Neutral Statements and Loving on Purpose

Как только они оказались в дороге, Нил, — как и ожидалось, — заснул. Смена часовых поясов была ужасной, а у Нила была привычка засыпать во время путешествия. Эндрю воспользовался тишиной, чтобы поработать над своей позитивной аффирмацией на день. Он посмотрел на себя в зеркало заднего вида и сказал: «Сегодня будет весело», как будто давая возможность своему отражению возразить ему. После этого его мысли вернулись к языкам любви. Следующим в его списке было проведённое время, и Эндрю проснулся, чувствуя себя довольно уверенно. Естественно, это означало, что что-то пойдёт не так, и он начал продумывать этот шаг в своём плане. На первый взгляд, у Эндрю всё было в порядке с временем. Он охотно проводил с Нилом больше времени, чем с любым другим человеком, даже с Аароном. Но всегда казалось, что время было потрачено с пользой. Они проводили время, раздражая друг друга, успокаивая друг друга или сосуществуя в тишине, пока перезаряжались после дневных усилий. Он до сих пор не мог поверить, что у него это есть. Но чем больше Эндрю думал об уникальном месте Нила в его жизни, тем больше он задавался вопросом, насколько уникальным было его место в жизни Нила. В конце концов, у Нила были друзья. Что ещё более важно, ему нравилось проводить время с этими друзьями. Нил мог играть в видеоигры с Ники, вести содержательные беседы с Мэттом, тренироваться с Кевином, и Дэн, Рене и Эллисон насильно заботились о нём. Что мог предложить Эндрю такого, чего Нил не мог получить от кого-то другого? Секс? Руки Эндрю сжались на руле, и на полсекунды перед глазами потемнело. Контролируй себя. Нет, Эндрю должен предложить Нилу что-то особенное. Верно? Например, защита. «Но Нил защитил тебя больше, чем ты его, — сказал ему тихий голос в его голове. — Разве он не пострадал при твоём надзоре? И это была твоя вина. Он устранял угрозу, степень которой ты даже не понимал». Издалека Эндрю понял, что машина набирает скорость. Он не замечал, как нога постепенно увеличивает давление на газ, но краем глаза улавливал цифры на приборной панели, растущие с каждой секундой. 80. 85. 90. Что Эндрю на самом деле мог предложить Нилу? Игры в правду или последствия? Сделки, на которые ни один из них больше не хотел соглашаться? Украденные сигареты и чётко высказанные, но как-то ещё неопределённые границы? По правде говоря, Эндрю не знал, кем он был для Нила. Сначала он думал, что может быть чем-то наподобии костыля. Кто-то, на кого можно опереться, когда Нилу понадобится поддержка. Но он быстро сообразил, что Нилу не нужен костыль, хотя в любом случае, он бы всё равно им не воспользовался, пока кто-нибудь не приклеит его к нему суперклеем и не пригрозит посадить на скамью. В этом человеке было на две трети упрямства и на одну треть отрицания. «Что я могу предложить Нилу?» Мгновение спустя Эндрю почувствовал предательское покалывание кожи, которое говорило ему, что за ним наблюдают. Его взгляд лениво скользнул к пассажирскому сиденью и нашёл проницательные голубые глаза, смотрящие на него. Нет, изучающие его. Какой смысл притворяться, что он не заведён, как гремучая змея? С Нилом никогда не было смысла притворяться. — Я оставил тебя с твоими мыслями на двадцать минут, и ты немедленно пользуешься этим, чтобы погрузиться в пустоту ненависти к себе. Вот почему у нас не может быть хороших вещей, — вздыхает Нил с притворным разочарованием. Эндрю понимает, что это такое: выбор. Он может согласиться с беззаботным отношением и отбросить свои мысли, или он может высказать свои опасения Нилу. — Согласен, это полностью твоя вина. Ты ужасный парень, — невозмутимо сказал он. Нил приподнял бровь и прислонился к окну, чтобы лучше видеть Эндрю. Почему-то это больше сбивало с толку, чем проницательный взгляд Нила ранее. — Мы пара? Вопрос перехватил дыхание Эндрю. Какого хрена? Они… не пара? Было ли это просто предположением, которое сделал Эндрю, — и остальная часть команды? Нет, уж точно Эндрю никогда не стал бы так сильно обманывать себя. Тогда снова… Он быстро перебрал свою память и понял, что, чёрт возьми… У них буквально никогда не было разговора «кто мы». По сути, они были взаимоисключающими партнерами, которые так и не стали парой. О Боже. Они также никогда не озвучивали, что они были взаимоисключающими. Блядь. Эндрю нужно было найти тактичный способ спросить Нила, каково их положение. Что-то, что не выдавало его собственной нужды, его собственного стремления, его собственного страха. Что-то, что давало Нилу понять, что быть его парнем — это вариант, но не будет никакого давления, если он не хочет этого. Поэтому он спросил: — Не так ли? «Я идиот». — Не знаю, мы никогда об этом не говорили, — Нил задумчиво нахмурил брови. Интересно. Несмотря на то, что Нил был хорошо осведомлён о том, что команда называла их парой, Нил вместо этого решил поверить слову Эндрю — или его отсутствию. Этот наркоман должен был стать его чёртовой смертью. — Хорошо. Мы пара? Нил широко и зубасто ухмыльнулся ему. Это вызвало у Эндрю трепет, когда на него смотрели с таким безудержным ликованием, как будто он был призом, который выиграл Нил. — Конечно, да, зачем тебе вообще спрашивать о чём-то подобном? — Нил ответил с ноткой сладкого издевательства в своих словах. — Ты ужасный парень, — снова сказал Эндрю, и был вознаграждён восторженным смехом своего ужасного, прекрасного парня.

***

Его телефон зазвонил, когда они вошли в дом. Эндрю привёз одежду на тёплое время года, несколько книг и несколько фильмов для просмотра. Нил принёс свою печально известную ручную кладь, но она была наполовину заполнена одеждой, а другая половина содержала припасы для экси. «Нам ещё нужно потренироваться, Эндрю!» «Мы в отпуске, наркоман». Он открыл сообщение и увидел, что Аарон прислал фотографию себя в костюме, с волосами, зачесанными назад гелем, и нахмуренным взглядом. Прозвучало второе уведомление, и пришло сообщение следующего содержания: «Я чувствую себя жирной обезьяной». Эндрю не мог не фыркнуть от раздражения. Аарон изо всех сил старался не упоминать Кейтилин в своем окружении, но ожидал, что они оба просто притворятся, что он остался в доме своей девушки не для того, чтобы познакомиться с её семьей. Что он должен был ответить? «Это отстой, брось её»? — Что говорит мой наименее любимый брат Миньярд? — спросил Нил, подходя к нему сзади и кладя подбородок ему на плечо, чтобы получше рассмотреть экран телефона. Нилу всегда удавалось понять, с каким Лисом он разговаривает, просто взглянув на него, и он не позволит Нилу узнать, как сильно это его напугало. Как сильно он любил это. Вместо этого он откинулся на твёрдую, тёплую грудь Нила и молча показал ему свой экран. Нил что-то задумчиво хмыкнул, затем выхватил телефон из рук Эндрю и с лукавой улыбкой старательно набрал ответ. Он вернул ему телефон, подмигнув. «Ты больше похож на конскую задницу. Но я слышал, что в наши дни многие люди увлекаются шоу-пони». Нил нежно целует его в затылок. Эндрю нажал «Отправить» и закрыл телефон. — Кто-то скучал по мне, — сухо замечает Миньярд. — Я провёл неделю в окружении жестокой, коварной и чрезмерно заботливой семьи, — объясняет Нил. — Естественно, это заставило меня подумать о тебе. Эндрю бьёт его локтем в живот. — Уф! Вот Эндрю, которого я так жаждал, — хрипит Нил. Эндрю бросает телефон на комод и разворачивается, чтобы прижать Нила к кровати. — Кажется, у меня перехватывает дыхание, — говорит Нил с нежной улыбкой и блеском в глазах. Именно в этот момент Эндрю это чувствует. Неделя без прикосновений Нила, без его тепла, без его остроумного рта, высовывающегося в самый неподходящий момент. — Может быть, мне просто нравится слышать, как ты задыхаешься. Телефон Эндрю снова издаёт звук, но он бросает его на комод у кровати. Он делает шаг ближе, и колени Нила чуть не подгибаются на кровати. Эндрю открывает рот, чтобы спросить, но Нил опережает его и говорит «Да» так твёрдо, что это почти требование. Он прижимается губами к губам Нила и тут же открывает рот своего парня, чтобы ещё раз ознакомиться с ним. Он начинает с поддразнивания губ и небольшого укуса, но становится более голодным, ненасытным. Эндрю берёт язык Нила между губами и сосёт, наслаждаясь ощущением того, как Нил задыхается прямо у его рта. Это опьяняющее чувство, и он отталкивается так, что их тела падают на кровать. Пока Нил устраивается поудобнее, Эндрю не может не смотреть. Ледяно-голубые глаза, трескающиеся только для него, пожираемые темнеющими зрачками. Кожа, румянец на которой обычно приберегается для тренировки или гнева, прямо сейчас выходит из укрытия, чтобы раскрасить его тело. Рыжие волосы взлохмачены, умоляя Эндрю погрузить в них пальцы. Его лёгкие созданы для бега, но Нилу не хватает кислорода из-за Эндрю. А Эндрю хочется брать, брать, брать. Он эгоистично протягивает пальцы, чтобы снять с Нила футболку, и Нил приподнимает туловище, чтобы облегчить задачу, ожидая этого. Она отброшена куда-то в сторону, когда Нил возвращается на место. На его животе нет волос из-за огромного количества шрамов, украшающих его тело, но начало тонкой линии можно найти, спускаясь вниз к пупку, и Эндрю позволяет пальцам коснуться мягких волос там. Нил вздрагивает, а Эндрю задаётся вопросом о его чувствительности — потому что когда Эндрю не задаётся вопросом о Ниле? Годы лишения прикосновений, отсутствие интереса к отношениям и отказ позволить себе раздеться перед другими сделали его особенно восприимчивым к прикосновениям. Это заставляет Эндрю быть осторожным. Это вызывает у него благоговение. Это делает его голодным. Он опускается, чтобы начать целовать живот Нила до самой груди, и слышит шуршание простыней с отчётливым звуком рук, сжимающих простыни. Нил сдерживает себя, и это наносит Эндрю удар под дых во многих смыслах, но он концентрируется на поставленной задаче. Он лениво проводит губами по груди Нила, затем слегка облизывает полоску вдоль соска. Его тело дёргается, и Эндрю поднимает глаза, чтобы прочесть выражение лица Нила. Он продолжает вертеть языком вокруг соска, и голубые глаза закрываются, когда он издаёт низкий стон. Хорошо. Эндрю накрывает ртом сосок и нежно посасывает, поднимая руку и проводя подушечкой большого пальца по другому. Нил задыхается, и его бёдра инстинктивно дёргаются. Эндрю ухмыляется, чувствуя свою улыбку на коже Нила, потому что он знает, что Нилу это нравится. — Придурок, — обвиняет Джостен, затаив дыхание. Эндрю откидывается на колени и вопросительно тянет за джинсы Нила, который отчаянно кивает. Он не уверен, почему, но он любит раздевать Нила. Любит проводить руками по мягкой коже, ощущая его тепло. Любит разоблачать его, словно разворачивать подарок. Остальная его одежда также куда-то отбрасывается. Эндрю расстёгивает свои джинсы и молнию, чтобы уменьшить давление напряжённого члена, что не упускает из виду Нил. Он игнорирует это и устраивается между ног Нила, уткнувшись носом в пространство между его бёдрами, затем начинает оставлять небрежные поцелуи с открытым ртом на гладкой, подтянутой плоти внутри его бедра. Нил дёргается от стимуляции, то напрягаясь, то расслабляясь. Его член твёрдый и тяжелый от желания, он начинает создавать жемчужину предэякулята, которая вскоре оставит мокрое пятно на его животе. Член Эндрю пульсировал от потребности, но пока он игнорировал это. Вместо этого он успокаивающе погладил другое бедро Нила, прижимаясь ртом к его напряжённой эрекции. Он прикасается лёгкими поцелуями к члену, и дыхание Нила сбивается, когда его тело поняло, что он не получает то давление, которого хотел. Он застонал от разочарования, и Эндрю подлил масла в огонь, проводя языком по мокрой щели его головки. Нил подавился воздухом и издал тихое, но страстное: — Чёрт! — Проблемы? — пробормотал Эндрю, позволив своему голосу стать низким и небрежным, что, как он знал, сводило Нила с ума. — Н-нет, — сдавленным голосом ответил он. — Ммм, так и думал, — он позволил своим губам коснуться члена Нила, когда говорил, а затем приблизился немного ниже. — Ах! Эндрю держал его бёдра на месте, когда всё его тело свело судорогой, чувствуя себя сильным и опьяненным чувством заботы о своём партнёре. Он продолжал своё служение, пока Нил, наконец, не сказал «Эндрю, ещё» самым надломленным голосом, который он когда-либо от него слышал. Внезапно Эндрю охватило чувство жара. Горячий и душный, словно его кожа была проводом под напряжением, чувствительным и потрескивающим от электричества. Он не стал останавливаться, чтобы всё обдумать, вместо этого решив довериться своему телу и следовать своим инстинктам. Он начал стягивать джинсы и не пропустил, как глаза Нила расширились от происходящего. Они пролетели над его телом один раз, остановились у его лица, а затем, похоже, пришли к удовлетворительному выводу. Эндрю, теперь оставшийся в одних боксерах и футболке, упёрся бедром в икру Нила и не смог подавить дрожь, которую вызвало прикосновение. Тёплый. Мягкий. Плавный. Нил полуоперся на локтях, казалось, очарованный местом, где их ноги соприкасались. Он чувствовал себя таким чертовски заметным, что у него заболела грудь. Эндрю положил одну руку между грудными мышцами Нила и прижал его к кровати. Нил позволил себе откинуться назад и покорно натренировал глаза, чтобы не отрываться от потолка, и если раньше Эндрю чувствовал, что его видят, то теперь он чувствовал себя, чёрт возьми, известным… Но Эндрю мог зациклиться на этом позже. На данный момент он, наконец, положил руки на бёдра Нила и проглотил его одним махом. Он держал его неподвижно, чтобы Нилу не приходилось так сильно беспокоиться о контроле над собой, и вместо этого он полагался на Эндрю, который сдерживал его движения ради них обоих. Он начал медленно качать головой вверх и вниз, давая Нилу привыкнуть к ощущению его тёплого рта на нём, не желая сразу же подавлять его. Понемногу он начал набирать темп и вдувать щеки. Дополнительное всасывание заставляло Нила корчиться и задыхаться, и Эндрю солгал бы, если бы сказал, что это не сводит его с ума. Он чувствовал настойчивость своего члена, умоляющего о внимании, и ему так хотелось погладить себя, пока он кончает с Нилом. Заботиться о Ниле и о себе одновременно. О Ниле, который был голым и светился от пота, покрывавшего его. Который был похож на гребаного бога осени, красного, золотого и прекрасного. О Ниле, который предложил себя Эндрю как жертву и заставил его чувствовать себя достаточно достойным, чтобы заслужить это. О Ниле, который ничего не просил взамен, никогда не просил ничего, чего Эндрю не хотел бы дать. Эндрю собирался отдать. Он выпустил член Нила изо рта с тихим хлопком и приспустил боксеры ровно настолько, чтобы его собственная эрекция освободилась. — Эндрю, — сказал Нил, наполовину обеспокоенный, наполовину в отчаянии. Эндрю проигнорировал его и подполз к его лицу. Он схватил руку Нила и грубо затащил её под свою футболку, чтобы она уперлась ему в середину груди. — Эндрю, — снова грубо сказал Нил, просто чтобы сказать это. Как если бы его имя было приятно во рту. — Заткнись, — проворчал Эндрю, потому что, черт возьми, Нил. Нил улыбнулся — ублюдок. Он потянулся к ящику рядом с кроватью и слепо схватил смазку. Он открыл крышку одной рукой и вылил немного на ладонь, прежде чем закрыть крышку и положить её на комод. Снова устроившись над Нилом, Эндрю экспериментально опустил бёдра и наблюдал за застывшим выражением лица Нила от нового ощущения. Его глаза закрылись, как будто он наслаждался чувствами Эндрю к Нилу, Нила к Эндрю, Эндрю и Нила. Неуверенно, Эндрю наклонился и схватил их эрекции своей скользкой рукой. Он экспериментально сжал, чувствуя толщину своей большой ладонью, его пальцы едва могли покрыть их обоих. Он медленно начал сжимать их вместе и не мог подавить собственный стон от этого ощущения. Это было чертовски прекрасно. Тупые гвозди вонзились ему в грудь, прежде чем расправиться, и он знал, что Нил тоже это чувствует. Рука Нила оставалась согнутой и жёсткой, он отчаянно пытался удержаться от того, чтобы не вцепиться в Эндрю. Миньярда переполняли какие-то эмоции, и он наклонил голову, чтобы поцеловать Нила, чтобы узнать, каков он на вкус. Это был грязный поцелуй, который был вызван не желанием, а необходимостью. Это было похоже на общение, на связь. В этом не было никакой стратегии, только инстинкт и эмоции. Когда толчки Эндрю начали набирать скорость, поцелуй начал прерываться и возобновляться, когда они оба тяжело дышали и издавали тихие потрясённые звуки, которых даже не осознавали. Его рука начала становиться скользкой от пота и предэякулята, и он знал, что скоро всё дойдёт до апогея. Два твёрдых члена в его руке становились всё толще в предвкушении освобождения, и всё, что он мог сделать, это удерживать хватку. Он отдалённо почувствовал, как его руку начала сводить судорога, и подумал: «ха, это что-то новое». Затем Нил застал его врасплох, сомкнув рот на пульсирующей точке на шее и пососав… — О, чёрт, — простонал он. Давление нарастало глубоко внутри него, заставляя комнату кружиться. Он смутно ощутил, как его член двигается в его собственной руке, как раз в тот момент, когда Нил прикусил нежное место на его горле, и Эндрю был на исходе. Он отчаянно дрочил им двоим, когда освобождение Нила последовало сразу за его собственным. Цвета взорвались в его глазах, на мгновение ослепив его, когда они оба застыли от резких волн удовольствия, охвативших их тела и отказывающихся высвободить их из тисков. Влажное тепло ударило в его футболку, немного стекая обратно прямо на живот Нила. Наконец, сильное удовольствие утихло, и Эндрю позволил себе рухнуть, рука Нила всё ещё была между их телами. Небольшие толчки сделали его дёрганым и слабым, но он заставил себя перевернуться на спину и дать Нилу дышать. Нил держал руку под рубашкой Эндрю. Он не возражал. Он был слишком занят запоминанием момента. Эндрю заправил себя обратно в боксеры и обнаружил, что его рука дрожит. Он поднёс другую руку к лицу и обнаружил, что та тоже дрожит. Дрожь распространилась по его рукам, и он понял, что дрожит всем телом. Хм. — Эндрю? Что не так? — голос Нила был хриплым, но обеспокоенным. Он почти сказал, что в порядке, но мысль об этом была настолько нелепой, что он почувствовал, что маниакально ухмыляется. Он повернулся, чтобы посмотреть на Нила, но что-то в его выражении заставило всю краску схлынуть с лица Нила, оставив его пепельно-серым и вызывающим тошноту. Ох. Ох, Нил. Эндрю позволил себе улыбнуться и в режиме реального времени наблюдал, как Нил мысленно собирался с собой. Он начал вытягивать руку, но Эндрю потянулся, чтобы остановить это, даже не задумываясь об этом. Он встретился глазами с Нилом. Его рыжие волосы спутались и прилипли ко лбу. Голубизна его радужки была темнее и цеплялась за расширенные зрачки. Нил решительно кивнул, отвечая на какую-то просьбу, которую Эндрю ещё не озвучил, и намеренно позволил напряжению развернуться в мышцах под его покрытой шрамами кожей. Эндрю отвернулся от Нила, но притянул его руку ближе, позволяя ему заключить себя в клетку. Осторожно, Нил плотно прижался своим телом к нему и держал их вместе, в то время как землетрясения мягко пробегали по его конечностям и угрожали сотрясти его разум вместе с ним. Мозолистые пальцы начали мягко поглаживать его грудь, и Эндрю позволил себе растаять в присутствии Нила. Он прижался лбом к затылку Эндрю, руки сжали туловище чуть крепче. Уткнувшись носом в его шею, он глубоко вдохнул и поудобнее устроился лицом на изгибе плеча Эндрю. Каким-то образом в мозгу Эндрю возникла идея, что Нил был супергероем эмоциональной поддержки под прикрытием, безопасно поглощающим всю его нервную энергию и позволяющим ему истощить тревогу, которая грозила выплеснуться наружу. Он чувствовал себя сытым и измученным, но не лёгким. Не то парящее, неуправляемое чувство, будто сильный ветер сдует его с орбиты в любой момент. «Почему ты остаешься со мной?» — хотел спросить Эндрю. Но его мозг был затуманен от усталости, вызванной борьбой с приступом паники, и он знал, что сейчас не время задавать важные вопросы. — Мне нужно в душ, — вместо этого прохрипел его голос. Это было фактическое заявление. Нейтральное заявление. Безопасно, но достаточно смело, чтобы заявить о необходимости. — Тёплый или горячий? — спросил Нил. — Тёплый. Нил сжал его ещё раз, прежде чем отпустить, собираясь включить для него душ. Эндрю собрал остатки своих сил, чтобы оттолкнуться от кровати и схватить одежду, которая ему понадобится после тщательного мытья. Прежде чем уйти в ванную, он собрал всю ранее брошенную одежду с пола и положил её в корзину, избегая смотреть на кровать. Но когда он принял душ, то обнаружил, что простыни были сняты и заменены в его отсутствие без лишнего шума. Что-то тёплое и живое завертелось в его груди, и Эндрю почти подумал дать ему имя. После того, как Нил принял душ, Эндрю с свежим лицом приготовил у телевизора горячий кофе французской обжарки и тёплое какао для себя. Вступительные титры к «Затуре» играли, когда Нил сидел на диване рядом с ним. — О чём он? — мягко спрашивает Нил, принимая свой кофе. — О ребёнке-идиоте, который играет в игру, а его братья и сестры застревают в космосе. Нил, кажется, обдумывает это, потягивая кофе. — Почему он идиот? Эндрю пытается придумать самый простой способ ответить на этот вопрос, не испортив фильм. — Он загадывает плохое желание. Он мог захотеть вернуться домой или закончить игру. Чтобы его семья была в безопасности на земле. Но он загадывает неправильное желание, и все они должны продолжать играть. — Возможно, окончание игры не было его самым большим приоритетом. — А футбольный мяч с автографом был? — спросил Эндрю, приподняв бровь, к чёрту спойлеры. — Я бы попросил ракетку экси с автографом. Эндрю закатил глаза, но не мог заставить себя отрицать возможную правду в этом. — Я имею в виду, ты сказал, что с ним были его братья и сестры, верно? Он был с людьми, которых любил. Он был в космосе, у него было приключение. Может быть, он не был готов к тому, что это закончится. Что-то закрутилось в животе у Эндрю от этих слов, и он пил какао в надежде заглушить это. — Это опасная игра. Нил пожал плечами, глядя на экран, потом снова на Эндрю. — Может быть. Но ребёнок продолжал играть не просто так. А теперь заткнись и дай мне посмотреть фильм. Мой кофе остынет, если я его не выпью. — Я могу сделать тебе ещё один. — Конечно, ты в любом случае сделаешь мне ещё один. После того, как я закончу этот. Он пока ещё горячий. Внимание Нила вернулось к фильму, словно это была самая захватывающая вещь, которую он когда-либо видел. Эндрю не был уверен, под каким углом он играет — Нил даже не любил кино. У него появилось отчётливое ощущение, что о нём каким-то образом заботятся, и это должно было остаться незамеченным. Он посмотрел на экран как раз вовремя, чтобы увидеть, как наивный маленький мальчик с непослушными кудрями в волосах обнаруживает старую настольную игру. Эндрю пил какао, прижимался бедром к ноге своего парня и позволял игре идти своим чередом.