Я не буду любить себя один

      Погода стояла чудесная. Такие мысли пронеслись в голове Альбуса. И хоть это описание было до невозможного примитивным, другое тут абсолютно не к месту. Юноше не хотелось рассуждать о солнечных лучах, свежем ветерке, приносящем какие-то сочные, вкусные ароматы, также как и не хотелось составлять поэмы, петь оды своему собственному хорошему настроению. Нужно оставить место для более стоящих философских мыслей, сегодня они обязательно посетят чистый разум. Дамблдор чувствовал себя подростком. Будто годы отмотались назад и беззаботность накрыла, утянула на дно, укрепив в иле свою каменную веру в лучшее насущного летнего денька.       Маленькие птички щебетали так громко и близко, что Алу мерещилось, словно они вот-вот врежутся в его макушку, и, наверняка запутаются в густых волосах. Улыбнувшись и пригнувшись, маг продолжил свой тернистый путь по родным улочкам, протоптанным здешними местными жителями, дабы сократить многие из путей.       Альбус знал, что хорошего понемножку, однако частенько пренебрегал данным правилом в пользу удовольствий, на примере тех же сладостей, которые он мог поглощать без конца, пока они не кончатся. Таким образом, наслаждение не задерживалось на длительный срок в доме Дамблдоров. К тому же, он ни с кем не делился. Ещё одно правило, въевшееся в его суть было таким: «Ничего не может идти замечательно слишком долго, если это так, то конец будет безумно болезненным и разрушительным».       Иногда, самым ранним утром, можно буквально искупаться на росистой лужайке. Капли приятно охлаждающие и бодрящие, особенно с восходом, когда дико хочется спать. Юный волшебник уже давно обещает себе принять подобную ванну, да никак не выходит встать пораньше. Не уследив за дурным потоком, чародей не заметил, как оказался у нужного места.       Вот то самое дерево, чей тенëк давно полюбился магу. Удобно устроившись на траве, Альбус встретился с картиной, открывающей вид на лучшие улицы Годриковой впадины. Сегодня все какие-то притихшие, в такую рань так и бывает, но это не сняло подозрений с Дамблдора, некая нервозность поселилась внутри и мешала прочесть первую страницу распахнутой энциклопедии. Да что не так? Почему даже мухи избавились от излишне громкого жужжания? Альбус поправил очки и вздохнул, закрывая книгу. Вот так всегда — время на себя есть, а сосредоточенности…       В глаза Ала бросился силуэт, поднимающийся вверх по склону в его сторону. Наверное, об этом незваном госте пыталось предупредить его нутро. Сначала показалась соломенная шляпа, придерживаемая сверху ухоженной ладонью, за ней сразу же появилось лицо с острыми чертами, большими линиями подбородка. Дамблдору хорошо знакома женщина, что спешила с полупустой корзиной. Он незамедлительно поднялся с места, весело помахав свободной от книг рукой. — Батильда! Как приятно вас видеть! Я тут, — добавил он, заметив, что женщина вертит головой в поисках источника звонкого голоска. — О, Альбус, доброе утро, — Батильда наконец заприметила собеседника, растянулась в самой тëплой и обаятельной улыбке. — Вот ты-то мне и нужен. — Куда вы так рано спешите? Я могу вам помочь? — юноша из глубокого любопытства заглянул в чужую корзину, накрытую полупрозрачной вуалью. — Дорогой, моя ноша не тяжела, не сомневайся, — наконец между встретившимися осталось меньше метра. — Но времени мне крайне не хватает. Всë нужно подготовить к завтраку, пока Геллерт спит. — Геллерт? Вы завели питомца? — Мерлин! Я так замоталась, что забыла сообщить тебе главные новости! Ко мне приехал дальний племянник, он твой ровесник и самое главное: такой же эксцентричный и целеустремленный, как ты! Мальчик-гений с отличным от всех мнением и суждениями! — Правда? — глаза его загорелись, он задумчиво и мечтательно улыбнулся. — Как зд-о-о-о-рово, — эту фразу он протянул с максимальным удовольствием, почти подпрыгивая. — Надеюсь мы поладим и мне не придётся скучать оставшееся лето.       Они ещё долго беседовали, пока шли к дому Бэгшот. У парня столько вопросов не было даже во время учёбы в Хогвартсе, а тут поток болтовни как и остановить? Женщину всегда радовала компания такого смышленого и юного дарования. Время, проведённое с Альбусом иногда казалось приятнее её давних друзей. Батильда не преувеличивал качества племянника, как это делает большинство родственников по непонятной причине. То ли чтобы их отпрыск выглядел в глазах чужих лучше, то ли для собственного самоутверждения.       Вся смелость и радость улетучились в мгновение ока, когда осознание разлилось по телу кипятком. Его запястья заныли, причём оба, а на горизонте чётко вырисовался злополучный дом. Как Дамблдор мог так забыться? Он столько раз представлял своего соулмейта и перед сном пропевал имя «Геллерт», но сегодня, когда Ал услышал это из чужих уст, то не придал никакого значения. Сердце волшебника предательски кричало бежать. Неготовность к встрече и её жажда, разрывала грудь, прожигая дыру, из которой по ощущениям вытекала чёрная смоляная жижа. — Милый, тебе не хорошо? Ты так побледнел.       Батильда знатно запереживала, живенько замедляя шаг вслед за остановившимся спутником. Альбус не думал о своём внешнем виде ровно до этой минуты великого осенения. Ты идёшь на встречу со своей судьбой в поношенной одежде, не подходящей тебе по размерам?! А зубы ты сегодня чистил? Какое-то проклятие — не иначе. День уже не кажется добрым. Что делать? Сбежать, чтобы остаться наедине с мыслями и собраться, как следует, или… Отдаться течению судьбы, которая наконец-то переплела дороги двух соулмейтов. Думать о втором значении имени на запястье совсем не хотелось. — Батильда, ты права, я не в порядке, — монотонно отрапортовал Дамблдор, собираясь задать кучу вопросов о своëм возлюбленном, о котором ничего не знает кроме имени, примерного возраста и не факт, что правдивых чертах характера из уст его попечителя. — Откуда вообще взялся этот племянник? У вас же нет ближних родственников, насколько я знаю. — Альбус, — тихо вздохнула женщина, взяв, свободной от корзинки, рукой холодную ладонь мальчика. — Я понимаю твои терзания. Но бояться нечего: я просто уверена, что вы подружитесь. Геллерт прекрасный парень, как и ты. Природа собрала в вас обоих одинаково лучшие качества. Только одна беда… Геллерт не окончил школу, остановившись на шестом курсе. Но он не унывает и уже полон новых планов на будущее! Пророчества о красной нити, сплетающей ваши сердца, сбывается.       Сверхъестественная сила убеждения любимого преподавателя не сработала на юноше. Он перестал отнекиваться, зато твёрдо заявил, что сейчас готовность встретить свою судьбу будет затруднительна, однако вечером обязательно будет на ужине, как штык. Не скрывая страха и дикого волнения Ал сообщил Батильде, что может понадобиться куда больше времени на подготовку, чем он предполагал. Поэтому, чтобы перестать портить настроение себе ещё сильнее, на дрожащих и ватных ногах, Дамблдор побрел подальше по дороге, ведущей через всю Годрикову лощину, забывая о том, что в конце пути мага образуется тупик. Дом же, в котором ничего хорошего не ждало, кроме семейных тяжб, находился, к сожалению, в противоположной стороне.       Примерно с полчаса волшебник ковылял по окрестности, пока сила собственного убеждения наконец не дала устой в подсознание — вернуться по той же тропе, где его уже не сочтут идиотом за похождения туда-сюда. Нервно постукивая зубами и закусывая внутреннюю сторону щеки, Альбус с диким ритмом сердца старался пробежать место обитания, не наткнувшись ни на кого постороннего, пусть, по сути, и родного по крови. Но как же это было наивно, даже учитывая то, что перед входом в дом, юный маг снял с ног тяжëлые ботинки, чтобы не наделать шума.       Из-за стены, ведущей в небольшой гостевой зал, появилась, как призрак, Ариана. На ней было бежевое старое платье, сшитое матерью, и покрытое розовыми и красными цветами-рисунками. Сердце старшего брата ускакало в босые пятки, но он умело скрыл испуг и неприязнь за серьëзным выражением лица. Он знал, что обскур, кем является Ариана, чувствует эмоции других хуже остальных, поэтому девочка ни о чëм не догадается. — Альбус, — всë тем же призрачно-прозрачным голоском произнесла она, вдруг опуская взгляд на своë платье. — Как думаешь, мне стоит надеть сегодня это? — О… Ты великолепна в нëм, но будь оно чуть новее, было бы лучше. Позволь мне, — Альбус на автомате достал волшебную палочку из вместительного кармана брюк. Совсем не подумав о последствиях.       Из ниоткуда взялся Аберфорт, это было очень неожиданно, ведь обычно он очень шумный и не услышать стук его ног по половицам было просто невозможно. Его крепкая рука быстро выбила волшебную палочку старшего брата, тот не успел опомниться, только громко охнуть. — Что ты творишь?! — свирепо заверещал Аберфорт, заслоняя собой сестру, будто от безумца. — При ней запрещено колдовать, ты из ума выжил?! — Не понимаю, что не так… — пролепетал Альбус, но быстро взял себя в руки, даже кулаки сжал, готовый любой ценой отстаивать свою точку зрения. — С чего ты взял, что магия из моей руки как-то навредит Ариане? Она больше твоего крика испугалась, как, наверное, и все соседи. Где твои манеры? — Придурок, проучился в школе и думаешь теперь, что самый умный? Знаешь, куда засунь своë «правильное» воспитание?       Альбус не стал дослушивать этот бред. Он знал, что сейчас Аберфорт, как бомба замедленного действия и смысла говорить с ним нет. Он любит возиться в грязи с козами, любит этот обшарпанный дом, память о родителях, он знает, что единственный долг его жизни — забота о больной младшей сестре, а вот Альбус… Ал поднял палочку с пола, только краешком глаза взглянув на сестру. В еë стеклянных глазах стоял очередной ужас и боль. Аберфорт что-то ворчал, утаскивая сестру в еë комнату, принадлежащую когда-то матери.       Альбус ещё этим утром жутко мечтал сбежать как можно дальше отсюда. Может… Отправиться в очередное путешествие вместе с Эльфиасом? Прошлая их поездка до сих пор не выходила из головы. Но… Теперь не ясно: неужели судьба Альбуса всячески пытается приковать его к этой… Дыре? Почему он должен знакомиться со своим соулмейтом именно здесь? Что же ждëт их впереди?

***

      Старший Дамблдор сидел на подоконнике своей комнатки, по другому её не назвать, всего-то пара квадратных метров, размеренно барабаня пальцами по стеклу и, думая о всех своих сегодняшних провалах. Этот день официально входил в десятку его худших. Своеобразный топ на подводной, никому невидимой части айсберга. Настроение в таком случае было никакое, то есть омерзительное. В связи с этим и погода, казалось, испортилась, скисла, совсем как чародей. Поджав губы от негодования, Ал опустил руку и кратко осмотрел ее. Худощавые пальцы дрожали, а к горлу подступал ком тошноты, справиться с которым оказалось труднее, нежели просто отпустить все чувства восвояси. Чернильная буря мягким покрывалом легла на крышу домишки, после чего громыхнуло несколько раз и сверкнула молния. В остальной же деревушке не обнаружилось и облачка.       Время утекало стремительно и близился неотвратимый момент гибели прошлого. Духота помещения сбила все мысли окончательно и Альбус повернул шпингалет, потянув вверх раму, впуская поток кислорода в свои лёгкие. Блаженно застонав и прикрыв глаза, парень насладился трепетным даром ветра сполна и продолжал бы так бесцельно тратить минуты дальше, если только…       На улице, не так уж и далеко стоял молодой человек… Без рубашки. Дамблдор не мог сказать, что сегодня стояла чересчур жаркая погода, но видимо этому юному дарованию солнце напекло знатно. Конечно Ал не был против. Ещё чего. Увидеть такое и забыть обо всех проблемах — определённо да!       В руках оголенный красавец крепко сжимал длинную трость для сражений. Такие Ал видел лишь у студентов Дурмстранга. Это определённо точно совпадение, никаких сомнений и возражений. Другого такого здесь быть не может. Перед лужайкой семьи Дамблдоров тренировался полуголый Геллерт Гриндевальд. Его мышцы бицепсов перекатывались плавно, отбрасывая сверкающие лучики из-за блеска вспотевшей кожи. Во рту мага пересохло от идеальных движений того, за кем он наблюдал. Волей неволей язык прошёлся по кромке зубов и передвинулся к потрескавшимся губам. Сопряжение между ударом сердца и стуком от посоха о каменную поверхность земли полностью синхронизировались. Искры летели во все стороны, что удивительно ничего не загоралось, хотя Дамблдор уже пылал изнутри. Вибрации от взмахов тренирующегося расходились волновыми приступами по целой округе.       Каких только постыдных мыслей сейчас не родилось в голове волшебника. Куда деться от этого позора? Его щëки выдавали желание. Он попал в сказку — не иначе. А этот принц с молочной кожей, белыми волосами, плавно опускающимися на плечи, и есть его принц. Прежде Альбус не скрывал бушующей симпатии к лицам своего пола, но и открыто не верещал об этом на каждом шагу. О его маленькой тайне знал лучший друг, но, слава Мерлину, не брат.       Дамблдор перестал ловить ощущение пространства и времени, раньше его так сильно могла заманить только наука о магии или же любой другой школьный предмет, если его преподаватель был достоин внимания столь выдающегося ученика. И как только этот парень не устал? За полчаса тренировки, это только то время, что за ним наблюдал мальчишка, его соулмейт ни разу не сбросил скорость движений и не сбился с уже давно заученного порядка упражнений. Наконец, трость с последним звонким стуком опустилась на землю, а изо рта еë владельца, вдруг замершего, показался столбик пара.       Юноша не долго размышлял, быстро пришёл в себя, хоть теперь в голове и сердце творилось невесть что. Он живенько подорвался с места, подскакивая к зеркалу. — Только посмотри на себя, Альбус, ты уже влюбился! Откуда такой румянец?! — кричал чародей самому себе, а в это время строил в голове план по завоеванию сердца холодного скандинавского Бога.