Серебряный Принц, или Одиночество - это поправимо

Глава 27

      — Простите, тут срочно требуется доктор. Да, в курсе который час. Кому? Айру. Зайдите и сами гляньте, если можно. Что? Хорошо, я понял.       — Слышь, Грейд послал меня на… в общем, тебе по пояс будет. Сказал, чтобы я тебя сам приструнил, а если это не поможет, он завтра же отдаст тебя Лерду и на Рина не посмотрит. Малец, ты здесь без году неделя, не знаю, чем ты уже успел ему насолить, только не стоит Грейда доставать, иначе, плохо будет. Поверь, он не шутит.       — Да вы не люди, что ли?! У Вас есть дока телефон? Сами ему позвоните, прошу!       Молчание за дверью затягивалось, значит — есть, но охранник опасается разгневать Грейда.       — Давайте я сам поговорю, Вы просто наберите номер.       — Э нет, терять хорошую работу мне как-то не хочется, или еще лучше: вместо тебя оказаться в лапах Людоеда. Поэтому жди до утра и точка, мне своя шкура дорога.       — Сука! У меня друг умирает! Звони давай! Если Айр умрёт, я тебе так отомщу, что и правнукам икнётся! Проклятья не приходилось снимать? Значит, будешь! — несу какой-то бред, но с трусами по-другому нельзя, их нужно чем-то запугать. Хотя, что я могу ему сделать? Грейда он всё равно боится больше. За спиной раздалось какое-то бульканье, и я резко обернулся. Айр фонтаном блевал, лёжа на спине, и захлебывался рвотными массами.       — Бли-ин! — взвыл я, и бросился переворачивать его набок. Осторожно приоткрылась дверь.       — Чего смотришь, грёбаный кусок дерьма! — ору на выпучившего глаза, здоровенного дядьку в форме охранника. Простонародных выражений я у своего приснопамятного батяни нахватался, когда он банку даст и ко всем подряд с разборками лезет. Сам я в жизни не ругался, думал, что в моём репертуаре никогда не будет неприличных слов, и только здесь начал употреблять словечки из нецензурной брани. Было бы смешно, если бы не было грустно. Кстати, парадокс, однако, это как-то помогает. Чем? Точно сказать не могу. Но, кажется, матюгнёшься — и сразу чувствуешь себя спокойней и уверенней.       — Полотенца неси! — боюсь выпустить Рыжика из рук, он без сознания и сам на боку не удержится. Мне под ноги полетела целая стопка, я схватил первое попавшееся, и одной рукой попытался подсунуть под голову Айру. Не получилось. Сложенное полотенце сначала нужно как-то развернуть.       — Чего вылупился! Помогай давай! — своеобразный, конечно, способ попросить помощи, но он же не слепой, прекрасно понимает — одному мне не справиться.       — Что с ним? — охранник боязливо подошёл поближе.       — Сам не видишь? Рыгает, — до чего же бесит этот трусливый скот. — Не бойся, он не заразный, это морфий.       — А-а.       Честно, не ожидал, но после того как я сказал, что это не болезнь, он сам вытащил из-под головы Айра грязную подушку и полотенце как надо подложил.       — Сейчас, сейчас, — он снова достал телефон.       — Кому звонишь? — я не хотел встречаться с Грейдом, боялся, что не сдержусь и разорву его на мелкие кусочки! Охранник поднёс палец к губам, мол, тише.       — Простите, что так поздно, вернее, почти рано. Узнали? Да, я. Что хотел? Айру срочно нужна Ваша помощь.       В мобильном хороший динамик и слышно, кто отвечает. Показываю этому дядьке: дай трубку. Мотает головой «нет». Он что, идиот? Диру же нужно всё объяснить, иначе — не приедет! Я кинулся, и силой вырвал из рук телефон. Стремительного напора охранник не ожидал, даже немного попятился.       — Док! Док! — заорал я во всё горло, у самого закладывало уши, — Когда Вы уехали, Грейд накачал его наркотой, Айру стало плохо! Да, без сознания. Что еще? Бледный, как полотно, губы синие, глаза закатились, рвота. Понял, спасибо.       Чуть помедлив, вернул ошарашенному блюстителю порядка трубку. Я не привык настолько грубо обращаться с людьми, теперь нужно как-то загладить свою вину, хотя бы поблагодарить.       — И Вам спасибо, док будет через десять минут. А пока, он сказал — пить Айру не давать, смочить холодной водой полотенца и его обтереть. Помочь сможете?       Без второго слова охранник побежал в ванную, и вот уже несёт чуть отжатые белые махровые комья, с которых на пол капала вода. Вдвоем мы быстро привели Рыжика в порядок, но кровать пришла в полную негодность. Матрас пропитался блевотиной, подушку наверняка тоже придётся выбросить. Если наволочку еще можно как-то отстирать то, что делать с синтепоном? Ладно, это фигня, пусть теперь голова болит у Грейда, где всё новое достать. И пусть только попробует заикнуться, что покупать всё будет за деньги Айра. Сам виноват, нечего было от больного человека требовать работать и заставлять принимать наркоту.       — Давайте его на мою кровать перенесём?       — Да, на этой лежать невозможно, — охранник один взял лёгкое тельце на руки и уложил в постель. Укрыл Айра моей простыней, аккуратно поправил подушку, на всякий случай чистое полотенце тоже подстелил — вдруг его снова стошнит?       Я собрал грязные простыни и, вместе с использованными полотенцами, отнёс в корзину для белья. Пока мыл руки, услышал, как в комнату ворвался док, и заскочил следом. Он уже стоял возле кровати на коленях и щупал у Айра пульс. Бедняга, даже пижаму не переодел, прямо в ней приехал. Заспанное, осунувшееся лицо, блин, мне уже его просто жалко. Как так получается, что этому человеку всё время не дают спокойно отдохнуть, а у него, между прочим, кроме работы, двое детей. Как Дира хватает на всех — не представляю.       — Саквояж, быстро!       Я метнулся к брошенной у порога, широкой кожаной сумке. Док тут же её расстегнул. На тумбочку полетела запечатанная система, пачка шприцов и коробки с лекарствами.       — Включи верхний свет! — тяжело вздохнув, он поочередно оттянул Айру веки. — Плохо дело, не знаю, смогу ли чем-нибудь помочь, здесь уже реанимация нужна.       У меня сердце затянуло коркой льда, онемели ноги, дыхание перехватило, попытался вдохнуть — не получилось. С большим трудом удалось взять себя в руки, я лишь силой воли заглушил накатившую волну дикой паники.       — Док, миленький, он же не умрёт? — я склонился к Рыжику, из глаз на смятые простыни закапали жгучие слёзы. Не хочу его терять, не хочу! Безмерное отчаяние сменила злость на Грейда. Когда-нибудь я выцарапаю эти гадские голубые глаза, он мне за всё ответит! — Может, стоит позвонить Рину?       — Куда звонить, он спит давно. Сначала сам попробую справиться, если улучшения не наступит тогда позвоним, терять уже нечего.       — А если будет поздно, вдруг Айра до больницы не довезут? — я никак не мог успокоиться. Несмотря на то, что док уже рядом, мне было безумно страшно!       — Слушай, не мешай, а? — Дир поднялся с колен и налил спирт себе на руки. Наверное, боялся от Рыжика даже к крану отойти, чтобы вымыть с мылом.       — Простите. — Я на шаг отступил к пустой кровати и продолжил неотрывно следить за каждым его действием.       — Кил, будь другом, сбегай в дежурку, — стряхнув руки, док не мешкая снял с системы упаковку, — Найди, кто свободен или сам сгоняй в круглосуточную аптеку на углу, я выпишу рецепт. Если откажутся давать лекарства, скажешь, что нужно лично для меня, всё понял?       Вот уже двухсотграммовая бутылка привязана над головой к высокой спинке кровати, капельница неспешно заполнялась. Быстрее! Быстрее! Нетерпеливо подгонял я ленивую прозрачную жидкость. Что ж ты так медленно течёшь! Док тщательно выгонял из трубки воздух, чтобы случайно не попал ни один пузырек. Может, его движения — тягуче-неторопливыми лишь казались, но настолько выводили из себя, что хотелось подтолкнуть. Дир, накладывая жгут, заметил, как сильно я нервничаю, и коротко усмехнулся:       — Под руки не смотри.       Я уселся на пол и послушно отвернулся. Что он там делал — мне не видно, зато было хорошо слышно, как тихо ругался сквозь зубы, когда не смог с первого раза вену найти. Захрустело стекло разбиваемых ампул, краем глаза мне удалось подсмотреть, как он шприцем прямо в резинку вводит лекарство. Снова проверил пульс, в два движения что-то написал на бланке и протянул охраннику. Тот молча забрал его, и ушёл.       Одна бутылка сменяла другую, док уже не капает, а почти льёт. В моей капельнице капли падали очень медленно, а здесь — прямо не успевал за ними уследить. Дир снова воткнул полный шприц в резинку. Господи, когда же Айр очнётся!       Кил вернулся довольно быстро.       — Спасибо, — док забрал у него из рук увесистый целлофановый пакет, где звякали бутылки и шуршал картон. — Ты сам ходил?       — Да. В это время все заняты сопровождением. Вы же знаете — на пульте остаётся один человек, а из ресторана и с парковки в дежурку никто не заходит.       Док кивнул: мол, в курсе.       — Думал, к этому времени уже кто-то из клиентов вернулся в зал, и хотя бы один охранник освободился. Сложности были?       — Были. Когда провизор прочёл на рецепте названия лекарств, сначала не хотел их давать, долго мялся, и я сказал, что это Вы просили. Думал, пока он выбьет чек и соберёт нужные упаковки, заработает устойчивое косоглазие. Вы скажите по секрету, какой запретный плод я у этого скряги выклянчил?       — Не важно. Сколько я тебе должен?       — Чек в кульке, на нём указана сумма.       — Хорошо. Пойдём, я сниму деньги, — док перевёл на меня взгляд, — Присмотри пока за Айром, только никуда не уходи.       — А куда я отсюда денусь? Разве что в туалет.       — Даже в туалет не ходи, потерпишь, пока я вернусь, тут совсем недалеко, в конце коридора.       — Знаю, идите, — видел я этот банкомат, стоит прямо возле пожарной лестницы. От нашей двери два шага пройти, не больше.       — Если что — зови.       Что «если что»? Я не подал виду, что не понял. Если Айр умрёт, звать кого-то уже будет незачем, останется лишь вынести из комнаты остывающее тело, а этого я не прощу — ни себе, ни Грейду, ни тем более Рину. Рыжик же просил нас отпустить. Хорошо, пусть не меня, а только Айра, но этот Рин упёрся, как баран, не захотел уступить из чистого упрямства. Не понимаю, как можно оставаться беспощадно жестоким по отношению к своему другу? Да, он совершил ошибку, когда сюда пришёл, так что — за это Айр должен погибнуть? Жизнь и без того достаточно его наказала, зачем же еще усугублять? Я отвлекся и не сразу заметил, как по простыни начало расползаться сырое пятно.       — Док! — с тревогой я навис над Айром, тот еле дышал, грудная клетка вздрагивала едва-едва.       — Что? — через секунду он заскочил в комнату, сжимая в кулаке деньги.       — Смотрите! — пришлось немного отойти, чтобы ему было лучше видно. Док облегченно выдохнул, и улыбнулся.       — Ох и напугал ты меня, решил, уже всё, приплыли.       Ну, насчёт приплыли — он прав, но вот никак в толк не возьму: чему тут радоваться? Теперь и на моей постели лежать невозможно.       — Вот и молодец, вот и умница. Писай, писай, мой хороший, — Дир приподнял промокшую насквозь простыню. — С мочевым пузырем всё в порядке, не понадобится ставить катетер. Это вселяет надежду, кажется, без больницы обойдёмся, — он, не глядя, отвёл в сторону руку. — Кил, пересчитай, должно быть правильно, — в подставленную широкую ладонь, упали скомканные купюры.       — Я Вам доверяю, — охранник спрятал их в карман, даже не расправив, а меня всегда учили с деньгами обращаться очень бережно. Наверное, когда их много, то и отношение совсем другое.       — При чём здесь я? Я не успел проверить. — Док по дороге из ванной, на ходу вытирал тщательно вымытые руки. Снова нащупал у Айра пульс, и одобрительно кивнул. Может, и на этот раз пронесёт, и он останется жив?       — Не волнуйтесь, банкоматы здесь работают, как швейцарские часы, никогда не ошибаются, всё точно.       — Прекрасно. А теперь — пригласи-ка сюда Грейда.       Что?! Нет! Представляю, какой он закатит скандал, когда увидит, во что превратилась уютная комнатка.       — Если отыщу. — охранник поспешно ушёл выполнять распоряжение.       — Зачем он Вам? — от страха меня основательно трясло. Нервы — ни к чёрту, то прибить его собирался, теперь зуб на зуб не попадал.       — Хочу поговорить. А ты, чего разволновался, я же здесь.       — Не надо Грейда, я лучше на полу посплю, — хотя плохо себе представлял, как это осуществить. У нас даже одеял не было, и все простыни грязные, а покрывала такие тонкие, что не сильно отличаются от постельного белья.       — Надо, надо, сделаем ему приятный сюрприз, а заодно пусть пошуршит и раздобудет вам новые матрасы, — док, не обращая больше на меня внимания, снова сменил бутылку, и добавил в неё какие-то лекарства из принесенных ампул. Через пару минут открылась дверь, и док недовольно обернулся.       — О, это ты? Заходи, родной, заходи, полюбуйся на дело рук своих.       Грейд мялся на пороге, он брезгливо зажимал выглаженным белоснежным платочком нос. Ну правильно, в комнате воняет мочой и кислой блевотиной, нюхай-нюхай, дорогой, так тебе! Мы же в этом сидим — и ничего, терпим. Будешь знать, как издеваться над больным человеком.       — Чего скривился, не нравится? Мне тоже не нравится, когда не дают нормально выспаться. Почему меня должны выдергивать среди ночи, твои ляпы исправлять. Я тебе, что сказал? Чтобы ты не смел без разрешения протягивать к моим пациентам руки. Смотри, доиграешься, я когда-нибудь выйду из себя, просто оторву их и выброшу. Усёк? Утром о твоих художествах обязательно сообщу Рину, посмотрим, что он за эту выходку с тобой сделает, а уж я постараюсь так преподнести, чтобы у него не возникло желания спустить всё на тормозах. А теперь — быстренько обеспечил комнату чистыми кроватями и всем, что к ним прилагается.       Грейд выскочил из комнаты, как ошпаренный, и док крикнул ему уже вдогонку.       — И про полотенца не забудь, их понадобится много!