сведений, он был вымотан. Закончив с Рей, он вернулся к своему заданию, хоть и на совещании, и на отчетах, и на планировании внутренне улыбался. В паре с ней работалось очень необычно. Там, где девочка, не являвшаяся шпионкой, немного тушевалась, он давал ей хорошие подсказки, вроде “похвали его браслет, он свидетельствует об отваге на битве при луне Хота” или “спроси у той женщины, как дела у её мужа и понаблюдай за реакцией”. Бен учил через свои фразы девушку льстить, сталкивать людей лбами, выводить на ревность и… “да, девочка, с ним нужно позаигрывать, представь, что флиртуешь со мной. Чтобы ты мне сейчас сказала и как бы смотрела?”. Правда, когда она показала как, он чуть не задохнулся - таким у Рей был взгляд. Который сработал и девушка не только получила заветные крохи информации, но и одобрение от дедушки. Но теперь Бен был опустошен. Усталость и невозможность нормально отдохнуть брали верх. К тому же относительная близость Рей напомнила ему о пустоте рядом. Да, теперь, наверное, они снова будут вместе, но это не отменяло, что здесь и сейчас мужчина её хотел. Так сильно, что перехватывало дыхание. Кроме сладкого к чаю, ему захотелось в их совместную постель, сминать простыни под звуки грома. Но, увы. - Кайло? - Сквозь шум воды и мыслей в голове зазвенел голос Рей. Мужчина, выключив кран, кивнул, а потом поправился “да, девочка, что-то случилось?”. Все его мышцы тут же напряглись. По распорядку, что у него был, у нее сейчас было время отдыха и сна, но отчего-то она пользовалась средством экстренной связи, которое, Бен, естественно, оставил при себе. Знал, что в случае чего, руководство будет размышлять как политически верно ей помочь, а он будет действовать немедля. - Да. Случилось. - Тихо прошептала Рей. Бен сглотнул. - Я… мне одиноко без тебя, Кайло Рен. Одиноко. Мое тело скучает по тебе. Когда я услышала твой голос, мой мир внутри взорвался и по коже до сих пор мурашки. Я боялась, что никогда не услышу тебя снова, а ты появился в самый нужный момент. - Она шумно выдохнула. - Поговори со мной этой ночью, мой далекий волк. Поделись своей страстью. Бен знал чего она хотела, эта девочка. Того же, что и он. Близости. Любви. Секса. Они одинаково реагировали на голоса друг друга и тот флирт с чиновником… они флиртовали просто через планеты, используя другого человека. Но… - Я не могу. - Коротко и хрипло. В самое сердце. Рей помолчала. Мужчина вытер запотевшее стекло. Флиртовать с ней здесь, среди пятнадцати треснутых умывальников да плитки, покрытой плесенью, было совершенно не то, что дома. Она стоила чего-то большего, эта девочка. Его не возбуждало заводить ее, когда в любой момент кто-то мог выйти из душевой или войти умываться. - Ты злишься, - Рей его молчание и отказ восприняла по-своему. Девушка где-то там, на своей планете, под своим одеялом, виновато закусила губу. То, чего она боялась, увидев пион, сбылось. Кайло не принял её поступок, не понял и не простил. - Я знаю, что причинила боль и была ужасна, но я хотела чтобы ты был горд мной, хотела стоить тебя и в случае плохого исхода пыталась уберечь, и… - Девочка моя, прекрати. Не оправдывайся. Не передо мной. - Бен продолжал стоять и смотреть на свое отражение. Шрам на лице, старые раны от сотни ошейников, царапины от когтей, следы от чужого оружия. А она латала все это этими “стоить тебя”. Всю жизнь он пытался стоить какой-то идеи, а девушка, с душой чистой, как миндаль, хотела стоить лишь его. И пыталась защитить того, кто ничего не боялся, от боли, хоть причинила её больше, чем все эти шрамы. Но он понимал её. Сейчас понимал. Видел, как непросто было Рей, и потому не смел включать свои эмоции. Проявлял эмпатию и верил в будущее. Они будут вместе там, за пределом всего, а значит сейчас все нормально. Ему её поступок можно лишь уважать, а не осуждать. - Ты поступила, как сочла нужным. Я в буквальном смысле не могу. - Не можешь? Ты… с Кардо в баре? - Он слышал, как Рей про себя посчитала разницу во времени. Потом запнулась. - Или…ты не один, да? Её троеточие его обожгло. Такое печальное и застывшее. Она вдруг будто поняла, что сама отпустила Кайло, потому могла сейчас со своими “скучаю” просто без приглашения влезть между ним и кем-то, ведь этот волк славился своим аппетитом. Девушка, знающая, что не имеет права на упрек, прикусила палец, чтобы не заплакать. Ощутила себя глупой и капризной. Действительно, что ей дать ему через расстояние, если вокруг него вились красивые женщины. Куда более искушенные и верные. - Прости, я не имею права спрашивать. - Рей. Рей. Рей-Рей-Рей, - он вцепился в раковину до побелевших костяшек. - Рееей. - Её имя звучало так сладко, так томно, так терпко. Все пряности мира на языке. Все сказки о несбывшейся любви. Все шедевры в трех звуках. - Я в казарме, потому не могу. Много людей. Очередная пауза зависла между ними. Бен успел доумывать лицо, переодеться и убрать за собой разлитую воду, а лишь потом услышал тихое “прости”. Рей, сжавшись в своей реальности, уже жалела, что он не трахает какую-то красотку. Дома. До-ма. Д-о-м-а. В месте, куда она планировала вернуться, но Кайло оставил их уют за спиной. Видимо, ему было больно оставаться там, а новое жилье позволить не мог, потому… Рей оборвала связь. Проклятие. Как же ему было плохо. Он потерял больше, чем она могла себе представить, но все равно называл её “девочка” и был ласков с ней. Этот человек так преданно любил, что она даже не могла представить. Бен, тем временем, вошел в казарму. Контраст после нежных слов был убогим, но он привык. Сложил одежду в тумбочку и, перед тем как залезть под одеяло, сделал один драгоценный впрыск. Поболтал флаконом и понял, что лекарства почти нет. Прикинул свой график, пытаясь втиснуть туда парочку боев - ему все равно нужны монеты еще на разные мелочи. Закрыл глаза, пытаясь согреться - в казарме было дико холодно. Не пытался связаться с Рей и закончить беседу. Так это не работало. Лишь шпион мог выйти на контакт с Орденом, никак не наоборот, ведь если не вовремя заработает наушник - можно было и “сгореть”. Мысленно пожелав Рей “спокойных снов”, мужчина тихонько начал засыпать. Уставшее тело, теряющее по граму души каждый день, никак не желало расслабляться, и это мешало Бену. К тому же он не мог никак устроиться поудобнее на дурацкой койке, потому что не хотел слышать скрип, ассоциирующийся с тем счастьем, что у него отобрали. Отобрала. Она. Рей. Кулаки рефлекторно сжались. Фрументарий был зол на себя за то, что умом принял поступок девочки, но в сердце червоточила обида. Джульетта была такой храброй, ему хотелось побыстрее вернуть её в безопасность и… ох, ну почему Рей не доверилась. Он бы подготовил её, он бы стал персональным преторианским гвардейцем за хрупкой спиной, он бы… а теперь осталось лишь лежать и думать о всяких “бы”. Бездействовать. Быть в безопасности, когда Рей была совсем одна. - Кайло… - её голос вдруг нарушил тревожное метание мужчины. Он звучал близко, заставляя гладиатора улыбнуться. Его имя девушка выговорила без нервных нот, лаская губами каждую букву, и спокойствие Рей перешло на него. - Не важно, что ты не можешь говорить. Я-то могу и буду. Просто потому, что не могу молчать. И сегодня не о вине, мой божественный Юлий. Он услышал, как её голос улыбался ему сквозь планеты. Она не звала его так уже очень-очень давно. - Я вернусь, Кайло, обязательно вернусь. Мы вернемся. Домой. И там, в нашей уютной спальне, я поцелую каждую твою обиженную морщинку на лбу, пока буду снимать с себя платье. Знаю, ты любишь, когда я делаю это сама, ведь это залог добровольной близости. Потому, мой Цезарь, первое, что я сделаю, как снова буду рядом - это разденусь. Для тебя. Ты бы сидел на постели, а я бы… - она умолкла, но тишина продолжила говорить с Кайло. Легким скрипом пуговиц, которые освобождались от узких петель. Шепотом расстегивающейся молнии. Шорохом ткани, которая, скользя по изгибам золотистого тела, упала на пол. Она осталась без одежды и закрыв глаза Кайло видел, представлял, наслаждался. Помнил, как её обнимали молнии длинными осенними ночами, как она в тени кутала свое тело, и те рисовали причудливые узоры лишь для него. Не забыл, как любил ее у камина, укладывая на спину и наслаждаясь тем, как ноги смыкаются вокруг него. - Как же мы были счастливы, да, Кайло? То, что не купишь за монеты. Бесценно счастливы. И будем. Обязательно. Каждый день, утро, ночь. Даю слово. Я и сейчас счастлива. Он слышал её тихие шаги по комнате, она расхаживала, прекрасная в своей наготе, по своим покоям, а потом села, и скрипнула тумба. Зазвенело что-то похожее на бусы. - Ты будешь возвращаться домой, мой фрументарий и находить меня по запаху, ведь волки - такие охотники. Ты отлично видишь в темноте, а сквозь планеты, а? Представь, увидь меня, Кайло. Представь, что ты вернулся с работы, а я тебя жду. За тем столиком в своей спальне, напротив зеркала. - Легкий смешок, звон бус, шорох волос. - В одном только халате, кружево которого скорее подчеркивает наготу, чем скрывает. Мужчина улыбнулся шире, представляя как она сидит. Закинув одну ногу на столик, лениво откинув голову и любуясь своим красивым, шафрановым телом. Видел, как твердеют её соски, как бегут мурашки по рукам, как расширяются зрачки. Она всегда была такая…взъерошенная при виде него. И бусы. Длинные, длинные нити жемчуга, целующего шею. И больше ничего. - Это ведь ты, Кайло, научил меня сексу у зеркала. Помнишь, тогда, на Экзеголе, когда твои пальцы ласкали, изучали, сводили с ума? С того момента до той ночи, когда мы, как безумные, трахались у столика. Ты сбросил все драгоценности и заставил меня смотреть своему отражению в глаза. Я никогда не видела себя красивее, чем в тот день. Хотя… нет, сейчас. Сейчас я такая же красивая. Я слышу твое дыхание у себя в ушах и представляю, что ты рядом. Ощущаю, как ты смотришь, и у меня под кожей словно что-то взрывается, и от этого алеют щеки. Кайло тоже почти видел это. Как она ловит его взгляд сквозь пространство - такой жадный и пристальный, и краснеет, становясь еще прекраснее. Его тело, уставшее, напряженное, изнуренное тренировками, вдруг очнулось и он стиснул зубы. А Рей продолжала рассыпать неосторожные слова. И он слышал, так хорошо слышал, как хрустит жемчуг, которым она задумчиво игралась. - У меня было одно желание, Кайло и мы его пока не реализовали. Я так хотела не цестуса, не раба, не гладиатора, не Бена Соло. Я хотела волка. Ох, до какой дрожи в коленях и поджатых пальцах на ногах. Я часто думаю об этом. Как ты возвращаешься в той своей форме фрументария и не снимаешь её. Как берешь меня, и мы задыхаемся от звериной страсти. Кайло-Кайло, как я хочу…хочу…хочу тебя. Как же сильно, проклятие. Она почти скулила от желания, а потом вдруг странно, томно выдохнула и затихла. Затем, чтобы через секунду снова жадно втянуть в себя воздух и с легким свистом вытолкать его из легких. Кайло едва не завыл, - у волков отлично выходило, потому что он сообразил, что девочка реализует свое желание. Он не мог слышать, как её пальцы трутся о клитор, но знал, что с Рей в такие моменты происходит. Она любила закусывать губу, вытягиваться и ловить его взгляд. “Твое восхищение заводит, я кончаю, кажется, больше от того, как ты смотришь на меня в моменты, когда нам хорошо, - призналась она однажды, лежа в постели, - с момента, как ты вошел в цепях на мой балкон и посмотрел… до тебя никто не смотрел мне в глаза, потому не отпускай меня взглядом” Потому, даже сейчас, Кайло смотрел, хоть и не видел, а Рей ощущала, пусть мужчина и не стоял за спиной. Цестус настолько хорошо знал свою юную госпожу, что по вздохам угадывал на какой она стадии и мог визуализировать, в какой момент девушка провела языком по пересохшим губам, когда начала второй рукой ласкать грудь, и когда её пальцы проникли в тело. А потом Рей застонала, и он оцепенел. Знал, что сейчас она должна шире развести колени и что рефлекторно ждет поцелуя. Ему приходилось контролировать свое дыхание, но в груди все разрывало от нехватки кислорода. Больше всего на свете Бен хотел быть с ней в эту секунду. Накрыть пальцы Рей своей ладонью, ощутить её темп и позволить ей кончить, дыша ему в ухо. Обычно, потом он брал и творил с этим расслабленным телом все, что хотел, а она тихо постанывала, выражая согласие. Но сейчас мужчина был далеко, а девушка стонала чаще и чаще. Она перебирала бусы и звала его по имени, заставляя фрументария ощущать себя частью восхитительного процесса. Кайло слушал, и даже умирая от желания, как от жажды, не мог не отмечать, как она выросла даже в этом. Однажды он встретил девочку, что не знала как вести себя с мужчиной, а теперь Рей сводила с ума, и ей не нужно было давать команды “быстрее или медленнее”. Познав себя через его любовь, юная госпожа отлично справлялась, разрушая стены и пространство. Заполняя всю галактику громким “Кайло, Кайло, Кайло”. Затем Рей затихла. Облизнула пальцы и застонала еще раз. Теперь почти с отчаянием. - Хотела бы я не свои пальцы во рту. Да, черт. Не так. Я хочу не пальцы, Кайло. А ты? Ну. Скажи. Скажи это. Скажи, что хотел бы видеть меня на коленях, отсасывающей тебе, правда? Скажи, что тебе не хватает нас. В мире есть миллион женщин, но трахать ты можешь только меня, да? Она говорила более грубыми словами, чем обычно, и от флера вульгарности мужчина заводился еще сильнее. Рей провоцировала, а он велся. Бен хотел встать - всем телом, а не только определенными его частями, выйти из казармы и сказать ей тысячу раз “да, блядь”, но вдруг юная госпожа оборвала связь. Проснувшийся гладиатор все равно покинул свою койку, скрип которой в эту секунду не причинил боли. Стоя на улице, остужая все желания, он думал. Рей была в опасности. В тысячи-тысячи парсек от него и устроила всю эту сцену. Не давала ему ответить. Бен Скайуокер вдруг усмехнулся. Хитрая бестия! Понял, чего девушка добивалась, и поразился тем, что готов выполнить этот невербальный приказ. Черт, он все еще шел у нее на поводу и от этого было так легко, что мужчина рассмеялся впервые с момента, когда Рей ушла. Когда Рей явилась к нему на следующую ночь, Бен спал. У него был бесконечный день, сотня решений и тысяча мелких задач. Две тренировки, три боя для новичков, один вылет за пределы Чандрилы и ни одного приема пищи, потому что не успел. Рухнул как подкошенный и вот тихое “Кайло” потревожило его сладкий сон. Зарываясь носом в подушку, он отмахнулся. - Девочка, не сейчас. - Он это сделал на рефлексе, как в те немногочисленные выходные, когда спал, а Рей будила его. Но услышав настойчивые нотки, проснулся, вспомнив, что девушка - она не вот рядом, и у них еще не время мира. - Не шуми, мой одинокий волк, разбудишь всю казарму. Я покричу за двоих. Мне тебя не хватало. Я мечтаю… - Я тоже, малютка. - Вдруг сказал Бен, открывая глаза. - Скучаю и мечтаю, как мы победим и будем праздновать в постели. Мне в ней хорошо, но одиноко без тебя, хоть простыни все еще пахнут миндалем, медом и инжиром. Он зевнул, изучая их домик, в который Кайло вернулся. Правильно понял, что Рей дразнила не чтобы завести, а чтобы он, желая ответить, нашел то место, где может говорить с ней без утайки. Нашел путь домой. Потому он разбудил вчера Кардо среди ночи, и они подписали долговое обязательство, согласно которому, Бен покупал дом себе с обязательной выплатой за него фиксированной суммы в течение трех лет. Знал, что друг уступил бы и так, но это было важно. Важно заключить сделку, чтобы спалось спокойно. - Спасибо, девочка, - пробормотал он. Вчерашний сеанс напомнил Бену о том, как сильно и отчаянно он любил жизнь, но из-за раны закрылся так, что не смог даже дышать со своей любовью в унисон. Одинокий волк вернулся домой не для того, чтобы подготовить берлогу к возвращению Рей, а ради себя. Начал от обратного. И теперь улыбался, слыша, как девочка счастливо смеется. - Ты хочешь домой, девочка? Сюда, на Чандрилу? - Да. - Хочешь в наш быт, в нашу постель и мои объятия? - Да-да-да, - она выкрикивала это почти так же страстно, как в те ночи, когда они безумно занимались любовью. - Да! - Тогда выживи, Рей, просто, блядь, выживи. Выживи и вернись ко мне. Здесь я буду делать все, что в моих силах, дабы ты была защищена, но от тебя зависит еще больше, потому береги себя. Береги себя для нас. Для меня. И, главное, для себя. - Кайло. - Просто пообещай выжить! - Настойчиво повторил Кайло. У него был свой план, не предусматривающий тотального бездействия, но все равно он должен был передать Рей импульс, чтобы та не лезла на рожон. - А теперь, Джульетта, снимать одежду и садись у зеркала. Сейчас я расскажу, что ты должна сделать, чтобы облегчить взаимное напряжение... итак, для начала нужно облизнуть очаровательные пальцы.... *** Привет вам, дорогие читатели. И вот снова наша парочка безумцев здесь, с нами) Грустнее всего понимать, что таких вспышек между ними все меньше и, возможно, они больше не познают друг друга, но пока...пока оставим их наслажаться их тихим счастьем.