Цестус

Незалежність не дарують. Вона дуже рідко дістається у спадок. Тому найчастіше її виборюють

   “Дорогой Кайло,     со стороны всем всегда казалось, что моя жизнь - идеальна, ведь у меня было все, о чем, кажется, должна мечтать современная девушка: власть, деньги, бесконечное количество нарядов, украшения, но до встречи с тобой каждая прожитая минута была пустой и лишенной смысла. Лишь узнав тебя, мой волк, мой божественный Юлий, мой цестус, я поняла, что такое быть…”  - Блядь, - выругалась Рей.    Смяла листок и бросила себе за спину, где таких уже было с десяток. Целый день она подбирала слова, как бы достойнее попрощаться с гладиатором, передать ему свое тепло и любовь, поблагодарить и подарить благословение на дальнейшую жизнь без нее. Рей знала, что обречена. События покатились со скоростью сверхзвукового корабля и утром Оби-ваном был дан приказ: сегодня. Приказ, который она выполнит, но живой не выйдет. Убить дедушку было делом, как не жутко, плевым – у нее не дрогнет рука за ужином выстрелить с бластера в ублюдка, что причинил боль стольким людям, но спастись будет не дано. Его охрана уничтожит её тут же. На месте. Потому Рей пыталась написать записку, прочитав которую Кайло бы ощутил как сильно был ею любим, но и нашел силы идти дальше. Она не хотела, чтобы он пропал в череде заданий. Этот мужчина, любящий жизнь, заслужил покой.    Как и она. Она тоже хотела покоя. И если им будет пуля…что ж, хоть сердце перестанет аритмично колотиться каждую секунду, пытаясь выдать. Вздохнув, Рей сморгнула свою грусть, собрала все бумаги, сожгла их и глядя, как сгорают нелепые попытки объясниться в любви. Поняла, что не сможет выразить ничего. Лучше сделать так, чтобы Кайло не понял – она знала, что идет на смерть. Так ему будет легче. Потому она не оставит ничего, кроме «Лодок» и… Девушка на цыпочках прошлась вдоль комнаты. Опустилась на колени и достала из-под ламели документ, который украла у дедушки. Она не знала, что у него они были, но эти три листочка бумаги кардинально изменят жизнь одинокого волка. Дадут ему все, чего её благородный мужчина заслужил, хоть не залечит ни один унизительный шрам, который она не успела зацеловать, а так хотелось.    Глядя на бумаги, Рей ощутила гнев небывалой силы, потому что документ показывал, именно Палпатин сломал жизнь Бена пока ещё тот, невинный и заранее опозоренный, рос где-то в животе своей матери, проходя стадии эволюции. Её дед был жесток и получил деньги, теперь она восстановит справедливость.  - Ты заслужил все самое прекрасное, мой цестус. – Прошептала Рей, клея бумаги на заднюю части картины с лодками, пряча свой секрет. Она позаботилась, чтобы между полотном и фальшивым задником было место спрятать бесценный дар для Кайло Рена. – Ты не одинок. Ты больше никогда не будешь одинок! Она уйдет на свой последний ужин, а картину заберут. Отправят Кайло. Оби-ван обещал. Это все, что можно было сделать в столь сжатый срок. Не так и мало. Рей грустно улыбнулась, погладив раму полотна. Ей казалось, что сквозь широкие, страстные мазки земного автора она ощущает запах соли и слышит счастливый смех мужчины, впервые увидевшего море. Кайло. Кайло. Кайло. Наверное, волны шептали это имя для нее. Убаюкивая напуганную, одинокую душу.    Рей расправила плечи. Она будет очень гордой и смелой! Утром даже зная, что умрет, со смехом попросила дедушку, чтобы приготовили персики с медом и поджаренными тыквенными семечками и инжир. Много-много инжира, между надрезов которого сочился бы кленовый сироп. Она присыплет их миндальными хлопьями и ощутит как последний поцелуй! Все будет восхитительно. Рей верила в это. Смерть тоже можно встретить в красивом платье. Как положено.      Она покрутила в пальцах бластер. Такой маленький, что скрыть его под платьем не составило труда. Расправив складки длинной юбки, Рей улыбнулась своему отражению в зеркало, когда в комнату вошел стражник. Девушка похолодела.  - Как ты посмел войти без стука? - Резко, холодно спросила она, пряча страх за поведением госпожи. Вдруг дедушка что-то понял? Иначе почему охрана входила без должного уважения?     Пока Рей прикидывала успеет ли она выстрелить в случае чего, мужчина сбросил шлем и тихо рассмеялся. Девушка хотела взвизгнуть, но его ладонь тут же закрыла ей рот.  - Тише, Джульетта, нельзя, - шикнул предупредительно Кайло, на что девушка начала брыкаться, пытаясь вырваться из железной хватки. Она что-то пыталась сказать глазами, но не донеся мысль, укусила своего цестуса и когда тот разжал ладонь, первой прильнула к его губам в поцелуе. Ей, правда, не нужны были слова, чтобы выразить восторг. Не нужны были и вопросы. Лишь поцелуй. Страстный, дикий, жадный. Полный жизни, с которой она почти попрощалась. Жизни, которую Кайло ей снова - снова и снова, в который раз - возвращал. -  Я бы не отправил тебя на убой, девочка, - гладиатор будто читал её мысли. А потом целовал. Опять. Выражая тоску длинною в бесконечность. Ему её не хватало, ему так её не хватало! Этих шафрановых глаз, длинных волос, золотистой кожи, миндальной чистоты. Его пальцы рефлекторно прижали Рей покрепче и скользнули под юбку. Наткнувшись на бластер, он замер.     Все забывал, что эта Джульетта имела теперь и физический пистолет. И сразу сквозь ароматы хрустящей невинности, липового меда и инжирных лепестков завеяло нотками шипра, отливающего металлическим послевкусием. Бен застонал прямо в губы своей девочке, желая её как никогда. Сильная, невероятно сильная. Стальная.    - Я справлюсь.  - Ты собиралась умереть. Я бы никогда не отпустил тебя на такое. - Бен оборвал поцелуй и пальцем коснулся подбородка. Привычно ища взгляд и наталкиваясь на отлив меди в любимых глазах. Она смотрела прямо и упрямо. Поджала губы, неправильно истолковав. - Нет, я не буду тебя удерживать. Я пришел не выполнить задание за тебя, я буду тем, кто прикроет твое тело от выстрелов.    Бен, ещё ночью разбуженный Оби-ваном, получил задание срочно лететь на эту планету и защищать Рей, что, естественно, не вызвало протеста, лишь непривычный страх не успеть. Все летело в тартарары и он сражался со временем. К счастью, успел. За секунду до того как его госпожа вышла. И, он, правда, явился с целью не помешать, а усилить. Знал, что Рей должна выполнить задание. Её руки, как и голос, не дрожали. Если она готова была без шанса выжить убить деда, нельзя было отобрать у нее такую храбрость.   - Ценой себя? - Тихо полюбопытствовала девушка, поглаживая напряженные плечи гладиатора. Впервые ощущала себя не хрупкой на фоне его массивности, хотя не подросла ни на сантиметр. Бластер как-то удивительным образом менял собственное восприятие.     Сейчас Рей, действительно, чувствовала себя госпожой. Гордой, сильной, мужественной. Женщиной, которая была наравне. И чье сердце замирало от того, как преданно любил её Кайло, раз был здесь. Оказывается, любовь - это не когда ты дама в беде, зовущая на помощь, а когда спину готовы закрыть в момент твоей максимальной силы.      Любовь - это равенство. Любовь - это свобода. Дважды два ровно любовь. Гордую и полную взаимного уважения.   - Семь. У Палпатина семь охранников, трое из которых - преторианцы и всегда у него за спиной. Без бластеров, но с электрбисэнто. Один стражник - попроще - всегда у тебя за спиной, который будет рядом со мной, двое у входа, один - за дверью. - Бен продемонстрировал не только прекрасное знание расположения, но и шанс на то, что Рей выберется, раз он был так подготовлен. - Всего семь, Джульетта. И трое без оружия, которое может выстрелить. Это будет очень просто. Ты даже не поймешь, как все случилось. А потом мы выйдем оттуда, будто ничего не произошло. Не изменим скорости шага и не будем переглядываться, чтобы не привлекать внимание. Ты скажешь - громко - что голова болит и хочешь на воздух и как только окажемся на территории - будешь бежать быстрее, чем когда-либо. Будто тебе стреляют бластером по ногам. - Мужчина на секунду ощутил фантомную боль. Это ощущение. Когда стопы обжигает и ты падаешь, зарываясь носом в песок и истекаешь кровью. Плачешь, но знаешь, что никто не спасет. Тебя поднимут, подлатают и снова вернут на сафари, где нельзя хромать. Лишь бежать. - Потому что ровно через десять минут прислуга зайдет убирать тарелки и начнет поднимать шум.     Десять минут. Всего десять минут. На то, чтобы попасть в спасительный шаттл. Укрыться, потому что ровно через десять минут, как раздастся крик, по планете ударят с оружия, оплаченного их любовью, призванного уничтожить ненависть. Они будут уже в безопасности.   - Я справлюсь, Кайло.  - Не сомневаюсь, моя госпожа. Я в тебя верю, Рей. Пойди и убей то чудовище. Без жалости! Ты справишься. - И крепко обняв её, Бен стал за спиной у девушки, позволяя той ощущать себя защищенной.    На картину, украшающую спальню, фрументарий не посмотрел, хотя заметил. Он нашел свое море. “Лодки” ему больше не были нужны.  ***     Персики обжигали губы. Лопнула тонкая кожура и сладковатый, усиленный корицей, медом и кардамоном, сок заполнил рот. Девушка от удовольствия даже зажмурилась, после чего стала с наслаждением жевать, хрустя поджаренными зернами тыквенных семечек. Любимый осенний десерт был настолько вкусным, что она удивилась, как позабыла об опасности, зато задумалась, что нужно приготовить нечто подобное для Кайло. И они будут есть персики, облизывая пальцы, а потом - друг друга. И хрустеть будут и семечки, и простыни, и мир.      Рей улыбнулась своим мыслям, но поерзав, ощутила тяжесть бластера. Дедушка, занятый изучением бумаг, не обращал внимание на свою внучку и едва ли не впервые в жизни девушку радовало такое равнодушие. Палпатина и свое собственное. Она и не знала, что приговаривать людей к смерти просто. Сидела, лакомилась персиком, любуясь каплями меда на тарелке, застывшими, как изомальт и не ощущала волнения. Лишь считала в голове. Время. Все было настолько расписано по секундам, что упустить что-то было нельзя.  - Ты сегодня тихая. Скажи мне, что думаешь о сыне Прайда?     Рей, вскинув бровь, рассмеялась, но очень тихо - чтобы не нарушить в голове внутренний таймер, тикающий последние минуты жизни дедушки. Она не боялась, но кажется Палпатин все облегчал ей задачу, ведь фраза будто говорила, что слово нарушено. Девушка, вернувшись, попросила полгода покоя, а дед, кажется присматривал куда её продать опять.  - Думаю, что ещё не готова.  - Мы не можем себе позволить такой вариант из-за твоих капризов и глупости, - Палпатин отложил приборы и недовольно поморщился. Рей вспыхнула. - тебя и так не слишком легко предлагать в виду твоей скандальности, а тот сопливый кретин отчего-то по уши в тебя влюблен, потому…  - Потому “нет”.    Воцарило молчание. Секундная стрелка зашла на финальный круг. Рей занервничала, но была уверена, что как только она сделает рывок, Кайло сделает все, чтобы стражник не помешал ей выстрелить. Забавно, девушка настолько доверяла своему фрументарию, что они даже не попрощались на всякий случай. Были уверены - целиком, полностью, абсолютно - что выживут. У них не было другого пути, ведь выбрали они друг друга.   - Проклятие, - потрясенно протянул Палпатин, - ты все еще влюблена в то животное?  - То животное, дедушка, законный наследник Альдераана, даже ты не можешь похвастаться такой кровью. Кто у нас в роду? Мародеры, убийцы, грабители. Мы - лишь отголоски древних войн, пережитки прошлого, которым не стать Древним Римом. Моя кровь хотя бы немного душистая, благодаря предкам-парфюмерам по линии матери, но её недостаточно, чтобы перебить ту отраву, что течет по нашим венам и воняет преступлениями.  - Ты глупее, чем я думал. - Это были последние слова Палпатина, которые он сказал. Последнее осуждение, которое Рей услышала в своей жизни. В голове что-то щелкнуло, она выхватила бластер и выстрелила. Ни колеблясь ни секунды. Так быстро, как мог человек, стремящийся к цели. Один эффектный удар - а столько недель подготовки, внедрения в доверие, тренировок. Лишь благодаря выдержке Рей этот важнейший в современной истории жест был совершен.    Девушка слышала звуки драки, битвы, хлопков и свистков. Пока Кайло сражался, она смотрела на дедушку, а потом выстрелила на всякий случай еще раз. Выражение лица старика было не удивленным, но разочарованным.  - Умный тот, кто нарушает правила и все-таки остается жив, - резко поднявшись, бросила Палпатину на прощание Рей. Цитировать антиутопию тирану было единственным верным способом попрощаться.   - Да, ты права, - он умирал, истекая кровью и все же смотрел на внучку, кривя губы. Лицо уже покрывало бледностью, дыхание прерывалось, но Палпатин собирал силы для завершающего прощания. - Потому ты…дурочка… прощай…    Он из последних сил нажал какую-то кнопку на своем кольце и Рей, напрягшись, была готова услышать сирену, но вместо этого запястье, в районе браслета, подаренного Палпатином, кольнуло болью и сознание заволокло туманом.    Бен, филигранно уничтоживший всех стражников, развернулся ровно в тот момент, когда его госпожа растерянно улыбнулась…и упала, как лепесток миндаля, собранный зимним порывом ветра. Вернувшись, Бен очутился рядом, держа и дверь в поле зрения.   - Рей… Рей… Рей, малютка, вставай…  - Кайло…  - она была серой, а губы, целующие его еще час назад, синими. Лоб девушки покрыла испарина, глаза же покраснели и заслезились. У нее были все симптомы отравления, но как? Они же с дедом ели одни и те же персики. - О, Кайло, я была так глупа…Сними…сними его, прошу…болит…    Она слабо пошевелила рукой и мужчина тут же стал расстегивать браслет, внутренняя поверхность которого была покрыта микроиглами, на кончиках которых - Бен не сомневался - находился яд, сейчас уже попавший в кровь девочки. Палпатин, даже умирая, умудрился наказать свою внучку, а он, хваленый, долбанный фрументарий, прокололся, как идиот, не проверил элементарного! Позабыл о правилах и теперь она…  - Тихо. Не разговаривай. Я заберу тебя на корабль, мы начнем операцию прямо сейчас.  - Вечно ты уносишь меня…на корабль…  - Рей, не вздумай закрывать глаза. Нет, смотри на меня. Смотри. На. Меня. Это приказ. Смотри же.  - К-к-кайло… “Лодки”... забери свои “Лодки”...там есть тайный карман и… все твое…мир твой… - она тратила последние силы не чтобы сказать “люблю”, хоть не знала умирала или просто отключалась. Ей было важно спасти “Лодки” и наследие своего фрумента…нет, принца. Он ведь был им. Принцем Альдераана. - Обещай мне. Обещай найти “Лодки”.   - Обещаю. Рей. Только не закрывай глаза, пожалуйста, милая! РЕЙ! - Он крикнул в отчаянии, потому что девушка нарушила приказ. Закрыла глаза и тело, будто лишенное души, расслабилось.    ***   Полторы недели спустя   Осунувшийся Бен сидел у больничной койки. Он то бережно поправлял подушку, то гладил Рей по тонким пальцам, то, наклоняясь пониже, что-то шептал девушке на ухо, то сидел в полнейшем оцепенении, напоминая безмолвного стражника. Когда дроид привез ему утренний каф, не спящий всю ночь мужчина, отпил пару глотков и яростно потер пекущие от недостатка сна глаза. Ему стоило хоть на пару часов отключиться, но фрументарий не мог. Днями он носился по Галактике в поисках антидота для Рей, а ночами… ночи они проводили вместе. Не так, как мечталось, а все же - вдвоем. Сейчас, не зная сколько времени им отмерено, Бен не мог не приходить. Знал, что девочка чаще зовет его днем, когда он был далеко, но иногда ему везло и ночью. Порой Рей просыпалась и они тихонько разговаривали, заверяя друг друга, что все будет хорошо. Без особой надежды в голосе, однако с возрастающим отчаянием.    Бен смотрел на Рей, не отводя взгляда, будто одно это могло удержать её в мире живых. Это и игла, зарытая под нежную, утратившую золотистый оттенок, кожу, через которую в кровь девушки поступала жидкость, помогающая бороться с отравой. Удивительно, как жизнь самого дорого создания в Галактике зависела от тоненькой иголки.   - Ты скоро поправишься, девочка, - привычно говорил фрументарий, не понимая, как в огромной вселенной, не имеющей границ, не существовало ни единого человека, дроида или кого-то еще кто бы мог знать противоядие. Кажется, рецепт был у Палпатина и тот унес его с собой в могилу, оставив внучку умирать в муках, а весь “Первый Орден” - бороться за нее. Но сколько бы шпионы не рыскали, а дипломаты не работали результат был нулевой. Кровь Рей была отравлена и если в ближайшее время они ничего не найдут, у нее начнут отказывать внутренние органы. Девочка буквально будет погибать на глазах у всех. - Я не позволю тебе уйти, Рей. Не сейчас. Никогда больше не отпущу тебе. Никому не отдам, тем более смерти.     Он уже устал терять её, свою госпожу. И сходил с ума, что не может защитить девочку от боли. Несправедливо, что она сделала очень много и так страдала. Удивительно, как её хрупкое тело столь долго сопротивлялось смертельному яду.    Внезапно веки Рей затрепетали и она открыла глаза. Бен дернулся к ней, наклонился, чтобы девушке не пришлось напрягать голосовые связки и говорить слишком громко.   - Кайло, - она слабо улыбнулась, собирая силы в кулак, чтобы порадовать его.   - Как ты сегодня, моя девочка? - Бен больше не говорил Джульетта, проклятое прозвище, данное за наивную любовь, оказалось пророческим. Лишь технологии не позволили их истории стать шекспировской трагедии. Пока не позволили. И никогда не позволят.   - Как… как…как в сказке, - рукой, не привязанной иголкой к капельнице, она потянулась к фрументарию и тот накрыл её хрупкую ладонь своей, согревая ледяные пальцы Рей своим теплом. - Ведь рядом… со мной настоящий принц. Ты не будешь целовать меня, чтобы я… поправилась?    Бен наклонился и коснулся губами пересохших губ девушки. Они тоже были холодные. Вся она была холодной. И это пугало. Но он все равно целовал. Боясь, что завтра может быть поздно. Пытался отдать ей все свое тепло, как он уже отдал Рей много крови. Смешно, как у госпожи и раба могла совпадать кровь, но ирония была не очень интересна мужчине. Он мог продлевать ей жизнь. Остальное было неважно.  - Скоро мы найдем лекарство и ты поправишься, - в который раз повторил Бен. Он ничего не ответил на наивную радость Рей, называющей его принцем.     Фрументарий обнаружил “Лодки” в их с девушкой домике в ту ночь, когда доставил свою юную госпожу обратно на Чандриллу и ей сделали первое переливание. Он влетел в гнездышко, бесполезно ждущее Рей, только чтобы принять душ, перекусить и лететь на Корусант, когда оглянулся, замерев посреди спальни. На него, как ни в чем не бывало, поглядывали “Лодки”, дразнящие своим спокойствием. Ветра и трагедии жизни не раздували их парус, вокруг них царил штиль и они, щуря свои коричневые бока, изучали Бена. А он изучал их. Затем снял картину, которую доставили явно благодаря хитрости Рей. Она потратила последние силы, чтобы передать послание, так какие тайны хранили “Лодки”?     Ему было все равно, ведь все мысли Бена занимало лишь то очнется ли его девочка, но она что-то хотела сказать ему. Настолько важное, что не попрощалась, а повторяла - даже в бреду, на корабле - “лодки, лодки, лодки”. И потому мужчина осторожно ощупал задник картины, прекрасно зная где полотна скрывают секреты. Достав бумаги, он пробежался по ним глазами. Затем сел на кровать, опустил голову и выругался.     Там было от руки написанное признание Леей его законорождения. Мать пыталась защитить своего сына, но те, кто заставили её замолчать, спрятали бумагу далеко-далеко и её то ли нашел Палпатин, то ли всегда имел и сам подстроил переворот - за ним водилась столь милая “привычка”, благодаря которой он без единого выстрела завоевал себе новую планету, в недрах которой потом создавались новые “фабрики” рабов. Выходит, все его лишения не имели смысла. Он мог претендовать на титул и не проходить через тот ад, хотя… какая, по сути, разница? Отец бы все равно продал его.     Проще было не думать о потерянных годах, принять случившееся и жить дальше. Его потрясла душевная щедрость Рей, которая думала, что идя на ужин, не выйдет живой и все, что она хотела передать - не “люблю”, а титул, хотя её признание для него были важнее политики, короны и целого Альдераана. Как и сейчас.   - Ты будешь претендовать на планету? - Рей словно прочла его мысли и заглянула Кайло в глаза. Задала вопрос, на который не имела достаточно сил в последние дни, но ей было важно знать, что когда яд победит, у мужчины будет цель. - Не отворачивайся, скажи.  - Я хочу побыть с тобой.  - Там целая планета ждет тебя. Свободная с виду и порабощенная изнутри. Это твой долг! Да, Бен Скайуокер, долг! Ты должен Альдераану, он породил тебя. Ты им нужен.  - А как же ты? Тебе я сейчас не нужен? - Бен поправил одеяло и успокаивающе погладил Рей по плечу. Она не должна была нервничать. Лишь отдыхать. Силы, её силы продлевали жизни. Им обоим. - Когда ты поправишься, я займусь Альдерааном. Не как принц. Как фрументарий. Даю слово, но сейчас. Нет, Рей, не проси меня.      Девушка слегка пошевелила ладонью, как бы успокаивая своего измученого волка. Тот устало улыбнулся, а затем уложил голову ей на колени, подставляя свою взъерошенность под её пальцы. Сердце Рей оборвалось. Он знал то же, что и она, потому прощался. Наслаждался тем немногим, что им было отведенно. И с ужасом ждал конца.  - Мне больно, Кайло, - она начала издалека. Тоже была замучена. Обезболивающие давно не помогали. Она горела изнутри. Ядом. Мужчина тут же оборвал свой короткий отдых и в его темных глазах мелькнула мука. Бен все знал. Что ей приходится терпеть и ощущал полностью беспомощность.  - Могу я хоть чем-то тебе помочь? - Без особой надежды спросил фрументарий. - Хочешь что-то? Я принесу тебе что угодно, только скажи. Скажи. Пожалуйста, скажи как мне унять это?     Девушка посмотрела на тумбочку. В простой пол-литровой банке стояло пару веток миндаля, а рядом лежал инжир. Он каждую ночь приносил свежие ветки и фрукты. Заваривал ароматный чай, чтобы перебить запах больницы ароматами лакрицы и мяты. Оставлял блокнот для рисования и - Рей была уверена - заглядывал в него, надеясь увидеть новый рисунок. Сам запекал ей персики с медом, кардамоном и тыквенными семечками. Бен был внимателен без спецэффектов, потому подношения были скромными, не царскими, но душевными. Не заставляющими переживать девушку, что он снова ввязался в историю с углем или боями. Лишь инжир вызвал у Рей вскинутую бровь, однако оказалось, что любимый фрукт купил Кардо. Тот же поведал ей и хорошую новость. Из-за того, что она стала шпионом “Первого Ордена”, организация списала остатки долга фрументарию, а значит скоро он получит зарлату. Рей ждала этого с нетерпением. Момента, когда он купит себе респимат, новую одежду, любимую еду… жаль только, что ей этого уже не увидеть.   - Можешь. Конечно, можешь. - Она стиснула его ладонь до побледневших костяшек и быстро зашептала. - Ты можешь отключить капельницу. Я не могу дотянуться, но ты… выдерни штепсель, прошу. Я больше не вынесу. Не вынесу боли своей и твоей. Хуже смерти бывает только ожидания. У нас нет надежды, Кайло. Если мне суждено умереть - то, пожалуйста, пусть это будет быстро и на твоих руках. Не увядать, а просто закрыть глаза.     Мужчина, не ожидавший такой просьбы, потрясенно посмотрел на свою девочку, чьи шафрановые глаза за время болезни посветлели. Они были полны слез, которые обычно Рей скрывала - он это читал по соленым пятнам на подушке. Бен понимал в каком она отчаянии, но… Рей сама пыталась себя отключить? Какое счастье, что розетка была довольно далеко.   - Даже не проси. - Фрументарий обнял свою госпожу, пытаясь спрятать ту от дурных мыслей, но они уже были здесь. Между ними. Проливались слезами на его неизменную баскетбольную майку. Бен стиснул зубы. - Не сдавайся. Ты - сильнее, чем кажется.  - Ты говорил, что любовь - она не эгоистична, так не держи меня. Кайло, наступило время отпустить. Разве не ты сказал, что выполнишь все, что я попрошу, зачем же заставляешь меня умолять? - Её голос дрожал, но сама Рей все решила. Она не выдержит бесполезного угасания. И его боли не выдержит. Собственную терпеть могла, но видеть, как Кайло разваливается на кусочки в ожидании - это слишком. - Рабство - это худшее из состояний. Освободи меня по-настоящему. Я не хочу зависеть от боли… ты сам однажды сказал мне, что от боли хочешь только одного - чтобы она кончилась. Нет ничего хуже в жизни, чем физическая боль. Перед лицом боли нет героев. Помнишь? В нашем миндальном раю. Я была в белом, а ты цитировал Оруэлла. Мне кажется сейчас, что то был момент, когда мы обручились душами. Когда я болела, то слышала, как ты назвал меня своей невестой… прости, что подслушивала и что не сбылось, но я бы так и хотела выйти за тебя. В миндальной роще. В том самом платье. Босиком.   - Моя девочка…  - Ничего не сбылось, но я не жалею, что пошла на то задание. Ни о чем не жалею, - она остранилась и приложила палец к губам Кайло, не давая тому и слова сказать. Сморгнула слезы и улыбнулась. - Я… я мечтала быть твоей, родить тебе сына и дать покой, но здесь наши пути разойдутся. Хочу остаться в твоей памяти юной девушкой, которую ты нашел силы полюбить без предубеждений, а не той, у которой повыпадают волосы, ногти и зубы от яда.     Рей уже видела, что он, расчесывая ей волосы, прячет расческу слишком быстро. Она все еще была красива, но процесс уже был запущен. Просыпаясь, стряхивала свои лезущие локоны с подушки.   - Ты навсегда останешься лишь мечтой, что не сбылась. - Кайло поднял глаза. Запоминал её вот такой. Признавал справедливость слов и понимал, что выбора она ему не оставляла. - Я всегда буду любить тебя.   - Не нужно. Ты всегда должен любить себя так сильно, как это делала я. Ты… и держать свое сердце открытым, чтобы кто-то заполнил пустоту. Пожалуйста. Ты займешь трон Альдераана и дашь начало новой династии. Может оно к лучшему, что без меня? - Рей гладила щеки своего божественного Юлия, а он жался к её ладоням. Но улыбался. Как и она ему. Чтобы они запомнили друг друга такими. Именно такими. - Моя кровь запачкана, отравлена не ядом, а жестокостью поколений работорговцев, а ты найдешь кого-то…  - Не говори об этом, пока ты все еще со мной. - Не выдержал мужчина целуя кончики холодных рук. Все еще пахли миндалем и медом. Все еще пахли. Все еще. Все. Все. Все. Она была его всем и хотела уйти. Имел ли он право удерживать? Человек, который никогда не был свободен. Бен всю жизнь сражался, чтобы люди сами принимали решения за себя. И Рей. Она за это пошла на дело. - И сейчас я люблю только тебя. Я горд этим чувством. И тем, что - твой. Ты сделала меня живым.  - Вот и не умирай, Кайло! Пусть моя смерть не будет твоим концом. Ты попросил меня выжить и я не справилась, но ты-то фрументарий, у тебя опыта больше, потому я прошу тебя. Выживи. Сцепи зубы. Справься. Посади в память обо мне миндаль и живи.    Она благословляла его, а Кайло ощущал так, будто проклинает, обрекая на жизнь в темноте, где ему придется улыбаться, чтобы не подвести Рей. Жить, чтобы не обмануть ожидания. Он никогда не будет свободен. Больше не раб, но навсегда верный всему, что просит и приказывает его госпожа.    Мужчина наклонился и они поцеловались. Губы Рей слегка дрожали и Бен прошептал в них теплое “не бойся, я буду с тобой до конца”. Она обняла его. Они провели вместе слишком мало времени и любили друг друга всего ничего. Их ночи счастья были лишь секундой в жизни огромной вселенной, но эти доли, миги были лучшими в истории человечества. И сейчас в прощальном поцелуе они обменивались теми моментами. Их первой встречей. Эпизодом, когда Рей короновала своего божественного Юлия и они любили друг друга, когда за спиной шумела арена. Прохладой бассейна, у которого раб впервые поцеловал свою госпожу.     Их любовь на вкус была как все фрукты, созданные для утех. Сок грейпфрута, стекающего по пальцам. Податливость инжира, раскушенного жадными зубами. Металлический вкус клубники, испачканный в неприличии. Персиков, бережно запеченных Кайло, который не сказал сколько раз кухня дымилась. И… яблок. Конечно, яблок.    - Я кое-что принес. Вот, - вспомнив о яблоках, Бен достал пирог, что кухарка сделала для Рей, а он крутился, давая указания. Он остыл, но они ели его и таким, хоть кусок не лез в горло. Крошки сыпались на одеяло, а мужчина и девушка смеялись. Фрументарий не думал, что это - единственный вкус праздничного торта, что он знал. Теперь яблочный пирог будет ассоциироваться с утратой. Рей же облизывала пальцы. У нее впервые, кажется, был аппетит.     Они вспоминали миндальный сад, контурное белье, спаржевый секс и улыбались. Рей ощущала себя расслабленной и гордой. Она прошла такой путь и могла уйти достойно, Кайло же просто пытался запомнить все. Как она щурилась, как смеялась, как стряхивала крошки одной рукой.     А потом вдруг все закончилось. Она подняла на него глаза. И впервые мужчина не выдержал её взгляда и опустил свой. Но Рей коснулась его щеки.  - Пожалуйста. Глаза в глаза.   Бен знал, что девушка слишком хорошо его знает и может что-то прочесть, но… выполнил её просьбу.   - Ты очень храбрая девочка. И ты спасла мир. И меня. Да прибудет с тобой Сила, - он откуда-то взял очень древнее обращение какой-то забытой религии. Рей странно улыбнулась.  - Всегда. - Она очень крепко сжала его ладонь. Кайло дернул шнурок и на секунду вокруг воцарилась тишина. Потом Рей побледнела и выдохнула.  - Это будет недолго. И не больно. Обещаю, - шептал мужчина, не отпуская руку, за которую так и не довел её в светлое будущее. На которую не надел кольцо. Которая не погладила их общих детей. Которая просто слабела. Это было невыносимо тяжело видеть, как тухнет взгляд и замедляется пульс. Но он продолжал улыбаться и провожать её словами любви. На скорбь у него будет целая жизнь, а сейчас… сейчас он был с ней. Все еще был с ней. Когда Рей посмотрела на него в последний раз, мужчина не дрогнувшей рукой закрыл её глаза и поцеловал в висок, как делал всякий раз провожая её ко сну. А потом уложил голову ей на живот, но пальцы Рей не отозвались, хоть он и подставил себя под них - единственные руки, которым Бен доверял. Закрыв глаза, мужчина слушал, как тепло покидает любимое тело и цепенел потихоньку сам. Он знал, что солглал ей. Солгал. Он будет любить её всегда. До своего последнего вздоха. Всегда-всегда. *** Так, я просто оставлю эту последнюю перед эпилогом главу здесь и убегу. Извините. Но это должно было случиться.