Серебряный Принц, или Одиночество - это поправимо

Глава 43

      — Ну? Чего молчишь? — спросил я задумчивого Айра, когда за доком плотно закрылась дверь. Он так и ушёл в растрепанных чувствах. — Со мной не хочешь Риновским секретом поделиться?       — Да ни с чем особо секретным я не знаком, Рин же старше меня, а рассказывать о своей семье он очень не любит, вот я и не расспрашиваю, не хочет говорить — не надо, мне-то что? Знаю немного понаслышке, и то, лишь благодаря невнимательности взрослых. Когда они беседуют с приятелями, почему-то всё время забывают, что дети крутятся рядом. История до безобразия банальна — его родителей женили по расчету, чтобы слить капитал. Подобное в богатых семьях происходит сплошь и рядом, о чувствах молодых не думает никто. Отец Рина, сосватанного омегу и видеть не желал, однако воля родителей — святое. Брак был заключён. Как им вместе жилось уже никого не волновало, главное, расширился семейный бизнес и деньги полились рекой. Заводы, фабрики, магазины, рестораны — всё приносило доход. Но в результате, через несколько месяцев его папа не выдержал. Сбежал от мужа из столицы и вернулся в этот городок. Их сын уже здесь родился. Сколько себя помню, отец никогда его не навещал. Не знаю, может, его родители всё это время как-то между собой общались, потому что ни Рин, ни его папа, никогда ни в чём не нуждались и жили с нами по соседству в полном прислуги, роскошном особняке. Отец забрал его к себе в столицу, как только Рину стукнуло семнадцать. Когда он уезжал — не поверишь, я плакал, не хотел своего лучшего друга отпускать, думал, что вижу его последний раз в жизни. Но через несколько лет он почему-то вернулся. Стал замкнут и нелюдим, в нём не осталось ничего, что напоминало бы прежде весёлого, по-мальчишески беззаботного Рина, друга детства, которого я очень хорошо знал и любил.       — Что-что? Я не ослышался? Ты сказал — любил?! — я с ужасом уставился на своего… а собственно говоря, кто он мне? Ну, помог пару раз, я ему тоже, это считается дружбой? А как насчет того, что он любит Рина? С этим, как быть? В полной мере я почувствовал себя преданным. Вот, казалось бы, не с чего, в одной постели я их не застукал, а всё равно едва не задыхался от боли. Кто бы знал, что от этого признания творилось у меня в душе.       — Да, любил. Такого красивого, умного и замечательного, не любить — невозможно. Однажды я даже набрался смелости и ему признался. Эй! — Наверное, выражение моего лица выдало отголоски пронёсшегося внутри урагана. Значит, Айр — равноценный Грейду конкурент?! А еще друг называется, я же ему доверял! Почему он сразу не сказал, я бы совершенно по-другому к нему относился! Из головы напрочь вылетело, что они-то, были знакомы в то время, когда я успешно совершал пешие прогулки под стол, и всё это происходило задолго до того, как я здесь появился.       — Ты только не ревнуй. — Айр уселся рядом, тонкие пальцы осторожно стёрли выступившую на моих глазах влагу. — Это было очень давно. Тогда ему уже вовсю помогал Грейд — наш злой гений как-то умудрялся учёбу с работой совмещать, хотя по сути, являлся подростком. Рин отказал мне твёрдо и бесповоротно, он не собирался в своей жизни что-либо менять, заявив о близких отношениях с помощником открытым текстом. И я понял простейшую истину: если кто-то способен на высокие чувства, а Рин с его многогранным характером, безусловно, на них способен, это вовсе не означает, что он будет любить меня. Не бывает плохих и хороших людей, существует только отношение. Один и тот же человек к кому-то относится хорошо и становится для него самым лучшим, а к кому-то относится плохо и может превратиться в злейшего врага.       — Но ты же до сих пор к нему неравнодушен!       — Успокойся, Рин выбрал не меня, ты сам видел, как он со мной обращается. Испытывай он взаправду хоть какие-то чувства, то прислушался бы к просьбе дока и давно бы меня отпустил. Тебе не о чём волноваться, я никогда физически его не привлекал, он никогда не видел во мне любовника, а теперь у меня появился Стин. Если получится отсюда удрать, я уеду далеко-далеко и обещаю больше не попадаться тебе на глаза, раз моё присутствие причиняет мучительные страдания. Ты уж как-то потерпи, ладно? Совсем немного осталось. Вот откатаем программу и разойдёмся, как в море корабли. Земля большая, на ней есть где спрятаться, да так, что даже если передумаешь и захочешь, не сможешь меня отыскать.       — Нет-нет! — Осознание того, что я могу его потерять причиняло еще худшую боль. Когда же он успел слишком глубоко пустить в меня корни?       — И не возражай, сразу видно, насколько моё соседство тебе неприятно.       Я бросился Айру на шею и зарылся носом где-то за ухом. Как неловко получилось! Несмотря на горькую правду, этот рыжий как-то незаметно в меня врос и стал безумно дорог, а я, не думая, его обидел.       — Прости!       — Ка-ме-ры! — Он поспешно отстранился, но я не мог просто взять его и отпустить. Мне необходимо было чувствовать его присутствие даже на расстоянии, хотя бы слышать его голос, чтобы знать — он по-прежнему со мной. Почему так устроен мир, что всегда всё начинаешь понимать и сознавать, уже находясь на грани.       — Давай лучше продолжим, или ты передумал о Рине говорить? Если тебе неприятно — только скажи, и я больше никогда не буду просить о нём рассказывать.       — Да мне-то, собственно, от прозаического повествования ни холодно, ни жарко, это ты излишне остро реагируешь на него.       — Очень хочется дослушать, — всхлипнул я. Обнял подушку и, устраиваясь поудобней, пару раз проехался по ней щекой, как пережравший валерьянки кот.       — Ну ладно, — Айр улёгся на свою кровать и повернулся на бок, — Причину возвращения и разительной перемены характера Рин никому не объяснил, её не знал даже папа-омега. С ним-то я с самого детства был хорошо знаком, с тех пор, как учился делать первые шаги на игровой площадке. Он сам заговорил со мной на эту тему после безуспешных попыток достучаться до сына. Я тоже сильно переживал, и согласился всё выяснить. Лучше бы я этого не делал. В нецензурных выражениях Рин объяснил куда посылают людей, сующих свой любопытный нос в чужие дела, и строго-настрого запретил расспрашивать о его семье и обо всём, что с ней связано. Я слово дал, поэтому никогда больше этот вопрос не поднимал. У общих знакомых тоже не интересовался, хотя многие из них, в отличие от меня, очень часто бывали в столице, наверняка они могли бы многое порассказать, но я не собирался нарушать обещание. Что еще я знаю из жизни Рина, и оно находится в общем доступе, так это то, что как только он вернулся, буквально на следующий день пришёл к моим родителям одалживать огромную сумму. Они, естественно, пошли навстречу, потому как прочили мне Рина в мужья, часть денег даже пришлось вынуть из оборота. Он тут же купил огромный участок бесхозной земли, на котором стояло полуразрушенное старое здание бывшей царской резиденции-крепости, где при последнем правителе располагался гарем. Не таскать же на курорт всех своих омег, правильно? Пусть лучше сидят и ждут, когда царская особа соизволит осчастливить их своим визитом. Так вот, никто до Рина, на стоявшие за городом развалины глаз не положил. Добираться пешком — далеко, на машине по бездорожью не проедешь, да и делать на них нечего, спуск по скалам к морю неудобный. Правителю-то что? Он в паланкине сидел, пока слуги били ноги и до песчаных пляжей его несли. Но в одно слишком знойное засушливое лето питьевой источник внезапно пересох, отсюда все ушли, а резиденцию бросили. Её, собственно, и построили там из-за близости пресной воды. Это за последние десять лет город разросся настолько, что мы оказались почти в центре, а воду перекачивают из водохранилища за двадцать километров. В то время, сам понимаешь, такие технологии были недоступны. А Рин — видишь, как на пустом месте развернулся? Выписал из столицы мастеров, и они подтвердили, что оставшиеся стены и фундамент вполне себе крепенькие, даром что простояли под открытым небом пару сотен лет, наши пращуры всё на совесть делали, как говорится, для потомков и на века. И закипела работа. Сюда провели отдельную канализацию, электричество, водопровод, позже Рин на этом тоже хорошо нагрел руки, а когда появилась освещенная асфальтированная дорога до города, всего в полтора километра длиной, все бросились покупать рядом землю, возводить элитные коттеджи и строить по соседству дома, он давал разрешение подключиться к своему коллектору. То же и с водопроводом. Сколько он на центральной ветке заработал — не передать, да и по сей день зарабатывает. Мало того, когда завистники подняли шум, что он действует незаконно, из столицы приехала комиссия, правда признав его действия абсолютно правомерными, а может, и папочка подсобил, он же в главном городе какая-то большая шишка, в общем, неважно. Рин обиделся и отделился вообще. Пробурил скважину на месте старого колодца, добрался до пресной воды, кстати, возле моря — это большая редкость, поставил скромненькую насосную станцию и теперь плюёт с высокой колокольни на всех. Денежки-то на содержание труб и водичку, столько лет лично ему капают. А теперь, если не возражаешь, я бы немного отдохнул, утомили меня что-то эти разговоры, к тому же вечером трудовая вахта ждёт.       — Конечно-конечно, прости, — спохватился я, когда понял, что чересчур заслушался о прошлом своего возлюбленного. Я же о нём ничего не знаю. Да и сейчас, о самом дорогом человеке мне практически неизвестно ничего. — Ложись, я тихонько посижу и мешать не буду, может, тоже посплю.       Я отвернулся к стенке и снова погрузился в свои мысли. Вот оно что! Выходит, и в семье Рина не всё благополучно. Я почему-то всегда считал, что тяжёлая жизнь бывает лишь у малоимущих, а оказывается, это далеко не так. Богатые тоже из-за денег страдают, причем не меньше бедняков, только причины разные: кому-то на хлеб не хватает, а кто-то от изобилия с жиру бесится. Как говорится, у кого-то супчик жидковат, для кого-то жемчуг мелковат. Но у меня возник один вопрос, и он очень настораживал: почему молодой успешный бизнесмен, имея отнюдь не хилую протекцию в столице, бросил всё и вернулся в провинцию? Чем же отец ему досадил? Что-то сказал? Или Рин узнал о нём нелицеприятную правду? Что нужно было сделать, чтобы родной сын отказался от наследства и уехал? Вы спросите, с чего я так решил? Отвечу. Простая логика — если бы Рин по обоюдному согласию вернулся, деньги на раскрутку собственного дела дал бы альфа-отец, и не пришлось бы брать взаймы у соседей. Разговор Айра с Рином я тоже запомнил очень хорошо, подобные вещи не забываются. Из одного вопроса вытекает другой. Предположим, с гостиницей и рестораном всё предельно ясно, вполне себе нормальный способ зарабатывать. Чего понапрасну воду в ступе толочь. Айра на работу взял и квартирку его разорившимся родителям купил — тоже понятно, из благодарности, но почему Рин организовал этот странный бизнес в виде клуба? Да, я забыл у Рыжика одну очень важную вещь спросить — знает ли он, кто помог его семье обанкротиться? Близкая догадка от меня ускользнула. По мою душу явился Грейд. Ну, что за напасть, ни минуты покоя от него нет, не дал — ни мне, ни Айру, перед работой выспаться! Я раздраженно обернулся к двери. Ну-ка, ну-ка, а чего это мы зубками скрипим? Ай-яй-яй, нельзя же так, эмаль раскрошится, придётся тогда манную кашку кушать. Не бережешь ты себя, родимый, ой как не бережёшь. О собственном здоровье необходимо заботиться.       — Чего надо? — Знаю, грубо, но с ним иначе нельзя, вмиг на голову сядет и ножки свесит.       Недовольно-брезгливый взгляд обежал комнату и остановился на мне, как на самой мерзкой вещи, что тут валяется.       — Сегодня на кухню пойдёшь, ясно?       — Конечно ясно. Как не понять. А почему не в зал? Ты же вроде хотел именно туда меня отправить? — Вот не смог я на привязи удержать своё помело! — Это тебе Рин запретил или просто его гнева боишься?       — Слушай, ты! — на моём плече ближе к шее сжались два пальца, и рука отнялась до самых кончиков ногтей. Было невыносимо больно, но я мужественно терпел, даже не вскрикнул.       — Когда Рина нет — я здесь главный, и не смей меня подкалывать! Сочту нужным — сделаю из тебя общую плевательницу, будешь у дверей стоять и отсасывать всем подряд. Такой рабочий не закрывающийся рот нельзя оставлять без дела, как раз посетителям в жилу потянет, понял?!       — Ну и лексикончик у тебя, умереть не встать! Услышит кто — закачается! Хуже, чем у подзаборного наркомана. Даже Айр так никогда не выражался.       — Но-но! — долетел с соседней кровати возмущенный возглас, — Нашёл, кого ставить в пример.       Через секунду Рыжик уже был рядом с Грейдом и начал медленно на него наступать, постепенно оттесняя к двери.       — Ты сказал, что хотел? Вот и прекрасно. Счастливо.       — Малыш, — Айр выпроводил помощника шефа и повернулся ко мне. — Осторожней, ты играешь с огнём. Если он взорвётся, мало не покажется никому, даже Рину.       — Ой, — я беспечно отмахнулся, растирая пострадавшую конечность, — Рин ему однажды морду бил, значит, если полезет на рожон — снова по башке получит.       — Ты не понимаешь или забыл? Или слишком расслабился и страх потерял под защитой дока? Рин — хозяин, вольная птица, захотел — пришёл, не захотел приходить — вообще куда-нибудь уехал. Повезло еще, что он любит всё контролировать сам, но фактически, всем здесь заправляет Грейд, все службы находятся в его подчинении. Как думаешь, сколько у него есть возможностей на тебе отыграться, да так, что не поможет даже Рин.       — А ты? Ты же сам только что на него наехал! — Слова Айра отрезвили, не хуже ушата холодной воды. Неужели я снова перестарался?!       — Совсем бестолковый? Ты с меня пример не бери, если что — я человек конченый, и умереть не жалко. Не перебивай, когда я говорю! — пресёк мою попытку возмутиться Рыжик. — Кроме того, по положению я стою гораздо выше Грейда, и не смотри, что я без денег остался — мой род намного древнее и знатнее, чем его.       Вот оно! Вспомнил! Сейчас спрошу.       — Айрик, скажи, а ты знаешь, кто разорил твоих родителей?       От безобидного вопроса он сначала опешил, а потом не хуже белобрысого зубами заскрипел.       — Если бы я точно знал! Предки молчат, как рыбы. Сколько ни уговаривал, они мне не сказали — кто их разорил и за что. Вообще-то правильно сделали, не хотели сына потерять, знают же, что я молчать не стану. На клочки порвал бы эту тварь!       — А ты… у Грейда не спрашивал? — я начал осторожничать, вдруг опять задену за живое. — Может, он что-то знает?       — А, ерунда, — отмахнулся Айр, он уже немного отошёл от переживаний. — Откуда у блондинчика эта информация?       — И всё-таки попробуй его расспросить, если повезёт — Грейд тебе что-то путное скажет.       Рыжик моей идеей не воодушевился, и с сожалением глянул на циферблат наручных часов.       — Маленький, не суетись под клиентом. Пойдём, пора себя и волосы в порядок приводить.       Думаете, мы до ванной дошли? Как бы не так! На пороге возник всклокоченный доктор, он глазами прямо молнии метал.       — Вот скажите, кто из вас до охренения мудрый? Кто Грейда до такой степени разозлил, что — согласившись было с моими доводами, он передумал? Твоя работа, Малыш, — Дир не спрашивал, а утверждал. В принципе он прав, я заигрался. Держал бы за зубами язык — и спокойненько сидел бы себе в портомойке.       — Нет, док, мы оба постарались. Меня, за компанию, можете отчитывать. Я наравне с ним, участие в этом спектакле принимал.       Дир сполз по стенке, уткнулся в колени носом, и исподлобья нас взглядом сверлил. Никогда раньше не видел, чтобы он подобным образом себя вёл. Хотел было броситься к нему и поднять, но меня остановил его голос, и то, что я услышал, Айра тоже повергло в шок.       — А вы в курсе, что он придумал? Я, когда услышал, не знал, что раньше делать: бежать сюда и вас своими руками придушить, или его убить на месте! С сегодняшнего дня в зале у дверей поставят ширму, и после окончания торгов, каждый кто захочет, заметьте — бесплатно! — быструю разрядку получить, будет туда заглядывать. Малыш, Грейд сказал, что это твоё место. Даже если Рин запретил тебя на торги выставлять, это же не будет нарушением приказа, тебя никто не станет продавать, однако ртом работать — придётся.       М-да. Спасибо, Грейд, худшего унижения и придумать нельзя. После этого, Рин точно побрезгует со мной даже разговаривать.       — Док, умоляю, позвоните Рину, он должен о задумке Грейда знать! Этот звонок — моя последняя надежда!       — Да пробовал я! Телефон и сейчас отключён. Ума не приложу, что делать!       — В таком случае звоните ему на домашний, родителям, не знаю кому, но Малыша необходимо спасти от неминуемого позора! — Айр принялся носиться кругами между кроватями по крошечному пятачку.       — Он уже много лет живёт в своём собственном доме, телефона его папы-омеги я не помню!       — За столько лет я тоже его забыл. Тогда езжайте сами, и пока время есть, делайте что хотите, но отыщите Рина!       — Нет! Пока Вас не будет, Грейд что-нибудь еще придумает! Док, не бросайте меня!       — Но, как иначе его остановить, сам не подскажешь? Всё, я побежал. Вдруг действительно нашу пропажу дома или у папы в гостях застану. Айр, присмотри за ним.       — Хорошо, идите. Малыш, пойдём голову мыть.       — Ты — предатель! — обрушился я, на ни в чём неповинного Айра, — Для кого готовишь меня, а?! Может, и зубки почистить?!       — Обязательно. Особенно — опосля того как. Если док Рина не найдёт, рот тебе отмывать очень долго придётся. И прекрати истерику, пошли купаться, вдруг пронесёт?       — Ага, это с таким-то везением?! В моём случае слово «пронесёт» означает длительное заседание в туалете на «белом брате»!       — Ну, всё, всё, успокойся. Предлагал же научить тебя делать минет, а ты, глупый, отказался.