5 августа 1993 года.
— РОМ! У НАС ПО-МОЕМУ ГОСТИ!... — начиная бояться кричу, убегая с балкона. А лежащий на кровати Рома даже бровью не повёл, лишь оторвался от изучения моего журнала с косметикой. — Там ментовская машина! Почему её вообще пропустили?! Ты ждёшь кого-то?
— Да, мама. Жду не дождусь. — в голосе послышались злые нотки. Закрывая журнал, Рома поднялся с кровати. Тяжело выдыхая, двинулся к двери, так и не сказав, что происходит.
Прийдётся действовать по моей уже излюбленной тактике, главное, чтобы что-то ужасное не начало происходить. Через несколько долгих минут Рома с неизвестным мужчиной вошли в дом направляясь на кухню. Выждав буквально несколько секунд тихо иду следом, подслушивая разговор на повышенных тонах, прямо как в тот раз.
— Здесь не стоит вести разговор. Зря приехал. — перебивает мужчину Рома, закуривая сигарету.
— А что такое?! Боишься, что жена услышит? Многие шёпотом говорят, что она строптивая у тебя, с характером. — Только представь... — издевательски протягивает мужчина, оглядывая кухню. — Ты на гастроли... Лет так на пятнадцать строгача. А она одна останется... Найдет кого-то, и будет он воспитывать её, а не ты... - от его слов Рома лишь громко посмеялся, показывая своё неуважение. Но потом замолк, ехидно усмехаясь.
— Думаешь о том, чем можно надавить на меня? Даже если меня на пожизненное посадят, и она найдет себе кого-то, я буду только рад... Главное, чтобы человек хороший был, и любил также, как люблю я.
— А ты не переживай! Я и пожизненное организовать могу! Или как думаешь... Жена сильно расстроится, когда узнает, что ты двух старших лейтенантов в лесу заживо сжёг. Именно ты! Не Вася, Петя, Бяша, а ты... — от слов мужчины с погонами оборвалось сердце. Глаза наполнились слезами, но я поняла не факт, что его слова правда, при этом сердце раскололось на пополам.
Чему я удивляюсь?! Прекрасно ведь знала за кого выхожу замуж... К чему сейчас эти слёзы?
— Не думаю, что она будет сильно рада. И вообще, я жду суда. Сейчас мне твои слова, как мёртвому кадило, ну вода водой. Приехал, попытался манипулировать женой, в итоге не вышло и начал говорить, что посадишь на пожизненное... Чё приезжал непонятно! — возмущается Рома слегка закатывая глаза. — Я вообще занят был! На зону себе косметос собираюсь заказывать... Как думаешь? Помаду лучше в цвете фуксия или дикая роза? Янка например, дикой розой пользуются, ей идёт!
— Смешно тебе Пятифан?! Ну посмотрим как смеяться будешь когда на строгач поедешь... В Соликамский «белый лебедь», лет на десять. Всю дурь из тебя выбьют. - злиться мужчина, ударяя кулаком по столу, чем вызывает задорный смех Ромы. Тот злится ещё больше, начиная кипеть от неуважения в свою сторону.
— Если ты меня посадишь, а я знаю что сяду... Я буду таким стихийным бедствием, что всех на колени поставлю. Я прекрасно знаю, что будет, когда сяду, а вот ваши тупые мусорские бошки даже думать не хотят о последствиях. - угрожающе говорит Пятифан закуривая вторую сигарету. А я вновь, стою за его спиной, пока он не видит, и понимаю, что настали тяжёлые времена. Не понимаю, почему он так спокойно говорит, что сядет? А вообще, он сам лично сказал: «знаю, что сяду». Значит уже всё решено? Даже без какого-либо чудо, про которое говорили в начале. Сердце вновь заболело, но не за кого-то чужого, а за своего Ромку, который говорит сейчас такие ужасные вещи.
Разговор подошёл к концу. Пока не поздно, решила уходить, проглатывая вязкий ком в горле. Дабы слёзы не текли по щекам, я крепко зажмурила глаза, надеясь выглядеть как прежде, но после услышанного поняла, что это невозможно. Жидкость стала вытекать через нос, из-за чего каждые три секунды втягивала носом воздух, как при насморке. Находясь в детской у кроватки сына, прекрасно понимала, что Рома первым делом будет искать меня здесь. Стоит сказать, что я слышала разговор. Может я, в который раз не так всё поняла... Как же хочется надеяться на это. Смотря на сына, понимаю, что не хочу, чтобы мальчик рос без отца.
Слышу приближающиеся шаги, медленно повернувшись, слежу за каждым плавным действием мужа, который пытается не разбудить сына.
— Мам, пошли выйдем, не хочу при малом... — неужели скажет, что это была шутка, что всё хорошо... Но с каждой секундой надежда угасает сильнее. — Я знаю, что ты всё услышала... Не знаю, что дальше будет с нами... Пойму если бросишь меня. — прижимая меня к себе, шепчет, поглаживая мои волосы. Слёзы неправильно начали течь из глаз, внутренние чувства просто невозможно описать. Что-то между полным отчаянием и опустошением.
— То есть, этот суд будет? Всё, что он сказал правда?!
— Да, ангелок... Надеюсь ты не будешь держать обиду у себя в душе. Я этого не переживу.
— Ромочка, я тебя очень сильно люблю! Как я теперь буду без тебя?! Дима... — рыдаю ему в грудь, чувствуя, как жидкость срывается с моих щёк и стекает по груди Ромы.
— Я тебя тоже люблю, и Диму люблю, больше жизни люблю. Ты же знаешь что навсегда останешься в моей памяти...
— Не говори так, будто мы прощаемся! Разве никак нельзя заплатить? Ну или ещё, что-то, чтобы ты не садился?
— Ян, ты покаместь, не понимаешь, что последует после того, как я сяду. По сути это просто вынужденная мера. Да она будет долгая и мучительная для нашей семьи, но результат...
— Вот за это я тебя и ненавижу! Только и думаешь о каком-то результате. Так хочется отрезать тебе что-то, ударить, зацеловать, обнять, задушить! — повышаю голос, всё ещё рыдая в крепкую грудь.
— Ну, в данный момент нам подходит, только зацеловать! И вообще ты меня ждать будешь?! — смеётся Рома отчего становится весело и мне. Сквозь слёзы улыбаюсь, поднимая на него глаза и говорю. — Ну конечно буду! Ты мне очень дорог, чтобы просто взять и бросить.
***
28 августа 1993 год.
Просторный зал суда. Сегодня занимает суд над моим мужем и ещё несколькими участниками преступления. Жёны этих участников в том числе и Бяшина спутница, как и я сидят на стульях напротив пустой клетки, в которую уже ведут наших мужей. Ещё около десяти папарацции по всему периметру. Время шло очень быстро. Заседание проходило быстро, решения суда читались за несколько минут, сразу вынося приговор. Но моего Рому всё никак не называли, оставляя напоследок, отчего мне становилось всё хуже и хуже. Вот наконец-то, спустя мучительных сорок минут, спустя восемь приговоров, называют знакомую фамилию.
— Пятифан Роман Русланович совершил двойное убийство старших лейтенантов милиции, применяя насильственные действия в виде жестоких избиений, стрельбы в ещё живые тела, отсечение кисти левой руки у одного из убитых дабы узнать личные данные. На основании статьи сто пятой УК РФ, части а - более двух лиц. Части д - совершенное с особой жёсткостью. Части ж - совершенное группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой. Части к - с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение, а равно сопряженное с убийством нескольких цыганских наркоторговцев. По совокупности преступлений... — пока судья прервался мы с Ромой зацепились взглядом, как договаривались ещё бог знает когда, ожидая вердикта. — Назначить Пятифану Роману Руслановичу лишение свободы на срок десять лет. С ограничением свободы на срок не менее пяти лет. С отбыванием наказания в исправительной колония № 2 под названием «Белый лебедь» в городе Соликамске. Исчисляя срок отбытия наказания с двадцать девятого августа, тысяча девятьсот девяносто третьего года. С возможностью условно досрочного освобождения. — прозвучал уже знакомый удар молотка. Сердце что-то очень сильно укололо, намного сильнее, чем когда я узнала о преступление совершенном моим мужем.
Жёны уже во всю рыдали, а мы с Ромой несколько минут, неотрывно смотрим друг другу в глаза, улыбаясь как в последний раз. Он так по родному улыбнулся мне, показал мягко сжатый кулак, тем самым поддерживая, и отвернулся к судье. По итогу, всех восемь мужчин отправляют сразу после заседания в Соликамск. Несмотря на то, что я не плакала, душа тонула в горьких слезах. Моё ледяное лицо всех заметно удивляло, а меня это уже абсолютно не волновало.
— Рада, нечего слёзы лить, вставай, ко мне поедем. Там уже моя подруга ждёт. — спокойно шепчу на ухо девчонки, которая так горестно оплакивает любимого Бяшу, который угодил точно так же, как и Пятифан на пять лет. Она на ватных ногах еле встаёт, после чего всё время удерживая ту под руку мы добирались до дома. Даже в автомобиле, когда нас везли она каждую минуту норовила упасть или ударится. Жаль конечно бедняжку, у меня ситуация не чуть не лучше, ещё ребёнок есть, который минимум пять лет будет жить без отца. Глупо с моей стороны сравнивать кому хуже. Страшно чувствовать и понимать, что в девятнадцать лет у тебя уже есть ребёнок, муж, который с завтрашнего дня начнёт мотать пятилетний срок. А ещё страшнее осознавать, что ты уже окончательно повзрослела. Теперь в жизни будет мало сю сю, нежностей, прийдётся сталкиваться с жестокой реальностью. Думая о своём мы с Радой не заметили, как оказались около дома. Я сразу же забрала все принадлежавшие Роме вещи с бардачка и снова схватив Раду под руку, повела её в дом.
***
— Ой, Полина, Полина! Вот и вся романтика. - горестно усмехаясь я, опрокидываю стакан с коньяком.
Ромин любимый стакан... Ромин любимый коньяк... Любимое место Ромы. Здесь каждая деталь напоминает о нём. Плакать не буду, потому что Рома просил. Ему будет очень больно если узнав, что тот боец, которого он взращивал во мне — сдался при первых же трудностях. Тем более плакать не выход. Нужно жить дальше, ждать когда разрешат свидание, главное не падать духом.
— Их получается на целых десять лет посадили?! - не понимая, переспрашивает Морозова, качая на руках Диму.
— Это получается срок десять лет, но выпускают через пять. Там это как-то называется, но не «Удо»
— Вот же блядь? И что теперь будет?!
— Ого, впервые слышу, чтобы ты материлась! Дальше я хочу, месяцев так на пять вернуться в деревню, отвлечься от всего. А там на свиданки начну ездить.
— Сильная ты женщина Янка!
