Ещё не всё потеряно

      Конь, хоть и был быстр и вынослив, но обладал непростым нравом – не подпускал к себе никого, кроме хозяина, никто не мог с ним сладить; кому всё же удавалось оседлать Цхунмана, в итоге был скинут. Лю Цингэ нравилась такая избирательность животного.       Он не особо переживал за то, что Цхунман откажется слушаться Ло Бинхэ, но не имея такой черты характера, как коварность и не преследуя цели исподтишка навредить ему, Лю Цингэ пошёл следом, проследить, справится ли щенок с его жеребцом и не наделают ли они шума. Убедившись, что демон покинул гору, горный лорд встал на меч и направился в сторону пика Цюндин.       «Надо же, из всех наездников именно демон пришёлся тебе по душе», – подумалось ему. В груди неприятно заскреблось раздражение. Это всего лишь животное, нет смысла ожидать от него преданности, но всё-таки увиденная сцена оказалась на редкость неприятной и пробудила в памяти почти забытый разговор. Вспомнилась ему опушка у леса тихой весенней ночью и темнота, что настолько плотно обступала освещённую костром полянку, что казалась физически ощутимой. Где-то справа слышался топот копыт, возня, ржание и вместе с тем лёгкие шаги. Звуки эти двигались в сторону Лю Цингэ и вскоре с той стороны замаячил небольшой огонёк. Лю Цингэ ждал, сидя у огня, когда, наконец, Шэнь Цинцю покажется, но прежде, чем это случилось, огонёк погас, только сопровождающие тихую поступь заклинателя звуки, не прекращая, резали слух и, того гляди, грозили привлечь какую-нибудь нечисть. Лю Цингэ-то было всё равно – он хоть всю ночь готов убивать тварей, – но неженка с горы Цинцзин, хоть и не показывает виду, но устал после сегодняшней охоты.       – Шиди Лю, посмотри-ка кого я привёл. – раздался наконец его тихий голос. Шэнь Цинцю вышел на свет, таща за собой на привязи из простой верёвки встревоженного дикого жеребёнка мышастой масти. Животное явно не желало приближаться к огню и заводить дружбу с людьми, потому упиралось копытами и брыкалось, издавая визгливое ржание.       – Я уж думал, мне показалось… – мужчина чуть развернулся к пришедшему, высвободив одну ногу из позы лотоса, он облокотился на неё рукой и удостоил беснующееся животное прищуренным взглядом. – Зачем ты его притащил? – спросил он, про себя подумав: «Надеюсь, не этому коротышке мы обязаны ночью в поле у костра?»       – Для тебя, конечно. – отозвался мужчина, тем тоном, каким говорят о само собой разумеющихся вещах и привязал верёвку к стволу дерева неподалёку, совершенно не придавая значения тому, что животное брыкалось.       – На кой он мне? – поинтересовался Лю Цингэ.       Шэнь Цинцю потрепал жеребёнка по черной гриве и слегка улыбнулся.       – Шиди не забывает о своём шисюне и приносит из походов разнообразных монстров. – голос его звучал мягко, глаза искрились. Длинными белыми пальцами он вытащил веер из-за пояса и плавно распахнул его, прикрыв нижнюю часть лица, не спеша двинулся к костру. Даже посреди леса Шэнь Цинцю умудрялся сохранять величие, ступая легко и плавно, не зацепив ни одной ветки полами своих одеяний, точно и не человек вовсе, а лесное божество.       – Потому что тебе нравятся монстры. – фраза слетела с языка Лю Цингэ прежде, чем он успел её обдумать. Шэнь Цинцю устремил пронзительный взгляд раскосых глаз, точно пытаясь, увидеть все мысли собеседника. Лю Цингэ напрягся и не отрываясь смотрел в ответ, пока тот не отвел глаза.       – Это мой подарок. – наконец произнёс горный лорд Цинцзин.       Лю Цингэ нахмурился, готовясь отказаться от презента, но прежде чем успел, что-либо сказать, Шэнь Цинцю продолжил:       – Эта тварь успела перебить весь табун, прежде чем мы её нагнали, и жеребёнок остался один… – захлопнув веер, заклинатель присел у костра. Жеребёнок заржал и пуще прежнего стал тянуть верёвки, устроив возню и подняв облако пыли, видимо, остаться одному оказалось страшнее, чем рядом с чужаком.       – Я тут при чём? – спросил Лю Цингэ, недовольно поглядывая на «подарок».       – Всё просто – я возлагаю на тебя заботу о нём. – мужчина присел рядом, устремив взгляд на огонь.       – Занимайся им сам, – отрезал Бог войны, – мне не досуг.       – Этот конь может стать хорошим другом, Цингэ, лошади – верные животные, умные и понимающие. – изрёк Шэнь Цинцю серьёзно.       – Ты себя слышишь? Зачем мне в приятели животное? – Лю Цингэ недоумённо вздёрнул бровь, – Да и в друзьях я не нуждаюсь. – пробормотал он и палкой поворошил костёр, запустив в ночное небо сноп искр. Шэнь Цинцю проследил их полёт и как только они растаяли в темноте, он устало вздохнул:       – Кто ж спорит…       Зачем водить дружбу с конём, Лю Цингэ было не понять, да и к чему такие разговоры? Что вообще затеял этот горный лорд, посмеяться что ли решил?       «Я что похож на того, кто нуждается в четвероногом приятеле? Тем более в лошади.» – Лю Цингэ кинул взгляд на жеребёнка, что, смирившись с путами на шее, задремал у дерева.       – Ты хорошо разбираешься в монстрах и совсем ничего не знаешь о лошадях, да?       – Что? – откликнулся Шэнь Цинцю.       – Нет такого качества у лошадей как преданность. – пояснил Лю Цингэ.       – О? – Шэнь Цинцю изучающе смотрел на товарища несколько мгновений, уголки его губ слегка приподнялись, в глазах снова заиграл огонёк, – Вот видишь, шиди, ты отлично о нём позаботишься!              – Говорил же, лошади не верные и капризные к тому же. – пробормотал Лю Цингэ, очнувшись от воспоминаний, задумавшись, он и не заметил, как добрался до места. – За годы было решил, что ты прав, да твой дар недалеко от тебя ушёл.       Стоило чуть снизиться, как Лю Цингэ сразу же приметил главу школы, неспешно прогуливающегося по тропинке среди сливовых деревьев, что под тяжестью спелых плодов опустили свои ветви к самому низу. В воздухе стоял приятный густой сладко-терпкий аромат. Где-то неподалёку слышались голоса и смех адептов, наверняка занимающихся сбором урожая, не мудрено, если это Аньдин. Лю Цингэ поторопился спуститься, с ходу обозначая своё присутствие:       – Юэ-шисюн! – поприветствовав старшего, перешёл сразу к делу: – К чему такая спешка?       – Лю Цингэ! Ты уже здесь! Не ожидал, что моя весточка застанет тебя на месте.       – Я весь внимание. – кивнул Бог войны.       Они продолжили путь вместе, и Юэ Цинъюань спросил:       – Давно ли ты виделся с шиди Цинцю?       Лю Цингэ внутренне напрягся, сразу же задавшись вопросом, зачем Юэ Цинъюань этим интересуется. Он задумался, припоминая, когда состоялась последняя их встреча. По прошествии этого месяца Лю Цингэ ни о чём больше не мог думать, кроме как о тайне, что окутывает горного лорда Цинцзин.       – Луны три назад на его горе. – ответил он.       – Ничего странного не заметил в нём?       – Нет. – протянул Лю Цингэ, искоса глянув на шисюна. Плохо дело, если Юэ Цинъюань что-то заподозрил. Лю Цингэ отчётливо понимал, что на прямой вопрос соврать не сможет. Петлять в разговорах, уводить тему и избегать щекотливых вопросов – не его конёк.       – Может он упоминал о каком-то путешествии? – задумчиво спросил Юэ Цинъюань и размял в руке листик, что мимоходом сорвал с ветки, чтобы почувствовать его запах.       – Нет. – в тон ответил ему Лю Цингэ. – Вообще-то, – спохватился он, – упоминал, но то было давно. Как-то шисюн Шэнь обмолвился, что не прочь отправиться в путешествие куда-нибудь за границы.       – Да? Мне он ничего подобного не говорил. – удивился Юэ Цинъюань.       – Он обронил это как бы между прочим, – пояснил Лю Цингэ, – я тогда и сам не придал значения. Это было ещё в ту пору, когда Ло Бинхэ считали почившим, шисюн Юэ же помнит, что Цинцю тогда был не в себе из-за потери ученика, он часто уходил с горы в одиночку. Я и забыл об этих его словах, но вспомнил сейчас, когда шисюн Юэ заговорил об этом.       Юэ Цинъюань погрузился в раздумья.       Конечно, Лю Цингэ был в курсе этой легенды о путешествии, что придумали Ло Бинхэ и Шан Цинхуа, но изначально отказался делать вид, что Шэнь Цинцю поставил его в известность. Такое положение дел вызвало бы лишь больше подозрений у Юэ Цинъюаня – не мог Шэнь Цинцю просто взять и не рассказать о своих намерениях главе школы, но при этом поделиться с лордом Байчжань, – это как минимум странно.       Очень кстати, что когда-то Шэнь Цинцю и в правду упоминал о желании путешествовать. Однако, несмотря на то, что Лю Цингэ не сказал ни слова неправды, имея тайну от Юэ Цинъюаня, которую приходится и так и эдак обходить, у него было ощущение, что каждое его слово пропитано ложью. Это чувство казалось настолько отвратительно липким, что впервые за свою жизнь он почувствовал себя грязным и не был уверен, что сможет теперь отмыться.       Они продолжали идти молча. По лицу Юэ Цинъюаня сложно было понять о чём он думает, разве что небольшая складка меж бровей говорила о тревоге. Лю Цингэ мог только догадываться, каким ходом идут мысли главы школы – простое ли это беспокойство о младшем брате или же он догадывается, что его обманывают.       Будучи человеком прямолинейным, предпочитающим действовать и говорить открыто, Лю Цингэ никогда не испытывал нужды скрывать что-то и никогда ещё так остро не нуждался знать, что творится в голове у человека, потому молчание Юэ Цинъюаня заставляло его всё сильнее напрягаться и злится.       Он должен что-то сказать прямо сейчас и вот настал момент, когда Бог войны не знал, как продолжить разговор. С ним не случалось ещё такого, чтобы приходилось подбирать слова: он, либо говорил, то, что думал, либо молчал. Будет ли казаться странным, если он сейчас сменит тему, если спросить, в чём дело, – это же не вызовет подозрений? В конце концов, не найдя лучшего варианта, он спросил:       – Что-то случилось с Шэнь Цинцю?       – Это я и пытаюсь понять. – обронил Юэ Цинъюань.       – Что ты хочешь этим сказать?       – Месяц назад ко мне наведался Ло Бинхэ, с письмом от шиди, где тот просил пустить ученика в пещеры Линси для медитации. Я не смог отказать. Сегодня он вышел. Судя по состоянию ядра – наращивал светлую ци. Удивительный прогресс за месяц! Ты не ошибся в своих прогнозах. – помолчал, покачав головой, – Но сейчас не об этом. Есть кое-что, что меня смущает. – Юэ Цинъюань замолчал.       Лю Цингэ внимательно посмотрел на главу школы в ожидании продолжения.       – Почему Цинцю сам не пришёл домой, а отправил Ло Бинхэ одного, написав лишь письмо? И, разве они двое не партнёры по парному совершенствованию? – кончики ушел Юэ Цинъюаня заалели, – Почему бы Цинцю не помочь своему…       – Кхм, шисюн, думаю, нам не стоит это обсуждать… – вот уж чего-чего, а о личной жизни Шэнь Цинцю горный лорд совсем не хотел слышать, особенно после сегодняшней встречи с демоном.       Юэ Цинъюань взглянул на Лю Цингэ, чьё лицо перекосило, так словно под нос ему сунули мешок с чем-то дурно пахнущим.       – Пожалуй ты прав. – решил согласиться он с шиди.       Лю Цингэ не мог не испытать облегчения, а потому поторопился сказать:       – Шисюн слишком подозрителен. Они оба имеют высокое положение и рано или поздно им случилось бы действовать независимо друг от друга, не могут же они постоянно быть вместе, и тем более нет необходимости бдить каждый шаг Ло Бинхэ на Цанцюн, он же не ребёнок.       На эти слова Юэ Цинъюань посмеялся. Лю Цингэ нахмурился в ответ, но всё же этот смех оттеснил неприятное чувство, что возникло от необходимости делать вид, что он ничего не знает.       – Так ты позвал меня, чтобы спросить о Цинцю?       – Не только. – Юэ Цинъюань остановился и вынул из рукава свиток, – Это письмо от господина Чжоу из деревни Лиджань. Ознакомься и займись этим делом сегодня же.       – Хорошо. – Лю Цингэ принял послание и, развернув его, пробежался глазами по написанному.       – Шиди, – окликнул его глава Юэ, – если на месте обнаружится разумный демон, приведи его живым.       – Зачем это? – недоумённо воскликнул Лю Цингэ.       – У нас новые условия от союзного государства – Ло Бинхэ просил оставить наказание за ним. На следующем собрании, я подниму этот вопрос.       Лю Цингэ хотел было возразить – не много ли Ло Бинхэ себе позволяет, но голос Юэ Цинъюаня звучал, как всегда, спокойно и безмятежно, отчего казалось, что он знает, что делает, потому Бог войны посчитал нужным согласиться.       – Хорошо-хорошо. Есть ли что-то ещё, что глава Юэ хочет сказать?       – Пожалуй… Если встретишься с Шэнь Цинцю или получишь какую весточку от него, дай мне знать.       – Неужто Юэ-шисюн полагает, что младший брат оставит в неведении старшего? Не может быть, чтобы Шэнь Цинцю написал этому лорду и не почтил вниманием главу школы.       – Тем не менее, я полагаюсь на тебя. – Юэ Цинъюань добродушно улыбнулся.       – Хорошо, как скажет Юэ-Шисюн. – сказав это Лю Цингэ, встал на меч и покинул пик Цюндин.       Вскоре в сопровождении своего ученика горный лорд пика Байчжань отправился на задание в небольшой городок близ хребта Цанцюн. Давненько не случалось такого, чтобы в ближайших поселениях хозяйничала нечисть. В письме говорилось, что в поместье Чжоу, завелась плесень, чего не должно было случиться, поскольку в недостатке слуг, которые постоянно поддерживали порядок, не было.       Все дома держали в чистоте и порядке, а расположение поместья считалось удачным, что сулило хозяевам благополучие, здоровье и достаток. А коли стены зацвели, то значит прислуга не доглядела. Испугавшись, что их обвинят в лени и урежут жалование, ответственные за уборку, ничего не сказав старшим по положению, всячески пытались вывести грибок, но он лишь разрастался больше. Тогда они, боясь гнева хозяев, завесили стену ковром, да и забыли, поскольку дом тот никто не занимал, а гостей из-за его расположения туда заселяли редко. Никто не ожидал, что при очередной уборке, когда очередь дойдёт и до поражённых покоев, вошедшую внутрь слугу сожрёт монстр похожий на мясистый цветок. Слуги поняли, что более не смогут это скрыть и повинились перед господином. Чжоу Эньлай тот же час приказал никому не подходить к гостевому дому и послал гонца с просьбой о помощи к заклинателям Цанцюн-шань.       Ту же историю прибывшим заклинателям рассказал управляющий поместьем, а девушка, являвшаяся свидетельницей смерти своей подруги и по счастливой случайности не ставшая жертвой, поведала, что отстала немного от старшей сестрицы, а когда вошла, то видела, как женщину подняли вверх десятки белых нитей и утащили в пасть чудовищу.       – Сестрица даже с места не сдвинулась, так и стояла там, словно заворожённая, а потом… оно… – девушка зашлась рыданиями. – Я убежала! Мне было так страшно!       – Вчера пропали ещё двое рабочих. – добавил управляющий, – Повар видел, как они шли в сторону того гостевого дома, но никто не осмелился проверить.       – Очень похоже на призрачную плесень, про которую рассказывал шибо Шэнь. – выдвинул догадку Ян Исюань.       – Похоже, она и есть. – бросил Лю Цингэ.       Сами они не встречали это существо, но Шэнь Цинцю – ходячий бестиарий, – зная всю флору и фауну демонического царства, не умолкая любил рассказывать о каких-нибудь тварях, и, порой, знания эти приходились кстати. На самом деле существо называлось Пальцами Демона, а плесенью его прозвали из-за особенности прорастания и размножения, так как в месте, где падают споры, сначала появляется скверна, что напоминает обычную плесень, она создаёт подходящую среду для развития твари и постепенно расползается, занимая всё бо́льшую площадь. Позже, в средоточии этой иньской мерзости, возникает нечто похожее на шляпку обыкновенного гриба и чем больше она разрастается, тем больше становится ясно, что это полупрозрачный кокон. Достигая высоты около шести чи, кокон лопается и, словно лепестки цветка, оттуда разворачиваются кроваво-чёрные мясистые щупальца, в центре которых расположена глотка. Существо не может передвигаться, а свою жертву оно притягивает ароматом, отравляя разум, и люди или животные одурманенные, не видя опасности, сами позволяют гифам затянуть себя внутрь и заживо переварить. Процесс пищеварения был достаточно долгим, и потому некоторые демоны использовали Пальцы Демона в качестве ловушки, чтобы иметь для пропитания размягчённое мясо. Всего-то надо было дождаться, когда тварь, набив «пузо» до отвала, уснёт на время усвоения пищи – в этот момент она не представляла опасности, – и вскрыть кокон у основания.       – Только в наших краях она не водится. Её споры кто-то принёс с собой. – сделал вывод Лю Цингэ. – Говорите, не жил никто в этой комнате? – обратился он к управляющему.       – Никто, господин заклинатель. – покачал головой мужчина. – Только с полгода назад были у нас родственники госпожи, да и тогда гостевой дом никто не занимал. Кроме них пришлых в поместье не было.       – Учитель, вы думаете её специально подселили? – поинтересовался Ян Исюань.       – Принеси человек споры случайно, то вероятнее прорастание в жилых помещениях, да и подцепить случайно эту тварь невозможно. У кого-то был умысел. В этом месте энергия инь еле ощущается, существу потребовалось бы время вырасти и за тот срок споры могли и вымести, но в пустующем доме такая вероятность снижается. – пояснил Лю Цингэ.       – Кому ж такое понадобилось? – воскликнул управляющий, – Врагов у нашего господина отродясь не было.       – Врагов может и нет, а завистников полно. – встряла наконец успокоившаяся девушка.       – Довольно. С завистниками мы не поможем, а вот плесень выведем. – сказал Лю Цингэ.       Для двух бессмертных с горы Цанцюн избавится от тёмного существа не составило особого труда. Вся опасность Пальцев Демона заключалась в том самом дурмане, который вызывал галлюцинации. Жертва умирала счастливой, в абсолютном неведении, что это её конец. Чтобы не вдохнуть отравленный воздух, заклинатели повязали на лицо платки, защищённые светлой ци. Кроме кумара, что источали щупальца Пальцы Демона, была и другая проблема: вывести этого паразита, не затронув дом, никак нельзя, поскольку только огонь мог искоренить его навсегда.       Лю Цингэ и Ян Исюань исследовали всё поместье с помощью ци, чтобы обнаружить насколько много заражено скверной помещений, благо существо источало энергию инь и это оказалось весьма просто. Три заражённых комнаты в пределах гостевого дома были оцеплены массивом из заклинаний, чтобы пожар не распространился по всему дому и не зацепил соседние строения, и гриб выжгли с помощью огненных талисманов. Ни тебе сражения, ни опасности. Лю Цингэ негодовал: неужто нельзя было отправить кого-то из учеников!       – Спасибо вам, господа заклинатели. – управляющий распластался на полу в поклоне. – останьтесь, хозяин скоро прибудет, он бы хотел лично вас отблагодарить.       – Ни к чему это, да и времени у нас немного. – бросил холодно Лю Цингэ, – Грибница уничтожена полностью, но потребуется время, чтобы энергия пришла в норму, поэтому не снимайте талисманы, что мы установили, дней десять, чтобы никакая нечисть не притягивалась. Если история повторится, то не затягивайте, сообщите сразу. Ещё немного и созрели бы споры, тогда тремя жертвами не отделались бы.       – Хорошо, господин заклинатель. Спасибо, господин заклинатель.       Получив оплату, учитель и ученик удалились из поместья Чжоу. Они не торопясь шли по городу. Лю Цингэ размышлял о том, кто мог принести споры: демон то был или человек, завистник или охочий за тухлятиной? Единственный способ узнать – это остаться и проследить, но изнутри этого делать точно не стоило, если всё-таки демон, то может и наведаться, дабы проверить, выросла ли ловушка. На долго задержаться у Лю Цингэ не выйдет и всё из-за тела Шэнь Цинцю, но зато можно дождаться других адептов и оставить их с Ян Исюанем.       – Учитель, мы возвращаемся? – осторожно поинтересовался ученик.       – Нет, останемся ночь.       Юноша просиял, но встретившись со строгим взглядом наставника, стушевался.       – Кхем… Вы хотите узнать, кто оставил споры в поместье Чжоу? – спросил он.       – Да. – последовал лаконичный ответ.       – Тогда этот ученик поищет, где нам можно остановиться.       – Нет необходимости, – осадил его учитель, – возьмём комнату в том трактире. – Лю Цингэ кивнул в сторону ничем не примечательного дома, разве что только вывеска говорила о том, что это гостиница. Юноша кивнул.       Трактир оказался практически пустым – из посетителей только пара мужичков, потягивающих выпивку за дальним столиком. Получив ключи, заклинатели проследовали за служкой – тощим мальцом лет двенадцати, – до своих покоев на эту ночь. Войдя в простенькую комнатку, Лю Цингэ первым делом подошёл к окну и выглянул. Его устраивало расположение комнаты, и он не ошибся, полагая, что отсюда будет хороший вид на поместье Чжоу. Затем он расположился на полу в позе для медитации и кинул взгляд на ученика, намекая, что тому тоже стоит отдохнуть. Ян Исюань неловко потоптался на месте, явно желая что-то сказать.       – Что ты хочешь? Говори уже.       Юноша лучезарно улыбнулся.       – Когда мы пролетали над городом, я видел ярмарку. – затараторил он, – Можем ли мы прогуляться туда и посмотреть?       Глядя на воодушевлённое лицо ученика, Лю Цингэ сдержался от того, чтобы отказать сразу, вместо этого поинтересовался:       – Тебе нравится подобное? – прозвучало несколько грубо, но юноша, кажется, не обратил внимания и ответил охотно, с улыбкой:       – С отцом, бывало, тоже торговали на ярмарках. Я тогда был ещё ребёнком и мне ужасно нравились яркие краски и весёлый гул. Тётушки довольно часто меня угощали рисовыми булочками или танхулу. Я бездумно носился между прилавками или помогал отцу зазывать покупателей. Ничего особенного – это просто воспоминания из детства. – юноша пожал плечами, на губах его играла лёгкая улыбка, но в глазах светилась печаль.       Этого Лю Цингэ не ожидал. Из его памяти стёрся тот факт, что Ян Исюань остался сиротой после инцидента в Цзиньлане. Должно быть он скучает по отцу. Мужчина встал и похлопал ученика по плечу.       – Что ж, ты хорошо потрудился сегодня, можешь позволить себе развлечься.       – А учитель? – тихонько спросил юноша.       – Составлю тебе компанию. – отозвался Лю Цингэ.              В шумной толпе Ян Исюань оживился и из строгого серьёзного ученика, превратился в весёлого легкомысленного юношу с ярким румянцем на щеках. Лю Цингэ никогда прежде не видел его в таком расположении духа. Некоторое время наблюдая за тем, как ученик с азартом разглядывает прилавки и людей, постепенно сам заинтересовался бурлящей рыночной жизнью. Только что они уничтожали демоническое существо, которое пожрало троих людей, и вот теперь перед ними предстал совершенно иной мир: где купцы выставляли свои самые лучшие товары, звонкими голосами зазывая покупателей, устраивая небольшие представления, для лучшей демонстрации своих изделий; где прекрасные девушки в ярких нарядах, смущенно опускали взгляд, пряча за веерами нежные улыбки на алых устах, одни выбирали ткани для нового платья, другие – украшения из нефрита и серебра; где ребятишки снующие туда-сюда, собирались у лавки с сахарными фигурками или с восхищением разглядывали воздушного змея, изображавшего лунного носорога-питона; где смешались и знатные господа, и странствующие заклинатели, и простые люди; воздух был наполнен сотнями запахов – тонких, еле уловимых и ярких узнаваемых сразу: вот аромат пудры и розового масла тонкой струйкой пролетел мимо, оттуда доносились нотки специй, здесь слышался сладкий запах мёда, с самого центра ярмарки тянуло грушевым вином, финиками, дублёной кожей и сандалом. Шум и суета этого действа нисколько не раздражали, наоборот, складывалось ощущение, что каждое движение, каждый звонкий оклик, спор, каждый предмет были к месту, словно хорошо поставленный спектакль, нет, будто всё это являлось одним живым организмом, действующим слаженно и только для того, чтобы завлечь пришлого сюда гостя, схватить и утянуть его в этот поток яркой ярмарочной жизни.       И Лю Цингэ был схвачен и утащен, в основном своим учеником, который сделался безмерно говорливым и то и дело тянул его за рукав, чтобы привлечь внимание к очередной безделице.       – Учитель, смотрите… Учитель, гляньте… Учитель, а это… – только и слышал Лю Цингэ. Первую половину шиченя внимание наставника занимал этот неугомонный юноша, пока мужчина не устал от суеты и бесконечных торгов и его не стали занимать разговоры людей вокруг. Конечно же, горный лорд Байчжань не являлся тем, кому было дело до пересудов и сплетен, но иногда дело требовало того, чтобы послушать, о чём говорят люди. Частенько это помогало узнать не мало о том, что на самом деле твориться в богатых поместьях – те самые секреты, которые старательно скрывают от посторонних, даже не подозревая, что они у всех на устах. Как ни странно, и этому его научил Шэнь Цинцю – человек, что не любит скопища людей и шум, как-то лично, во время выполнения очередного задания, продемонстрировал Богу войны на сколько могут быть полезны сплетни.       Что же сегодня всё так и норовит напомнить о Шэнь Цинцю?       – …шицзе Минъянь… – донеслось до Лю Цингэ. Услышав имя своей сестры, он отвлёкся от толпы зевак неподалёку и посмотрел на Ян Исюаня. В руках юноша держал вуаль тонкой работы с вышитыми цветами хайтана.       – Ты собираешься сделать А-Янь подарок? – недоумённо спросил Лю Цингэ и нахмурился.       – Нет, я и не думал дарить! Учитель неправильно понял! – воскликнул Ян Исюань, озадачено взглянув на кусок ткани в своих руках. – Просто хотел…       – Конечно, такой подарок никуда не годиться. Не дело молодой деве красоту прятать за куском тряпки! – раздался звонкий голос девушки с соседнего прилавка, – Молодой господин, возьмите лучше серьги. Украшение подчеркнут её красоту и порадуют. Вашей шицзе точно понравится.       – Нет-нет… – юноша замахал руками, но от наглой торговки оказалось не так легко отделаться. Без стеснения она подошла и подтолкнула его к своему прилавку, приговаривая:       – Ай-я, я знаю, что говорю! А уж, если хотите спрятать её лицо, то зачем так грубо? Вот посмотрите! Веер! – раздался хлопок, и половина лица девушки спряталась за шёлковым опахалом, явив заклинателям живописный уголок, где среди зелени в причудливом танце застыла пара журавлей. – Гибкие гарды, изысканная резьба, роспись по шёлку. Тонкая работа! – расхваливала торговка свой товар.       – Не нужно мне. – отрезал Ян Исюань, явно теряя терпение.       – Какие еще есть? – внезапно спросил Лю Цингэ, привлекая к себе внимание. Стоило торговке упомянуть о веере, мужчина тут же вспомнил о том, что неизменно сопровождающая деталь горного лорда Цинцзин сейчас отсутствовала в его привычном образе. Лежащий во всём своём многослойном облачении он не имел при себе веера – щепетильный Ло Бинхэ отчего-то не позаботился об этом. Должна ли быть какая-то разница для мёртвого человека? Однако, отчего-то Лю Цингэ посчитал, что это важно, он и в те годы не снимал с пояса любимый веер шисюна, пока раз за разом сражался с демоном, ведь это всё что осталось от него, когда Ло Бинхэ забрал тело.       – Вот это я понимаю! – воскликнула торговка, – Дайте-ка подумать. – она пристально с прищуром посмотрела на Лю Цингэ, отчего у горного лорда по спине пробежали мурашки – до чего же не приятная особа и наглости ей не занимать. Оглядев заклинателя с ног до головы, торговка выдала:       – Должно быть у такого видного господина очень изящная дама сердца с изысканными манерами, она столь же строга, сколько нежна, коли господин – заклинатель, то и она наверняка тоже!       От такой проницательности Лю Цингэ остолбенел. Хоть и не во всем оказалась права – назвала друга подругой, но в остальном попала в точку. Откуда торговке знать, кому он хочет купить веер? Лю Цингэ невольно нахмурился. Девушка тут же уловила смену настроения и суетливо затараторила:       – Я точно знаю, что нужно господину. Гибкий, но прочный, бамбук символизирует простоту, стойкость, а также изящество. – она двумя руками протянула веер, который словно из воздуха появился в её руках, предлагая Лю Цингэ самому его развернуть.       Он принял вещицу, про себя сделав заметку, что стоит проверить сохранность кошелька после общения с такой проворной дамой. Распахнув веер, он опешил. На светлом полотне шёлка зелёной краской были изображены тонкие ветви и длинные листы бамбука, словно встревоженные ветром, рядом красивым росчерком лёгкой руки мастера тушью были написаны стихи.        «Так похож на тот…» – стоило Лю Цингэ подумать об этом, как совсем рядом, будто у самого уха, раздался незнакомый голос:       – Точь-в-точь…       Лю Цингэ шарахнулся в сторону, ожидая увидеть незнакомца рядом, так как произнесённые слова хоть и не были громкими, но слышались так отчётливо, словно их произнесли на самое ухо мужчине. Лю Цингэ огляделся, пытаясь понять, кто это сказал, но кроме толпы снующих туда-сюда людей, которым не было до них дела, рядом стояли лишь Ян Исюань и торговка. Мужчина снова посмотрел на веер. К горлу подступила тошнота, а перед глазами сделалось мутно, и веер в его руках вдруг растворился в воздухе.       – Учитель? – донёсся до Лю Цингэ будто из далека голос Ян Исюаня. Мужчина поднял на него взгляд, но вместо ученика и товарной площади перед ним предстало совсем иное место. Ничего подобного Лю Цингэ еще не видел: ящики и стены из прозрачного материала или барьерное заклинание, кристаллы источающие слишком яркий свет, платформы из идеально гладкой древесины или камня? Знакомыми здесь оказались только вещи: подвески, фигурки божеств из нефрита, вазы, бусы, чайные сервизы… Похоже на магазин или, может, гробницу и выглядело совершенно необычно. В центре этого места в пол-оборота стоял юноша с короткими волосами, хрупкого телосложения, облачённый в довольно странную одежду. В руках, внимательно разглядывая, он держал веер. Девушка, подошедшая к нему, что-то беззвучно сказала и махнула рукой в сторону Лю Цингэ. Юноша кивнул ей в ответ и, развернув веер лицевой стороной от себя, посмотрел туда, куда она указала. Глаза его вдруг округлились, веер выпал из его рук. Он беззвучно шевельнул губами, и Лю Цингэ мог поклясться, что юноша произнёс его имя.