Серебряный Принц, или Одиночество - это поправимо

Глава 5

      Стоим на перекрёстке, ждём зелёный. Наконец сплошной поток машин прервался, мы перешли дорогу и направились к автостоянке. Меня круто повело в сторону, альфа вовремя успел подхватить и дальше понёс на руках. Сам передвигаться я уже не могу — так тошнит и голова кружится. Перед глазами мелькали чёрные круги. Вот я доигрался! Что называется, дорвался до бесплатного. Как там говорится, за удовольствие нужно платить? Мои ступни осторожно опустили на землю, ноги подкосились и я, пошатнувшись, ухватился за распахнутую дверцу красивой чёрной машины. Когда Принц успел её открыть? Я не заметил. Мне помогли сесть на заднее сидение. Я осторожно облизнул болезненную корочку, на растрескавшихся кровоточащих губах. Невыносимо хотелось пить, но попросить — как-то стыдно, и я лишь неслышно вздохнул. Мой любимый всё понял без слов.       — Потерпи, сейчас куплю тебе воду, — захлопнув дверцу, он побежал к торговой палатке, что находилась при въезде возле самых ворот. Я обессиленно лёг на сидение, и опустил пылающие веки, держать глаза открытыми было тяжело, в горле, как наждачкой скребли. Вдруг меня подбросило от возмущенного вопля.       — Ты нафига сюда залезло, чмо?! Совсем спятил?! А ну, пулей свинтился на хрен! От твоей вони потом салон не ототрёшь!       Ничего себе приветствие! Это кто ж такой борзой, вернее, оборзевший? В принципе он прав, от меня несёт спермой и потом, но это же не повод по-хамски разговаривать с незнакомыми людьми. Я ухватился за спинку переднего сидения и, собрав всю волю в кулак, заставил себя подняться. За рулём, повернувшись ко мне, сидел накачанный белокурый парень. Я сходу распознал в нем омегу. Ростом чуть выше меня, светлые, почти белые прямые волосы опускались ниже лопаток и чётко обрамляли красивое мужественное лицо. М-да, ничего не скажешь, привлекательный. Вот только по сравнению с моим любовником, манер ему явно не достаёт. Вообще-то, я мог задать тот же вопрос, но понимаю, что такой человек не стал бы садиться за руль чужой машины, тем более по-хозяйски себя вести, значит, они…       — Заткнись, — услышал я знакомый голос.       — Это ты его сюда притащил?! Хм, — презрительно скривились пухлые губы, — Я думал, вкус у тебя получше.       Не отвечая, Принц сел рядом со мной и приобнял за плечи.       — Вот, попей, — он сунул мне в руки бутылку минералки и скомандовал белобрысому, — Чего застыл, поехали!       Я заметил, как у блондина побледнело и вытянулось лицо, затем покрылось гневными красными пятнами. Он вслепую захлопнул дверцу и повернул ключ в замке зажигания. Двигатель заурчал, как сытый кот, тихо и довольно. Машина плавно выехала со стоянки, и я поймал в зеркале заднего вида полный неконтролируемой ревности и ненависти взгляд, из ярко-голубых глаз прямо лилась дикая злость вперемешку с кровной обидой. Глянул на своего брюнета, сравнивая. Эти двое напоминали «Инь и Ян» — и, образуя единое целое, потрясающе смотрелись вместе. Сразу бросалось в глаза, что они не просто знакомые или друзья, между ними проскакивали такие искры, что даже постороннему человеку понятно — это любовники. А моя персона, никак в эту идиллию не вписывалась. На душе скребли кошки. От осознания того, что я лишний и кареглазому альфе вовсе не нужен, стало нестерпимо больно. Так больно — мне не было еще никогда. И почему-то я твёрдо уверен, что в лице блондина приобрёл себе злейшего врага, соперника и конкурента. Чувствую, если задержусь, жизни он мне не даст — это точно. Да я, собственно, и не собирался, не навязываться же брюнету? Но, если честно — расставаться с ним, до слёз не хочу. Так хоть загляну ненадолго, чтобы не обидеть человека, который мне помог, и адью. Некогда прохлаждаться, без денег и жилья долго не протяну, скоро наступит осень, нужно срочно устраиваться на работу и начать себя обеспечивать.       — Домой? — включив левую виражную фару, блондин ждал сигнала светофора, чтобы выехать на проезжую часть.       — Нет, в офис.       — Что?! Ты же обещал — когда вернёшься, мы проведём этот вечер вместе! — он повернул от удивления голову, случайно нажал на газ, начал двигаться раньше, чем положено и, едва избежав столкновения с проезжавшей по основной дороге фурой, резко ударил по тормозам, вывернув руль почти до упора. Машина вильнула в сторону, и под громкий визг покрышек нас швырнуло на спинки передних сидушек.       — Ты что делаешь, идиот?! — вызверился на блондина черноволосый красавчик, — Глаза разуй и на дорогу смотри, парикмахер! Снова попробуешь вытворить нечто подобное, и…       — Прости, — перебил гневную тираду блондин.       — Ты еще скажи: «Больше не буду», — недовольно проворчал альфа. Но полные раскаяния голубые глаза, затем покаянно опущенная голова, внезапно остудили его пыл.       — Езжай давай, и внимательно за дорогой следи, иначе, за руль больше не пущу, — уже спокойнее пригрозил он. — Грейд, ты меня знаешь. Не хватало только, чтобы ты мне новую машину разбил. Кстати, малыш, познакомься, это мой помощник и правая рука.       Помощник? Выходит, я ошибся, посчитав их любовниками. И блондина зовут Грейд. Странно, такое грубое имя скорее подошло бы какому-нибудь брутальному самцу. А почему, собственно, сам брюнет не представился? Это была последняя мысль, и я провалился в жаркое беспамятство, так и не глотнув вожделенной воды, из заботливо купленной для меня бутылки.       Я ненадолго пришёл в себя, когда машина остановилась на переполненной дорогими иномарками стоянке. Рядом пышно цвела ухоженная длинная клумба, она отделяла парковку от большого и необычного двухэтажного сооружения, напоминавшего букву «П». Витиеватая вывеска, подсвеченная жемчужной россыпью крошечных лампочек, гласила: гостиница «У Амура». Там, где по идее, когда-то был внутренний двор, расположился ресторан, накрытый прозрачным куполом вместо крыши (оригинальное архитектурное решение). На боковых анфиладах обоих этажей — многочисленные двери. По-видимому, это и есть гостиничные номера. Как в крепости, наружу выходили только окна. Можно было целую осаду выдержать, если бы вместо замыкавшей прямоугольник стены, фасад не украшали огромные витражные стёкла, отделанные по краям замысловатыми узорами под старину. По ним струились симметрично уложенные складки воздушных занавесей в пол, забранных золотыми шнурами. В просветах виднелись забитые посетителями столики. Пальмы в кадках, в центре — красивый, из белого мрамора с позолотой, фонтан. Под радужными переливами тугих звонких струй, притаился забавный пухленький малыш с крылышками за спиной. Он натянул небольшой лук и игриво целился своей любовной стрелой, во всех входивших в высокие прозрачные двери.       Почему меня привезли в это, судя по всему, очень популярное место? Неужели черноволосый красавчик собирался снять для меня в такой дорогущей гостинице номер? Как-то я не очень вписывался в эту роскошь, вполне устроило бы, что попроще. Задать вопрос вслух — не доставало сил, меня подхватили на руки и занесли в просторный холл без стен, где непосредственно в зал, полукругом спускались три широкие ступеньки.       — Грейд… — одного этого слова хватило, чтобы в руках у блондина оказался ключ, поданный на небольшой, красного бархата с золотой бахромой подушечке, расторопным слугой в белой ливрее. Вот честно, будто в средневековый дворец попал. Не сказав ни слова, он молча, с глубоким поклоном распахнул какую-то дверь, и на меня снова навалилась темнота. Что было дальше, куда меня несли — не помню.       Очнулся один, в комнате, напоминавшей хорошо обставленный гостиничный номер. Только пахло почему-то, как в больнице — лекарствами, и окно было плотно зашторено. Я задержал ненадолго взгляд на красивых тяжёлых гардинах, и рискнул пошевелить пальцами правой руки — под ними находилось что-то твёрдое. Ага, ясно — они неосознанно прикрывали пах. Я понял, что лежу абсолютно голый, укрытый свежей хрустящей простыней, с наброшенным поверх богатым ковровым покрывалом. В левом запястье ощущался небольшой дискомфорт, я скосил глаза и обнаружил, что кисть крест-накрест заклеена тонким пластырем. Из-под него, куда-то за голову тянулась прозрачная, наполненная жидкостью трубка. Всё понятно. Капельница. Зачем? Ах да, я же заболел. Рискнул осторожно прочистить горло — вроде уже не болит, и самочувствие вроде нормальное, температуры — точно нет. Однако веки почему-то казались тяжёлыми, я снова прикрыл глаза и незаметно провалился в сон.       Проснулся от того, что кто-то крепко сжимал моё запястье. Невольно попытался отдёрнуть руку, но услышал знакомый бархатный голос и перестал вырываться.       — Спокойно, малыш, не дёргайся, врач только вынет иглу.       — И я буду свободен? — получилось хрипло, но это скорее из-за долгого сна — горло, вообще, не саднило. Неловко как-то здесь дольше оставаться. Мало того, что мой знакомый за гостиницу заплатил, так еще врача ко мне вызвал.       — Ты куда-то торопишься? — я наткнулся на насмешливый взгляд, почему-то стало неуютно.       — Не знаю… наверное… — промямлил я, и попытался отвернуться. Меня остановил жёсткий рывок за плечо. Я недовольно зашипел от боли, и зло уставился на своего мучителя.       — Никогда, слышишь, никогда не смей отворачиваться, если я с тобой разговариваю! Понял?!       Непреодолимо захотелось уползти под спасительную простыню, но не тут-то было. От того, как он смотрит в глаза, внутри всё холодеет, пошевелиться совсем не могу. Не иначе гипнотизирует, как кролика…       — Д-да, — я неподвижно замер, с трудом выдавив из себя две несчастные буквы.       — Ладно, — его лицо засветилось добродушием, и крепкая рука ласково потрепала мне волосы на макушке. От простого прикосновения я обомлел, настолько мне стало страшно, сдерживался из последних сил, чтобы не отдернуть голову и не спрятаться под подушку.       — Доктор Дир, Вы закончили? — холодно обратился он, к застывшему возле кровати по стойке смирно, эскулапу.       — Конечно, Хозяин.       Хозяин?! Чей?! Что всё это значит?! Дикость какая-то, это точно средневековье! Даже тогда я не догадался, как крупно влип и попал в ещё худший ощип, чем действительно провалился к жестоким феодалам. Я с удивлением наблюдал, как упомянутый доктор торопливо сунул в карман белого халата, спутанный клубок из жгута для внутривенных инъекций и ненужного фонендоскопа. Уже направляясь к двери, на ходу, он быстро свернул использованную капельницу. Странный какой-то. Не спросил, как я себя чувствую, даже горло не посмотрел. Ну, может, это и к лучшему, не люблю, когда металлической лопаткой ковыряются в глотке, чтобы посмотреть гланды. Бр-р.       — Разрешите оставить рекомендации?       Дождавшись одобрительного кивка, док продолжил:       — Он здоров, но пока слишком слаб, ему нужен покой и постельный режим, думаю, через несколько дней Ваш протеже полностью поправится.       — Хорошо. Всё, о чём Вы говорили я обеспечу, не сомневайтесь, но завтра — Вы его непременно повторно осмотрите.       — Как прикажете, господин, — соблюдая приличия, врач чинно покинул комнату, но создавалось впечатление: если б мог, он бежал бы отсюда, сломя голову. С чего бы? Вот вроде с ним и на «Вы» разговаривали, а всё же страх перед волей Хозяина — налицо. Отчего-то вспомнилось, как и мне Принц грозил наказанием, неужели способен и с доктором подобным образом поступить? Интересно, чем он карает? И что теперь будет со мной? Почему показалось, что из этой гостиницы меня не хотят отпускать? Нужно постараться вести себя тише воды и ниже травы — так, на всякий случай. Невеселые мысли прервал, прогнувшийся под чужим весом матрац.       — Ну, малыш, как дела? — брюнет уселся прямо в одежде на постель, и навис надо мной. — Чего притих?       Мне страшно, Господи, как же мне страшно, присутствие этого человека всё больше пугало. И люблю его, и боюсь. Усилием воли заставил себя отвечать, чтобы не показаться невежливым и не нарваться на еще одну угрозу расправы, а вдруг он её осуществит, что тогда? И вообще, как он наказывает? Что-то меня не в ту степь понесло, я постарался собраться с мыслями и шумно сглотнул. Серебряный красавчик улыбнулся — он по-прежнему ждал. Нельзя испытывать его терпение бесконечно, нужно сначала ответить, а потом уже задать интересующий меня вопрос.       — Х-хорошо, — на первом слове я начал слегка заикаться, но он не обратил внимания на минутную нерешительность. Вдруг со временем к нему привыкну? Стоп! Что значит «со временем»? Я что, собираюсь и дальше здесь оставаться?! Нет-нет-нет, я должен как можно скорее найти работу.       — Спасибо, что не бросили меня и помогли. Думаю, не стоит больше злоупотреблять Вашим гостеприимством. Я, наверное, пойду, не подскажете, где моя одежда? Там лежал паспорт и аттестат.       Насмотревшись на то, как вёл себя доктор, невольно вновь перешёл со знакомым брюнетом на «Вы». Красиво очерченные брови сурово сошлись на переносице, и я с ужасом вжался затылком в подушку.       — Ты слышал, что сказал врач. Будешь лежать столько, сколько понадобится, и без всяких разговоров!       — Хотя бы верните одежду и документы! — я начал понимать: он ищет повод меня отсюда не выпустить. Мерзкий холодок страха пополз по спине, что же делать?!       — Не глупи, зачем тебе одежда? И документы в кровати помнутся, верно? Кроме того, у тебя не закончилась течка, — покрывало полетело на пол, мужчина наклонился ниже и поцеловал где-то за ушком, но мне было не до того.       — Да, но… — он уже нашёл прекрасный предлог меня здесь оставить. Куда денется в чужом городе, голый мальчишка без паспорта? Даже если удастся отсюда выбраться, хотя я ни малейшего представления не имею, где нахожусь, обязательно в неприятности влипну. И лучшее, что может со мной случиться, это угодить в руки полиции, которая несомненно установит мою личность и вернёт домой, а не попасть в какой-нибудь дешёвый бордель для любителей молоденьких мальчиков. Бежать нельзя, однозначно. И тут возник резонный вопрос: для чего, собственно говоря, я ему нужен?       Тем временем мягкие губы уже покинули острые ключицы и оказались в опасной близости к соску, ладонь уверенно легла на пах и погладила бугорок через простыню. Меня выгнуло навстречу. Всё. Ни секундочки дольше не смогу терпеть. Если он прямо сейчас меня не возьмёт, то мне окончательно сорвёт крышу. Я не сдержал громкий стон, чем вызвал тёплую улыбку.       — Маленький, — тихий шёпот очень приятно ласкал слух, — Какой же ты отзывчивый и сладкий, — лепестки губ нежно, по очереди, начали прихватывать и теребить, выпирающие покрасневшие горошины. Я полной грудью вдыхал тонкий непередаваемый аромат, самый любимый на свете запах. Как же он одуряюще-притягательно пахнет! Нас обоих потихоньку начинает трясти. Я отбросил в сторону, мешавшую тряпку. Ну же, давай! Быстрее! Я даже не понял, что требовательно простонал это вслух, не почувствовал, как от выделявшейся смазки, под ягодицами промокает простыня. Меня рывком перевернули на живот, донёсся ответный, полный неконтролируемого желания рык, и шею обожгло что-то горячее. Не помня себя, я закричал от удовольствия. Наплевать, если кто-то услышит, пусть сейчас весь мир провалится к чертям, с ним — я не могу себя сдерживать! Приятная тяжесть вдавила меня в матрац. Незащищенная презервативом напряженная горячая плоть настойчиво раздвинула влажный, плотно сжатый розовый мышечный бутончик, проталкиваясь в пульсирующее отверстие. Красавчик плавно вошёл и, навалившись сверху, начал двигаться. Почти не больно… Как это у него ловко получается, или это я уже всё так воспринимаю? Готов стерпеть от него любую боль, и она будет только в радость? Теряю мысль. С ног до головы прокатывались горячие волны, накрывая пах неимоверным возбуждением. Мои жалобные стоны проникали в каждую молекулу этой комнаты. Казалось, что кровать стонала подо мной в такт фрикциям, как под любовником поскуливал я сам, умоляя о большем, когда тёрся стоявшим колом членом о постель. Уже не соображаю — где я, и что со мной. Наши руки и ноги сплетаются. Вопреки законам природы тела становятся одним целым, теперь мы друг от друга неотделимы. Резкие движения вколачивают в кровать, но мне это нравится. Чувствую его, как себя, разрядка уже близка. Еще немного… Всё. Вот оно! На самом пике, срывая голос, что-то бессвязно кричу, беззастенчиво пачкая белыми потёками свежее постельное бельё, и погружаюсь в густой туман наслаждения. Какое блаженство! Медленно прихожу в себя, постепенно восстанавливая сбитое дыхание. Так хорошо мне не было, даже когда впервые познал его, как мужчину-альфу. Я откатился с середины кровати, освобождая место. Он устроился рядом и до боли прижал меня к себе, прямо хрустнули косточки.       — Ой! — я вскрикнул от неожиданности, и залился счастливым смехом, потому что мне пощекотали пятки. Сначала я строптиво отбивался, но постепенно сдался, уткнувшись носом в тёплую шею.       — Скажи хоть, как тебя зовут? — после восхитительного секса я осмелел и снова начал «тыкать».       Брюнет моментально напрягся. Медленно отстранился, глаза превратились в узкие щёлочки, и он пристально на меня посмотрел.       — Зачем тебе?       — Мм, — полный разочарования стон потонул в мягкой подушке. Без самого дорогого для меня человека стало неуютно и одиноко. Ведь невыносимо хотелось прижаться к сильному, мускулистому, разгоряченному ласками телу, впитывать в себя исходившее от него тепло, и долго-долго нежиться в объятиях любимого. Но как всегда, это только мечты. Что-то в нём очень настораживало. Опять. Почему он так странно себя ведёт? Вот вроде пригласил к себе, даже помог, а имя до сих пор не говорит, и моё не спрашивает, и кроме как Малыш, не называет. Очень неприятно. Чувствую себя собачонкой, которой строгий и неприступный хозяин дал забавную кличку.       — Не хочешь — не говори, — я обиженно накрылся с головой и отвернулся к стенке. — Давай спать, — но меня сильно дёрнули за плечо и рывком развернули обратно.       — Не смей! Я задал вопрос — зачем тебе знать моё имя? Почему ты на него не ответил! — тёмно-карие глаза сверкнули яростью. — Если ты еще хоть раз сделаешь нечто подобное, с живого шкуру спущу. Учти, я предельно серьёзен.       Было в его голосе что-то такое, что я поверил. Сразу. Почему-то очень захотелось в туалет, но не отпрашиваться же, как на уроке: «Можно выйти»? И решил отшутиться:       — Любимый, должен же я знать, что кричать, когда кончаю. — Между его насупленных бровей застыла небольшая складочка, а глаза… Эти два искрящихся холодными льдинками бездонных омута затягивали в такую глубину, из которой мне никогда не выплыть. Чем же я на этот раз не угодил, и почему, чем чаще заглядываю в них, тем становится всё более страшно?       — Как ты меня назвал? Любимый?!       Я замер от яда сарказма, сочившегося из каждого сказанного слова. Оказывается, ими тоже можно убивать. От издевательской улыбки меня перекосило, а он как ни в чём не бывало продолжил:       — С чего ты взял, что я сделаю тебя своим?       Отравленные стрелы глубоко вонзались в грудь и причиняли нестерпимую боль.       — Ты же меня пометил? — неуверенно спросил я, голос от обиды дрожал. Не может быть, неужели я ошибся?! Но я точно помню, как он впился острыми зубами, оставляя на шее след. Это самая заветная мечта любого омеги — носить на теле метку, означавшую принадлежность своему альфе.       — Что?! — он нагло расхохотался мне в лицо, но я, стиснув челюсти, стерпел, пускай от этого смеха хотелось провалиться под землю.       Я соскочил с постели и бегом бросился в ванную. В большом зеркале отражалась голая спина, от кромки волос к плечам тянулись два ряда царапин. Так вот, что это было! Всего лишь поранившие кожу ногти. А я-то подумал… Жестокое разочарование слезами горечи навернулось на глаза. Довольно ухмыляясь красавчик зашёл следом, небрежно опёрся о дверной косяк и сложил на груди руки.       — Кто ты такой, и с какой радости я должен тебя метить? Неужели ты настолько наивен, что решил, будто я свяжу свою жизнь с первым встречным? Ты ошибся, Малыш. Просто я никогда ни в чем себе не отказываю, мне нравятся хрупкие изящные мальчики, у которых случается первая течка, считай, что ты не вовремя попался мне на пути, — он ненадолго задумался, — А может, даже очень вовремя. Как знать. Да, и насчёт моего имени, раз ты сильно настаиваешь, думаю, тебе и без него найдётся, что кричать.       Я не понял о чём он, и вздрогнул, от неожиданно прозвучавших над ухом, двух громких хлопков в ладоши. В дверях тут же возник Грейд. Не знаю, где он был, но на зов Хозяина отреагировал мгновенно, как будто стоял там и подслушивал, хотя вряд ли на такое бы осмелился. Даже ему, правой руке и помощнику, неоднократно прилетало от Великого и Ужасного. Не смейтесь, это вовсе не шутка, кое-что я успел рассмотреть, он действительно страшен в гневе. То, как брюнет поддерживает жёсткую дисциплину у обслуживающего персонала и работающих на него людей, несмотря ни на что — вызывало глубокое уважение.       — С этой минуты ты поступаешь в его полное распоряжение и обязан подчиняться, — красавчик отдал мне приказ и наблюдал за реакцией. — Насколько я понял, раз ты сбежал от отца, тебе нужна работа. Деваться-то некуда? А в нашем городе её не так легко получить, считай, что тебе очень повезло устроиться.       Сердце медленно затягивало толстой коркой льда, я уже ничего не чувствовал. Молча, на одеревеневших ногах сделал шаг навстречу новой жизни, не задумываясь, что меня ждёт впереди. Пусть распоряжается ею, как хочет, она всецело принадлежит ему. Разбитому сердцу уже всё равно, что будет дальше. Я равнодушно перехватил горевший злобным торжеством взгляд ярко-голубых глаз, обещавший все муки ада, но мне плевать. Тот, кого я полюбил больше жизни — меня предал. Как сквозь вату я слышал слова и не понимал их значения, кто-то кому-то что-то говорил, голоса постепенно отдалялись… Я умер.