Бегущий за своей судьбой | Краснокожий первомай, рентгены дикие

— Именно в тот момент, когда ты можешь ему помочь, ты решаешь бросить ситуацию на произвол судьбы?       Кира поворачивает голову чуть в сторону, чтобы столкнуться взглядом с силуэтом Марка рядом. В это же время толпа мертвецов постепенно вваливалась в магазин, ощущая в воздухе запах желаемого, на который, собственно, они и двигались. Марк внимательным взглядом некогда светлых глаз наблюдает за тем, что происходит в магазине, за тем, как Карелин нервно кусает губы, оглядывая территорию из-за своего маленького укрытия, чтобы продумать, как можно вылезти из той задницы, куда Слава в очередной раз сумел забраться. — Не думаешь, что эгоистично с нашей стороны будет то, что мы не позволим им вернуться отсюда живыми? — продолжает девушка, подплывая ближе. Кира знает, что если бы Марк оставался живым по сей день, то сейчас она бы слышала тяжелое дыхание того, означающее мозговые процессы в черепной коробке. — Давай не будем об этом, ладно? — Кира не может ощутить на себе взгляд, но видит, как призрачный силуэт разворачивается лицом к ней. Кира знает, что Марк переступать через себя не любит — всю жизнь таким был, оставался таким и после смерти — Кира знает, что если попросит она, то Марк все-таки пойдет на такие уступки.       Резкий грохот и звук падающих стеллажей заставляет Славу замереть, ощущая, как в груди сердце отбивает еще большую чечётку, будто планируя остановиться прям здесь и сейчас, в супермаркете, за большое количество километров от собственного дома. Толпа зевак легко переключает свое внимание на эпицентр шума, меняя траекторию своего пути, а Карелин, обернувшись, Киру видит, которая легким взмахом своей призрачной ладони показывает тому, чтобы бежал, пока есть возможность и время.       И Слава бежит, наплевав буквально на все, что может быть вокруг него. Бежит по сугробам, по заметенным дорожкам, которым уже не суждено быть очищенными, просто из-за отсутствия надобности в этом, потому что город уже давно мертв. Карелин слышит звуки своих ребят, а потому ускоряется в несколько раз, чтобы буквально через пару минут оказаться рядом, едва держась на ногах. — Славян, ты решил вспомнить уроки физкультуры? — Замай заправляет магазин новой порцией патронов, после чего сует пистолет за пояс джинс. Его ловко обходит Федоров, чтобы быстрыми шагами подойти к Славе, внимательно осматривая того на предмет возможных повреждений. Повторения ситуации, которая, слава богам, смогла остаться в прошлом, не хотелось. — Я…их…там…, — Карелин разом много воздуха в лёгкие собирает, чтобы дыхание восстановить. Через пару минут на друзей парень смотрит уже более четким взглядом, возвращаясь, наконец, в реальность. — Их там дохера, буквально в супермаркете, — Слава внимательно осматривает каждого, будто бы удостоверяясь, что это точно его ребята, а не глюк уже, кажется, начинающей плавно ехать крыши. — Мне кажется, прекрасная возможность добыть то, что нам нужно, — на этой фразе Карелин, как и все остальные, уже смотрит на Мирона, ожидая принятия решения именно от лидера.

***

— Напомни, почему каждый раз я следую твоим указаниям? — Марк плавно, достаточно элегантно при всей своей, мягко говоря, неживучести, переводит взгляд на Киру. На крыше одного из некогда жилых домов в городе можно было осмотреть весь город, это во-первых, а также близлежащие территории, которые расстилались на несколько десятков километров вокруг и теперь именовались «Зоной Отчуждения». На крыше в целом всегда было более приятно и, что самое главное, спокойнее и безопаснее, потому что вероятность, что мертвецы долезут сюда, была достаточно мала. А что могут сделать мертвецы другим мертвецам? — Потому что в глубине сознания понимаешь, что я права, — Кира появляется рядом, на призрачно-белом лице девушки можно разглядеть некое подобие улыбки. — Если их лидер включит голову, то они вернутся за нужными экземплярами. И, конечно, хочется верить, что они смогут вернуться на станцию. И ты не будешь им мешать, — Марк глаза закатывает на такую реплику близкой подруги и отплывает в сторону, замирая на другой стороне крыши. — Включил, видимо, — Кира разом оказывается рядом и хмыкает едва слышно, наблюдая достаточно пафосную картину: Мирон Федоров, идущий во главе своего отряда, вел его в сторону супермаркета по замершим во времени улицам города-призрака.

***

— Мне не доверяешь, да? Правда думаешь, что в нынешней ситуаций ты найдешь кого лучше? — глаза Серафима в моменты разговоров с Глебом всегда меняли свой оттенок на более темный, потому что внутри разом закипали все возможные чувства и Сидорин терял привычную себе выдержку, которая успешно выработалась благодаря работе.       А Викторов знал про такую слабость Сима и, конечно же, пользовался. Потому что питаться эмоциями Сидорина стало уже традицией. В прошлом, конечно, но Глеб не был бы против — был бы очень даже «за» — попробовать осуществить это уже в реальности здесь и сейчас. — Я никогда в жизни не признаю тебя профессионалом, Сим, — Глеб щурится довольно, почти скалится, вполне себе спокойно закуривая сигарету, пока зимний ветер ерошит кудри и наводит на голове Викторова беспорядок. — Тебя это раздражает, да?       Сим шумно, ощутимо шумно, учитывая, что Глеб стоял к нему слишком близко, выдыхает, отводя взгляд в сторону, произвольно сжимая один кулак, чтобы не совершить сейчас глупостей. — На кону жизнь отряда, жизнь многих людей, которые планируют вернуться сюда, понимаешь? — Сидорин возвращает взгляд на Глеба. — Думаешь, если ты место смог себе купить, то так делает каждый? Каждую свою награду, Глебас, я заслужил сам лично, вот этими, блять, руками, — Серафим поднимает обе руки вверх. На лице Викторова мелькает слишком уж заметная усмешка: — Или смерть твоего папаши помогла? — очередная искра успешно подожгла пламя: Сим разом срывается с места, вжимая Викторова в стену, да крепче сжимая кулаки, схватившись за пальто брюнета.       И, возможно, их традиционное общение путем подколов и драк, определенно, вернулось бы, если бы из здания не вышла группа некоторых подопечных Каргинова, перед которыми разыгрывать такой спектакль стало бы как минимум проявлением непрофессионализма, как максимум — идиотизмом последней степени.       Сим скажет, чтобы Глеб держался подальше и не трогал его, но при этом оба будут знать, что такого не получится. Что жизнь их вновь свела бок о бок в реалиях апокалипсиса, конца которому пока, видимо, не планировалось, что жизнь их сведет еще раз, если потребуется, а потом еще, еще и еще. И эта закономерность уже порядком так выбешивала.