Я не буду любить себя один

      Спускаясь вниз и перепрыгивая через три ступени лестничного пролета, Ал надеялся всего на две вещи. Первая — только бы Аберфорт не выпил весь лимонад. Вторая — хоть бы Геллерт не устал от тренировки и не пошёл домой, иначе ситуация будет глупой. Дамблдор со стаканом охлаждаюдего напитка в руке и на пустой улице.       Метнувшись к столу обеденной комнаты, волшебник обнаружил полупустой графин и с огромным облегчением выдохнул, подзывая столовые приборы к себе магией. Одного лимонада оказалось мало и в конце концов Альбус вышел с целым подносом угощений. Чего уж там мелочиться? Главное не падать духом и выглядеть презентабельно. Ну или по крайней мере на равне со своим соулмейтом.       Покинув дом, уверенность улетучивалась со скоростью звука. Отступать уже поздно, ведь его заметили. Прочистив горло в нелепой манере откашливания, Дамблдор собирался что-то сказать, представиться, например, но Гриндевальд опередил. Он поспешил навстречу чародею и с горящими глазами и бешенной скоростью, набросился на напиток, опустошая стакан в один глоток. — Ох, — только и успел выдавить Альбус. Его будто пришибло столь неожиданным жестом со стороны парня. От иностранца пахло приятно, пусть жаркое солнце и последствия тренировки в виде пота никуда не ушли.       Острым, бледным языком Геллерт облизал губы, вставая чуть ровнее, чтобы взглянуть на доброго мальчишку, что так щедро позаботился о нëм. Наткнувшись на голубые тëплые глаза, обрамлëнные тëмненькими ресницами, Геллерт точно понял, что перед ним именно Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, который старше его на год. И, по совместительству, его родственная душа. От волнения не смогла укрыться даже ледяная душа юного революционера.       Колени Альбуса подогнулись, он забыл, как следует общаться и говорить. Губы предательски застыли в приоткрытом виде, выдавая всë восхищение наружу. Если перед ним сейчас не самый прекрасный мужчина на свете, то кто он? Такой уверенный в себе, холодный… Обжигающий. — Спасибо. Это именно то, чего мне не хватало, — улыбнулся Гриндевальд. — Ты занимаешься легелименцией? Альбус, — протянул он, специально выделяя имя собеседника и свою осведомлëнность. Ему понравилось то, как Ал открыто переживает и теряется при его виде. Не это ли значит, что этому рыженькому магу, с оглушительным успехом окончившего школу, важен какой-то там племянник профессора. — А… Это. Откуда ты знаешь? — Дамблдор совсем растерялся или потерял голову, став искать свое чёртово имя на бейджике рубахи, чтобы как-то оправдать ознакомленность собеседника. Хотя об остальном с таблички с надписями Геллерт бы не узнал. Да и не подписан никак Альбус. — Я очень глупо выгляжу сейчас, извини, не думай, что я какой-то отсталый или слабоумный, мне только… — Всё в порядке, я не считаю тебя идиотом, — Гриндевальд ухмыльнулся и что? Поиграл бровями??? — Я сказал отсталый или слабоумный, а не идиот, — Ал прищурился, стараясь состроить серьёзное лицо, но через секунду засмеялся, неудержавшись. — Я это и имел ввиду, рыжик, — ему подмигнули так пошло, что воздух покинул лёгкие на раз. — Я не ры… — нервно заправив волосы за ухо, юноша смутился, однако тут же прядь высвободилась и закрыла весь обзор, снова.       Кем-кем, а джентльменом Гриндевальд был и остаётся всегда. Его галантность и вежливость не знает предела, когда нужно произвести впечатление. И даже если бы тогда он не подошёл к своему соулмейту вплотную и не заплел ему тугой хвостик, чтобы Альбусу больше не мешали волосы, Геллерт все равно захватил бы внимание и душу Дамблдора целиком навеки вечные. — Сспасибо, ты, верно, знаешь, как следует вести себя с… — о святой Мерлин, наверное даже крупных веснушек на лице мага не разглядеть среди пунцовой краски. Признаться честно: Альбус всегда в глубине души мечтал почувствовать этих бабочек и искорки в животе от нахождения в таакоой компании. — Со своим соулмейтом? Знаешь, ты у меня такой один и я вижу тебя впервые. Я не готовил текст речи заранее, если ты об этом, — хихикнул парень, оголяя белоснежные зубы. — Ты выглядишь моложе своего возраста. В чëм секрет? — Я… Я теряюсь в твоих словах… Мне так стыдно, но… Откуда ты такой взялся? Сводишь меня с ума, — лепетал больше себе под нос Альбус. Его ладони так вспотели, что поднос выскользнул из рук, а он и ухом не повёл, продолжая любоваться холодной красотой Геллерта.       И младшему ничего не осталось, как подхватить поднос и всë его содержимое одним только движением. Под восхищëнный вздох Дамблдора. Чëрт… Будь судьба проклята. Никогда прежде Геллерт не ощущал такого обожания и уважения к себе от столь равного по силе и складу ума волшебника. Этот рыжий парень идеален во всëм для Геллерта, даже узнавать его больше не нужно, чтобы в этом убедиться. Хотя Гел безусловно подготовился. Знал, что едет на встречу со своей… Мечтой.

***

      Дамблдор закрыл глаза и отвернулся, больше не в силах терпеть эту сказку. Зеркало могло бы стать первым открытым кинотеатром в мире, о котором мечтают все маглы. Видеть чётко свои самые лучшие моменты прошлого или неосущественные желания. Будь то горячий секс или просто вкуснейший торт. Им для счастья многово не надо. А вот Альбусу необходимо новое, не разбитое сердце. Тут задача стоит труднее, чем измазаться в муке, чтобы приготовить сладость.       Проффесор потёр переносицу, сжимая её до блеска звёзд в глазах. Он потерял счёт времени. Сейчас глубокая ночь или жаркий полдень? Разница границ становилась все менее чёткой, усталость покалывала пальцы, напоминая о себе. Мужчина достал из внутреннего кармана жилета часы и облегчённо вздохнул. Он все ещё мог поспать полтора часа до всеобщего подъёма. Но этого не случится, задержись Ал тут ещё на минуту, потому что зеркалу противостоять не в его власти.       Маг не помнил, как добрался до своей спальни. Это случалось очень часто после насыщенного трудового дня и вечера, проведëнного наедине со своими тайнами, сводящими с ума. Каждый день Альбус твердит своим ученикам о вреде магии, использованной во благо себя, в попытках вернуть то, что давно ушло, например. Но как объяснить эту суть самому себе? Как вернуть себя в реальность и перестать бегать за прошлым? Альбус редко задаëтся этим вопросом, ведь на самом деле не хочет жить настоящим полноценно, отпустив Геллерта.       Утро наступает слишком быстро, шум в коридоре говорит об оживлëнности школьных стен. Совсем скоро Рождество, если Альбус не ошибается — через два дня. Он заметил, сквозь туман своих мыслей, что замок наполовину украшен к сочельнику. И сегодня, он уверен, его попросят помочь с подготовкой. Тело медленно поднялось с постели, взмахом палочки Ал накинул на голые плечи халат и отправился к умывальнику, чтобы привести себя в порядок. Парочка движений расчëской и Ал снова ухоженный профессор школы волшебства.       Пальцы аккуратно пробежались по бороде, изучая еë мягкость и оценивая, насколько она заросла. Нда, что-то с ней тягаться трудно в последнее время. Долгий стаж еë ношения даëт о себе знать. Может, стоит сменить имидж? К лицу мужчины подлетела крупная бритва, но Альбус не спешил с принятием решения, долго всматривался в своë отражение, пытаясь найти в нëм юного мальчика, мечтающего сделать весь мир совершенным и свободным от страданий. Тот храбрый парень канул в небытие в конце лета 1899 года.       Здесь, в зимнее время, снег — не редкость, поэтому последние полчаса снежинки, поначалу не смело кружившие в воздухе, отяжелели и стали падать на землю. Все вполне могло закончится снежной бурей. Студенты, даже когда их лица пламенеют на ветру, дующем, похоже, со всех сторон и пробирающем до костей, лучатся от радости, прямо как первокурсники.       Альбус отошёл от окна большой комнаты и стал бесцельно по ней бродить. Он различал очертания беспорядочно разбросанных вещей. Он дрожал и думал: если прямо сейчас не откроет дверь и не убежит, то погибнет, но Дамблдор знал, что не сделает этого, время было упущено. А скоро стало поздно для всего, кроме стенаний.       От смутной, сумасшедшей надежды на секунду замирает сердце и внезапно Ал понял, что всегда испытывал напряжение и неловкость при общении с другими мужчинами — из-за их грубых манер, добродушия и дружелюбия. Иронично, ведь Геллерт обладал огромным спектром качеств и абсолютно все идеально подходили волшебнику.       Альбус сидел за столом преподавателей, разглядывая, как дети носятся с огромными чемоданами, прощаясь с друзьями. Альбус не может не вспомнить свои школьные годы. Он был так же резв и считал, что нет ничего важнее самого факта его существования. Все дороги были открыты ему, как и каждому студенту Хогвартса. Скоро замок опустеет, лишь призраки и дети, что не привязаны к семьям, останутся здесь. Альбус тоже оставался. Почти каждое рождество. — Альбус, ты вообще будешь есть? — из туманных мыслей вырвал голос дорогой юной подруги. Минерва уже с несколько минут наблюдала за профессором трансфигурации, а он и ухом не повëл. — Тебе нужно больше отдыхать, Альбус. Ты выглядишь уставшим фактически постоянно. — Мне жаль, что я предоставлен в таком виде твоему взору, — Дамблдор посмотрел в свою пустую тарелку, нервно поковыряв покрытие вилкой. Он даже не удосужился наполнить еë едой с больших подносов.       Что же с ним происходит? Апатия накатывает сильнее, чем прежде. Да ответ ясен: всë из-за того проклятого дня. Альбус хотел бы видеть чаще Гриндевальда, но определëнно не при таких обстоятельствах. А боль в его бледных глазах? Разочарование, горе… Как забыть? И как, черт возьми, перестать винить себя?