Суди меня строже, Боже, Лишь бы не знать, что я брошенный, Достань свой меч из ножен И дай мне понять, что я нужен ©.
— Простите, Глава Цзян! Я немедленно принесу новое блюдо! — рассыпалась в извинениях служанка, опустив голову. Цзян Ваньинь нахмурился: потерянная порция супа и лужа, образовавшаяся на полу, мало его волновали — главу Цзян раздражали бесконечные извинения. «Какой толк в раскаянии, если за ним ничего не следует? Ошиблась — исправь, и дело с концом», — словно прочтя его мысли, девушка удалилась. Пару мгновений спустя на столе оказалась миска с ароматным наваристым супом. — Цзян Чэн, надеюсь, ты не будешь наказывать её за неаккуратность? В конце концов, она довольно быстро всё принесла, — выразил своё беспокойство Вэй Ин. После его возвращения из Гусу прошло чуть больше суток. Песнь очищения сердца была сыграна им всего лишь раз — этого оказалось недостаточно для успокоения мятежной души Цзян Ваньиня, поэтому Вэй Усянь старался успокоить своего Главу словом, боясь вспышек тёмной энергии и последующего за ними срыва. — Да, быстро, — спокойно ответил тёмный заклинатель, рассматривая своё отражение в поверхности супа, отметив про себя: «Слишком быстро».┈┈───╼⊳⊰🌕⊱⊲╾───┈┈
— КАК ВЫ ПОСМЕЛИ? Вы принесли клятву верности Главе Цзян, чтобы сотворить ТАКОЕ? — Вэнь Нин кипел от ярости. Его голос наполнился такой силой, что он не только сумел побороть мучавшее его заикание, но и перейти на крик. — Ранее мы принесли её Ордену Вэнь, если среди нас и есть предатель, то это — ты! — брыкался юноша, связанный Цзыдянь. Была глубокая ночь: полная луна освещала чёрное, как смоль, небо, тихо шумела листва. Эту идеалистическую картину нарушил небывалый переполох: и палочка благовоний не успела истлеть, как ночную тишину прорезали крики и звуки битвы — всё спокойствие в миг обернулось хаосом. Глава Цзян готовился ко сну: переоделся в легкие белые одежды, распустил волосы, активировал заглушающие звуки талисманы. Его многие месяцы мучали кошмары: каждую ночь он просыпался с криком. Он тщательно скрывал это, но, как известно, тайны и секреты — самая зыбкая и ненадежная вещь в мире. Этой ночью его сон должен быть глубок, ведь ему суждено обернуться вечным, белым одеждам — стать траурными, а столь тщательно оберегаемой им тишине — похоронной. Таков был план. В эту ночь Главе Цзян суждено было умереть. В покоях Цзян Ваньиня столпилась куча народа: десять преступников, пятеро караульных, Вэнь Цюнлинь и Вэй Усянь. В коридоре было и того больше: стража, целители, слуги — все разом поспешили на помощь своему Главе. Она не требовалась: если бы все вышло, как то было задумано — Цзян Ваньиню уже ничего бы не смогло помочь. Слишком хорошо заговорщики были осведомлены о привычках и душевном состоянии Главы Цзян — момент был выбран идеально. Эти люди — бывшие адепты Ордена Цишань Вэнь. В отличии от большинства, они присоединились не во время Аннигиляции Солнца: им не довелось сражаться бок о бок с Цзян Ваньинем. Данные заклинатели даже не сдались в плен — бежали, и примкнули к Юньмэн Цзян только в мирное время. Они искали здесь сытой спокойной жизни и их неминуемо ждало разочарование, но, судя по их богатому вооружению, достойное существование ждало их на стороне. Вэнь Нин кричал — это было так удивительно! Цзян Ваньинь видел его таким лишь однажды: тогда, будучи лютым мертвецом, он обвинял его, теперь все слова Вэнь Цюнлиня были направлены на защиту Цзян Чэна. Поразительно. Судьба не переставала удивлять Главу Цзян. Покушение — явление вполне ожидаемое, но такая мощная ярость столь робкого юноши — нечто совершенно непредвиденное. Вэй Усянь пораженно молчал, он был смертельно бледен. Юноша понимал: ему было не успеть. К моменту его появления половина несостоявшихся убийц уже была без сознания. Цзян Ваньинь был спокоен. Пугающе холоден и собран. Будто он был не чета всем собравшимся здесь, сильнее всего произошедшего. Выше этого балагана, людской подлости, корысти, предательства, двуличия — чистое превосходство. В глазах тёмного заклинателя ни капли страха, душа безмятежна. Цзян Ваньинь был выше смерти? — Нет. Он просто безразличен к жизни. — Запечатать мятежникам духовные каналы, исключить из Ордена и ославить на всю Поднебесную, — ровно, не повысив голоса, отдал приказ Глава Цзян. Вэй Ин отмер: — Цзян Чэн, разве их не положено казнить? Если ты хочешь справедливости и непредвзятости, то можно организовать суд, но мера наказания от этого не изменится — они совершили тяжкое преступление. Юноша был прав — для этих заклинателей всё было кончено. — Казните! Мы не боимся смерти! — выплюнул связанный главарь. — Конечно, вы её не боитесь — этот пункт наверняка был оговорен вашим нанимателем. Я должен был либо умереть от вашего клинка, не проснувшись под действием снотворного, либо впасть в ярость и убить всех присутствующих на месте. В первом случае ваш покровитель сам бы организовал «справедливый суд», инсценировав казнь и сокрыв в своём Ордене, во втором — обеспечил вашим родным безбедное существование на многие поколения вперед. Вот только вашим палачом я быть не собираюсь. Продемонстрировать всему миру свою несдержанность, потерять контроль над тёмной энергией, показать всем свою жестокость — такого удовольствия Главе Цзинь я не доставлю, — взвешенная речь стройным потоком лилась из уст тёмного заклинателя. В свете луны его строгое бесстрастное лицо было подобно прекрасному лику бессмертного Небожителя. Длинные ниспадающие неубранные волосы и белые простые ночные одежды — крайне небрежный облик, но вместо неловкости Цзян Ваньинь излучал величие. — У-убейте! Мы заслужили! — юноша запаниковал. — Лёгкая смерть — слишком мягкая кара для вас, уверен, Орден Цзинь позаботится о вашей судьбе куда лучше меня. Отныне в глазах всего мира вы — предатели, вас не примут ни в один клан, никто более не защитит адептов Цишань Вэнь. Казнить? Стоит вам выйти за порог Пристани Лотоса, и смерть сама вас настигнет, — эти спокойные слова звучали страшнее любого приговора. — Нет-нет! — точно безумец, закричал заклинатель. Он упал на пол и уперевшись об него подбородком, пытался свернуть себе шею. — Увести, — полным холодного равнодушия голосом приказал Глава Цзян.┈┈───╼⊳⊰🌕⊱⊲╾───┈┈
— Поднимись с колен, — Цзян Ваньинь с едва заметной теплотой во взгляде смотрел на раскаивающуюся девушку. — Я сожалею, я так сожалею! Мой брат затеял всё это, я не смогла его остановить… — по лицу девы текли слёзы. Глава Цзян подошёл к служанке и подал ей руку: — Ты сделала всё, что было в твоих силах. Если бы не твой поступок, моё тело уже бы остыло. Пролитый суп — такая мелочь, нелепая случайность. Сколько таких глупостей случается ежедневно? Мелкие неурядицы, бытовые сложности, моменты грусти и радости — ничто в масштабах долгой человеческой жизни. Вот только из них и состоит та самая жизнь. Такая хрупкая, такая непредсказуемая. Цзян Чэн едва не лишился её. Будучи Главой Великого Ордена, он постоянно был под ударом, а став тёмным заклинателем, он почувствовал угрозу своей жизни ещё острее. Заговоры, интриги, покушения, убийства — всё это было ему знакомо ещё в прошлом. Вэй Ин чуть не погиб на тропе Цюнци — он выжил, но с того момента для него всё было кончено. Смерть Цзян Ваньиня тоже лишь вопрос времени? Девушка затравленно посмотрела в глаза тёмного заклинателя, тот продолжил: — Судить всех Вэнь из-за горстки отступников я не буду, вам ничего не угрожает. Слёзы раскаяния обернулись слезами радости. «Тем более, в моей несостоявшейся гибели виноваты люди под другой фамилией», — эта мысль пробудила в душе Цзян Ваньиня нечто тёмное, дикое и необузданное. Что-то, спящее глубоко в его груди в непосредственной близости сердца. Сила, призванная нести смерть, но раз за разом дарящая жизнь. Пришла пора использовать её по назначению.Я приду туда, где ты Нарисуешь в небе солнце, Где разбитые мечты Обретают снова силу высоты ©.
— Г-глава, — склонив голову в вежливом поклоне, обратился к Цзян Ваньиню Вэнь Цюнлинь. — Говори, — встретившись с ним взглядом, ответил тёмный заклинатель. — Я… — юноша запнулся, собрав волю в кулак, он ровно, без заикания, продолжил с несвойственной себе уверенностью: — Я прошу наречь меня клановой фамилией «Цзян». Брови Главы Ордена приподнялись в удивлении, однако тон голоса остался серьёзен: — Не вижу оснований для отказа — я подготовлю все необходимые бумаги. Могу ли я узнать о причине, по которой возникло такое желание? — Н-не хочу б-более быть связан с кланом убийц, — столь жёсткие и резкие слова никак не вязались с образом робкого юноши, коим являлся Вэнь Нин. Однако Цзян Ваньинь прекрасно помнил, каким сильным тот мог быть, и дело вовсе не в физических способностях лютого мертвеца. — Что насчёт твоей сестры, она разделяет твоё стремление? Не оскорбит ли её такой поступок? — участливо спросил Цзян Ваньинь. — С-сестра — другая, она в-всегда была горда и независ-сима. Чью бы ф-фамилию ей ни п-пришлось носить — её бы это не изменило. М-мне н-новая жизнь н-необходима, — столь длинная речь далась юноше не без труда, но в преодолении своего недуга он явно стал делать успехи. — Так тому и быть, Цзян Цюнлинь, — лёгкая улыбка тронула губы Главы Ордена. Вэнь, вернее уже, Цзян Нин просиял — заклинатель был счастлив, но, как оказалось, на этом его просьбы не закончились: — Глава, это ещё не в-всё… Меня беспокоит уровень подготовки вашей ох-храны. — Что ты имеешь в виду? — слова юноши можно было счесть оскорбительными, ведь он подверг критике стражу, отобранную лично Цзян Ваньинем. Но Глава уязвлённым не выглядел, наоборот, такое смелое заявление разожгло в нём неподдельный интерес. — Они п-пропустили опасного т-тёмного заклинателя и п-попались на уловку мятежников: б-большинство стражи на момент п-покушения было под действием с-снотворного, добавленного в пищу. П-предателей среди них не в-выявлено, охрана н-недостаточно к-компетентна, — говорить подобное Главе Ордена явно было непросто, но намерения юноши были тверды, а желания благородны: ведь расследование о причинах, приведших к столь опасной ситуации, он организовал сам. — Ты прав. Все способные заклинатели заняты обучением молодёжи и защитой простого народа Юньмэна, стражу я сформировал из наименее одарённых людей, наивно полагая, что любую угрозу своей жизни смогу предотвратить сам, — речи Цзян Ваньиня всегда были едкими и саркастичными. В них он не щадил никого, колко обличая всех и вся, с годами Глава Цзян, не без труда, но научился относиться к своим промахам и неудачам также непредвзято и холодно. — Я прошу Главу назначить меня начальником охраны, — небывало для себя чётко и громко попросил Цзян Цюнлинь. «Действительно… Этот юноша был самым преданным и старательным из всех, кого я знал прежде. Неотступно следовал за Вэй Усянем, куда бы тот ни пошёл. Защищал того от любых опасностей и угроз. Должность начальника охраны для него так логична. Однако поверить в то, что Вэнь Цюнлинь делает это для меня — невероятно сложно. Он прекрасно показал себя во время войны, прикрывая наши спины и держа оборону штаба, но… Рисковать собой ради такого, как я?» — мысли в голове тёмного заклинателя были подобны бурному течению, баламутящему воды. Однако не стоит забывать, что именно такие бушующие потоки рано или поздно очищают любую реку, унося за собой всю осквернившую её грязь. — С завтрашнего дня можешь приступать к своим новым обязанностям.Позови меня с собой, Я приду сквозь злые ночи, Я отправлюсь за тобой, Что бы путь мне не пророчил…©.
— Ты что тут забыл? — по-юношески раздраженно бросил Цзян Чэн, разглядывая Вэй Ина с головы до ног. Тот заявился к Главе Цзян с распущенными волосами, в нижних одеждах, сжимая в руках одеяло и подушку. Вэй Усянь стоял на пороге господских покоев, намереваясь войти внутрь: — Время ложиться спать, — с детской наивностью заявил юноша. — Вот и иди, спи! Вэй Усянь, где же предел твоей неслыханной наглости, а? Заявился в покои Главы Ордена без приглашения! — закипал Цзян Ваньинь. Эта ситуация казалась ему до того абсурдной! С одной стороны, они с Вэй Ином делили одну комнату большую часть своей жизни, с другой — такое поведение было неуважительным по отношению к его новому статусу. — Хорошо, подожду, когда пригласишь, — бесхитростно ответил Усянь, не сдвинувшись с места ни на цунь. — ТЫ! — яростно выкрикнул Цзян Чэн, тут же получив бодрый и весёлый ответ: — Я! Тёмный заклинатель рассвирепел: — Да как ты только смеешь так разговаривать со своим Главой?! — А я и не с Главой толкую, а со своим маленьким шиди, который из-за своей глупой гордости чуть не лишился жизни! — юноша тоже повысил голос, отчитав Цзян Чэна, он совершил пасс рукой — тут же в ней оказался с десяток сорванных талисманов, поглощающих звуки. Сжав их в кулаке, Вэй Ин необычайно для себя жёстко продолжил: — Я забираю их с собой, и чтобы больше ими не пользовался! Гонишь меня? Что ж, я не удивлен! Но и ты пойми меня, я… Я же чуть не потерял тебя… — под конец своей яркой речи юноша растерял весь запал. — Невелика потеря, — глухо ответил Цзян Чэн. Руки Вэй Ина бессильно повисли, выпустив спальные принадлежности и мятые талисманы, а затем с силой сомкнулись на теле тёмного заклинателя. Обнимая того за плечи, Вэй Усянь сбивчиво проговорил, отдавая всю скопившуюся в сердце горечь словам: — Идиот! Какой же ты дурак, А-Чэн! Диву даюсь, как столь мудрый и безукоризненный Глава Ордена может быть таким глупым! Цзян Ваньиню бы накричать в ответ, сделать выговор — да сил ни на что не было. Он лишь устало прикрыл глаза и уткнулся в шею Вэй Ину, позволив себе на миг забыться в этих тёплых объятьях. Вэй Усянь ушёл, точнее, повиновался «приказу». Цзян Чэн прогнал его — а разве мог он поступить иначе? Слуги навели порядок в его покоях: ничто не выдавало в них место, где пару страж назад состоялась битва. Ночь несостоявшегося убийства была бессонной, за ней последовал тяжёлый день, и тёмный заклинатель уже еле стоял на ногах. Закрыв дверь за Вэй Ином, Цзян Ваньинь рухнул на постель. Глухо, сдавленно сквозь дрёму до него доносились звуки возни и брани из-за стены. Ему бы подняться и устроить разнос нарушителю спокойствия, да плевал он на свой покой — никогда не видел его и вряд ли дождётся. Тело смилостивилось над Цзян Ваньинем, довольно быстро провалившись в сон и унеся размышления о том, что за той самой стеной находилась сокровищница Ордена, не терпящая присутствия посторонних.┈┈───╼⊳⊰🌕⊱⊲╾───┈┈
— Вэй Усянь, — голос Цзян Ваньиня до того холоден, что, кажется, способен остановить ток крови в жилах, заморозив ту. — Я? — юноша замер в ожидании скандала, всё-таки его поступок был порывистым и глупым, хоть он и преследовал добрые намерения. — Скажи на милость, на кой ляд тебе понадобились все артефакты Ордена Юньмэн Цзян, что мои предки собирали тысячелетиями? — Глава Ордена балансировал на той самой жуткой грани между ледяным спокойствием и кипучим гневом. — Пф! Сдались они мне! Мне не нужен ни один из этих покрытых пылью предметов, а только лишь сама сокровищница, — с ослиным упрямством защищал свою правду юноша. — Сокровищница? — от недоумения тёмный заклинатель на миг перестал злиться. — Ну, да… Мне же надо где-то спать! Сам меня жесточайше выгнал посреди ночи, нужно же было мне где-то прилечь! — объяснял очевидное Вэй Ин. — У тебя есть свои покои! — стоял на своём Цзян Ваньинь. — Сравнил тоже мне! Какие-то там комнаты в отдалении с той, что под самым боком у моего Главы! Да ещё и связанной с господскими покоями секретным входом! — упивался своей «гениальностью» юноша. — Ты ко мне ещё в печёнки залезь! — привычно язвил Цзян Чэн. — А вот и залезу! — не отставал от него Вэй Ин. — О, Небо! Вот за какие грехи ты мне достался?! — притворно взмолился Глава. — Пф! Тёмный путь не проходит бесследно, думал, тебя не постигнет кара за его использование, а? — игриво приподняв бровь, парировал Усянь. — Мхм, — Цзян Ваньинь с силой подавил едва не вырвавшийся наружу смех — этот словесный поединок он явно проиграл. Прокашлявшись, тёмный заклинатель продолжил куда спокойнее: — Куда ты все подевал? — Не подевал, а перенёс всё в целости и сохранности в подвалы библиотеки, — вздёрнув нос, гордо ответил Вэй Ин. — Надо же! А я-то думал, ты способен только разводить бардак, а не устранять его. Чудо-то какое! — поучал Цзян Чэн Усяня, словно маленького ребёнка. Перед глазами тёмного заклинателя возникли горы хлама, заполнившие пещеру Фумо. Вэй Ин всегда был неряшлив, но в Пристани Лотоса имелись слуги, прибиравшие за ним и хоть как-то поддерживавшие его покои в приличном виде. Вырвавшись на свободу, творческое начало Усяня сотворило такой хаос в обители заклинателя, что при взгляде на него Цзян Чэн содрогался. — А это… Стало моей карой за то, что увязался следом… — устало проговорил юноша, потерев слипающиеся от бессонной ночи глаза (ведь он действительно всю ночь наводил порядок!), а затем непринужденно и ярко рассмеялся. Тёмный заклинатель, как ни старался, не смог сдержать улыбки.Зачем кричать, когда никто не слышит, О чём мы говорим… Мне кажется, что мы давно не живы — Зажглись и потихоньку догорим ©.
С момента покушения на Главу Цзян прошло три дня. Цзян Ваньинь чувствовал себя, словно тигр в клетке: он обладал колоссальной силой, способной покончить с недругами раз и навсегда, но был вынужден её сдерживать. Поступи тёмный заклинатель так, как хотелось, и последствия не заставят себя ждать. Стальные прутья ответственности за тысячи жизней давили, сжимая сердце и душу. Зверь хотя бы может рычать и скалиться — Цзян Ваньинь не в праве позволить себе даже этого. Кипы бумаг на столе Главы достигли такой высоты, что из-за них выглядывал только пучок, украшенный фамильным гуанем. Цзян Ваньинь беспрерывно искал возможность вырваться на волю, лазейку, что выведет его на свободу: «Убийство было спланировано идеально: даже оставшись в живых, я чувствую себя бессильным. Восстание вэньских псов — гениально! Как бы для меня не было очевидно вмешательство Ордена Ланьлин Цзинь — предъявить я им ничего не могу. Однако, слишком уж грубо исполнено покушение: знакомый почерк составителя сего кровавого плана ныне лишён прежней изящности. Чувствуется некоторая поспешность. Что ж, это хороший знак: если Цзинь Гуанъяо действует столь неосмотрительно, значит, его положение в Ордене под угрозой, и ему нужно действовать быстро. Выходит, мои усилия не прошли даром: без победы над Вэнь Жоханем и тёмных артефактов, оставленных Вэй Ином после смерти, ему долго не продержаться подле Гуаньшаня. Но, проклятье! Как же мне достать этого подонка, если с какой стороны не посмотри — он чист! Так ещё и я рискую замараться его пёсьей кровью!» Кулаки тёмного заклинателя сжались, захотелось закричать, скинуть все документы на пол, снова разнести кабинет, но он не мог: любой срыв сейчас будет использован против него. «Немой и связанный — как, мать вашу, это удобно!» — энергия инь завихрилась вокруг фигуры Цзян Ваньиня, сводя все его рассуждения к слепой ярости. Послышался стук в дверь: — Глава, могу я войти? «Вэй Ин? Надо же как официально! Опять вздумал шутить надо мной?!» — сведя брови к переносице с такой силой, что стало больно, Цзян Ваньинь отогнал от себя лишние мысли и произнёс: — Входи. Несмотря на весь нагнанный пафос, Вэй Усянь выглядел как обычно: растрёпанный хвост, лёгкая улыбка, бодрый шаг. Вот только предметы, занявшие его руки, вызывали недоумение (слишком уж непривычно они смотрелись): белая флейта и ровная стопка бумаг. Юноша водрузил свою ношу на стол — голова Цзян Ваньиня полностью скрылась из вида. — Что это? — с привычной строгостью спросил Цзян Чэн. — Опись артефактов и сокровищ Ордена Юньмэн Цзян. Я отсортировал их в соответствии с магическими свойствами. Теперь всё разложено по полочкам — буквально! Я перенёс неиспользуемые стеллажи из библиотеки в подвал, а на входе установил барьер, подобный защитному куполу Юньмэн Цзян! — Вэй Ин просто излучал довольство от проделанной работы, так и выпрашивая похвалу. Цзян Ваньиню ничего более не оставалось, как признать его труды, о которых, впрочем, никто не просил: — Молодец. — Хе! Найдётся ли у многоуважаемого Главы немного времени на прослушивание Песни очищения сердца? — игриво спросил юноша. Эта мелодия действительно успокаивала, но настоящее умиротворение Цзян Чэну приносила мысль о том, что Вэй Ин совершил поездку в Гусу ради него: «Он вернулся». Разум вновь охладел, сердце наполнилось жаром — тёмный заклинатель нашёл искомое. Вэй Усянь покинул кабинет, и Глава Цзян тут же смёл большую часть бумаг со стола: раскидав лишнюю макулатуру, он выудил из-под завалов письмо от Главы Лань. Перечитав его, тёмный заклинатель криво усмехнулся: «Первый Нефрит не изменяет себе — его забота также мягка и ненавязчива, как раньше, а сердце, как и прежде, болит за своих братьев. Теперь причиной беспокойства стал я — забавно. Брат Сичэнь, ты доверился не тому человеку. Вновь.»И если ты вдруг начал что-то понимать; И от прозрений захотелось заорать. Давай, кричи — но тебя могут не понять; Никто из них не хочет ничего менять! ©.
┈┈───╼⊳⊰🌕⊱⊲╾───┈┈
Я слышу твое сердце по ночам… Я нахожу тебя во всех вещах, Я тебя никем не заменю, Внутри меня как будто гаснет свет ©.
— Вэнь Цин, не могла бы ты подсобить какими-нибудь травами против бессонницы? Цзян Чэн плохо спит в последнее время, — весь вид Вэй Ина выражал беспокойство напополам с усталостью. Целительница встала из-за стола и подошла к полкам со склянками и мешочками. Подобрав необходимый травяной сбор, она принялась перетирать сухоцветы в ступке. Закончив, девушка сформировала два мешочка и протянула их Вэй Усяню со словами: — Этот — для Главы Цзян, а этот — для тебя. — Для меня? Я хорошо сплю, мне он без надобности, — растерянно проговорил Усянь. — Правда? А как тогда ты узнал, что Цзян Ваньиня мучает бессонница? — изобразив недоумение, спросила Вэнь Цин. — Услышал! Он ворочается по ночам, маясь без сна, — не заметив подвоха, бесхитростно ответил Вэй Ин. — Ага, услышал. Через стену, да сквозь глубокий сон, — победно усмехнувшись, съязвила заклинательница. — Эм… Ладно… А в чём отличие этих сборов? — приняв поражение, спросил юноша. — В силе действия. Принимайте перед сном, и чтобы оба спали как младенцы! — строго проговорила Вэнь Цин. — Спасибо! — произнеся это, юноша удалился. Вэй Ин действительно потерял сон с ночи покушения. Он не мог сомкнуть глаз в беспокойстве, вслушиваясь в шумное дыхание Цзян Чэна, вздрагивая каждый раз, когда вместо мирного сопения слышал приглушенный вскрик. Конечно, Вэй Усянь беспокоился — разве могло быть иначе? В своих переживаниях юноша, как обычно, позабыл о себе самом. К счастью, у них была Вэнь Цин — девушка, заботящаяся об их здоровье. Она могла вылечить тело от любого недуга, но, к сожалению, людские души не поддавались её врачеванию. Вот и сейчас целительница могла помочь лишь травяными сборами: один успокаивал разум; второй — сердце.И пока ты спишь, Происходит самое важное…©.
Цзян Ваньинь не мог уснуть. Вместо привычных терзающих его кошмаров и воспоминаний покоя ему не давали мысли иного толка — Цзинь Гуанъяо. Глава Цзян нашёл способ борьбы с ним, но действовать нужно осторожно. Сила этого противника в его изворотливости — попытайся обличить такого, и сам ненароком попадёшь в ловушку. Цзян Ваньинь прекрасно помнил, как тот сражается: давит на больное, заставляя потерять бдительность, а затем подло наносит удар. Опыта сражений у Главы Цзян хватает с лихвой, его стиль боя отточен десятилетиями практики, но и слабых мест значительно прибавилось. Сейчас он действительно многим рискует. В прошлом рассудительность Цзян Ваньиня часто уступала место гневу, ныне его положение куда опаснее: в критической ситуации разум вместо ярости застит тьма. Хладнокровие, бесстрастность, спокойствие — то, что всегда с большим трудом давалось Цзян Чэну — вдруг стало так остро необходимо! «Проклятье! Соберись, мать твою! Они постоянно следят за тобой, провоцируют, ищут повод для претензий, пытаются подчинить, обокрасть — им нужна твоя сила, так будь сильным!» — твердил Цзян Ваньинь сам себе. Его подбадривания не принесли плодов, и вскоре злость взяла верх: «Гуаншань! Старый интриган! Жажда власти и в этой жизни не даёт ему покоя! Доказать бы его причастность, да снять голову с плеч! Это ведь так просто: стоит лишь достать меч из ножен! А в моём случае и этот шаг можно пропустить, верно, Гуаньшань?!». Кипучий гнев резко сменился холодом, будто морская волна омыла грудь — озарение. «Ножны… У Хуфанга нет ножен, что сдерживали бы его злобу. Хах, видимо, и от замечаний этого старого павлина есть толк», — тёмный заклинатель поднялся с постели. Всё равно в эту ночь заснуть бы он не смог — значит, нужно действовать, пока есть силы. Ему необходимо собраться, взять себя в руки, иначе тьма обернётся против него самого, а все его благие намерения приведут к трагедии. Такое уже было. Подобное не забыть и через несколько жизней. Не истлело и палочки благовоний, как Цзян Ваньинь собрался в путь. Едва переступив порог, он лицом к лицу столкнулся с Вэй Ином. — Далеко собрался? — с напускным любопытством поинтересовался Вэй Усянь. Он был полностью собран: одет и обут, волосы прибраны, на поясе меч и флейта. — В Безночный Город, — без колебаний ответил тёмный заклинатель. — Позволишь сопровождать тебя или мне придётся преследовать своего Главу? — не терпящим отказа тоном спросил Вэй Ин. — Я шёл за тобой, — просто ответил Цзян Чэн. Юноша вздрогнул: он был готов к словесной перепалке и скандалу, но их не последовало. На смену решительному дерзкому настрою пришла мягкая теплота, мигом окутывавшая сердце. — Я… Подготовлю всё необходимое, — несколько рассеянно проговорил заклинатель. — Мне нужно отдать распоряжения подчинённым, выдвигаемся в час быка.Я захотел узнать, Где начало и чем закончится. И в каких местах Нас оставит моя бессонница ©.
┈┈───╼⊳⊰🌕⊱⊲╾───┈┈
Капли росы, Лепестки перламутра, Медленно вниз Голос негромко…©.
— Панцирь, значит? — перекрикивая встречный поток воздуха, спросил Вэй Ин. — Да. Хуфанг сотни лет находился в нутре Черепахи — губительницы. Если поглощённые мечом души павших от лап твари — сила, то черепаший панцирь — то, что её сдерживало, — голос тёмного заклинателя был спокоен: усиленный энергией инь, он был способен перекрыть любой шум. Юноши обсуждали детали предстоящей вылазки прямо в полёте: война научила их не тратить время попусту. Путь предстоял долгий — и коротать его за неспешными беседами было бы весьма приятно, если бы не ветер, уносящий большую часть слов. Но и обрывочных фраз хватило, чтобы полностью составить картину предстоящей операции: нужно всего-то отыскать огромный панцирь некогда могущественного существа в заброшенном мёртвом городе, источающем тёмную энергию на десятки ли вокруг. Черепашьи останки оказались столь велики, что найти их и правда не составило труда. Адепты Цишань Вэнь не потрудились даже разбить панцирь на осколки — он просто возвышался над главной площадью большим бугристым холмом. Заметив искомое с воздуха, заклинатели начали медленно снижаться. Сойдя с меча прямо на панцирь, Вэй Ин полным энтузиазма голосом спросил: — И что теперь? — Расколем его, — держа в руке вибрирующий от переполняющей его злобы Хуфанг, ответил тёмный заклинатель. Вэй Усянь с силой топнул ногой — никаких колебаний, всё равно что пинать твёрдую землю. Они думали вырезать кусок толщиной в пару цуней и длиной, равной Хуфангу, чтобы выточить из него ножны. Но похоже, что толщь панциря даже превышала длину лезвия меча. Вэй Ин с размаху всадил Суйбянь в черепашью броню, вложив в это действие немало духовных сил — остриё вошло только самым кончиком. Отдача ударила юношу по руке, и он вскрикнул: — Ай! Кажется, мы переломаем тут и мечи, и кости! Тёмный заклинатель нахмурился — такой расклад явно его не устраивал. Цзян Ваньинь произнёс: — Я попробую с воздуха. Не имея больше светлой Ци, Цзян Чэн научился использовать все доступные ресурсы: сейчас он рассчитывал на силу свободного падения. Поднявшись в воздух, Цзян Ваньинь наклонился и выдернул Хуфанг из-под своих ног. Выставив меч вперёд, он начал падать вниз, надеясь, что выпущенное им облако тёмной энергии смягчит его падение. Клинок вонзился в панцирь по самую рукоять, тот пошёл трещинами. — Вот это ты даешь! — счастливо воскликнул Вэй Ин, едва не хлопая в ладоши от восторга. Цзян Чэн насторожился: ожидаемого удара не последовало, он не встретил сопротивление панциря. «Не могло же такое количество энергии просто рассеяться?» — ответом на этот мысленный вопрос стал жуткий треск. Глаза юноши расширились от ужаса: панцирь распадался на куски, которые вот-вот должны разлететься в стороны, и самый огромный из них формировался прямо под ногами Вэй Ина! Вэй Усяня с силой отшвырнуло в сторону. Открыв глаза, он обнаружил себя опоясанным дисциплинарным кнутом. Юноша скользнул взглядом по кнутовищу и похолодел — рукоять покоилась на безвольно разжавшейся ладони Цзян Чэна, погребённого под осколками панциря. — А-Чэн! — Вэй Ин тут же оказался рядом с тёмным заклинателем и принялся голыми руками растаскивать обломки. — Не ори! И так голова болит! — послышалось привычное ворчание, звучащее до ужаса слабо, так негромко, что Усянь душу бы отдал за полноценный крик и ругань. — Я сейчас! Сейчас! — юноша, вложив львиную долю духовных сил, поднял громадный осколок и отшвырнул в сторону. — Ох… — от открывшейся картины на глаза Вэй Ина навернулись слёзы. Грудная клетка Цзян Чэна была раздавлена и едва приподнималась от рваного дыхания. — Не вздумай реветь! Не тебе же сейчас больно! — силы на нравоучения и брань тёмный заклинатель всё же у себя нашёл. — Ругаешься — это хорошо, хорошо… — успокаивал сам себя Усянь, затем ласково продолжил: — Потерпи, я мигом доставлю тебя к Вэнь Цин. — Я сам… — хлынувшая горлом кровь безбожно испортила Цзян Ваньиню момент, в который он решил явить своё мужество. — Ничего, прокатишься у меня на спине — нестрашно! Сам вот большую часть юности таскал меня — пора вернуть должок! — аккуратно поднимая Цзян Чэна, щебетал Вэй Ин, стараясь скрыть за нелепой болтовнёй поглотивший его ужас. — Не… Не помню такого… — с этими словами юноша провалился в небытие.Тающий пульс Из-под обломков Знаешь, мечта Рвется где тонко, Так всегда ©.
Вэй Ин взмыл в воздух. Он выбрал куда меньшую высоту для полёта, чем обычно, вложив все силы в скорость. Палочка благовоний не успела истлеть, как ему пришлось приземлиться: юноша почувствовал, что его мантия на спине стала пропитываться кровью Цзян Чэна. Положив того на землю, Вэй Усянь принялся бегло осматривать его: сломанные рёбра сместились, проткнув кожу и мышцы. Взгляд Вэй Ина бегал по телу Цзян Ваньиня, и чем больше он видел, тем сильнее у него дрожали руки. Заклинатель заполошно схватил друга за запястье и стал вслушиваться в пульс: собственное сердце пропустило удар — он не успеет. Лететь слишком долго — Цзян Чэн не доживёт. Слёзы покатились по щекам Вэй Усяня: «Думай-думай-думай! СОБЕРИСЬ!» — юноша отвесил себе звонкую пощёчину. «Хватит себя жалеть! Ты поклялся жизнью, что защитишь его — так давай! Сдохни, но спаси А-Чэна, мать твою!» — заклинатель вскинулся: «Тёмный путь! Тело, душа, жизнь — неважно! Всё отдам! Ты только прими…». Юноша начал шарить за отворотом одежд — движения рваные, резкие, всё из рук валится. Талисман перемещения — Вэй Ин захватил его на всякий случай, но такого себе и в самом жутком кошмаре не мог представить. Сейчас сей клочок бумаги был бесполезен: он требовал колоссального количества духовных сил. Вэй Усянь потратил слишком много Ци, когда извлекал Цзян Чэна из-под завала. «Тёмная энергия витает повсюду, так ведь? Она не сможет активировать талисман, но я могу изменить его. Небо, только бы получилось!» — Вэй Ин не был верующим, но сейчас он искренне молил о помощи. Богов, демонов, неведомых языческих сущностей — юноша просил всех. Прокусив палец, заклинатель начал расчерчивать талисман — алая сетка, нарисованная кровью, легла поверх киноварных символов. Аккуратно, насколько это возможно, когда всё тело трясётся от страха, Вэй Усянь разорвал бумагу по начертанным линиям. Используй он по назначению целый талисман, в лучшем случае они бы застряли где-то между Юньмэном и землями Ордена Вэнь, в худшем — добрались до Пристани Лотоса по кускам. В первом варианте Вэй Ин остался бы полностью без сил и не смог бы доставить Цзян Чэна к Вэнь Цин, даже если до той оставалась всего лишь одна ли — при таком раскладе Цзянь Ваньиню суждено умереть на пороге родного дома. Второй вариант даже обсуждения не стоит. Вэй Ин бережно поднял Цзян Чэна на руки и взмыл в воздух. Набрав необходимую скорость, он прижался лбом ко лбу тёмного заклинателя и закрыл глаза — слеза, сорвавшаяся с ресниц, упала на бледную щеку Цзян Ваньиня. Вспышка. Вэй Усянь активировал первый обрывок талисмана. В ушах шум ветра и треск рвущейся яви — от такого оглохнуть недолго, но Вэй Ин слышал лишь свои мысли и стук бешено колотящегося сердца: «Работа-работай-работай! Ты должен сработать! НУ ЖЕ!!!». Глаза распахнулись: ничего не разобрать — всё слилось в одну смазанную картинку. Деревья, реки, поля, дома — что бы то ни было, различить в этом мельтешении ничего невозможно. Сильный рывок — и хаос прекратился. Заклинатель обнаружил себя парящим над другой местностью. Скачок был таким резким, что Вэй Усянь чуть не свалился с меча. «Получилось!» — юноше было необходимо перевести дух перед следующим прыжком. Надежда. У Вэй Ина появилась надежда на то, что он справится. Луч света среди тьмы, постепенно окутывающей его душу. С каждым таким перемещением Вэй Усянь заметно слабел: подкрепив заклинание кровью, он вложил в него всё, что имел. Духовные силы покидали его первыми — юноша начал бесконтрольно снижаться. Суйбянь стал задевать макушки деревьев. Затем стало подводить тело: руки слабели, ноги задрожали. Вэй Ин плотнее прижал Цзян Чэна к себе, вцепившись в него до побелевших костяшек пальцев. Пришёл черёд сознания: заклинатель израсходовал последний клочок, и его затопило отчаянием. Дальше можно было рассчитывать только на себя. Такого слабого, глупого, трусливого… До этого момента Вэй Усянь не знал, что значит страх: он был склонен к риску, геройству, самопожертвованию. Впервые собственная жизнь приобрела такую ценность: «Если я сейчас разобьюсь, то Цзян Чэн погибнет! Держись, слабак!» — юноша закусил щёку изнутри, рот наполнился кровью. Боль отрезвляет: раз болит — значит, ещё жив, значит, можешь бороться. Чувства на миг обострились: в нос ударил запах металла. «Кровь… А-Чэну хуже… Живи, пожалуйста, только живи! Из вредности, гордости, упрямства — чего угодно, только живи! Не умирай…» — упрашивал Вэй Ин своего шиди. Только лишь шиди? Нет, Цзян Чэн был всем: больше, чем собрат по Ордену, Глава, друг, семья… Оттого так страшно. Вэй Усянь не ведал такого ужаса, даже когда А-Чэн пропал во время их скитаний после падения Пристани Лотоса. Потеря Цзян Ваньинем ядра, разлука с ним на два долгих месяца — любое самое жуткое событие меркло перед нынешней действительностью: А-Чэн умирал на руках Вэй Ина. Озёра… Такие же чистые и глубокие, как родные глаза. Они дома, ещё совсем чуть-чуть… Вэй Усянь влетел на территорию Пристани Лотоса. Крыши домов были уже у самых ног заклинателя — осталось приземлиться на нужную. Суйбянь зацепился остриём за черепицу, пробороздив ту, и вылетел из-под стоп Вэй Ина. Он спрыгнул на кровлю: неловко перебирая ногами, юноша едва ли сделал пару шагов, как запнулся об обломки и рухнул на колени, разодрав их вдрызг. Падая Вэй Ин, крепче прижал к себе Цзян Чэна, прикрыв его голову руками. Нос юноши коснулся холодной щеки шиди и он закричал: — ВЭНЬ ЦИН! — Вэй Усянь не узнал собственный голос — столько боли в нём было. Путь до Безночного Города занимал несколько дней — Вэй Ин преодолел его за одну стражу. Столь короткий промежуток времени показался ему вечностью. Кто же мог подумать, что это только начало самого мучительного и томительного ожидания в жизни Вэй Ина. Вэнь Цин показалась сразу — юноши приземлились на крышу её лекарского кабинета. Она ругалась на чём свет стоит, удивительно, но это совершенно не мешало ей делать свою работу. Вэй Усянь был нем: даже если бы у него были силы на разговор — сказать всё равно было нечего. Он смотрел, и взгляд его не выражал ничего. Такой пустой, будто у бумажной куклы с нарисованными глазами. Вэй Ин не помнил, как дошёл до палаты, действия целительницы также не отложились в памяти — лишь слова: «Он будет жить». Всё закончилось. Девушка подошла к Вэй Усяню и подала ему руку. — Я всё равно не смогу встать. Можно я останусь здесь? — тихо проговорил Вэй Ин, взяв её за ладонь. — Нет. Тебе нужно поспать, иначе займёшь соседнюю койку, — строго ответила Вэнь Цин, сдвинув брови. — Я не против, — юноша едва приподнял уголки губ, вспоминая каково это — улыбаться. — Я против! Ты и так обеспечил меня работой на ближайшую неделю, так что поимей совесть и иди отдохни, — резко дёрнув Вэй Ина за руку, девушка поставила его на ноги. — Неделю? — глухо спросил Усянь. — Да, но, скорее всего, он пробудет без сознания и того дольше. У Цзян Ваньиня крепкое здоровье, но, в конце концов, он — всего лишь человек, — каждое произнесённое целительницей слово было пропитано горечью. — Не… Не говори так! — заклинатель почувствовал себя чрезвычайно паршиво. — Это правда. Без ядра ранения будут переноситься им гораздо хуже. Береги его, — Вэнь Цин болезненно улыбнулась. Проводив Вэй Ина и затворив дверь, девушка подошла к постели Цзян Ваньиня. Она устала. День перешёл в ночь, а целительница только закончила свою работу. Вэнь Цин опустилась на колени и положила голову на койку. Взгляд её скользнул по бледному лицу юноши: в уголке его губ образовалась капелька свежей крови. Целительница стёрла её легким касанием руки, затем нежно провела пальцем по устам тёмного заклинателя. В этом осторожном жесте — хитросплетение множества чувств. Их скопилось так много, что они стали едва выносимы. Спрятав лицо в ладонях, Вэнь Цин едва слышно прошептала: — Что же мне с вами двумя делать?Твой мир, сон в этом окне, Мой новый рассвет я приняла, а ты еще нет, Иди вперед, пусть боль давяще гнет, Она тает как лед, когда любовь пламя несет ©.