Серебряный Принц, или Одиночество - это поправимо

      

Глава 3

      Вопреки моим предположениям, сесть у иллюминатора Айр отказался, он совсем раскапризничался и попросту не слезал с моих рук. Обедом пришлось кормить его с ложечки, это напомнило, как он вёл себя, когда резались зубки. Слуги сбились с ног, а сам я круглыми сутками укачивал беспрерывно плачущую кроху. Ох и намучились с ним.       Я осторожно коснулся губами мокрого лобика, аккуратно убрал налипшие прядки. В салоне было довольно жарко, но кондиционер я не включал — боялся, что малыша продует. Я лишь расстегнул верхние пуговки на его рубашке. Он повторно завозился, и открыл совсем не сонные глазки.       — А мы скоро прилетим?       — Да, самолёт вот-вот пойдёт на посадку.       Стюард попросил всех пристегнуть ремни. Айр широко открыл ротик, чтобы не закладывало уши.       После приземления в столице мы какое-то время провели в зале ожидания, нужно было подождать, пока заполнят топливные баки, на Тлар предстоял длительный перелёт.       — Па-ап! Ну, где же отец?       — Ты знаешь, что он всегда очень занят, потерпи немного. — Айр дёргал меня каждые пять минут. Малыш так ждал этой встречи, так хотел попросить братика, а отец всё не приходил. Отвлекая сына разговором, я старался отвлечься сам, по возможности скрывал от ребёнка тревогу и беспокойство. К сожалению, затраченные усилия мало окупались. С Зуфаттандилом девятым мы должны были встретиться в аэропорту, но он почему-то не приехал. Это было в высшей степени странно. Муж отличался исключительной пунктуальностью, всегда придерживался неоспоримого правила: точность — вежливость королей. Мало того, никого из членов делегации тоже не было. Куда подевались все эти советники, министры-международники и секретари? Я ничегошеньки не понимал, всё больше нервничал, терялся в догадках и сколько мог отодвигал вылет. День постепенно клонился к закату.       Стюард повторно пригласил нас в самолёт, когда я окончательно продрог, от порывов внезапно поднявшегося холодного ветра. Небо как-то слишком быстро затянуло тяжёлыми чёрными тучами, на улице стало почти темно. Я ни в какую не мог заставить себя зайти в салон, поэтому продолжал нервно мерить шагами гладкие бетонные плиты, возле опустевшего трапа межконтинентального авиалайнера. Ожидание уже превратилось в пытку. Муж не пришёл. И никого, с кем он уходил, тоже не было. Никто не позвонил, никто не объяснил, почему вся делегация задерживается. К удивлению, начальник охраны оставался абсолютно спокойным, на все вопросы отвечал практически одно и то же — мол, ничего страшного, когда шах освободится ему предоставят другой самолёт. Это бесило больше всего. Чтобы окончательно не сорваться, я отправил Радзула уложить, задремавшего у меня на руках Айра.       Всё-таки я не выдержал и набросился на охранника, едва услышал знакомые шаги на ступеньках трапа.       — Радзул, где он! Где Зуфат! — Я называл повелителя сокращенным именем только в окружении близких. — Мы не вправе без него уехать!       — Пилотам сообщили из диспетчерской, что объявлено штормовое предупреждение. Зайдите, пожалуйста, в самолёт, пока нам разрешили вылет. Сейчас уберут трап. Айр проснётся и очень расстроится, когда не обнаружит Вас рядом. К тому же — что Вы один будете здесь делать?       Да, он прав, разве без глаз я что-то могу? Даже до посольства, не прибегнув к посторонней помощи, не добраться. Всё — как приеду домой, возьму папу в оборот и пусть делает, что хочет, но зрение мне вернёт! Я схватил Радзула за лацканы пиджака, рывком вынудив наклониться.       — Почему Зуфат никого не прислал предупредить, если решил задержаться? И почему ты настолько спокоен? Что ты скрываешь от меня? Ты что-то знаешь? Ты звонил ему? Скажи, звонил?! Он тебе что-то сказал, или ты говорил с кем-то из министров? — Начальник охраны удержал мои запястья, и осторожно высвободился из судорожно сжатых пальцев.       — Да, звонил, связь не работает, тут везде «глушилки» стоят, это же аэропорт. Нужно вернуться на Тлар, там всё выяснится.       — Хорошо. — Сцепив зубы, мне пришлось согласиться. — Но обещай — после того как поднимемся в воздух, наберёшь его повторно. Не могли же они все в одночасье попросту исчезнуть!       Я бы и сам позвонил, мобильный у меня с собой, только номер правителя — в нём не записан. Всё же я номинальный муж, не имею права дёргать его по пустякам, а если что-то срочное, Радзул всегда рядом, при необходимости — он и сообщит.       Едва за нами закрылась дверь, трап сразу отъехал. Самолёт, подрагивая, вырулил на взлётную полосу, начал быстро набирать скорость. Радзул подвёл меня к сыну. Мы лишь успели пристегнуть ремни безопасности, колеса оторвались от земли и нас неприятно вдавило в спинки сидений. Когда самолёт набрал высоту и пол салона снова выровнялся, я повернул голову к Радзулу и нетерпеливо побарабанил пальцами по подлокотнику кресла. Тихо вздохнув, он послушно принялся нажимать кнопки на мобильном. Почему он так странно себя ведёт, будто не хочет выяснить куда пропал повелитель вместе с важнейшими людьми государства. Я весь обратился в слух, однако, после длинных гудков, кроме: «Абонент временно недоступен или находится вне зоны действия сети», — ничего не последовало.       — Кому ты звонил?       — Зуфату. На личный номер.       Они вместе выросли, и муж, не страдая присущим многим правителям высокомерием, позволял разговаривать с собой на равных.       — Звони остальным.       — Как скажете.       Радзул терпеливо, один за другим, набрал с десяток номеров. Везде повторялась одна и та же картина.       — Хватит, я уже понял.       — Отдохните, господин, Вы слишком бледный.       Чтобы скоротать длительный полёт я распустил высокую прическу и воспользовался резинкой для волос, потом попросил стюарда принести плед, но сон не шёл. Я маялся и не находил себе места. Где мой муж? Именно сейчас, после встречи с Рином, мне остро, до боли, хотелось почувствовать его объятья, приятную тяжесть тела на своём, ощутить длинные пальцы в волосах, нежность губ и тёплое дыхание. Мне срочно нужно было с кем-то поговорить, как-то отвлечься от грызущего беспокойства, пока полноценная паника не накрыла с головой.       — Радзул, — тихонько позвал я. Ответа не последовало. Несколько минут я прислушивался к мерному дыханию. Он что, спит? Как! Вот как можно в ситуации, когда пропал правитель целой страны вкупе со своими министрами, а ты являешься начальником службы безопасности, оставаться настолько спокойным? Лишь в том случае, если что-то знаешь. А если знаешь, почему молчишь? Или ты сам к их исчезновению причастен? Нет, не может быть, муж не поставил бы на ответственную должность человека, которому, как самому себе, не доверял. Радзул предан Зуфату всей душой, хотя… говорят, чужая душа — потёмки.       Айр жалобно застонал во сне, шумно заворочался. Я поспешно положил на него руку, и малыш снова затих. С терзающих мыслей об исчезнувшем муже, я постарался переключиться на сына. Вот он, рядом. Хороший мой, как же в твою маленькую головку могло прийти, что я брошу тебя? И десяток Ринов не способен меня на такое толкнуть, да я жизни для тебя не пожалею! Спи, моё ласковое солнышко, спи, моё сладкое сердечко. Спи, и ничего не бойся, папа очень любит тебя.       ***       — Господин, проснитесь. Вы слышите, господин, Айру плохо!       Я вздрогнул и распахнул глаза. Малыш заходился криком.       — Что с ним?!       — Его дважды вырвало, я умыл его и переодел, но он не прекращает плакать и всё время зовёт Вас.       — Давай его сюда. — Отбросив плед, я перехватил икающего и всхлипывающего малыша. Совершенно непонятно, как я сам его не услышал. — Почему же ты сразу меня не поднял!       — Простите. Вам тоже нужен отдых, я уже говорил — Вы плохо выглядите.       — Какое это имеет значение, если мой сын заболел! — Радзул набросил махровое полотенце мне на плечо, и я уложил на него головку Айра. — Ну, всё, всё, маленький, теперь я с тобой, скоро тебе станет легче.       — Не сердитесь.       — Мне сейчас не до извинений. Ты ему температуру мерил? Вдруг он чем-то отравился.       — Нет, пищу для Айра всегда готовят свежую, и продукты тщательно проверяются. Думаю, его просто укачало. В этот раз на нашем пути слишком много воздушных ям, аномальный грозовой фронт тянется почти на четыреста километров.       И точно, пол под ногами ухнул вниз, и малыш снова зашёлся криком. Меня самого сильно замутило, а уши будто забило ватой. Несколько неприятных секунд свободного падения — и самолет снова набрал высоту. Да уж, весёленькие качельки.       — Сколько нам еще лететь?       — Долго. После взлёта прошло меньше трёх часов. Давайте я вызову стюарда и попрошу принести какое-нибудь лекарство? У нас должны быть препараты, убирающие тошноту.       — Думаю, не стоит. Если Айру дать запить таблетку, его опять начнёт тошнить.       — Не обязательно использовать таблетки, для таких случаев делают свечи.       — Нет, не хочу без врача рисковать. Все эти лекарства — для взрослых, я не слышал, чтобы к детям их кто-то применял. Ничего, потерпим, не так уж сильно ему плохо, а если станет хуже, всегда можно попросить пилотов связаться с ближайшим аэропортом и по рации проконсультироваться с врачом.       — Ну, это Ваш сын, Вам виднее. Скажите, Вам что-нибудь нужно? Не желаете перекусить?       — Радзул, спасибо конечно, но я немногим отличаюсь от Айра, из-за этой болтанки меня здорово мутит. И пить, и есть, будем уже дома. Ты не суетись и тоже отдыхай.       — Да я, вроде как, сейчас не работаю.       — Это тебе кажется, ты вообще трудишься круглосуточно без выходных.       Радзул негромко рассмеялся.       — Это Вам так кажется. У меня есть помощники, которые в случае чего, всегда могут подменить. Безусловно, бывают ситуации, когда моё круглосуточное присутствие необходимо. К счастью, подобное — довольно редко случается.       — То-то ты от нас с Айром не отходишь совсем.       — Я вовсе не поэтому.       Повисла тяжелая пауза. Я с удивлением вслушивался в установившуюся между нами тишину, она нарушалась лишь монотонным гулом работающих двигателей. Наконец, Радзул заговорил. Странно, что голос стал каким-то убитым.       — Господин, моё присутствие Вам в тягость? Вы просто намекните, и я не буду больше докучать.       Тут до меня стало потихоньку доходить. Если только я в своих предположениях не ошибся.       — Радзул, — осторожно позвал я, поглаживая притихшего ребёнка по спинке. Наверное, ему легче, когда он не лежит. — Ты влюбился?