Наше самое уязвимое время

К рассвету Цзинъи и Сунь Чжао подошли к воротам в Облачные Глубины. Цзинъи достал свой нефритовый жетон, приготовился показать его тому, кто охранял ворота, и войти без промедления, но удивился, когда никого не увидел. Он на мгновение замешкался, не понимая, что происходит, и тут, к его удивлению, в начале тропинки появился Лань Цижэнь. Цзинъи поспешно поклонился. — Шифу!—  воскликнул он.— Я не ожидал увидеть вас здесь.  Лань Цижэнь отмахнулся от Цзинъи и посмотрел через плечо на Сунь Чжао. — Ты ученик Лю-дайфу? — Да, Лань Цзоньши,— с поклоном ответил Сунь Чжао.— Меня зовут Сунь Чжао.  — Хм. Хорошо. Приходи скорее. Мой племянник нуждается в медицинской помощи, и мне дали понять, что вы принесли еще оборудование, которое может ему помочь. — Да, Лань-цзоньши.   Лань Цижэнь больше ничего не сказал, лишь повернулся на пятках и жестом приказал Сунь Чжао следовать за ним. Юноша без промедления последовал за ним, а Цзинъи шел по пятам. — Ханьгуан-цзюню хуже?—  с тревогой спросил он.— Насколько хуже? Все ли у него в порядке? Что насчет учителя Вэй и Цзэу-цзюня? Они...? Лань Цижэнь посмотрел на Цзинъи через плечо, выражение его лица было каменным, и Цзинъи сразу же замолчал и опустил глаза вниз, желая избежать заклинания молчания. К его удивлению, Сунь Чжао заговорил за него. — Лань Цзинъи задает правильные вопросы, Лань-цзоньши,— сказал он.— Будет лучше, если вы расскажете мне, чего ожидать сейчас, чтобы я был готов к встрече со вторым господином Лань. Сильные шаги  Лань Цижэня на мгновение замешкались, но потом он вновь обрел самообладание и продолжил бодро шагать. Он говорил, не оглядываясь на Сунь Чжао и Цзинъи. — Состояние Ванцзи ухудшается,— сказал он.— Ему трудно дышать, и его рвет теми лекарствами, которые мы смогли уговорить его принять. У него очень высокая температура. Сичэнь и Вэй Усянь… истощены и лишены благоразумия.  Его голос немного надломился на последнем слове, но оба мальчика благоразумно промолчали. — А что с Сычжуем? —  спросил Цзинъи.— С ним все в порядке? — Он спит,— ответил  Лань Цижэнь. Цзинъи кивнул, похоже, успокоенный этим, и вскоре после этого они добрались до Цзинши. В доме, обычно темном и тихом в это время, освещенном лишь несколькими свечами, которые освещали путь Лань Чжаня, когда он одевался, было светло, ни в одной комнате не было темно. Из дома доносились голоса, и острый слух Сунь Чжао уловил напряженное дыхание и хриплый кашель. Через мгновение после кашля раздался утешающий голос Вэй Усяня. Лань Цижэнь был прав. Он определенно был в смятении. Дверь в Цзинши внезапно открылась, и оттуда вышла Лю-дайфу, ее силуэт осветился теплым светом свечей. На ее лице появилось облегчение, когда она увидела своего ученика, стоящего позади  Лань Цижэня. — Чжао-эр,— сказала она.— Слава богу. Быстрее, быстрее, заходи в дом. — Да, Лю-дайфу. Сунь Чжао без слов пронесся мимо  Лань Цижэня, снял обувь и вошел в Цзинши, уже разговаривая с Лю-дайфу на быстрой медицинской терминологии и передавая ей мешочек-цянькунь. Она провела его внутрь, не обращая внимания на Лань Цижэня и Цзинъи, и заглянула в мешочек. Она одобрительно кивнула. — Хорошо. Здесь все в порядке.  — Могу я увидеть второго господина Лань, Лю-дайфу?—  спросил Сунь Чжао. Лю-дайфу кивнула, усаживаясь за стол, и махнула рукой в сторону спальни. — Конечно, —  она вздохнула и бросила взгляд на своего ученика.— Он очень нестабилен,— предупредила она,— и его семья очень взволнованна. Я бы не стала говорить ничего, что могло бы их расстроить. Сунь Чжао понимающе кивнул головой, затем повернулся и открыл дверь в спальню, за спиной раздались тихие вопросы Цзинъи и Лань Цижэня к Лю-дайфу. Его глаза расширились от увиденного зрелища. В комнате было душно и жарко, только одно окно было приоткрыто, чтобы впустить воздух. Сунь Чжао не мог винить их за это— все-таки была поздняя осень, и погода стояла холодная и снежная. Но, напротив, слишком теплая атмосфера в комнате, несомненно, не шла на пользу второму господину Лань, делая его жар более сильным, а дыхание— более затрудненным. Сунь Чжао нахмурился и продолжил осматриваться. В комнате не было беспорядка, как такового, но она была определенно захламлена, особенно вокруг постели больного. Миски с водой, травами и полотенцами стояли на нескольких столиках у изголовья кровати, а рядом с ним стояло по меньшей мере три стула, два из которых были не заняты. Сунь Чжао быстро сосчитал количество людей в комнате. Лань Ванцзи, конечно же, Глава Лань, Вэй Усянь, глава Ордена Цзинь, молодой мастер Лань Сычжуй ученик Лань. Шесть человек. Это делало комнату еще более тесной и неуютной. Лань Сичэнь сидел ближе всего к груди Лань Ванцзи, он крепко держал руку брата, и дремал, опустив подбородок к его груди. Вэй Усянь сидел на кровати, обнимая второго господина Лань, и оба они, к облегчению Сунь Чжао, крепко спали. Лань Ванцзи был бледен и тяжело дышал, но Сунь Чжао решил отложить его осмотр на потом. Его взгляд метнулся в угол. Там на небольшом футоне лежал глава Ордена Цзинь. Он раскинулся на нем, как морская звезда, из уголка его рта капала слюна. Рядом с ним на маленькой подушке лежал Лань Сычжуй, который проснулся, когда Сунь Чжао вошел в комнату. Он склонил голову, когда они встретились глазами, и Сунь Чжао ответил на приветствие. В другом углу сидела ученица Лань, девушка, ее черные волосы были заплетены в беспорядочную косу, а рукава подвязаны, она растирала лекарственные травы в ступке. Она не заметила, как в комнату вошел Сунь Чжао, сосредоточившись на своем занятии, и испугалась, когда молодой человек опустился на колени напротив нее. — Лань Фэньфан,— поприветствовал Сунь Чжао, выставив ладони и поклонившись.— Я Сунь Чжао из Ордена  Магнолии. Рад знакомству с вами. Лань Фэньфан моргнула и поспешно отложила травы, которые она измельчала, чтобы ответить на поклон Сунь Чжао, чуть не опрокинув ступку; только быстрые рефлексы Сунь Чжао не позволили сосуду грохнуться на пол. — Ах! Простите, простите!—  зашептала девушка, многократно кланяясь.— Простите меня, молодой господин Сунь! Пожалуйста, простите меня! Сунь Чжао мягко рассмеялся. — Все в порядке, Лань Фэньфан,— сказал он.— Просто, пожалуйста, будьте более осторожной в будущем.. — Ах! Конечно! —  она снова поклонилась, а Сунь Чжао заглянул в ступку, которой она пользовалась, изучая травы. Он понял, что она делает припарку для Лань Ванцзи, чтобы облегчить его дыхание, которое было жестким и неприятным даже с этой стороны комнаты. Он вздохнул. — Я хотел бы узнать о состоянии второго господина Лань, Лань Фэньфан,— сказал он. Лань Фэньфан кивнула и поспешно доложила о состоянии второго господина Лань с клинической точки зрения; он понял, почему Лю-дайфу выбрала ее в качестве помощницы на время его отсутствия— она была талантлива в траволечении и обладала хорошей памятью. По мере того, как она говорила, Сунь Чжао все больше хмурился. Похоже, второму господину Лань с каждым часом становилось все хуже: его легочные звуки становились все слабее, а местами и вовсе отсутствовали, и он начал использовать вспомогательные мышцы, чтобы помочь себе дышать.  Лань Фэньфан сообщила, что он не может переварить ни одно из приготовленных для него лекарств, а язвы во рту начали кровоточить. Похоже, они причиняли второму господину Лань сильную боль даже во сне, и он плакал беззвучными слезами страдания. Когда Лань Фэньфан закончила свой доклад, ее глаза с грустью переместились на второго господина Лань, который беспокойно лежал на кровати, обняв своего мужа. — Ему все хуже,— прошептала она. — Мгм,— хмыкнул Сунь Чжао. Он вздохнул и поднялся на ноги, вытирая несуществующую пыль с рук о свой лавандовый ханьфу.— Сейчас я его осмотрю. Вы поможете мне?  Лань Фэньфан вскочила, нетерпеливо кивнув. — Конечно, молодой господин Сунь! Сунь Чжао подошел к постели второго молодого господина Лань, остановился в двух шагах от него и тихо прочистил горло. Глава Ордена Лань и Вэй Усянь тут же проснулись, и оба инстинктивно сжались вокруг Лань Ванцзи. Увидев, что он все еще дышит и спит, они расслабились, а затем повернулись посмотреть, кто стоит рядом. Глаза Вэй Усяня загорелись. — Сунь Чжао!—  воскликнул он.— Ты здесь! Сунь Чжао поклонился. — Да, мастер Вэй, я пришел, — он повернулся к Главе Ордена Лань и тоже поклонился.— Надеюсь, вы оба здоровы. Губы Главы Ордена  Лань искривились в горькой улыбке. — Настолько хорошо, насколько это возможно, учитывая, что Ванцзи так болен,— сказал он, сжав руку брата. Он оглядел Сунь Чжао с ног до головы.— Полагаю, ты здесь, чтобы осмотреть его? — Если вы позволите, Глава Ордена Лань… — Конечно,— сказал мужчина, в то же время Вэй Усянь воскликнул: — Да! Сунь Чжао кивнул в знак благодарности и опустился на колени рядом с кроватью, поставив свой деревянный медицинский сундучок на бок. Сначала он взял запястье больного и пощупал пульс. Он был слабым и нитевидным, почти незаметным. Он чуть глубже погрузил пальцы в кожу, надеясь, что, возможно, надавил недостаточно глубоко, но ощущения остались прежними. Чувствуя, что что-то уже не так, Вэй Усянь заговорил. — Сунь Чжао?.. — Фэньфан, позови Лю-дайфу,— сказал Сунь Чжао, полностью игнорируя мастера Вэя. Он положил руку на грудь Лань Ванцзи., отодвинув в сторону его спальный халат. Лань Ванцзи даже не пошевелился от его прикосновения, только заерзал от дискомфорта, но его быстро успокоили. Сунь Чжао увидел, что, действительно, Лань Ванцзи использовал вспомогательные мышцы, чтобы помочь себе дышать, межреберные мышцы и живот вздымались в отчаянной попытке набрать побольше воздуха. Сунь Чжао перевел взгляд на бледное лицо мужчины и увидел, что его губы стали синюшными, а ноздри раздувались, что еще раз свидетельствовало о том, что ему трудно дышать. С тихим ругательством Сунь Чжао отодвинул Лань Сичэня и сел на край кровати, склонился над Лань Ванцзи и приложил ухо к его груди. Звуки его дыхания были ослаблены или отсутствовали в некоторых долях легких, в других местах были слышны хрипы. Руки Сунь Чжао потянулись к опухшим лимфатическим узлам мужчины, отекшим на ощупь, и тот вздрогнул от прикосновения, заскулил и попытался отстраниться. — Тсс, тсс,— успокаивал мастер Вэй.— Тише, Лань Чжань, все хорошо. Сунь Чжао просто смотрит на тебя, он не причинит тебе вреда. — Дай мне посмотреть на его рот,— сказал Сунь Чжао. Вэй Усянь побледнел и крепко обхватил Лань Вацнзи. — Я…  — Мастер Вэй!—  воскликнул Сунь Чжао.— Пожалуйста, у нас совсем нет времени на споры! Вэй Усянь, видя страх и спешку в глазах Сунь Чжао, кивнул и подпустил юношу ближе, позволил ему заглянуть в рот и горло Лань Чжаня, позволил вытереть кровь, сочившуюся из лопнувших язв. Когда ученик отстранился, глубоко и озабоченно нахмурив лицо, Лю-дайфу и Фэньфан бросились к нему. — В чем дело? —  потребовала Лю-дайфу. — Его пульс нитевидный, едва заметный,— сказал Сунь Чжао, не поднимая на нее глаз. Он достал из сундучка иглы для иглоукалывания и разложил их, краем глаза наблюдая за вторым господином Лань.— Я собираюсь начать иглоукалывание и предлагаю Фэньфан приготовить еще несколько лекарств. — Какие?— спросила Фэньфан, пока Лю-дайфу подходила к кровати и быстро осматривала Лань Ванцзи. — Отвар женьшеня, а также смесь женьшеня и аконита,— он сделал паузу.— И местное обезболивающее. Быстро, пожалуйста. Фэньфан кивнула и помчалась готовить лекарства, оставив Лю-дайфу и Сунь Чжао у постели. К этому моменту все в цзинши уже проснулись и сгрудились в спальне, с тревогой наблюдая за происходящим. Несколько долгих мгновений ни врач, ни ученик не произносили ни слова, прежде чем Лю-дайфу заговорила: — Всем выйти, кроме Вэй Усяня и Главы Ордена Лань,— сказала она и начала убирать подушки, которые удерживали Лань Ванцзи в вертикальном положении. Она аккуратно положила его на кровать, на спину, и Сунь Чжао тут же начал ставить иглы на его тело, не теряя ни минуты на уход за пациентом. Все в комнате тревожно переглянулись, и  Лань Цижэнь открыл рот, чтобы заговорить. — Мой племянник…— начал он, но Лю-дайфу отмахнулась от него. — Лань Цижэнь, пожалуйста,— сказала она, и ее голос был тревожно мягким; она никогда не говорила с Лань Цижэнем таким тоном.— Мне нужно, чтобы все ушли, включая вас. У него нет времени на наши споры. Пока она говорила, дыхание Лань Ванцзи сбилось и заклокотало, его шея выгнулась дугой. Сычжуй инстинктивно рванулся вперед, но Цзинъи удержал его. Он прошептал что-то на ухо своему другу, и тот обмяк. Не говоря ни слова, они ушли, и Лань Цижэнь последовал за ними, хотя и нерешительно, со страхом и слезами в глазах. В тот самый момент, когда дверь в спальню закрылась, Сунь Чжао вонзил иглу в подошву ноги второго молодого господина Лань. Затем он внезапно вытащил иглу обратно. Лань Сичэнь нахмурился. — И это все?—  спросил он.— Ты не... — Иглоукалывание ему не поможет,— сказал Сунь Чжао.— Я пока оставлю те иглы, что у меня есть, но ему нужно больше помощи, чем эта.  Он повернулся к Фэньфан. — Фэньфан, отвары?  — Вот!— крикнула девушка, бросаясь вперед с двумя чашами в руках. Она поставила их на тумбочку возле головы  Лань Ванцзи и нахмурилась, увидев, как он тяжело дышит.— Лю-дайфу...—  начала она. Лекарь ничего не сказала, но осторожно приподнял второго молодого господина Лань за плечи, влил ему в рот отвары и уговорил проглотить. Похоже, они ему не очень-то помогли: его лицо только исказилось в мучительной гримасе от того, что ему пришлось глотать, борясь с язвами во рту. Она сказала: “Все с кровати” укладывая Лань Ванцзи обратно. Она положила руку ему на макушку и провела большим пальцем по лбу, что-то быстро шепча ему. Сердце Вэй Усяня заколотилось от страха, так непохожего на ее мягкие манеры. — Лю-дайфу?—  спросил он срывающимся голосом. — Я сказала “слезай с кровати”, что неясно? — рыкнула Лю-дайфу. Вэй Усянь слез с кровати без дальнейших споров, хотя инстинктивно потянулся к Лань Чжаню, когда рука мужа слепо взмахнула в воздухе. Однако Лю-дайфу оттолкнула его, и Фэньфан поймала машущую руку. — Так, дорогой, мне нужно, чтобы ты меня выслушал,— сказала Лю-дайфу Лань Чжаню.— Твои легкие начинают отказывать, поэтому я собираюсь сделать кое-что с твоим горлом. Это не навсегда и даже шрама не останется, но ты должен быть спокоен и неподвижен. Твои Вэй Усянь и старший брат здесь, рядом с тобой, они не позволят, чтобы с тобой случилось что-то плохое. Она махнула рукой на Вэй Усяня и Лань Сичэня, не глядя на них. — Правильно,— сказал Вэй Усянь и почувствовал, как Лань Сичэнь крепко схватился за его руку.— Мы здесь, Лань Чжань, ты в безопасности, я обещаю. — Все будет хорошо, диди, все хорошо, А-Чжань,— добавил Лань Сичэнь.— Все будет хорошо. Затем они в застывшем ужасе смотрели, как Сунь Чжао и Лю-дайфу моют руки в чаше с травяной водой и мажут горло какой-то травяной смесью. — Что это? —  спросил Вэй Усянь. — Тише, пожалуйста,— сказал Лю-дайфу. Вэй Усянь замолчал, крепко сжал руку Лань Сичэня и, не мигая, наблюдал за происходящим. Сунь Чжао и Лю-дайфу стояли на коленях рядом с кроватью, раскладывая инструменты, на которые Вэй Усянь не решался смотреть, зато разглядывал Фэньфан, которая стояла на коленях рядом с Лань Чжанем на кровати, держа его за руку и утешительно откидывая назад его волосы. Она говорила с ним, объясняя, что происходит, но Лань Чжань явно не слушал, слишком сосредоточившись на дыхании, чтобы обращать на нее внимание. Вэй Усянь сомневался, что он вообще в сознании. Вэй Усянь чуть не выпрыгнул из кожи, когда Лань Сичэнь издал звук, опасно близкий к всхлипу. Когда он повернулся, чтобы посмотреть на него, на его лице, столь же безупречном и потрясающем, как у Лань Чжаня, появились слезы, и сердце Вэй Усяня оборвалось. Он крепко сжал руку своего деверя. — Все хорошо, Сичэнь-гэ,— прошептал он.— Все будет хорошо. Лань Сичэнь деревянно кивнул, но не посмотрел на Вэй Усяня и не вернул его хватку. Лю-дайфу заговорила с ними, не оборачиваясь. — Вы двое не можете вмешиваться,— сказала она.— Неважно, что вы видите. Мне нужно ваше слово. — Обещаю,— сказал Лань Сичэнь. Вэй Усянь кивнул в знак согласия, затем, поняв, что целительница не смотрит на него, повторил за Лань Сичэнем. — Хорошо. Тогда давайте начнем.  Затем она подложила полотенце под плечи Лань Чжаня и запрокинула его голову, максимально открыв шею. Фэньфан держала руку на лбу Лань Чжаня и что-то шептала ему на ухо, пока он силился открыть глаза. Лю-дайфу и Сунь Чжао быстро вымыли руки в тазике с горячей водой и мылом, затем перешли к длинной фарфоровой шее Лань Чжаня. Ловкими и нежными пальцами она провела по шее Лань Чжаня, остановившись где-то в районе середины горла. Затем она остановилась, не отпуская указательный палец, и протянула другую руку Сунь Чжао. Молодой человек протянул ей другой травяной раствор, еще более резкий, и она протерла им место на коже Лань Чжаня под пальцем и рядом с ним. Затем она поднялась на ноги. — Нож,— сказала она Сунь Чжао, и Вэй Усянь с застывшим ужасом смотрел, как Сунь Чжао протягивает целительнице тонкий нож, лезвие которого было не толще наконечника стрелы, и быстро проводит им вертикальную линию по горлу Лань Чжаня. Фэньфан быстро промокнула тонкой тканью рубиновую кровь, которая тут же выступила на поверхности кожи Лань Чжаня, а Лю-дайфу отложила нож в сторону. — Крючки,— Фэньфан и Сунь Чжао взяли по тупому изогнутому крючку с подноса, который Сунь Чжао положил на прикроватный столик; края крючка были изогнуты, как затупившиеся когти птицы, и оттянули место разреза Лю-дайфу, обнажив что-то ужасно белое под мышцами и кровью, капавшей с шеи Лань Чжаня. Вэй Усянь вздрогнул, зрение потемнело по краям, и вцепился в Лань Сичэня с такой силой, что у того наверняка останутся синяки. — Что это?—  пробормотал он в ужасе.— Что это? Лань Сичэнь не ответил, он застыл на месте подобно камню. Слезы текли по его щекам, он в ужасе наблюдал за происходящим. Лю-дайфу снова взяла нож и прорезала еще одно отверстие в белой штуковине в горле Лань Чжаня, и тут же Вэй Усянь увидел, что дыхание мужа немного облегчилось, грудь перестала вздыматься в отчаянном усилии. Он немного расслабился, понимая только, что дыра в горле мужа каким-то образом облегчила дыхание Лань Чжаня, и подумал, что дело сделано, но снова напрягся, когда Лю-дайфу повернулась к Фэньфан. — Фэньфан, кровь и выделения. — Да, Лю-дайфу.  Лю-дайфу заняла место девушки, державшей крючок, пока она вытирала кровь и… выделения — Вэй Усянь вздрогнул — из пространства вокруг открытого горла Лань Чжаня. Когда все вроде бы высохло, она отстранилась и забрала свою работу у Лю-дайфу. Вэй Усянь смотрел, как молодой ученик достает изогнутую металлическую трубку из чана с горячей водой, где она стерилизовалась, и его глаза расширились. Это была жуткая на вид штука, изогнутая и круглая, с плоской головкой на вершине. Вэй Усянь больше не мог этого выносить, он не мог сдерживаться. — Что это такое?—  громко потребовал он, сердце колотилось в горле.— Что вы собираетесь с этим делать?  — Вэй Усянь, я же просила тебя не вмешиваться, — сказала Лю-дайфу, забирая у Сунь Чжао уродливую металлическую трубку и не глядя на Вэй Усяня.— Если ты вмешаешься, я вышвырну тебя из этой комнаты. Вэй Усянь напрягся. — Ты не можешь этого сделать! — Могу и сделаю,— предупредила Лю-дайфу.— Сейчас мне нужно сосредоточиться. Если ты не хочешь, чтобы я случайно причинила вред твоему мужу, то заткнись. Но Вэй Усянь был слишком напуган, слишком истощен, слишком ошеломлен, чтобы молчать. Он бросился вперед и схватил врача за руку. Металлическая трубка с грохотом упала на землю. — Вэй Усянь!!!— закричала Лю-дайфу. Сунь Чжао быстро подхватил трубку и бросил ее обратно в кипящую воду, быстро стерилизуя ее, а Фэньфан наблюдала за происходящим, не отрываясь от крючка на перерезанном горле Лань Чжаня. Теперь, когда Вэй Усянь был ближе, он мог видеть, насколько ужасным было это зрелище. Вялое кровотечение, розовые и красные мышцы, открытые воздуху, под чем-то белым и странным. Инстинктивно Вэй Усянь знал, что это не кость, но он не знал, что еще это может быть. — Пожалуйста, не делайте ему больше больно,— умолял он.— Пожалуйста, разреза достаточно. Ему не нужна эта металлическая трубка. Пожалуйста, не надо! Лю-дайфу отдернула руку. — Идиот! — закричала она.— Мне нужно было сделать отверстие, чтобы вставить трубку! Неужели ты думаешь, что разрез в его горле будет все время оставаться открытым? Нет! Даже без духовных сил он закроется в течение дня! Глаза Вэй Усяня расширились, и он посмотрел вниз на белое пятно, резко выделяющееся на фоне розово-красной плоти. — Трахея? — оцепенело спросил он.— Это его трахея?  — А что еще это может быть? — сказала Лю-дайфу.— Кость?!  Вэй Усянь не заметил, как врач снова взял металлическую трубку у Сунь Чжао, и только видел, как она начала медленно вставлять ее в отверстие в трахее Лань Чжаня. Испуганно вскрикнув, Вэй Усянь попытался оттолкнуть ее. Тут же произошло много разных событий. Лю-дайфу потеряла хватку трубки, и она вырвалась из горла Лань Чжаня, зацепив с собой плоти. Лю-дайфу вскрикнула в тревоге, одновременно закричали Лань Сичэнь и Фэньфан, а Сунь Чжао столкнул Вэй Усяня с кровати, когда из внезапно разорванной трахеи Лань Чжаня хлынула кровь и он издал отвратительный булькающий звук. Лю-дайфу вскочила на ноги и тут же пошла помогать своему ученику, а Вэй Усяня забыла. Вэй Усянь сидел на деревянном полу цзинши, наблюдая, как лекарь и ученики быстро работают вокруг Лань Чжаня, руки и лица которого были в крови. Он немного посидел, застыв от страха, потом наконец начал вставать. Однако взмах бело-голубых халатов загородил ему вид на кровать и заставил остановиться на полпути к ногам. Вэй Усянь медленно поднял голову. — Сичэнь-гэ… — Убирайся,— сказал старший Лань, сжимая руки в дрожащие кулаки. Он был бел как снег, на его лице блестели слезы, а ярость была очевидна. Сердце Вэй Усяня сжалось. — А-чэнь... — Я. Сказал. Убирайся. Вэй Усянь так и сделал, закрыв дверь спальни и оставив за собой сцену крови, страха и металла. Младшие первыми бросились к нему, их глаза расширились, руки тряслись, вопросы сыпались с губ, но у Вэй Усяня не было ответов. Он мог только задыхаться от слез.