Божий Суд и молоко

Ладони Лейлы немного узкие, но сильные и мозолистые. Как у человека, который много и упорно работает с оружием или землёй. Стивен заворожен её руками, заворожен её глазами, а ещё тишиной и умиротворением, которое разливается в их с Марком голове. Последние дни выдались... Тяжёлыми. Так что Стивен рад моменту абсолютного покоя, а ещё он рад, что Марк у руля. Самого Стивена накрыло бы панической атакой ещё в Гизе. Лейла смотрит так, будто чего-то ждёт (хотя, возможно, Стивен просто не очень разбирается в людях). Поэтому он тянется к рукам, просто из любопытства. Почувствует ли Марк, что его пальцы перестали быть его, до того, как Стивен почувствует прикосновение Лейлы? Поймёт ли сама Лейла разницу? Но вместо её ладоней Стивен трогает только... Марка. Его огрубевшую кожу, широкие ладони, крепкие пальцы с обломанными ногтями, которые осторожно накрывают руку Стивена. Это прикосновение жаркое, горячее, такое же как было в отеле, кажется, вечность назад. Стивен дёргается и прячется прежде чем Марк что-либо поймёт. Но тот так глубоко в своей тоске по прошлому, что не замечает вспышку Стивена. Момент проходит, Марк отстраняется под укоряющим взглядом Лейлы. Её разочарование улавливает даже Стивен, который на всякий случай, не высовывается, чтобы его не раскрыли, а ещё чтобы не мешать Марку договариваться с плохими парнями (плохими ведь? У хороших не бывает такого количества оружия). — Нам нужен Стивен, — шепчет Лейла, с опаской оглядываясь по сторонам на телохранителей Антона. Даже Стивену очевидно, насколько подозрительно они себя ведут. Марк только качает головой, бросая взгляд на Стивена в зеркальный потолок. Стивен с вызовом смотрит в ответ, широко расправив плечи и вредничает больше по привычке, чем действительно из желания забрать себе тело, когда вокруг столько вооружённых людей. Которые, конечно же с радостью используют своё оружие, как только появляется Артур и щедро подливает масла в огонь. *** После драки, отчаянного побега и ссоры с Лейлой, Стивен снова старается не высовываться, чтобы никого не спровоцировать. Ну и ещё потому, что Марку ни за что не собрать этот маленький паззл из древних созвездий, Стивену нужно лишь подождать. Возможно, Хонсу мог бы помочь, но то ли это ниже его достоинства, то ли у него есть какой-то божественный запрет на разгадывание человеческих загадок. — Нам нужен Стивен, — озвучивает Лейла очевидные вещи. — Я призываю Богов, а ты призываешь червей, — насмешливо замечает появившийся из ниоткуда Хонсу. — Пошёл ты, — бурчит Стивен и на мгновение ему кажется, что Марк хочет сказать вслух то же самое. Но сдерживается, лишь кидая на Хонсу тяжёлый взгляд. — Ты победил, — бурчит Марк, и отходит на задний план, предоставляя Стивену свободу действий. Глубоко вдохнув прохладный пустынный воздух, Стивен счастливо улыбается, наслаждаясь моментом быть живым. Любопытная загадка лежит у его ног и он с восторгом ребёнка берётся за её решение, склеивая вместе обгорелые кусочки. — Вуаля! — счастливо произносит он, оборачиваясь к Лейле, чтобы поделиться своим триумфом хоть с кем-то. Она восторженно улыбается так, как Стивену давно никто не улыбался. Где-то на периферии он слышит преувеличенно раздраженное бурчание надувшегося Марка и чувствует внезапное одобрение Хонсу. — Получается, мы сможем триангулировать звезды в координаты, — воодушевившись успехом, Лейла тут же утыкается в планшет, игнорируя осторожные протесты Стивена. — Но... Не работает. — Да, да, видишь ли, Сенфу отметил гробницу где-то две тысячи лет назад... Так что если мы точно не узнаем, как выглядело небо в тот день... — он на мгновение запрокидывает голову, чтобы взглянуть на сияющий небосвод. — Мы в заднице. — Я помню ту ночь, — внезапно как-то тоскливо произносит Хонсу. — Я помню каждую ночь, — он не пытается язвить или унижать Стивена, загадочно скрываясь за барханом, и Стивен, неуверенно взглянув на Лейлу, следует за ним, как привязанный. — Хонсу? — Я могу вернуть ночное небо, — говорит Хонсу оказываясь неожиданно очень близко, но Стивена он больше не пугает. — У этого будет цена, и я не смогу сделать это один. Песок приходит в движение, волнуясь, как штормовое море. На кончиках пальцев будто оседают тяжёлые капли магии. — Стивен, когда боги заточат меня в камне, скажи Марку освободить меня, — внезапно просит Хонсу. Не приказывает, не заставляет. Слова звучат так, будто он заранее смирился, что за ним никто не придёт. Стивен не успевает ему ответить, магия струится невидимой силой, окутывает костюмом. — Делай то, что делаю я, — мягко направляет Хонсу и Стивен копирует его, как прилежный ученик. Вместе они вскидывают руки к небу. Оно огромное, сияющее, такое тяжёлое, что Стивен от всей души надеется больше никогда не повторять этот великолепный момент. Нужная ночь разливается перед ними, наваливаясь всем своим весом. Стивен остро, как никогда, осознаёт монолитность Хонсу рядом. Тот принимает на себя почти весь вес и сопротивление магии, так что Стивен чувствует себя детёнышем, который стремится подражать родителю, но слишком слаб для чего-то серьёзного. — Готово! Я нашла координаты! — ликует Лейла, и в этот момент Хонсу сдаётся. Колени Стивена подламываются вместе с его падением. Воздух выбивает из лёгких, когда Стивен видит, что половина тела Хонсу уже рассыпалась. Упрямый Бог отчаянно борется, сопротивляясь своим оковам, из последних сил протягивая руки к Стивену. Но прежде чем Стивен сам успевает до него дотянуться, Хонсу окончательно исчезает. И на Стивена наваливается темнота.