Серебряный Принц, или Одиночество - это поправимо

Глава 22

      Ух ты! Не знаю, какой ледник этого монстра сюда притащил, но обронил его аккурат на источник. Вода не сдавалась — потратив не одну тысячу лет методично вымывала изнутри камень, остальную работу, видимо, доделал ветер. Получился небольшой грот. Часть передней стенки обвалилась и перед валуном образовалась вымощенная мелкими камушками выемка, куда вытекала часть воды, а её излишки беззвучно исчезали в корнях исполинских деревьев. Для того чтобы попасть внутрь, нужно было лечь спиной в воду и заползти в узкую щель. И то, такой подвиг смог бы совершить только очень стройный омега, или же ребёнок. Кажется, мой пушистик нашёл то, что нужно. Я должен проверить.       «- Ли, солнышко, выпусти меня».       «- Как ты меня назвал?» — иронично поинтересовался волк.       «- Ой, да ладно, не придирайся к словам». — Ну, уже хорошо, он хотя бы со мной разговаривает. Едва я очутился на земле, принялся быстро раздеваться. Ли выпучил глаза.       «- Ты зачем тут стриптиз устраиваешь, хочешь меня соблазнить?»       «- Не обольщайся, всего-навсего проинспектировать эту норку».       «- А я уж было обрадовался. Скажи, ты хорошо представляешь температуру этой водички? От неё зубы сводит. Пока ты дрых, я пил».       «- Тем лучше». — Больше не тратя драгоценные минуты на пустой трёп, я лёг на спину и оттолкнулся ногами. Ледяной холод мгновенно пробрал до самых костей, сразу застучали зубы, зато — когда я оказался внутри, о неудобствах забыл напрочь.       Подо мной лежало небольшое озерцо метра два в диаметре, с чистейшей родниковой водой. На потревоженной гладкой поверхности в темноте почти не отражались лунные блики, впрочем, света проникало достаточно, чтобы рассмотреть прозрачную воду. Сквозь неё был виден каждый камушек, каждый изгиб дна. Жаль, времени не хватало любоваться этой красотой, да и холод не позволял находиться здесь долго. И кажется, мне удалось найти то, зачем, собственно, я сюда и забрался. Приподнялся на локтях, насколько позволяла высота свода, дотянулся до неглубокой щели в стене слева от входа, только вот совать руку внутрь — не стал, вдруг там какая-то живность обосновалась. Что ж, придётся нырять повторно. Когда я выбирался наружу, ободрал спину об острые сколы камней до крови. Ничего, сейчас обернусь и все ранки исчезнут. От холода сводило челюсти, но я мужественно терпел, пока потрошил сумку и вытаскивал заскорузлыми пальцами заветные шёлковые наволочки. Несколько дешёвых украшений дополнительно сунул в карман, пускай лежат под рукой, а на случай непредвиденных крупных расходов у меня пиджак нафарширован. В этот природный тайник, кроме драгоценностей, больше ничего класть нельзя, одежда мигом отсыреет, заплесневеет и придёт в полную негодность. Нужно будет придумать для неё что-нибудь другое, однако эти размышления отложим на потом. Я подобрал с земли сучковатую палку, прихватил подготовленное добро и полез обратно.       Основательно пошурудил в трещине, пока не убедился, что там никого нет, и на ощупь проверил глубину. Вдруг положу наволочки, а они провалятся, поди потом достань. Рука продвинулась почти по локоть, а вот дальше уже шла сплошная стена. Немного мелковато, но за неимением лучшего — сойдёт. Я с удобством устроил своё богатство по старшинству, то есть — ближе к краю положил более дешёвые ювелирные изделия, и едва сумел вылезти, уже практически не чувствуя ни рук, ни ног.       «- Л-л-и, п-пусти, п-погреться!»       «- Что, замёрз, сердешный? Ну, залезай, будем тебя оттаивать».       «- Эт-то ты с-сейчас меня со с-старым хо-холодильником с-сравнил? Н-не из-здевайся!» — проклацал я зубами. Ох… Меня с ног до головы окутало долгожданное тепло. Милые пёсики, они всегда упоительно горячие.       «- Это кто тут милый пёсик?!» — оскорбленно возмутился Ли, — Вот и делай, после всего, людям добро!»       Влез без спросу в мои мысли, и предсказуемо получил, как говорится — не подслушивай, когда о тебе ведут разговор, если не хочешь услышать о себе что-нибудь обидное.       «- Я в хорошем смысле, ты у меня самый замечательный волк».       «- Ладно, считай, уговорил. Поскольку я в самом деле замечательный — где моё «спасибо»?»       «- Ой, прости… разумеется, большое тебе спасибо. Теперь выпускай меня, будем вещи в порядок приводить, что-то на душе неспокойно. А ты сам не чувствуешь ничего? Тебе не хочется бежать вперед, сломя голову?»       «- Есть такое. Ты же сына ищешь, да?»       Я удивился: вроде про Айра ничего ему не говорил, или ненароком запамятовал?       «- Откуда ты знаешь?»       «- Так я и не знал бы, если бы ты меня голодом столько времени не морил. Разве уснёшь, когда в животе — кишка кишке колотит по башке. И как у тебя уши от жуткого бурчания не заложило? Я слышал весь ваш разговор с тем старым омегой возле Храма. Айр тоже, вроде как — мой сын, считай, кровный родственник».       «- Погоди, ты можешь чувствовать его?!»       «- Конечно».       «- Чего ж ты до сих пор молчал?!» — поражённо ахнул я.       «- А ты не спрашивал».       «- Ну знаешь! — От возмущения у меня не было слов. — Приказываю — впредь, говорить мне всё!»       «- Говорить?! Как же! Скажешь тебе, если ты тёркой мне рот затыкать собрался! А она жесткая, царапучая и невкусная».       «- Отставить болтовню! Быстро говори, где Айр — в Андиле остался, или его в Танри увезли? Может, вовсе на материк отправили?»       «- Да нет, здесь он где-то, на Коре. Одна беда — чётко почуять ребёнка пока не могу. Мы же с тобой вместе, почитай, всего день, связь между нами до конца еще не установилась».       «- И что для этого нужно?»       «- Время».       «- Вот этого, как раз у нас нет».       «- Либо — почти смерть. Общие страдания невероятно сближают».       «- Подобную роскошь мы никак не можем себе позволить, значит, этот вариант отпадает. Начнём действовать по-другому: ты мне говоришь, если что-то заподозришь или почуешь, и я тебе обо всех своих ощущениях буду сообщать. Надеюсь, по этой схеме быстрее сработаемся. Сейчас с вещами разберусь и сразу двинем к Айру. Ты меня понял? Как хочешь его ищи, но приведи меня к сыну!»       Я очутился на земле. Первым делом сколол дыру на рубахе иголкой, и обмотал восьмёркой вокруг неё длинную нитку. Некогда нормально зашивать. Если доведётся где-то раздеться, то след от ножа не будет явно бросаться в глаза, а засохшая кровь, ну мало ли — порезался и запачкал. Я снова влез в одежду Ильнара, в ней по лесу гулять — самое то. Ли говорил, что после оборота вещи на мне останутся, и я собирался максимально этим преимуществом воспользоваться. Действовать по принципу: всё своё ношу с собой. Плевать, что стану похож на капусту! Полярник не тот, кто мороза не боится, а тот, кто тепло одевается. Мне следовало предусмотреть любые связанные с погодой варианты, поэтому на чёрную жилетку я напялил пиджак с вшитыми драгоценностями, сверху набросил плащ, а голову спрятал в глубоком капюшоне. Сумка заметно потеряла в весе. Я завязал её приготовленной тесьмой (непонятно, как она в суматошной беготне не пропала!), и повесил на низкий сук. В голову пришло, что по кромке следовало проткнуть дырочки и сделать шнуровку, либо по периметру веревочку продеть и горловину затягивать. Эх, умные мысли — вы, как всегда, постоянно опаздываете!       «- Ты что, собираешься эту торбу здесь оставить? Не лучше ли подальше отнести, зачем давать прямую наводку на спрятанные сокровища?»       «- Нет, не оставлю. Там сменная одежда, куча разных полезных мелочей, поэтому хватайся за лямки зубами и вспомни, как волки носят добычу».       «- Хозяин, вечно ты для меня что-нибудь этакое придумываешь!»       «- И очень важный вопрос: ты сможешь потом отыскать сюда дорогу?»       «- Обижаешь!»       «- Вот и хорошо, а теперь вперёд, иначе, я с ума сойду от беспокойства. Ты знаешь, в какую сторону нужно двигаться?»       Волк недолго помолчал, видимо, прислушивался к собственным ощущениям.       «- Да. Вроде это поселение или город, слишком много людей». — Он без напоминаний забросил сумку на спину, и полетел — будто не касаясь земли ногами.