Наше самое уязвимое время

Пока Цзян Чэн следовал за Сун Цзычэнем по холмистым горам, он вспомнил, как впервые встретил его и Сяо Синчэня. Оба мужчины были воплощением красоты, словно высеченные из самых драгоценных оникса и мрамора; они несли доброту в своих сердцах, мягкость в своих словах и справедливость в своем видении. У них не было ничего, кроме друг друга. Теперь, когда Сун Цзычэнь спокойно шел впереди него, оба меча - его и Сяо Синчэня - висели у него за спиной. Цзян Чэн знал, что, по сути, ничего не изменилось. У них по-прежнему не было ничего, кроме друг друга.  "Скорее, у Сун Цзычэня нет ничего, кроме воспоминаний о Сяо Синчэне", - подумал Цзян Чэн и вздрогнул, прежде чем смог остановить себя.  Словно почувствовав его неприятные мысли, Сун Цзычэнь обернулся, внимательно глядя на Цзян Чэна. Цзян Чэн не мог сдержать дрожь, зная, что эти глаза принадлежали Сяо Синчэню, и сразу же Сун Цзычэнь заметно погрустнел. Он взял палку и написал на земле. "Вы видите его глаза", - написал Сун Цзычэнь .   Цзян Чэн поморщился оттого, что его поймали. — Да, - признал он. Он сложил руки и неловко поклонился Сун Цзычэню. — Я прошу прощения. Я знаю, что он отдал их тебе по собственной воле, просто странно их видеть. Сун Цзычэнь  поклонился в ответ и поколебался, прежде чем написать что-то еще. "Разве мы не одинаковые?" Цзян Чэн озадаченно нахмурился. — Что ты имеешь в виду? "У меня глаза Сяо Синчэня, у тебя золотое ядро Вэй Усяня" Цзян Чэн замер, прочитав слова на земле. Он мало что помнил о надзорном пункте в Илине, но смутно припоминал, что Сун Цзычэнь останавливался там на несколько дней, чтобы прийти в себя после того, как к нему внезапно вернулось зрение. В то же время Сяо Синчэнь таинственным образом исчез. Цзян Чэн похолодел, поняв, откуда у Вэй Усяня вообще появилась идея передать ему свое золотое ядро. Он повернулся к Сун Цзычэню, указывая на него трясущимся пальцем. — Т-ты! —  сказал он сквозь стиснутые зубы. — Ты сделал это с Вэй Усянем! Ты и Сяо Синчэнь! Сун Цзычэнь  нахмурился, на мгновение сбитый с толку, прежде чем выражение его лица прояснилось от понимания. Тогда он сразу же разозлился. Он снова повернулся к земле, яростно что-то записывая. Цзян Чэн ничего так не хотел, как убежать и оставить Сун Цзычэня позади, возложив на него вину за все, что произошло: падение Вэй Усяня на кривую дорожку демонического совершенствования, смерть сестры, внезапное сиротство Цзинь Лина, но в чем вообще была вина Сун Цзычэня? Итак, он посмотрел вниз на слова на земле. Его сердце упало. "Мастер Вэй отдал вам свое золотое ядро - это было его собственное решение, Синчэнь и я не имели к этому никакого отношения". Символ "никакого" был яростно подчеркнут. "Не вмешивайте нас в свои семейные дела, Глава Ордена. Если вы ищете, кого бы обвинить, посмотрите на себя." Сердце Цзян Чэна упало. Послание звучало так, будто Сун Цзычэнь видел его насквозь. "Вы были тем дураком, который помчался домой и позволил Вэнь Чжулю уничтожить ваше золотое ядро в первую очередь. Вы виноваты в своих поступках, точно так же, как я виноват в своих". Цзян Чэн поднял глаза на Сун Цзычэня и вздрогнул, увидев, что в его глазах блестят слезы. "Мои действия причинили Синчэню страдания и боль и в конечном итоге привели к его смерти." По мере того как он писал, его почерк становился все более дрожащим. "Его душа разбита вдребезги, и это только моя вина." Из-за пазухи своего черного ханьфу Сун Цзычэнь  достал коричневый мешочек для ловли духов, расписанный замысловатыми кроваво-красными символами, и протянул его Цзян Чэну. Цзян Чэн осторожно взял его и ахнул, когда почувствовал присутствие души внутри, несчастной и печальной. Хотя через мгновение он ощутил, что душа восстанавливается, хотя и очень медленно. — Это... действительно он?— выдохнул он. Сун Цзычэнь кивнул. Цзян Чэн пробежал пальцами по сложным талисманам с дрожащим вздохом и широко раскрытыми глазами. — Вэй Усянь дал тебе это? "Мастер Вэй и мастер Лань оба. Мастер Вэй прошел через “Сопереживание” и рассказал нам историю Синчэня." — Безрассудно,- пробормотал Цзян Чэн, но он был благодарен. Сяо Синчэнь и Сун Цзычэнь принадлежали друг другу; после их страданий это было наименьшее, чего они заслуживали. Он вздохнул и осторожно передал мешочек с душой Сяо Синчэня обратно Сун Цзычэню. — Я прошу прощения,- сказал он. — Я обвинил тебя почем зря. Я был расстроен. Жесткие губы Сун Цзычэня изогнулись в улыбке, так похожей на улыбку Вэнь Нина. "Вы такой же, каким я вас помню, Глава Ордена", - написал он. Цзян Чэн покраснел, смутился и открыл рот, чтобы защититься, но остановился, когда увидел сверкающую золотую бабочку, летящую к нему и Сун Цзычэню. Его сердце забилось быстрее. — Сообщение из Облачных Глубин,- сказал он и шагнул вперед, раскрыв ладонь, чтобы бабочка приземлилась на нее. Как только она коснулась его кожи, сообщение было передано. Глава Ордена Цзян, резким тоном сказал голос Лю-дайфу, пожалуйста, поторопитесь. Состояние второго господина Лань ухудшилось; он больше не может дышать самостоятельно. Мне пришлось вставить ему в горло трубку, чтобы предотвратить отказ легких. Мы тратим свои духовные силы на поддержание функционирования его легких. У него туляремия — кроличья лихорадка. У вас есть два дня, прежде чем его сердце остановится. Бабочка исчезла, как только сообщение было закончено, и Цзян Чэн пошатнулся, чуть не упав на колени. Только быстрая реакция Сун Цзычэня спасла его. Тихий, встревоженный звук вырвался из редко используемого горла, но прежде чем он успел что-либо написать, заговорил другой женский голос, на этот раз мягкий и нежный. — Ого, - сказала она. — Это было занимательное послание, не так ли, юный Глава Цзян? Цзян Чэн вскинул голову, широко раскрыв глаза. — Баошань-саньжэнь...