Выдыхай скорей Мою душу наружу, ей тесно ©.
— Прошу прощения у Девы Вэнь за то, что обманул её ожидания, — склонив голову в поклоне, проговорил Глава Лань, после продолжил: — Я пообещал Цзян Ваньиню помочь вам в ваших исследованиях, но за время вашего пути сюда в Ордене возникло множество дел, коими я, как Глава, не могу пренебречь. Искусство игры на цине моего брата превосходно и ничуть не уступает моему, поэтому надеюсь его кандидатура удовлетворит вас. Ежели нет, то вы вправе отказаться, и я постараюсь разрешить все вопросы как можно быстрее, дабы выполнить данное обещание. — Нет нужды. Я наслышана о способностях Лань Ванцзи и с радостью приму его помощь, — смиренно проговорила Вэнь Цин. Благодарно улыбнувшись, Лань Сичэнь повёл девушку за собой, провожая её в гостевые покои. Комнаты, ставшие временным пристанищем Вэнь Цин, находились в женской части резиденции, а встречи с Лань Ванцзи тщательно планировались, дабы не нарушить традиции Ордена, запрещающие адептам пересекаться с лицами противоположного пола. Сии ограничения раздражали гордую и вспыльчивую девушку, однако она старалась держать себя в руках и относиться к ним с уважением. Из-за своего жёсткого характера Вэнь Цин часто сталкивалась с непониманием, ведь женщинам предстало быть нежными, скромными, заботливыми и услужливыми. На этом блёклом фоне безликих девиц явственно выделились сила духа, дикая красота и огненный взгляд Вэнь Цин, что покоряли своей яркостью мужские сердца одно за одним. Но её гордость, твёрдость и непокорность смотрелись уместно разве что в родном Ордене. Здесь, в обители смирения и послушания, девушка чувствовала себя неприкаянной. Однако даже в расцвете своей славы знаменитая дева с «золотыми руками» не нашла ни в Цишане, ни в остальном мире никого, кто бы посмел с ней сблизиться. Лань Ванцзи был полной противоположностью: холодный, молчаливый, бесстрастный, сдержанный и безмятежный. Второй Нефрит являлся образцом благородного и благочестивого мужа, о коем мечтала вся женская половина Поднебесной. Но, несмотря на это, он был глубоко одинок. Абсолютно разные, словно лёд и пламя, эти двое были схожи лишь в одном: при всей своей славе и достоинствах они оставались непостижимыми. Вся возвышенность и недосягаемость, воспеваемая простыми людьми, на деле не приносили им ничего, кроме горького ощущения сиротливости и одиночества. Сработаться сим прославленным личностям оказалось действительно непросто. Инь и Ян образуют собой гармонию, уравновешивая друг друга, являются эталоном баланса энергий во вселенной. Так отчего же эти двое конфликтуют раз за разом, спешно расходясь по углам после каждой встречи? Дева Вэнь рассержено шла по коридору, резво устремившись в свои покои, подобно неуловимой вспышке молнии. Столь быстрая поступь нарушала одно из правил Ордена Гусу Лань, но девушка была столь взвинчена, что сейчас ей было плевать и на него, и на все прочие запреты. «Благородный благовоспитанный муж, как же! Разве вежливо отвечать нелепым мычанием? Я тут душу, видите ли, раскрыть пытаюсь, понять, наконец, эту треклятую музыку и себя заодно, а он мне «мгм»! Мне и так непросто разобраться в собственных чувствах и научиться их выражать, так ещё этот чурбан отбивает всякое желание заниматься подобным!» — бранилась про себя заклинательница, не стесняясь в выражениях. Преодолев за короткий срок значительное расстояние, Вэнь Цин почувствовала себя дурно. Причитающиеся девушкам порции в Облачных Глубинах были столь малы, будто здешние кухари не считали женщин за людей, кормя их овощами, словно крошечных кроликов! Заклинательница остановилась, в глазах её потемнело. Пошатнувшись, она схватилась за ближайшую стену, дабы не свалиться от головокружения и слабости. Переведя дух, Вэнь Цин приосанилась и собралась было двинуться дальше, но тело всё же подвело её. Девушка начала оседать на пол и неминуемо бы встретилась с ним, если бы её не подхватили сильные руки. Только заклинательница хотела отблагодарить своего благодетеля, как он сжал её запястье, пустив по меридианам свою духовную энергию и прощупывая пульс. Подобное поведение оскорбило Вэнь Цин до глубины души! Никто ранее не смел прикасаться к ней подобным образом! К тому же, такое наглое вторжение в собственное тело целительница не могла истолковать иначе, нежели оскорбление, кричавшее о её некомплектности как лекаря. Вырвавшись из поддерживающих рук, заклинательница возмущённо обернулась. Узнав в своём спасителе Лань Ванцзи, она рассвирепела ещё больше: — Надо же! Прославленный Второй Нефрит нарушил столько правил за один раз! Без зазрения совести ступить на женскую половину, коснуться девы, не получив позволения… И, раз уж вы догнали меня, не означает ли сие то, что вы передвигались бегом? — Правила не есть нерушимые законы, ими можно пренебрегать, если на то имеются уважительные причины, — спокойно ответил Ванцзи, пропустив мимо ушей адресованные ему оскорбления. В былые времена юноша ни за что бы не пошёл наперекор заветам Ордена. Однако горький опыт научил его: бездумное и беспрекословное следование правилам бывает чревато. — И какая же причина заставила вас поступить столь порывисто и грубо? — сверкая огненным взглядом, вопрошала целительница. — Вы были чрезмерно бледны, и я решил, что вам требуется помощь, — холодно ответил юноша. — Разве прекрасным девам не положено иметь нефритово-белую кожу? — съязвила Дева Вэнь, после вспылив: — К тому же, лучший лекарь Поднебесной сама в состоянии проследить за своим здоровьем! Произнеся на прощание эти слова, девушка твёрдой и уверенной походкой направилась в свои покои. «Нужно заварить крепкий отвар для поддержания сил, а после отправиться в Цайи и отобедать по-человечески, а не как безропотная худощавая монашка». Однако планам Вэнь Цин не суждено было сбыться: её горячее сердце, ударяя в голову своим жаром, хоть и заставляло высказываться излишне резко, но чёрствостью никогда не отличалось. Вот и сейчас Дева Вэнь без раздумий отложила свои дела: в коридоре ей встретилась хромающая заклинательница в белых одеждах. В гостевых покоях Вэнь Цин оказалась ближе к вечеру. Здешние девушки, как выяснилось, были до ужаса смиренными и скромными. Предпочитая залечивать полученные в боях увечья самостоятельно, они терпели боль, лишь бы не утруждать местных знахарей. Вот Вэнь Цин и взяла этот труд на себя, занявшись заботой об адептах до самого вечера. Оказавшись, наконец, в своих комнатах, Дева Вэнь с удивлением обнаружила, что кто-то решил позаботиться о ней в ответ — на низком столике её ожидали ещё теплые горшочки с кушаньем. Отведав первое блюдо, девушка от неожиданности вскинула брови — под густой подливкой, сдабривающей пресный рис, скрывались аппетитные и сочные кусочки мяса. Целительница наполнила пиалу содержимым чайника, любезно предоставленного неким благодетелем, и сделала глоток. Лицо её приобрело сложное выражение — чайничек был наполнен отваром, избавляющим от тошноты. Окинув нечитаемым взглядом обильные порции мясных блюд, Вэнь Цин мысленно заключила: «Он обо всём догадался».Я давно отпустила поводья, перестала смотреть в зеркала, В этом мире точных значений я словно бесформенный звук. ©.
В комнате, выделенной Лань Ванцзи и Вэнь Цин для музицирования, повисла тишина, прерываемая разве что шумным дыханием девушки. Целительница недовольно перебирала нотные листы, но мысли её были далеки от музыки. Деву Вэнь раздирали на части противоречивые чувства, заставлявшие её не то помышлять о выражении благодарности неравнодушному юноше, не то клокотать от гнева из-за его вопиющей наглости. Причина же терзаний заклинательницы сидела в непосредственной близости, деля с ней один на двоих низкий столик. Второй Нефрит расположился прямо напротив, склонившись над гуцинем и замерев в молчании. «Лань Ванцзи знает, что я не состою в браке, но при этом ношу ребёнка. Для девушки сие величайший позор, а такой отъявленный приверженец традиций, морали и правил и вовсе должен быть оскорблён моим присутствием. Однако он делает вид, что ничего не случилось… Мне бы радоваться, ведь моя тайна не будет обнародована, но это деланное безразличие раздражает ещё больше! Если господина Лань в самом деле не заботит мирское, тогда чего ради он вмешался?!» — пыхтя от возмущения, размышляла девушка. Срок был слишком мал, дабы сторонний человек заметил положение Вэнь Цин, но даже если бы то произошло — заклинательница смогла бы урезонить наглеца, влезшего не в своё дело. Деву Вэнь выбило из равновесия не столько раскрытие секрета, сколько её собственная на это реакция. Кривотолки и сплетни не опорочили бы честь Вэнь Цин. Девушка попросту была выше грязных разговорчиков, и задеть её гордость — задача не из лёгких. Но Ванцзи смог! Своим холодным спокойствием, бескорыстной заботой и безоговорочным уважением он выводил из себя целительницу! В сравнении с ним Вэнь Цин чувствовала себя несдержанной, невоспитанной и взбалмошной девицей! Конечно, у неё есть на то причины, о коих как раз-таки и не должно знать посторонним, но оправдываться Дева Вэнь не станет. Девушке в последнее время действительно сложно контролировать своё настроение и эмоции, что резво скачут, будто искры в пламени. Однако совесть её чиста, и долго заниматься самокопанием она не намерена. В этом они с Ванцзи абсолютно разные: Вэнь Цин всегда предпочитала действовать, не утруждаясь лишними сомнениями. Но есть и то, что роднит сих неординарных личностей: какими бы путями они не свершали свои поступки, те неизменно были благородными и искренними, являли собой эталон самоотверженности и бескорыстия. Гнетущая тишина неожиданно растаяла от теплоты нежной мелодии гуциня. Песнь Очищения Сердца полилась из-под пальцев Лань Ванцзи. Хмурое лицо девушки расслабилось, и она прикрыла глаза, вслушиваясь в переливы музыки. «Он прекрасно играет. Как кто-то настолько бесстрастный способен на такое чувственное исполнение?» — эта саркастичная мысль, на удивление, не привела Вэнь Цин к новой вспышке раздражения. Наоборот, успокоившись, девушка смиренно произнесла: — Я играю бездушно: в точности воспроизвожу написанное в нотах, но звучит совершенно бесцветно. Это так странно: делить с флейтой одно дыхание, а в итоге получать бестолковое выдувание звуков. Мои эмоции всегда лились через край, но окружающие будто неспособны истолковать их. Мне… Всегда было непросто выразить свои чувства. Я могу вылечить сердце, но не в силах объяснить, как оно рождает любовь, я владею искусством музыки, но не понимаю его. Договорив, Вэнь Цин замерла, а глаза её удивлённо расширились. Эти думы мучили её многие годы, и сейчас она вот так просто поделилась ими с кем-то. Сие стало для неё полной неожиданностью. Как же могла строгая и загадочная Дева Вэнь распахнуть свою душу перед, по сути, посторонним человеком? Лань Ванцзи поднял на неё взгляд своих льдистых глаз и спокойно ответил: — Не нужно думать и говорить. Слушай не музыку, а своё сердце. С сими словами юноша, с необычайной для себя твёрдостью и дерзостью, взял девушку за запястье и приложил её ладонь к своей груди. Не успела Вэнь Цин возмутиться, как её настроение резко сменилось растерянностью. Несмотря на несколько слоёв плотных тканей, чувствительная рука девушки распознала под ними неровность повреждённой кожи. Дева Вэнь так и застыла, не смея отнять ладони, Лань Ванцзи же принялся за игру. Дивная мелодия, берущая за душу, лилась из-под кончиков пальцев Второго Нефрита. Тоскливая, безнадёжная, но отчего-то такая спокойная и умиротворяющая. Звуки сей песни пробуждали в сердце самые тяжёлые воспоминания, но боль от них, на удивление, не терзала так, как раньше. Все печали и беды, омрачавшие прошлое, уносились вслед за мелодией. Столь чудесная музыка пробуждала надежду и веру в светлое будущее, заставляя сердце Вэнь Цин трепетать и стучать в едином с ней ритме. Сие происходило не с ней одной: душа Лань Ванцзи вторила её собственной. Под нежной девичьей ладонью гулко стучало сильное юношеское сердце. Когда в воздухе растворилась последняя нота, Вэнь Цин, не сводя взгляда со спокойного лица Ванцзи, спросила: — Как называется эта мелодия? — Ваньсянь, — ровно ответил Второй Нефрит. «Забыть о сожалениях» — именно так истолковал бы сие название любой, кому довелось его услышать. Но только не Вэнь Цин. Ей одной был известен истинный смысл данной мелодии, ведь шрам под её рукой — ничто иное, как след от раскалённого тавро. Когда-то точно такое же увечье обезображивало грудь Вэй Усяня. Он являлся тем, для кого написана сия дивная мелодия. Именно Вэй Ину посвящены все ноты и тишина, что жила между этими звуками. Но Вэй Усянь не понимал Лань Ванцзи. Даже будучи хорошими друзьями, они были далеки друг от друга. Вэй Ин ненавидел тишину, считал ту пустой и безжизненной. Юноша всегда стремился наполнить её нелепой болтовнёй и шутками, в надежде, что тишь обернётся смехом. Лань Ванцзи же видел в тишине нечто прекрасное, совершенное. Она была его холстом, чистым листом бумаги, на коем юноша «рисовал» свои собственные миры. Вэй Ин слышал эту мелодию, но не услышал самого Лань Чжаня. Не стал частью его мира. Ванцзи казалось, что люди глухи. Никто не разделял боль юноши как свою собственную и не осознавал всей глубины его чувств. Но и сам Ванцзи был нем. Так продолжалось до тех пор, пока он не встретил Вэнь Цин. Девушка, что носила дитя вне брака, скрывая его от мира. Ванцзи понял: то не из-за страха стать осуждённой и презираемой. Дева Вэнь никого не боялась. Сей ребёнок был зачат без брака, помолвки и возлюбленного, а это значит, что Вэнь Цин такая же, как он. Самоотверженная, искренняя, благородная и безответно влюблённая. Неприкаянная душа. Они оба были такими. Лань Чжань понял это, почувствовал и решил открыться. Впервые Ванцзи был столь откровенен. Пусть он, как всегда, молчалив — за него говорит музыка. Сия мелодия куда красноречивее слов. Душа Лань Ванцзи пела, и её наконец услышали. Вэнь Цин стала единственной настоящей слушательницей. Родственной душой. Той, что поняла неразделённую любовь Лань Чжаня. В ответ на это откровение Вэнь Цин рассказала всё: про то, как влюбилась в Цзян Ваньиня; о Цзян Вэньяне — юноше, что изменил её взгляд на мир; о происхождении ребёнка, которого она носит под своим сердцем. Лань Ванцзи не говорил ни слова, молча внимая чужим чувствам. Впервые такое поведение не оскорбило Вэнь Цин. Подобное единение душ, полное понимание и принятие чужой боли являлось чем-то поистине невозможным! Однако Вэнь Цин и Лань Ванцзи свершили сие. Эти двое, неожиданным для себя образом, узнали друг про друга самое неприглядное: потаённые чувства, кои обычно ведут к саморазрушению. Но вместо сего они научились созидать, вернее, их научили Два Героя Юньмэна, кому эта пара давно принадлежала сердцем и душой. Вэй Усянь и Цзян Ваньинь показали своим примером, что значит любовь, и какой именно она должна быть. Теперь настал черёд Вэнь Цин и Лань Ванцзи познать её так же, как они познали друг друга.Не знаю, найду ли подходящие строки, Но обещаю, что буду внимательно слушать. Расскажи мне обо всём, что тревожит. Для ищущих нет неизлечимых болезней. Возможно, со мною случалось нечто похожее… ©.
Вэнь Цин провела в Облачных Глубинах два с половиной месяца. Пробудь она немногим дольше, и её положение более не получилось бы скрывать за полами свободных одежд. Девушка вернулась в Юньмэн, но установившаяся между ней и Лань Ванцзи связь не прервалась. Они часто обменивались письмами, понятными им одним. Сии послания не содержали текста — молодым людям по-прежнему было сложно выражать свои чувства. Вместо этого пара писала друг другу песни — ноты заменили им слова. Лишь одно-единственное письмо выделялось среди прочих. Когда подошёл срок, и на свет появился ребёнок Цзян Ваньиня, Вэнь Цин сообщила об этом, сопроводив очередную нотную запись, короткой припиской: «Сегодня у Главы Цзян родился наследник». Лань Ванцзи, получив данное письмо, привычным движением положил его на низкий столик и сел за гуцинь. Умелые руки принялись за игру, и комната вмиг наполнилась яркой восторженной мелодией. Когда песнь подошла к концу, кончики пальцев Второго Нефрита едва заметно дрожали. По щеке скатилась одинокая слеза. Прочертив путь по нефритово-белой коже, она сорвалась с подбородка и упала на ещё вибрирующие струны, удерживающие последний звук. Губы Лань Ванцзи тронула лёгкая улыбка, и юноша трепетно погладил лежащий перед ним листок. Скользнув нежным взглядом по стройному столбцу иероглифов, заклинатель вновь прочёл название песни: «Новая жизнь». В груди разлилось тепло. Неистовый жар шёл от самого сердца. Пламя, разгоревшееся в нём, сожгло, наконец, всю застарелую боль и иссушило слёзы.Где-то есть огонь, который нас согреет, И милосердный свет всевидящих звёзд, И где-то есть любовь, что однажды сумеет Осушить до дна это озеро слёз. ©.
Дева Вэнь торопливо шла по извилистой тропинке, ловя на себе жеманные взгляды заклинателей в белом. Вэнь Цин едва сдерживалась, дабы не перейти на бег, нарушив тем самым давно опостылевшее правило. Но даже если бы целительница перешла вдруг на самую медленную из всех возможных поступь, то сие всё равно можно было бы посчитать бегством. Ведь Вэнь Цин пыталась сбежать от себя самой. Дойдя, наконец, до нужного строения, девушка неловко замерла на пороге. У неё не было объективных причин вновь возвращаться в Гусу. Дева Вэнь не продвинулась ни на шаг в своих исследованиях, ей попросту нечего предложить Лань Ванцзи. Целительницу привело сюда лишь эгоистичное желание встретиться со Вторым Нефритом. Дверь распахнулась. Лань Ванцзи поприветствовал девушку вежливым поклоном и пропустил внутрь. Гуцинь располагался на привычном месте, в воздухе витал знакомый запах сандала, лишь Вэнь Цин была нетипично молчалива. Ванцзи девушка поняла без слов и опустилась на подготовленное для неё место. Тишина сопровождала этих двоих, но сие молчание было совершенно особенным. Сказочный миг покоя, отсутствия страха, боли, тревог и звуков. Именно тишина рождает музыку, является началом всего самого прекрасного в этом мире. Идеальный белый холст для сотворения волшебных картин. Второй Нефрит сел напротив и коснулся струн. Солнце. Сия музыка была будто наполнена солнечным светом. Данный мотив отличался от традиционного стиля Ордена Гусу Лань. Смелая, яркая и дерзкая мелодия заставляла сердце в груди стучать до неприличия быстро. Последние звуки музыки угасали, огонь же в душе Вэнь Цин, напротив, разгорелся так сильно, что глаза запекло от слёз. Мелодия подошла к концу. Едва сдерживая пелену слёз, Дева Вэнь спросила: — Как она называется? — Цзиньсинь, — ровно ответил Лань Ванцзи. Губы Вэнь Цин задрожали, и, не удержавшись, она искренне расплакалась, как малое дитя. Все разы, когда эта сильная гордая девушка проливала слёзы, можно было пересчитать по пальцам одной руки. И всё же сейчас Дева Вэнь явила свою слабость, рыдая без капли стеснения и сожаления. Лань Ванцзи встал из-за стола и сел подле девушки, та в ответ прижалась мокрым лицом к его груди. Лань Чжань осторожно сжал Вэнь Цин в своих объятьях. Дрожащие девичьи руки бесконтрольно комкали белые одежды, то и дело скользя по крепкому торсу. Ныне нежные ладони ощущали лишь фактуру ткани и идеально гладкую кожу под ней. Шрам Лань Ванцзи, оставленный раскалённым тавро, пропал. Эти двое в самом деле смогли исцелить друг друга. «Золотые» руки целителей испокон веков заботятся о человеческом теле, врачуя раны. Музыка же на протяжении столетий исцеляет людские души, зарождая в них надежду. Что касается разбитого сердца… Оно лечится лишь сердцем любящим.Я, как свеча, говорящим воском плачу в твою ладонь, И ночь отступает, и небо светлей. Это не я попадаю по струнам — струна попадает по мне, И если звенит — значит, весна. Я не умею писать эти песни — просто твоя строка Вскрыла мне вены и вышла на свет сама. Заткни мою дырку и брось меня в пламя, и просто пой, из меня Делай, что хочешь, только не отпускай из рук. ©.