***
Позже вечером Человек-Паук получает пару неприятных ударов от самых обычных грабителей. Эти удары даже не оставят после себя синяков, однако ущемленное самолюбие супергероя причиняет куда больше боли. Даже пятнадцатилетний Питер мог бы избежать примитивного хука справа. Почему же тогда двадцатичетырехлетний Питер получает в челюсть от мелкого преступника по имени Джо? На этот вопрос Питер Паркер отвечать не собирается. Он определенно воспользуется пятой поправкой, чтобы, не дай Бог, не спалить себя с потрохами. Тяжело быть в полном фокусе во время патруля, когда все, что видишь перед глазами — пронзительный взгляд одновременно родных и далеких карих глаз. Питер весь вечер только и думает, что о прошлом. Ему, в принципе, начинает казаться, что он так и остался им жить: сотканный из воспоминаний, словно старое лоскутное одеяло. Таит в себе столько моментов, столько смеха, радости, слез. Однако забытое всеми, оставшееся пылиться на чердаке бабушкиного дома. Стоило только вернуться людям из прошлого, и Питер снова чувствует себя тем семнадцатилетним мальчиком, что только что сбежал из маленькой кофейни с мыслями о том, что он на самом деле никому больше не нужен. Питер Паркер никому не был нужен, Человек-Паук же, напротив, мог сделать хоть что-то хорошее. Итак, патруль продолжается. Только вот сам того не понимая, паучок оказывается в районе, где живет Нед. Это тихий район с минимумом преступности, и отговорок для внезапной проверки у него нет. Есть только жгучее желание увидеть лучшего друга. Вечер и правда холодный и снежный, и надо бы давненько начать сворачиваться и вернуться домой, но сложно уйти, когда в окнах дома Лидсов горит теплый свет, слышен искренний смех. Питер сидит на неработающем фонарном столбе и смотрит на приближающееся такси. И, конечно, само собой, из этого такси выходит Мишель. Сейчас она куда больше походит на себя прежнюю: армейские ботинки, черные джинсы, мешковатая куртка и волосы, собранные в небрежный пучок. В руках у нее бумажные пакеты с кучей продуктов и каким-то вином, а на лице теплая улыбка. Она жмет на звонок собственным носом, и Питер готов провалиться под землю от противоречивого чувства в груди. Как может быть одновременно радостно и больно? Кто-нибудь, объясните, пожалуйста. Мишель поворачивает голову, снова поймав на себе чей-то взгляд, но Питер давно уже скрылся в тени. Он летит сквозь высотки Нью-Йорка, не разбирая дороги, отчаянно вслушиваясь в звуки города. Жалкая надежда отвлечься от тягостных мыслей парочкой преступлений. Но его полицейский сканер молчит, а вот пальцы на руках начинают замерзать, что заставляет Питера свернуть свой патруль и вернуться домой. Он переодевается в заброшенном здании в десяти кварталах от своего дома из чистой предусмотрительности. Если первые годы он не переживал по этому поводу, то сейчас у Питера, хочет он того или нет, есть близкие ему люди. И ставить их под удар он не собирается. Дома его ждут сквозняк, старая поддержанная мебель и голые стены. Его дом неуютен, холоден и иногда даже враждебен по ощущениям. Мэй сделала бы эту квартиру домом: повесила бы много картин от уличных художников, украсила все подушками и полевыми цветами. Она бы сделала её местом, куда хочется возвращаться. Питер сваливается на диван с громким выдохом и пялится в потолок. Возможно, он уснёт прямо так, и завтра его шея напомнит ему, что это было плохое решение. Но это проблемы завтрашнего Питера. Сегодня ему просто нужно забыть этот жуткий день. Но разум предает его. Вместо сновидений его ждут видения о том, какой бы уютной эту квартиру сделала ЭмДжей: везде бы висели её рисунки, потому что Питер слишком сильно бы гордился ими, чтобы скрывать их в нижнем ящике стола. Она бы разрисовала стены, и плевать на штраф. Возможно, у них был бы кот: трехцветный, матерый, похожий на ЭмДжей маленький мизантроп, который все равно приносил бы только удачу. Возможно, вместо обычного освещения они бы использовали гирлянды, как он помнит по её детской комнате. А может быть, она бы ничего не сделала бы с этой квартирой, но Питер все равно считал бы её своим домом. Питер включает телевизор в тщетной попытке отвлечься от этих саморазрушительных мыслей. Только черта с два у него это получится. Его разум снова закручивается по спирали в мыслях о прошлом и о том, как его жизнь снова оказывается в полном беспорядке после одной только встречи с нею. Как не прикроет глаза на секунду, сразу в голове образ ЭмДжей. Если Питер не уверен насчет себя, то Мишель её двадцать четыре точно к лицу. Уверенность в себе взрастила внутреннюю, дала раскрыться харизме. И иногда Питер ловил себя на том, что видит в девушке напротив не просто свою одноклассницу, а взрослую женщину — профессионала своего дела. Их общение было плодотворным, если можно так выразиться. Они кидались научными теориями друг в друга, обсуждали вышедшие недавно статьи и не забывали частенько смеяться с абсурдных мнений каких-нибудь безумных учёных. Она не так много узнала о лаборатории на самом деле. Не сильно много спрашивала про результаты или исходные данные. Ей были интересны процессы, люди. Что подвигло каждого присоединиться к команде, верят ли они в успех своей работы? Мишель с горящими глазами упрашивала Питера познакомить её с каждым сотрудником, даже если он не имеет непосредственного отношения к происходящему. Она будто собирала истории людей, используя их работу всего лишь как декорации. Последняя мысль Питера перед сном: ему нужно явно намного больше усилий, чтобы соблюдать собственные границы.***
День проходит за днем, и Питеру становится все сложнее держать себя в руках рядом с ЭмДжей. Да и как это сделать, когда она приходит в офис каждый день с улыбкой на лице, принося с собой кофе на вынос для себя и него (всегда с бешеным количеством сливок, точной такой — как он заказал в первый их день) и плюхается за соседний свободный стол. Иногда они работают молча: она над статьей, а он над своим проектом. Иногда Мишель задает так много вопросов, что у Питера голова идет кругом. Она ненавязчива, почти незаметна временами — лишь отстраненный наблюдатель, отточивший свои навыки еще в школьные годы. Через неделю она начинает приносить к кофе горячие бейглы для всей команды, так как заметила, что многие не успевают позавтракать. Еще через пару дней Питер замечает, что её деловой стиль сменился на удобную и простую одежду, а в блокноте для заметок начали появляться портреты коллег. Мишель чувствует себя явно в своей тарелке, много шутит и рассказывает собственные истории про то, как грызла гранит науки в Массачусетском Технологическом. Так Питер узнает, что первым выбором для Мишель была Инженерная школа, однако в скором времени второй специализацией она взяла сравнительные медиа исследования. — Заниматься наукой интересно, но рассказывать о ней в стократ круче, — её глаза горят огнем, когда она бросает эту, казалось бы, простую фразу. И Питер молча упирается глазами в пол не в силах встретиться с ней взглядом. Она рассказывает за очередным обедом, как впервые в детстве прочитала научно-популярную книгу про математику: про то, как она пронизывает всю нашу жизнь. Про то, как мало кто понимает её на достаточном уровне, чтобы оценить всю её красоту и поэзию. Мишель рассказывает с энтузиазмом, как была счастлива делать свои первые маленькие открытия, как её родители радовались за неё и поощряли её новые увлечения. Питер, кажется, не моргая, слушает девушку, напрочь забыв о еде. То, как открыта она стала с новыми людьми, для Питера сродни откровению. В школе она никогда не рассказывала о том, что её увлекает, вдохновляет. Пока не станешь её другом — тебе ничего не узнать о Мишель. Но теперь она с легкостью раскрывает свою душу почти что незнакомцу, и Питер не знает, как отплатить ей за её открытость. Как бы он не хотел рассказать о себе и поддержать разговор, он просто не может переступить через построенную им же стену. Продолжает смотреть куда угодно, только не на неё, и слушает с легкой улыбкой. ЭмДжей счастлива делать то, что делает сейчас. Она хочет помочь множеству таких же детей, как она, постигнуть науку, влюбиться в неё. Она искренне верит в то, что за молодым поколением их будущее. Взрослые наломали слишком много дров и не торопятся исправлять бардак, что сотворили своим беспечным отношением к жизни. Но дети же с их неиссякаемым энтузиазмом и не очерненным пока что чувством прекрасного, могут спасти этот мир. Мишель Джонс — ураган пятой категории, перевернувший его жизнь с ног на голову в мгновение ока. Она неумолима, энергична и никогда не останавливается на достигнутом. Она не отступает, не сдается и никогда не жалуется на мир. Но в то же время Питер помнит её другой: мягкой, доброй, сопереживающей. И эти, казалось бы, противоположные грани Мишель, словно две стороны одной медали, как раз и создают этот ураган. Она — сама мощь стихии, и Питеру никуда не спрятаться от ее силы. Через четырнадцать дней Питер понимает, что, возможно, он начал влюбляться в неё. Через пятнадцать дней он нервно смеется, смотря на свой стакан кофе с его портретом и надписью «ботаник». Через пятнадцать дней и один чертов стакан кофе, Питер понимает, что давно проиграл эту битву с самим собой. Он уже в неё влюблен.***
— Итак, у меня к тебе серьезный вопрос, — Питер даже не успел сесть на кресло напротив Бетти в их любимом кафе, а допрос уже начался. И хитрая улыбка его подруги говорит лишь одно — лучше бы ему притвориться мертвым. — Ну стреляй. — У меня есть одна подруга, которая недавно вернулась в город, — Бетти берет театральную паузу, и Питер уже готов провалиться под землю. Он готов молиться, чтобы это было не то, о чем он думает, — и сейчас она пишет статью об одной многообещающей лаборатории. Питер не сдерживается и падает на стол, звучно ударяясь лбом. — Что? Я даже не закончила! — она изображает возмущение, но в ее глазах искры смеха, а на губах предательская ухмылка. — Только не говори, что Мишель Джонс твоя подруга, — Питер старается держать голос ровным, дабы не выдать себя. Бетти, конечно, знает многое о его жизни, но точно не их прошлое. — Я знаю всех твоих друзей, Брант: это я, несколько коллег из Village Voice и пара твоих бывших одноклассников. — Отлично, Паркер, ты меня раскусил. Она не самая близкая из моих подруг, но она почти как сестра моему другу, и так как он тоже, наконец, вернулся в город, я общаюсь с ними обоими. — Неужто это тот милый парень, с которым я видел тебя пару недель назад? — он бросает Неда под поезд в жалкой попытке хоть немного перевести тему. — Питер Паркер, если вы надеетесь перевести тему, — он видит, на щеках Бетти появляется легкий румянец, — то у вас это почти получилось. — Я старался, — смущение отражается на его лице, но легкая улыбка подруги все равно приятна его самолюбию. Бетти Брант всегда была умной девушкой. Когда личность Питера была раскрыта всему миру, она сказала ему, что давно подозревала, но не была полностью уверена в своей теории. Тогда пусть она и освещала жизнь Питера в прессе, но делала это безболезненно и даже с некоторой долей сочувствия. Питер даже был благодарен, что это она, а не какой-нибудь ненавистник типа Джеймсона. Она также очень проницательна и за годы дружбы научилась читать Питера как открытую книгу. — Я хотела задать простой вопрос на самом деле, — она недоверчиво щурится, и в реальном времени можно заметить, как понимание достигает её, — что за парень в твоей команде так заинтересовал ЭмДжей. Но ты уже ответил мне, Питер. Питер вжимается головой в плечи и съезжает в кресле почти под самый стол. — Ты в курсе, что ведешь себя как настоящая свинья? — её голос повышается, но одновременно с этим переходит на шепот. И от этого звука у Питера натурально кровь стынет в жилах. — ЭмДжей уже который день рассказывает про парня, который при всей своей внешней доброте так отчаянно игнорит её, что она действительно думает, что она ему противна. — Что? — Питер выбирается из своего укрытия в мгновения ока с не закрывающимся от шока ртом. — Ты уверена, что она говорила обо мне? — «Ребята, он даже в глаза смотреть мне не может, ” — пародирует она голос ЭмДжей, — «Его представили ко мне для консультирования по статье, и я думаю, что только поэтому он и общается со мной». Бетти не сводит глаз с наливающегося краской Питера. И он только сейчас осознает, что из-за своего страха сблизиться с ней действительно вел себя как полная скотина. — О Боже, — он стонет и проводит рукой по лицу. — Если она тебе не нравится, почему просто не попросить твоего доброго начальника сменить тебя? Питер поднимает глаза на подругу и не знает, как ей сказать, что все как раз наоборот. Он скучает по Мишель, даже когда она выходит в другой кабинет. Скучает по ней, когда она общается с другими аспирантами. Он не может смотреть ей в глаза, потому что он идиот, который не в силах противостоять её магнетизму. Он дистанцируется, чтобы избежать очередного причинения боли. Не говорит о себе, потому что до сих пор отчаянно боится, что она его вспомнит. В глубине души он надеется на это, и от этого еще тяжелее. Вина отражается на его лице, Питер уверен. И Бетти мгновенно закрывает рот. Она смотрит пристально, и в следующий миг её глаза расширяются от удивления. — Подожди-ка. Питер, так она тебе нравится? — это риторический вопрос, отправленный во вселенную, и ответ ей не нужен. — Господи, Пит, какого черта тогда ты так себя ведешь? — Как будто ты не знаешь, какого, Бет, — его голос тих, но поза оборонительна. Она знает даже без воспоминаний, насколько Питер плох для отношений. — Только давай не будем начинать, — она берет Питера за руку и нежно сжимает её, акцентируя внимание на своих словах, — то, что у тебя не вышло в прошлый раз, не значит, что надо ставить крест на своей жизни. — Ты не понимаешь, я… я — Питер пытается сконцентрироваться на тепле руки своей подруги. На нежных прикосновениях её пальцев. На звуке фритюрницы на кухне кафе. На чем угодно, лишь бы не вспоминать ту ужасную ночь, когда он чуть не потерял очередного дорогого ему человека. — С ней все в порядке, и ты это знаешь. Во многом, благодаря тебе. — Но я разбил её сердце, Бетти, — в голосе предательская трещина и в горле комок. — Ты сделал это, потому что так и не впустил её в свою жизнь. Ты не доверился ей так, как она хотела. И, может быть, сделай ты это, она вообще не была бы в опасности в ту ночь. — Ого, а ты умеешь утешать, — слабая ухмылка, и Питер поднимает, наконец, глаза. Бетти смотрит на него нежно, понимающе. С ободряющей улыбкой она еще раз сжимает его руку прежде, чем отпустить. — Мы оба прекрасно понимаем, что тебе это не нужно, — позади него звенит колокольчик входной двери, и лицо Бетти вмиг озаряется счастливой улыбкой. Питер не оборачивается, но прекрасно понимает, кто её ждет. Кто движется к ним с легким пошаркиванием обуви по полу. Как же он не готов. — Привет, я слишком рано? — в голосе Неда слышна улыбка, и Питер медленно поднимает голову. — Привет еще раз, я Нед. Его лицо все такое же доброе, простодушное даже. И Питер не может сдержать ответную улыбку, когда Нед тянет руку. — Я Питер. Нет, мы уже вдоволь поболтали, — он охотно дает ему рукопожатие, в глубине души скучая по их маленькому обряду, — Забирай эту несносную женщину, пока она снова не начала меня перевоспитывать. Нед смеется открыто, мелодично. С небольшой нежностью в голосе он говорит: — Да, она может. Бетти закатывает глаза, но Питер видит в этом выражении что-то такое, что заставляет тепло разливаться в его груди. Забавно, как спустя годы люди все равно находят путь друг к другу. На прощание Бетти крепко обнимает Питера и шепчет ему на ухо: — Подумай о моих словах, ладно? Он кивает ей в макушку и коротко сжимает её в своих руках прежде, чем отпустить. Перед самым уходом девушка улыбается: — Я, кстати, недавно с ней разговаривала. Гвен действительно счастлива в Англии, Питер. Когда дверь захлопывается со звоном колокольчиков, Питер не может даже пошевелиться.