Наше самое уязвимое время

Цзян Чэн уже два дня путешествовал безрезультатно. Другие заклинатели, которых он взял с собой, тоже сообщили о неудаче, и Цзян Чэн начал беспокоиться. Он предчувствовал, что Лань Ванцзи не выдержит долгого ожидания — когда он уезжал, тот уже был не в лучшем состоянии. Но Цзян Чэн тоже устал, не отдыхая уже два дня, и решил немного поспать, улегшись в высокой траве. Не более получаса, сказал он себе. Конечно, он проспал больше получаса. Когда он проснулся, солнце уже давно село, а луна была высоко в небе. На мгновение Цзян Чэн был дезориентирован и растерян, недоумевая, какого черта он так долго спал, когда почувствовал чье-то присутствие рядом с собой. Он выхватил меч и в мгновение ока оказался на ногах, направив его на фигуру в черном, сидевшую неподалеку. — Кто ты, черт возьми, такой? —  потребовал он.— Назови себя! Фигура в черном ничего не сказала, но зажгла талисман, вытащенный из рукава; призрачное белое лицо тут же осветилось. Цзян Чэн чуть не выронил меч. — С-сун Цзычен? Мужчина повернулся к нему и наклонил голову, торжественные карие глаза остановились на лице Цзян Чэна. Цзян Чэн не мог не смотреть. Он слышал от Вэй Усяня и Лань Ванцзи обо всем, что произошло в городе И, но часть его не верила в это— не может быть, чтобы Сяо Синчэнь был мертв, не может быть, чтобы его глаза были на лице Сун Цзычена, не может быть, чтобы этот человек был сейчас свирепым трупом. Но доказательства были перед ним: Сун Цзычен в знакомом черном одеянии, но такой же белый, как Вэнь Нин, черные паутинные вены опоясывали его шею и челюсть. Цзян Чэн не знал Сяо Синчэня достаточно хорошо, чтобы понять, были ли глаза Сун Цзычена его глазами, но маленького мешочка для ловли духов, лежащего на коленях Сун Цзычена, было достаточно, чтобы Цзян Чэн понял, что заклинатель в белом одеянии точно мертв. Его дыхание перехватило, а рукоять меча опустилась. Глаза Сун Цзычена стали печальными, и он положил руку на мешочек с духами. Затем он зажег еще один талисман, взял с земли палочку и что-то написал на грязи. Цзян Чэн подошел к земле и стал разглядывать написанное Сун Цзычэном. Ханьгуан-цзюнь болен. Это был не вопрос. — Откуда ты это знаешь?—  нахмурившись, спросил Цзян Чэн. Сун Цзычен покачал головой и снова ткнул палочкой в предложение. На этот раз Цзян Чэн кивнул. — Очень болен,— сказал он. Вы ищете лекарство.    — Да. Это территория Баошань-саньжэнь. Цзян Чэн закатил глаза. — Ну да, я и так это знал!—  нетерпеливо огрызнулся он.— Слушай, что ты хочешь сказать? Я могу тебе помочь. — Что? Сун Цзычен снова указал на предложение, и Цзян Чэн уставился на него, надежда расцвела в его сердце. Он отбросил эту надежду, опасаясь, что она ложная. Он посмотрел на Сун Цзычена. — Ты лжешь мне? Глаза мужчины расширились, и он дико затряс головой. Он поспешно смахнул только что написанные слова и быстро написал новые. Когда Цзян Чэн увидел, что он написал, его сердце замерло. Я знаю, где находится Баошань-саньжэнь.