***
Китнисс резко вскакивает на кровати и тут же ложится обратно. От резкой перемены положения в глазах темнеет и голова идёт кругом. Опустившись на подушку, она пытается успокоить бешеное сердцебиение. Придя немного в себя, она ощупывает шею, вспоминая, как на ней смыкалась железная хватка её супруга. Шея не болела, спокойно поднявшись и рассмотрев её в зеркале, она не увидела никаких следов их ночной встречи. Раздался звонок оповещения на телефоне, лежащем на тумбочке, от которого она вскрикнула. Как оказалось, писала ей сестра, интересуясь, как та добралась до Капитолия. Пока она думала, что ответить, дверь в спальню открылась и зашёл Пит, уткнувшись в планшет. По началу он не обратил на неё внимания, но стоило их глазам пересечься, как он с недоумением остановился. — Я думал, мы прошли этап, когда ты смотрела на меня затравленным зверем. Ты хорошо себя чувствуешь? — с намёком на заботу спросил мужчина. Его глаза не проявляли никаких эмоций, как и голос. Китнисс начала пятиться назад. — Ты… ты вчера убил человека! — выпалила девушка. — Когда? — он казалось был искренне удивлён. — Когда мы уезжали от твоей сестры, все были живы и здоровы. О чём ты говоришь? — Вчера в дом кто-то проник. Ты сломал ему шею, а потом придушил меня! — взвизгнула девушка, встречаясь спиной со стеной. — Китнисс, — он с сочувствием покачал головой. — Это был плохой сон. Тебе просто приснился кошмар. Давай я сварю тебе кофе, ты сбросишь воспоминания о дурном, и мы поедим, экспресс не будет нас ждать. — Прекрати заговаривать мне зубы! — девушка искала глазами то, чем могла бы защититься. — Ты так считаешь? Раз я тебя задушил, то как ты можешь со мной говорить? — он начал откровенно издеваться, — Тогда где следы на шее? — он поправил воротник своей рубашки. — Может труп до сих пор лежит в коридоре или гостинной? Хочешь проверить? — он жестом указал на дверь. — Этот дом — моя неприступная крепость. Сюда никто не мог проникнуть. Прекращай истерику и умойся. Это был просто сон. — коротко сказал он, покидая комнату. Она сползла по стене, в которую упиралась, и шлёпнула себя по щекам. Его слова были убедительными, но неприятный осадок всё ещё был. Ей никогда не снились столь правдоподобные кошмары, ей в принципе очень редко снились сны и их она сразу забывала. Она вспомнила звук разбитого стекла ночью и решила проверить, что могло разбиться, чтобы удостовериться, что это действительно был дурной сон, а не ужасная правда, свидетелем которой она стала. Китнисс с опасением вышла в коридор, который утром не казался столь пугающим, как в полной темноте. На предполагаемом месте смерти неизвестного не было никаких следов преступления, словно это и было игрой разума. Пройдя дальше, она не видела никаких разбитых стёкол или ваз. — Китнисс, — окликнул её супруг. — Собирайся. Время. — он постучал по наручным часам. — Выезжаем через десять минут. Времени рассиживаться нет, я же вчера говорил, во сколько надо выезжать. Позавтракаешь уже в поезде. — Китнисс опустила взгляд на свой внешний вид и поспешила переодеваться, решив, что ночью был просто кошмар, так и не обратив внимания на картину, которая раньше была убрана под стекло, в странных бурых пятнах, которые так и не получилось убрать с холста.***
За дорогу до вокзала Пит не проронил ни слова. Только иногда отвлекался на сообщения в телефоне, которые его не радовали, читая их, Мелларк сильно сжимал руль и хмурился. — Что-то случилась? — поинтересовалась Китнисс. — Меньше знаешь крепче спишь, — ответил Пит, не удостоив её взглядом. Китнисс оценила его слова и настрой в целом и больше не задавала вопросов. Приехав на вокзал, Пит припарковал машину на специальной парковке длительного хранения. Китнисс с удивлением обнаружила, что может улавливать настроение супруга, и оно явно в это утро было не лучшим. Уединившись, он раздавал кому-то распоряжения, по доносившимся обрывкам его диалога было явно, что за невыполнение его приказа человек на другом конце будет наказан самым жестоким образом.***
Пит тщательно смывал кровь с рук. Двое захваченных наёмников толком ничего не знали. Их наняли влезть в дом и завладеть всеми документами, которые смогут найти. Они не знали, к кому проникли, не знали, кто их нанял. Выверенная схема посредников не позволяла найти концы, безликая цепочка обрубалась при возникновении проблем, лишние звенья тут же ликвидировались. — Пушечное мясо — зло цедил Пит. Старший группы возможно также не пролил бы свет на заказчиков, но Мелларк бесился не из-за того, что убил его, а из-за кого. Китнисс, в девичестве Эвердин — причина его импульсивности. Он в приоритет поставил её, а не информацию. Пит не понимал, почему так поступил, куда делась его рациональность? Он раньше никогда не сомневался в своих решениях, но теперь… Он опёрся на раковину, вода в которой стала прозрачной, без багряной примеси. — Что ты со мной сделала, Китнисс? — спросил пустоту Мелларк. Ему не нравилось его положение. Он чувствовал что-то к девушке в спальне, похожее на крепнущую привязанность. Будь на её месте любая другая, он, не раздумывая, обезвредил бы нападающего, а не убивал, выплёскивая агрессию на того, кто покусился на его женщину. Время тикало и нужно было решать, что делать с находящейся без сознания девушкой и трупами в подвале. С телами не должно было возникнуть проблем: один звонок и приедет оперативная группа зачистки. С Китнисс сложнее. Некто проник в его дом и он должен принять удар должным образом. Если противник неизвестен, то нужно держать лицо, сделать вид, что проникновение его не затронуло. Только для задуманного нужна Китнисс, адекватная Китнисс. Пит убирает осколки и замывает пол, не оставляя следов. В этот момент ему пришла идея. — Газлайтинг — проронил он, рассматривая осколки в мусорном ведре. В своём актёрском мастерстве он не сомневался, но сможет ли он вывернуть факты так, чтобы Китнисс начала сомневаться в себе? Она была крайне упрямой и до конца не доверяла ему. Удастся ли ему переубедить Китнисс, после убийства на её глазах? Он усмехается своей наивности, она видела его прогнившее, злобные нутро, способное на холоднокровное убийство. Она не сможет сделать вид, что ничего не видела. Он заходит в комнату. Она мирно спит с его кровавыми следами. — Вдруг повезёт и купится? — Пит не верил в свой успех, но исправно смывал кровь с её шеи и переодевал в чистую ночнушку, в почти такую же, в какой была. — Судьба мне должна хоть иногда преподносить подарки. Если нет, то ты в конечном итоге мне поверишь, особенно, если не давать времени на раздумия, а после твои мысли будут заняты другим. — он убрал с лица супруги волосы и пошёл проверять, всё ли лежит на правильных местах.***
Возвращение в столицу не улучшило плохое утро, оно перетекло в ужасный день и вечер. Проходя через рамку, отведённую для проверки приходящих, зашумела сигнализация. Резкий звук и мигающий красный свет в помещении для проверки дезориентировал Китнисс, но не Пита. На информационном табло высветился цифровой код и силуэт Китнисс с горящим огоньком над левой грудью. — Что это? — спросила девушка, пока Пит спокойно отключал сигнализацию. На мгновение, на его лице отразилась тень разочарования, конечно, если Китнисс не показалось. — Сейчас узнаешь, — он подходит и резко расстегивает её куртку и со знающим что искать взглядом осматривает её. Когда его взгляд наталкивается на брошь в виде сойки, которую ей передала сестра, пытается снять её, но Китнисс отпрянула. — Ты чего? — Откуда у тебя это брошь? — с явно сдерживаемым раздражением спрашивает Пит. — От Прим, — отвечает Китнисс, замечая, что именно в этом месте горел огонёк на её силуэте. — Что это значит? — спрашивает она, пока Пит молча снимает брошь, не обращая внимания на её протесты. — Пит, прекрати, а как же границы, личное пространство, про которое ты так сладко пел мне? Взаимоуважение и другое? — возмущается девушка. Мужчина убирает брошь в появившийся из специального отделения контейнер и грубо тянет жену за собой в квартиру. — Вовремя вспомнила. А если бы я не нашел твой жучок, так же говорила бы? — он проволок её через всю квартиру и завёл в свой кабинет. — Пит! — он толкнул её на диван и сам сел напротив на такой же. Скрестив руки, он пристально посмотрел на неё. От его взгляда по её коже пошли мурашки. — Что за жучок? — она сбросила с плеч куртку, в которой стало жарко. — Ты мне скажи. Как к тебе попала брошь? Выгораживать сестру не нужно, её имя уже прозвучало. — он скрестил руки в замок и продолжил испепелять её взглядом. — Их мама прислала нам с Прим, — с волнением в голосе отвечала Китнисс. — Их? Значит у неё такая же. Подробнее. Когда, при каких обстоятельствах, — он наклонился вперёд, и Китнисс заметила нечто похожее на азарт охотника в его глазах, в то время, как она сама походила на загнанного зверя. — Пит, я не следила за тобой. Прим тоже это не нужно, она максимум инструмент, — девушка поняла к чему ведёт этот разговор, и это ей не нравилось. — Как и ты? Поделишься соображениями, в чьих руках ты стала инструментом, забыв сказать об этом мне? — Я не знаю, но Прим точно не виновата. — Всегда поражаюсь крепостью семейных уз. Одни предают за бесценок, другие до последнего держатся друг за друга… — он потёр висок и вновь вернулся к теме разговора. — Не стоит тянуть время, тебе никто не поможет, только я, конечно, если твой ответ меня удовлетворит… — от него повеяло ужасающим холодом. — Ты угрожаешь моей сестре? — дух борьбы воспрял в Китнисс, она поднялась с дивана. — Ещё не начинал. Сядь и говори. — сталь в его голосе пригвоздила её к дивану. Она впервые встретилась с тем Питом, которого все боялись и трепетали перед ним. Добродушие сменилось жёсткостью и парализующей властью. — Примерно неделю назад Прим получила посылку с двумя брошами. Тогда и отдала мне, — с дрожью ответила Китнисс. — Там так и было написано, что они от вашей матери? — Да… нет… не знаю. — Китнисс опустила голову, — Она слишком погружена в себя и могла только отправить их, не подписав. У неё есть периоды так сказать просветления, но не долгие, — она подняла взгляд и чётко видела его недовольство услышанным. — Она раньше делала такие подарки? — Китнисс качает головой. — Тогда почему вы подумали на неё? — Прим так решила, — Китнисс хотелось кричать от разрываемых её чувств. — Она верит в неё, и что ей временами становится лучше. — Но ты так не считаешь? — Китнисс мотает головой опуская её. В глазах предательски щиплет от осознания допущенной ошибки. — Ты плачешь? — он садится рядом и касается её плача, но в этом жесте нет сострадания или поддержки, он только сильнее морально давит. — Нет, — она тут же вытирает солёную жидкость в уголках глаз и уверенно, даже с вызовом смотрит на него. — Прим не при чём. Делай со мной всё что хочешь, но её не тронь. — Уже проходили. Думаешь, у тебя есть выбор? — он с напускным, но убедительным сочувствием гладит её по волосам. — Игра только началась. — он приподнимает её за подбородок. — Мой противник начал действовать, это был его первый осторожный ход, прощупывание почвы, моей и твоей реакций, — он смахнул последнюю слезинку. — На этот раз ты оказалась ничего не знающей пешкой в чужой игре, и на этот раз я поверю, что ты подставилась неосознанно, но впредь, будь осторожна с подарками и новыми знакомыми. Ты же помнишь на чьей стороне ты должна быть? — На твоей. — Молодец. Всегда помни об этом, в первую очередь ради сестры. Если мы не будем с тобой действовать как одно целое, нас сомнут и я не смогу защитить ни тебя, ни её. — он накрыл её руки своими — Ты будешь сильной ради Прим и никому не дашь встать между нами? — она отрицательно качает головой. Пусть он и завуалировано высказал угрозу в адрес сестры, но это было только напоминанием о его власти над их жизнями, и что Китнисс нужно быть осторожной. Наступает время, когда она должна начать играть роль его жены, и у неё нет права на ошибку. Она прониклась благодарностью к нему, так как она ожидала чего-то более серьёзного, чем разговор за возможный шпионаж. От её сердца отлегло, но не настолько, чтобы не спросить, что будет дальше. — Ты узнаешь, кто прислал нам с Прим броши? Что делать с её? — Я займусь этим. Свою она одевает? — Нет, она не носит украшения, её брошь лежит наверное в шкафу. — Не говори ей ничего. Главным адресатом была ты, да и заряд должен был кончиться. Не волнуйся, я решу вопрос с… — он сделал паузу — со шпионом. Благо подслушать ничего серьёзного не должен был успеть. — Уверен? — Конечно. У меня хорошая память, твою сойку-пересмешницу на тебе я видел впервые, а из гардеробной ничего интересного, кроме интимной жизни мужа и жены, они не услышали бы. — Китнисс было не до смеха, но она повторила кривую ухмылку Пита. Она чувствовала, что следующего промаха так просто ей не простят, и винила себя за испорченную жизнь сестры.***
— Ты прекрасно выглядишь,- сказал Пит, смотря на супругу в элегантно струящимся по фигуре платье цвета шампань. — Да, на этот раз без ужасных застёжек и корсета — Китнисс улыбнулась уголками губ. Ей было не по себе перед предстоящим интервью. — Цинна волшебник. — сделала девушка комплимент стилисту, который учёл её пожелание о новом платье. — Конечно, образ лёгкости в каждой детали — он поправил закрученный локон в спираль. — Ты же сможешь наполнить счастливый фасад эмоциями и красками, как мы тренировались? — У меня все мышцы лица болят от улыбки — она смотрит снизу вверх на Мелларка. В его приподнятом настроении не заметно и грамма фальши. Он выглядел действительно счастливым и довольным при каждом соприкосновении их рук, свиду нечаянных касаний, которые говорили о невербальном желании больше быть вместе, о притяжении партнёров, которые выходили уже на автомате, от долгих репетиций их поведения на публике. — Тебя веселит этот фарс? — он лучезарно улыбнулся и жестом попросил повернуться в большому зеркалу от пола до потолка. Из-за спины он достал коробочку с изящным украшением. Китнисс видела в отражении, как он достаёт его и застёгивает на шее. Образ красивого мужчины в синем пиджаке нежно убирает мешающие волосы и с плохо скрываемым удовольствием застегивает очередной капкан на шее своей жертвы. Холодный метал обвился вокруг тонкой шеи, напоминая о кошмарном сне, когда Пит душил её. Она судорожно вздохнула и пересеклась в отражении с голубыми глазами. — Ты всегда найдёшь способ напомнить о том, что я принадлежу тебе. К ошейнику полагаются браслеты? — В другой раз — он оставил короткий поцелуй у неё под ухом, где оставалась кожа не заключённая в металл и вернул локоны на прежнее место. Китнисс была красива и как-то неуловимо наивна. Она не могла понять, что в её отражении давало такой эффект, но улыбнувшись, она могла поверить, что на неё смотрит влюблённая девушка и молодой мужчина. — Я смогу когда-то обрести свободу от таких твоих способов показать, что я тебе принадлежу? — она потрогала шею, опутанную драгоценным цветущим вьюнком, прекрасно гармонирующим с её платьем. — Когда пойму, что ты только моя — последние слова он уже говорил шёпотом, взяв Китнисс за подбородок и заставив смотреть на себя, но не требовательно, а мягко и нежно, он поглаживал ее щеку большим пальцем. — Это намёк, что тебе всё же нужна моя любовь? — Китнисс приподняла одну бровь. — Нет. — он не собирался вести диалог на эту тему. У него и так нет времени раздумывать об этой слабости, в его голове все меркнет в сравнении с тем фактом, что в его дом в двенадцатом вломились, обойдя охранную систему, на что должно было понадобиться огромное количество ресурсов. Он никак не мог найти заказчика, так как те, кто выжил в неравной схватке с ним, не знали, кто их нанял. Задача была построена на полнейшей конфиденциальности, не дающей лишней информации наёмникам. Они оказались бесполезным инструментом, который в итоге был ликвидирован за ненадобностью. Это было не в первый раз, он привык к нападениям и шпионажу, но теперь всё чувствовалось несколько иначе, единственное, что вызывало в нём волнение, так это Китнисс, которая легко поверила в приснившийся кошмар, в который он её отправил, надавив на определённые точки на теле. Так же вовремя пришёлся отвлекающий манёвр с брошью. Пит заранее послал одинаковые украшения младшей из сестёр, а после заменил брошь Китнисс на ту, что с жучком, и та в нужный момент дала о себе знать, напугав девушку и привив ей чувство паранойи и внедрив чувство благодарности к Питу и веры, что он ей доверяет и она не должна оправдать его надежды. — Любовь — это слабость, я так считаю. Потому что когда твой враг знает о твоих чувствах, он может сыграть на них. У всех людей есть то, что они хотят защищать. А враги могут провоцировать человека, используя его слабость. На твоей привязанности к сестре можно легко играть, брошь тому подтверждение. А с сегодняшнего дня моей официальной слабостью будешь ты, — он положил руки ей на плечи. — Для всех ты моя самая сильная привязанность, любовь и человечность. Ты — моя погибель и точка невозврата, — он чувственно поцеловал Китнисс. — Настанет момент и к тебе будут искать подход, набиваться в друзья. Когда это будет происходить — сообщай мне. — Стать приманкой, пешкой в твоей игре, чтобы выманить врагов. — сравнение с пешкой мужчине не понравилось и он поспешил исправить супругу. — Бери выше, эта шахматная партия с кучей неизвестных. От пешек принято избавляться, а на тебя у меня другие планы. — Взглянув на время, он напомнил, что им пора.***
— Пит, скажи мне, где ты прятал такое прекрасное создание? — Цезарь Фликерман расположился на диване напротив Мелларков. — Вы такая милая пара, — продолжил он, захлопав в ладоши, когда блондин приобнял свою спутницу. — Цезарь, знаешь старое выражение — счастье любит тишину? — он одарил Китнисс нежным взглядом. — Ох, я сейчас расплачусь от умиления. — Это вряд ли, разве очередной укол молодости не лишил тебя возможности плакать? — оба мужчины рассмеялась. — Подловил, от тебя ничего не скроешь! — Фликерман погрозил пальцем, не переставая улыбаться. Дальнейший разговор происходил без участия Китнисс, мужчины перешучивались, обсуждали что-то, не привлекая её к диалогу, она улыбалась и иногда кивала, да односложно отвечала Цезарю. Свет в студии слепил глаза, а шум зрителей отвлекал, у неё начала болеть голова. — Внимательнее, — шепчет Пит, спрятав лицо в её волосах — Улыбнись и посмотри на меня. — Китнисс так и сделала, натянув улыбку до ушей. — О чём вы шепчетесь, дорогие мои? — подметил Цезарь. Пит сжал её руку, на что-то намекая. — О том, как любим друг друга, — выпалила первое, что пришло в голову Китнисс. Давление в руке ослабло. — Любовь, любовь — Фликерман опустил голову и чуть подался вперёд. — По правде сказать, меня и наших телезрителей интересует один вопрос. Ты готова поделиться самым сокровенным, тем, что у тебя на сердце? — Китнисс, не убирая прилипшую к ней улыбку, поворачивает голову к Питу, не понимая, что от неё хотят. — Ваши руки — продолжил Фликерман — Имеют характерный след для одного обряда… — супруги переплели свои руки — Как вы приняли решение связать себя нерушимым союзом? Китнисс поняла, что ей больше нельзя отмалчиваться и пора отыграть свою роль. — Это решение пришло само — чётко говорила она, заученный текст — Мы поняли, что не может друг без друга и… — она смотрит на переплетённые пальцы — И это ещё один способ доказать, что мы созданы друг для друга и никто нам не нужен — она несколько скованно оплела руками шею Пита и поцеловала его. Потерять нить реальности не давала охающая и ахающая толпа, но она не спешила отстраняться. Только тактично покашливание ведущего заставило их оторваться друг от друга. — У вас ещё много времени намиловаться, друзья мои, а эфирное время подходит к концу и надо прощаться. Они встали. — Скрашивали сегодняшний вечер своим присутствием наш любимый Пит Мелларк и несравненная Китнисс Мелларк! — зал взорвался аплодисментами. Цезарь поцеловал ей руку, а с Питом обменялся рукопожатием на прощание. Перед тем как скрыться от камер, Пит командует, не просит, а именно командует, говорит поцеловать его. Китнисс поворачивается и льнёт к нему, впивается в губы, перед тем, как скрыться. Уйдя из поля зрения, Пит довольно улыбается, прижимая к себе супругу, обдавая её ухо горячим дыханием. — Молодец, я горжусь тобой. Украшение в виде растения не даёт свободно вертеть шеей, но Китнисс старается уйти от губ, от которых по её коже идут мурашки. — Китнисс, прекрасная Китнисс, — раздалось сзади, — Ты была немногословна, но толпа уже любит тебя, хоть ты и забрала самого завидного жениха Капитолия себе. — нагнал их Цезарь. — Жаль, что в тебе не узнали ту девчушку, которая любила петь с отцом дуэтом — лицо ведущего погрустнело — Я приношу свои глубочайшие соболезнования. Весь Капитолий скорбел, когда случилась автокатастрофа с его участием. — Спасибо, это было давно, но чувствуется как сейчас. Не думаю, что меня кто-то сможет узнать, я была ребёнком. — Я же смог — прокомментировал Пит, параллельно подрывает жестом незнакомого Китнисс юношу. — Цеп отвезёт тебя домой, у меня ещё дело. — Китнисс бросила взгляд на высокого парня, припоминая, что слышала это имя от Руты. — А ты? — У меня ещё дела, не жди, буду поздно. Китнисс проследовала за Цепом, не задавая вопросов. Он также молчал. Либо ему было не велено вести с ней светские беседы, либо он так же как и она не любил пустых разговоров. Они возвращались в тишине, в машине Цепа даже не играла музыка, пока на экране не высветился входящий звонок с надписью — Рута. — Привет! — раздалось из динамиков. Я только что посмотрела их интервью — тут же начала тараторить девушка, пропуская мимо ушей все попытки Цепа остановить её словесный поток. По его выражению лица и косым взглядам на Китнисс, было понятно, что он чувствует себя неуютно от происходящего. — Рута, привет, — взяла инициативу на себя Китнисс. Услышав знакомый голос, девушка замолчала и стала вглядываться в камеру, на которой появилось лицо подруги. — Пит сказал ему отвезти меня домой, может завтра ты придёшь и мы пообщаемся в живую? — девушка на другой стороне продолжила говорить что-то обсуждать, но уточнение, что Китнисс устала и хочет все разговоры оставить на завтра, поспешила завершить звонок. Дальше они ехали в тишине.***
— Эта девушка, — президент Сноу наливает лекарственный бальзам и выпивает его, чуть поморщившись — Неужели она правда смогла завладеть сердцем Мелларка? Президент любил проводить время в оранжерее, где мог насладиться красотой белых роз, на вид прекрасных и безобидных, но несмотря на это, способных причинить вред. Он иногда общался с ними и этот раз не был исключением, когда президент заговорил с безмолвным лабиринтом из прекрасных цветов. — Как глупо открывать своё сердце кому-то, я думал мальчишка не падёт жертвой страстей. Или это убедительная ложь? — озвучил вопрос в пустоту, срезая идеальный белый бутон.***
— Посредник говорит, что его люди не выходят на связь. Мелларк мог оставить ловушки в своём доме на случай незваных гостей. — Он всегда готов к нападению, поэтому и жив, хоть и стоит у многих костью в горле. Пусть твой человек выяснит, что там произошло, Мелларк не должен узнать, что вломились к нему именно мы. Поговаривают, что он планирует крупную операцию, какая-то шишка попала в поле его зрения... Ты лучше расскажи, что известно о его супруге. Собеседников: молодого и более взрослого скрывали тени в уединённой комнате одного из лучших ресторанов Капитолия, специально отведённой для личных бесед в тишине, дальше от шума других посетителей. — Она дочь известного певца, погибшего в автокатастрофе. Ничем не примечательная биография для носимой фамилии и акул бизнеса в лице родни со стороны матери. Будь у меня такие ресурсы… — молодой человек мечтательно призадумался. — Ты и так хорошо устроился. Почему его женой стала она, а не любая другая? — Не могу знать. По новостям говорят, что это была любовь с первого взгляда. — Телевидение для обывателей, мне нужны факты. Не её же происхождение стало решающим фактом. У Мелларка в руках огромная власть и ресурсы, он мог найти себе наследницу повлиятельные и посимпатичнее. Тут что-то ещё, не верю во всепоглощающую любовь, но Брачный обет... Пит подписал себе смертный приговор... Что ещё у тебя на неё есть? — Ничего. Жила в двенадцатом тихо и мирно, никакой грязи найти не удалось. Есть младшая сестра и брат. Единственный хоть сколько то интересный факт появился когда мы прогнали её фото по программе распознавания лиц. — С этого и надо было начинать! — возмутился старший мужчина. — Не тяни. — мужчина наколол на вилку кусок сочного мяса и отправил в рот. — В подростковом возрасте она близко общалась с Гейлом Хоторном. — мужчина в бордовом костюме, обшитым золотом подавился от услышанного. — Интересный факт? — молодой человек с лиловыми волосами и по птичьи вытянутым лицом удивился такой реакции, не понимая, что сделал не так. — Ты знаешь, чей он протеже? Молодой качает головой. Его роль в мировой политике не достаточно велика, чтобы знать такие тонкости. — Нового распорядителя и… — он не успевает договорить, к ним заходит группа людей. — Вы ещё кто? Кто позволил? — Я — следом в помещение заходит, ослепляя присутствующих своей улыбкой, Финник Одэйр. — Пройдёмте в более уединённое место, чтобы никто не помешал мне узнать все ваши секреты — Финик улыбается, но все присутствующие знают, что за его лучезарностью скрывается их погибель.