Серебряный Принц, или Одиночество - это поправимо

Глава 71

      — Да! — Радостный хор детских голосов врезался в уши.       — Дорогой, устами младенцев глаголет истина.       Не ожидал, что мою идею сходу поддержит папа Джед.       — Сынок, мы поедем туда куда ты скажешь.       — Ты соображаешь, что говоришь?! — напустился Рурт на супруга. — Я же только на работу устроился! Думаешь, легко было её найти? И на какие шиши ты собираешься кормить всю эту ораву! Если уедем, государственные денежки — тю-тю, пособие-то нам перестанут платить. Смотри, упустим.       — Пап, не переживай, деньги у меня есть, их на первое время хватит.       — И какая же сумма? — скептически хмыкнул Рурт, — Десятка, может, двадцатка?       — Три миллиона.       — Что?! — дружно ахнули все, кто находился в кухне.       — Так вот, почему мы убегаем! У кого ты их украл!       — Ни от кого мы не бежим, просто уезжаем. И ничего я не крал. Вы меня по-другому воспитали.       — Рурт, все наши дети знают, что… — наверняка в этот момент папа дирижировал, — Чужое… брать…       — Нельзя! — подхватил нестройный хор тоненьких голосков.       — Вот видишь? Успокойся.       — Тогда откуда такие деньжищи!       — Со временем их нужно будет вернуть.       — Долги?! — поражённо ахнул Рурт. — Да мы с Джедом в жизни ни у кого ничего не одалживали, потому что не с чего возвращать! Даже если мы все, включая детей, будем работать, и за сто лет этих денег не соберём!       — А вам и не придётся. Я сам разберусь. Когда смогу, тогда и отдам, во времени меня не ограничивали, и вообще разрешили оставить себе, если вернуть не получится.       — Это кто ж такой щедрый нашёлся? Джед, по-моему, наш старший сын бредит, — наверное, он на секунду повернулся к мужу, затем снова взялся за меня, — Да каким местом ты собираешься их отдавать, если без глаз остался! Ты теперь не то, что своего ребёнка, сам себя не сможешь прокормить, и вместе с ним будешь висеть дополнительной гирей на моей шее!       — Рурт! Сейчас же прекрати, или я с тобой поругаюсь! Не смей говорить, что наши дети — обуза! — непререкаемым тоном Джед осадил, разошедшегося супруга. — Линк прав, сколько можно прозябать в этой дыре, ничего хорошего здесь не высидеть и, если появилась возможность отсюда вырваться, стоит её использовать! Тебе же известна аксиома: хочешь создать что-то новое, сначала придётся разрушить старое, без этого — никак.       — Лишнего с собой не берите, только документы и деньги. Всё, что будет нужно, по дороге купим. Дети, слушайте меня, — дождавшись полной тишины, я продолжил, — Мы полетим на самолете.       — Ура-а!       — Тихо! Предупреждаю сразу — по дороге не шуметь, громко не разговаривать, захотите о чём-то спросить — пальцами не показывать, если кому-то что-то понадобится — говорить на ушко папе, ясно?       — Да-а!       — Дальше. В носу не ковырять, вести себя прилично, а сейчас — быстро в туалет, самых маленьких вперёд пропустите, и не толкаться! А я — в душ, мне долго сушить волосы.       — Прости, сынок, час назад я бельё замочил, — извиняющимся тоном произнёс Джед, — Я же не знал, что ты приедешь, ванная занята. Всю жизнь придерживался правила: пусть старенькое, но чистое.       — Знаю. У тебя и в квартире всегда порядок, и нас приучил к тому, что залог здоровья — чистота. Только не вздумай затевать стирку. Давай, ванную освободи и развесь мокрые вещи во дворе, кому понадобится — заберут прямо в мыльном растворе.       — Еще нужно воду нагреть, чтобы ты мог скупаться.       — Не надо, я так. — Чёрт, я забыл — это не отель, в кране только холодная, но вымыться необходимо, не будешь же ходить среди людей и вонять. Придётся пользоваться такой, некогда ставить на плиту выварку. Как же быстро к хорошему привыкаешь. Воспоминания о джакузи я гнал от себя поганой метлой, чтобы даже намёка о Рине в мыслях больше не было! Мне, наконец, удалось разозлиться, и душевная боль понемногу отошла на задний план. Теперь быстренько сосредоточиться на делах насущных, пока снова не накрыло.       — Погоди, сначала сделаю чай и ужином тебя накормлю, — вскинулся папа.       — Спасибо, я ничего не хочу.       Он тяжело вздохнул.       — А что будет с этим жильём?       — Думаю, первое время не стоит его продавать, нельзя оставаться без собственного угла, мало ли что, вдруг понадобится вернуться. А вот воду и свет обязательно везде отключи, и выставь за забор все продукты, включая те, что хранятся в холодильнике. Учитывая их количество, много времени это не займёт. Всё равно они здесь пропадут, а так — кто-то съест и спасибо скажет.       — Сынок, — рука Джеда ласково легла на мою щёку, — Когда ты успел повзрослеть?       — Жизнь быстро учит всему. Всё, я пошёл. Минут через двадцать вызывайте машину, мы едем в аэропорт.       — В одну все не влезем, — крикнул из комнаты Рурт. Кажется, он уже смирился, раз тоже о предстоящем отъезде рассуждает.       — Ничего, поместимся. Ты, как самый крупный, сядешь впереди, а мы все сзади. Возьмем малышей на руки, старшие как-нибудь рядом устроятся. Заплатим водителю двойной тариф, думаю, он везти не откажется. Тем более ночь, трассы пустые, дорожная полиция давно спит. Только мне нужно где-то обналичить деньги.       — Не надо, у нас пока есть, разве я не сказал, что Рурт принёс получку?       — Ох, ёлки-палки…       — Что случилось, сынок? — Джед встревоженно прижал ладонь к моему лбу, и тотчас нахмурился. — Тебе плохо? Ты какой-то горячий, и странный румянец на щеках. Похоже, жар. Почему ж ты молчал, а я тоже — сразу внимания не обратил, и ничего не заметил.       — Всё в порядке. — Я быстро отстранился. Не хватало еще, чтобы папа принялся вспоминать уроки медицины и меня лечить. — Совсем из головы вылетело — мы ведь без телефона сидим! Нет, — поспешил я заверить родителей, — Своего мобильного у меня не было, но рядом всегда находились те, у кого телефоны были. Откуда здесь можно позвонить, если уже очень поздно?       — Не волнуйся, — Джед легонько сжал моё запястье, — Сегодня вечером я купил мобильный, он пока на зарядке стоит. Хотел завтра утром, как обещал, созвониться с Диром.       — А кем работает отец? Его просто взяли, за здорово живёшь?       — Он ведь инженерно-строительный заканчивал.       Действительно, Рурт когда-то на стройках подрабатывал, правда было это очень давно.       — Так он что — инженер?! — Блин горелый, а я об этом ни сном ни духом! Вот живёшь с родным отцом, и ничего о нём…       Джед коротко прыснул в кулак.       — Конечно. В нашем же городе Медин и Инженерно-строительный совсем рядом стоят. Оба института совместно Новый год отмечали, вот мы на вечеринке и познакомились. Я тогда только поступил, а у Рурта летом уже должна была быть защита, и через полгода он получил диплом. Сыночка, ты просто с подобными вещами не сталкивался и не знаешь, что опыт — не пропьёшь. Очень интересно устроена наша память: в ней откладывается всё, чему человек когда-то научился. И всё, что хорошо делать умел, навсегда там остаётся, а растерянную сноровку восстановить — проще простого, стоит лишь начать заниматься тем, что ты давно бросил, и навыки тут же вернутся. Может, сначала будет получаться не так быстро, как когда-то, но руки своё дело помнят. А такого специалиста, как твой отец, с руками и ногами оторвут на любой стройке. В лето, когда тебе должно было исполниться семь, Дир привёз очень выгодный заказ на восстановление каких-то развалин на побережье.       Док… что?!       — А заказчик кто? — Сам спросил, и боялся ответ услышать.       — Не помню, но я видел чертежи. Рурт додумался перекрыть прозрачным куполом бывший двор, какого-то старого «П»-образного здания. Получилось очень красиво. Это была его последняя крупномасштабная работа, и мы сразу эту квартиру выкупили, а оставшиеся деньги по мелочам разошлись.       Сердце сделало кульбит, и едва не выпрыгнуло. Не может быть! Невероятно! Если это то, про что я… Тогда зачем Рин на автобусной станции разыграл целое представление?       — Знаешь, я вот о чём подумал, — внезапно перебил мои суматошные мысли Джед. — Раз мы решили изменить будущее, не стоит вспоминать о прошлом. Пусть оно там и останется. Не рассказывай ни о чём: ни где был, ни что делал, а Рурта я предупрежу, чтобы на эту тему никогда не поднимал разговоров.       — Спасибо, пап. Большое спасибо. То, что ты предложил — своевременно и очень правильно.       Скрипнул шаткий табурет. Я понял, что в кухню вернулся Рурт и присел рядом с нами.       — Прежде чем уехать, мы с Джедом должны перед тобой извиниться. Уж если начинать новую жизнь, то нельзя за собой неприглядные хвосты оставлять. Прости нас, сынок, ты же понимаешь, что мы не такие. Мы с папой тебя очень любим. Это всё проклятая пьянка — в голову ударяют винные пары и мозги напрочь отказывают, а потом вообще не помнишь, что творил. А когда ты из дома ушёл — опомнились и совсем бросили пить. Клянусь, больше ни капли в рот не возьмём спиртного.       — Не надо, я зла не держу. — Я не видел, как скатилась по щеке скупая мужская слезинка, но почувствовал короткое сжатие плеча.       — Спасибо, малыш.       — Я тоже перед вами провинился, когда забрал почти все деньги на билет.       — Ты всё-таки прятался в том автобусе, я правильно за тобой по запаху шёл?       — Да, прости.       — Линк, — вмешался Джед, — К извинениям Рурта я целиком и полностью присоединяюсь, мы виноваты не только перед тобой, а перед всеми нашими детьми гораздо больше, чем ты себе представляешь, но — может, хватит друг перед другом расшаркиваться? Лучше поторопитесь, нам скоро выходить.       Тихо зашуршал целлофановый пакет.       — Джед, кажется, всё собрано. Вот, возьми, здесь документы. На всякий случай — проверь ещё раз. Детям я самую нарядную одежду из шкафа достал, пусть выглядят прилично, заодно порадуются, а для нас откопал старые свадебные костюмы, — и с каким-то отчаянием в голосе спросил, — Линк, хоть скажи куда ты нас везёшь с насиженного места?       При упоминании о свадьбе, сердце зашлось и остановилось. Я с трудом воздух вдохнул, чтобы ответить.       — Мы летим на…